13. Из несохранившегося
1 июня 2020 г. в 03:29
Примечания:
Я продолжаю экспериментировать с формой.
ДНЕВНИК
ДЖО МАЗЗЕЛЛО
О СОБЫТИЯХ ЛЕТА 1966 ГОДА,
ПОТОМУ ЧТО РОДЖЕР СКАЗАЛ
«ИНАЧЕ НИКТО И НЕ ВСПОМНИТ, ЧТО У НАС ТУТ ПРОИСХОДИЛО»
История Роджера, Брайана, Фредди и Джона,
изложенная упомянутым Роджером
с комментариями упомянутого Брайана,
расшифрованная Джо, Рами и Гвилимом
по конспекту разговора с упомянутыми Р. и Б.
Я вырос на берегу моря — красиво звучит, а? В Корнуолле, после войны — сейчас говорят «Первая мировая», тогда говорили «Великая». Море, чайки, все такое. Лет до десяти даже думал стать моряком. Ирония судьба — на корабль-то в итоге попал, но совсем не так, как мечтал…
А чем хуже?
Ничем не хуже, не мешай. Папенька у нас был строгий, держал нас в ежовых рукавицах. Если что не по нему — такого леща давал, что еще день голова гудела. Учился я средне, зато скаутом быть мне нравилось. Там я был барабанщиком, и в школьном оркестре играл. Тогда я музыкой и «заболел», но это все были цветочки. Не так уж много интересной музыки я слышал у себя в провинции. А вот в Лондоне было где разгуляться… Вообще родители, конечно, хотели, чтобы я получил «приличную профессию». И я поступил учиться на этого… кажется, на дантиста. Точно не помню, потому что на занятия я практически не ходил.
Конечно, будь это сейчас, я пошел бы в рок-группу, но это были тридцатые, эпоха джаза. Но и в джаз-бэндах были нужны барабанщики. Меня никуда не брали поначалу, нужно было подучиться, ну я завел постепенно знакомства, нашел, кто мне поможет немного отточить навыки, но все равно постоянной работы в качестве музыканта я не мог найти еще пару лет.
С Фредди я познакомился как раз на подработке — кажется, мы оба пришли устраиваться официантами в какую-то забегаловку. Его развернули, им не понравилась его внешность, тогда нравы были те еще, конечно… Не скажу, что сейчас всё идеально, но все же в имперские времена на некоторых людей смотрели сильно свысока.
Он приехал с субконтинента, кажется, из Бомбея, но он не индус, он этот… он кто?
Парс. Парсы — потомки персов, бежавшие в Индию от мусульман. Самая образованная община Индии.
Спасибо. Вот да, он умный, как черт, образованный, талантливый, но тогда на него некоторые смотрели так… будто собака вдруг заговорила. Но он как-то спокойно к этому относился, знаете ли. Если сильно обижали, мог словом приложить. А так — мол, пусть говорят, что хотят. Столкнулись мы с ним тогда, перекинулись парой слов, он ушел, я остался, но тоже долго в этом заведении не проработал — разругался с хозяином. Прошла пара месяцев, и мы с Фредди столкнулись на улице просто. Мы жили недалеко друг от друга. Слово за слово, пошли выпили. Он тогда был художником, учился живописи, семья у него, хоть и приезжие, но была побогаче моей, пожалуй. Говорит — хочу магазин открыть, давай со мной, будем торговать подержанной одеждой, давно, мол, хочу. Я говорю, Фредди, чтобы продать что-нибудь ненужное, надо купить что-нибудь ненужное, а у нас денег нет. Он говорит: ну ты подумай.
Открыли мы, в общем, магазинчик…
На какие шиши?
Да я не помню уже. Родители, что ли, помогли. Только они не знали, что я деньги на магазин просил, конечно. Я, по-моему, на свадьбу просил. А потом сказал, что, понимаете, невеста сбежала, и всё такое.
Серьезно?
Нет. Да не помню, на самом деле, что-то такое точно было, но не уверен. Открыли мы этот магазин, торговали всякими остатками былой роскоши. Непонятно, как мы оставались на плаву большую часть времени. Если честно, сейчас я начинаю подозревать, что Фредди торговал там не только одеждой… но уже неважно, впрочем. Я всегда был очень общительным, а Фредди — это я, умноженный втрое, у него знакомых было полгорода, особенно среди художников, музыкантов — богема, в общем. Поэтому у нас вечно кто-то ошивался, используя наш магазинчик как место встречи. Веселое было время, в общем. Где-то тогда я и познакомился вот с Брайаном… Доктор Мэй, дайте биографическую справку на себя.
Может, ты сам справишься?
А почему я вообще все рассказываю? Я, что ли, из нас самый разговорчивый?
Я вообще не считаю этичным все это рассказывать. Но раз уж ты взялся — ты и продолжай.
Брай.
Хорошо, хорошо. Что тут рассказывать? Я родился в Лондоне незадолго до конца войны, мой отец был инженером в области авиации. Родители хотели, чтобы я занимался наукой. Какое-то время я пытался совмещать ее с музыкой, которая действительно была моей страстью, но это не всегда было успешно… В какой-то момент я бросил учебу, чем семья была крайне недовольна. Мне даже в какой-то момент пришлось уйти из дома и жить у Роджера.
Ой, кто у меня только не жил. До этого у меня Фредди жил, но съехал потом. Мне по знакомству сдавали мансарду, довольно дешево, но вот только отапливалась она хреново. Как вспомню, так вздрогну. Ну вот. Мы познакомились с Брайаном, когда оба были в поиске работы в качестве музыкантов. Выпили, разговорились, как-то стали чаще видеться. В какой-то момент я притащил его в наш магазинчик знакомиться с Фредди и прочими. Я очень боялся тогда…
Серьезно? Это почему?
Я боялся сразу нескольких вещей — что либо он посчитает всю эту компанию недостойной себя и меня вместе с ними, либо, напротив, что ему понравится Фредди или еще кто-нибудь сильнее, чем я, и он перестанет общаться со мной, либо того, что это он не понравится Фредди и его не примут в нашу компанию.
Почему я в первый раз об этом слышу?
Потому что я в первый раз об этом говорю. В общем, все мои опасения были зря — они с Фредди прекрасно подружились, причем каким-то образом общие интересы были и у меня с Фредди, и у меня с Брайаном, и у Брайана с Фредди, и у нас всех троих — и это были всё разные общие интересы. Реально, мне кажется, именно это и держит нас всех вместе столько лет.
Так или иначе, в какой-то момент — а, это было новоселье Фредди, он снял себе квартирку рядом с магазином, мы все пришли отмечать… Это была конура, ну вот как есть конура, но Фредди ее преобразил — тут красивой тканью задрапировал (возможно, бывшим халатом), там золотой красочкой покрасил, сям картину повесил… Где-то пол-комнаты занимал белый рояль. Мне кажется, он и спал на этом рояле, потому что не знаю, на чем еще там можно было спать. Бог знает, где он его вообще откопал. И вот Фредди открывает крышку этого рояля и начинает играть и петь, и мы стоим все, как громом пораженные. Всё это время я даже не подозревал, что мой друг имеет такие таланты. Я знал его как художника, в основном… Серьезно. Ныл ему не переставая на то, как сложно мне с моими способностями пробиться в люди, а он сам просто даже не пытался чего-то добиться — сказал, неинтересно ходить пороги обивать и унижаться. Мы говорим — а что, если нам создать собственный джаз-бэнд, и пусть уже другие ходят к нам на поклон? Понятно, будь дело сейчас, мы бы собрали рок-группу, но тогда наших инструментов было недостаточно, чтобы играть мало-мальски интересную людям музыку, но мы могли как минимум быть таким «ядром» и звать уже к себе тех музыкантов, кто нам нравился.
Фредди говорит — слушайте, идея хорошая, у меня уже есть одна кандидатура, давайте я вас познакомлю. Так мы встретили Джона. Выглядел он… ну, я подумал, что это какой-то графский отпрыск или баронет. У него были длинные волосы — по тем временам это было очень редко, это воспринималось как будто из книги какой-то или из очень давних времен. И одевался он соответствующе — все время какие-то белые рубашки, старомодные пиджаки…
Он выглядел, как принц.
Да, точно. Как принц. Потом, когда мы познакомились, оказалось, он из простой семьи, не богаче моей, и вёл он себя, как обычный парень, но вот этот сказочный образ — он был очень мощный, к его ногам падали, кажется, все, кто только мог. Познакомился он с Фредди, как раз, когда искал себе подходящую одежду — у нас было много такого байронического хлама в запасах. Понятно дело, Фредди не захотел упускать… эээ… случай завести такое знакомство, навешал ему что-то про то, что хочет портрет с него написать или что-то в таком духе, зазвал его в магазин еще раз, и еще раз, и еще…
Короче, оказалось, что Джон играет на контрабасе.
Да! Бандура такая размером почти с него! Бас-гитар тогда еще не было, конечно, а вот контрабас был прямо очень нам необходим. Со временем мы нашли еще ребят в духовую секцию, но там была, скорее, текучка, почему-то люди надолго не задерживались, так что мы четверо оставались «ядром коллектива». В общем, мы хотели писать свою музыку, свои песни, и это у нас как-то вдруг начало получаться. Но как нам выделиться на фоне десятков других таких же бэндов? И тут Фредди пришла в голову гениальная идея — в какой-то момент он сказал, что мы не будем выступать, как все, в пиджачках, в брючках, «зализанные и унылые». У нас должны быть максимально яркие костюмы, в какой-то стилистике, мы должны в чем-то приблизиться к театру, оставаясь при этом музыкальной группой и продолжая ставить музыку на первое место.
Это был успех. Конечно, не сразу, но постепенно мы нашей оригинальностью заполучили себе какую-то особую нишу на тогдашней сцене. Некоторые нас ненавидели, некоторые любили. В общем, это было весело. Особенно однажды, когда мы с Фредом решили, что наши новые костюмы будут женскими…
Я тебе этого никогда не забуду.
Ну и прекрасно. Вот они с Джоном больше всех сопротивлялись. Но я считал, мы же в Англии, дорогуша, почему молодым симпатичным парням нельзя одеться женщинами? На нас, кажется, тогда подали в суд абсолютно все, кто мог, от представителей церкви до лейбористов.
Не преувеличивай.
Я преуменьшаю! Но все эти скандалы принесли нам определенную известность. Бывало такое, что люди приходили просто поглазеть на нас, а уходили впечатленными нашей музыкой. Иногда я прямо чувствовал, выходя на сцену в каком-нибудь городе, что публика настроена враждебно. Но я никогда не чувствовал этого же, уходя со сцены.
Не всё было так мирно, впрочем, конечно, мы ссорились между собой. Например, Джон просто не понимал, чего от него хочет Фредди. Он был немного… не как не от мира сего, а скорее, наоборот… слишком прочно стоял на земле и знал только то, что хотел знать. Фредди часто злился из-за этого — больше на самого себя, думаю. Ну и постоянные споры у нас были и по музыке, и по выступлениям. Мы с Брайаном вообще постоянно из-за чего-то ругались. Мне было тяжело терпеть то, что он такой зануда…
Мне было тяжело терпеть то, что ты никогда не думаешь перед тем, как что-то сделать!
В общем, хорошо всё было. Серьезно, эти пара лет были совершенно невероятными. Но, как вы догадываетесь, ничто не длится вечно. Началась война. Всеобщий призыв и всё такое. И тут обнаруживается, что я со своим зрением… «Такие люди нам нужны в тылу», в общем. Я остался в Лондоне. Я остался один. Было очень хреново, если честно, я чувствовал себя таким… бракованным, как будто не гожусь даже на то, чтобы меня застрелили. Но тут уж ничего не попишешь, я вступил в эту… не помню, как точно называлось, в общем, противовоздушная оборона. Туда брали тех, кого не брали на фронт. Поскольку у меня были какие-то ошметки медицинского образования, я прошел дополнительные курсы и мог оказывать первую помощь пострадавшим при бомбардировке. А какое-то время служил и водителем санитарной машины, поскольку права у меня были… Но… однажды я оказался слишком близко от места падения снаряда и меня контузило. Благо, я оклемался, уехал к родителям, работал там в местной больнице. В Лондон не ездил до самого конца войны. Я не знал, как там все мои друзья — никто из нас не знал, куда писать, чтобы письма дошли до адресата. Через несколько лет Брайан сам меня нашел. Я был так рад…
Очень трогательно, только ты забыл упомянуть, что к этому моменту уже был женат и завел детей.
Ну да… так сложилось тогда. Я об этом не жалею. Но, когда я вернулся в Лондон, мой брак уже практически развалился. Мы встретились тогда снова втроем — я, Брайан, Фред. Три музыканта, которые больше не могли заниматься музыкой. У меня после контузии страшные головные боли, особенно от громких звуков. Брайану оторвало палец…
Мне оторвало два пальца, второй мне смогли пришить, но он все равно не слушается так, как раньше, конечно. С тех пор я не могу играть.
Фредди не рассказывает подробно, что с ним случилось. Как мы поняли, он перенес очень серьезную простуду с осложнением на связки. Он не может даже громко говорить, если вы замечали. На рояле он все еще играет, но в последнее время делает это очень редко. Мы стали как будто… бракованными. Война поломала нас, как заводные игрушки. Конечно, это большое счастье, что мы все выжили, какова вероятность была, что из четверых выживут все четверо? Но это были уже немного не мы.
Джон вернулся позже всех нас, с виду он был жив и здоров, и я был рад, что так сложилось. Конечно, это был уже не тот юноша с локонами, которого мы встретили в старом магазинчике. Он почти сразу же женился, сказал, что ждал только встречи с нами, чтобы мы все могли погулять на его свадьбе.
Вы бы видели лицо Фредди в момент этого радостного события.
Нет, я бы не советовал никому на такое смотреть, это слишком печально. В общем, каждый зажил своей жизнью. Мы могли бы, возможно, писать музыку для других, но нам этого совсем не хотелось. Да и после всего, что мы насмотрелись на войне и в тылу, возвращаться к тому, что было… у нас просто не было сил. Я занялся продажей автомобилей, Брайан вернулся в университет, Джон стал инженером, все обзавелись семьями. Фредди ушел в мир искусства, но сам почти не писал картин, он очень удачно вписался в торговлю всякими антикварными и необычными штуками, быстро разбогател, завел себе особняк, устраивал там вечеринки. Поначалу он звал туда всех нас. Мы собирались, пытались веселиться и делать вид, как будто бы у нас всё, как раньше. Но на самом деле это была только видимость. Мы пытались воскресить прошлое, которое было невозможно вернуть. Через какое-то время перестал появляться Джон. Его жена рассказала, что после войны его чуть ли не каждую ночь мучают кошмары, и после любых волнующих событий они усиливаются. Джон оказался целым только с виду. Внутри он был таким же сломанным, как и мы… Знаете, Фредди ждал его всегда. Каждый раз отправлял ему приглашение. В общем, читали вы книжку «Великий Гэтсби»? Я недавно прочёл — очень похоже.
В общем, мы потихоньку все отдалялись друг от друга. Потом Фредди начал всё чаще уезжать в Америку. Купил и там особняк, завел вагон кошек и нянек для этих кошек. Мы с Брайаном иногда виделись.
Иногда начинали общаться, иногда прекращали.
Да, все было в таком режиме лет десять, наверное. Лично я уже смирился с тем, что ничего интересного в моей жизни больше не произойдет. Моя семья снова разваливалась. И тут снова появился Фредди. У него как раз начал зарождаться проект вот этой радиостанции, правда, тогда он еще не планировал базировать ее в Северном море. За прошедшие годы он сколотил капитал и вокруг него все время вертелись тучи прилипал. Сильнее всех втерся к нему в доверие мерзейший тип по имени Пол. Он хотел заполучить и душу Фредди, и его деньги. И он был плотно связан с наркотиками. Признаться, поначалу он производил приятное впечатление. Я даже с ним типа закорешился. И он говорит мне — есть прекрасное средство от твоих головных болей. Я с этой дряни потом несколько лет слезть не мог. Она меняла мою личность. Из-за нее-то я в итоге и разругался со всеми, поссорился с Брайаном и свалил с этого корабля. Не буду всю вину на него перекладывать, конечно, сам я тоже хорош, но это была только одна из его спланированных диверсий.
Вскоре он понял, что мы влияем на Фредди не так, как ему того надо. Он пытался нас как-то рассорить, но в итоге сам достал Фреда настолько, что тот дал ему пинка под зад и выставил из своей жизни. Но Пол оказался не так прост — он создал Фредди такие проблемы с законом, что ему пришлось бросить все и бежать на эту посудину, которую мы тогда только-только начали обживать. Да, он пригласил нас обоих работать у него на радио, я согласился, а Брай тогда отказался…
Я пришел сюда позже, когда Роджер как раз уехал.
А вот как здесь в итоге оказался Джон — этого я и сам не понял, меня не было.
Джон не выходил на связь все эти годы, это да. И вдруг, где-то год назад, я сталкиваюсь с ним здесь! Поверьте, он изменился так, что я узнал его только по глазам. Не знаю толком, что случилось в его семье, я слышал что-то о том, что супруга ушла от него. Так или иначе, ему было некуда податься, и тут он услышал по радио мой голос — это уже он мне рассказал. В попытке разыскать меня он разыскал и Фредди. Тот пригласил его вести ночной эфир…
И вот четыре мушкетера снова в сборе.
Знаете, что я думаю? Фред поступил правильно, что создал что-то новое. Так нам не приходится цепляться за осколки того, что уже не вернуть — мы можем создавать что-то новое, пусть даже это передачи о чужой музыке. Но это совместное дело снова склеивает нас и делает нас целыми.
***
Сегодня опять пытались играть в европейский футбол. Роджеру сняли гипс и он утверждает, что может бегать. Впрочем, в масштабах нашей палубы он пересекает поле за два прыжка на одной ноге. Люк сидел в шлюпке, подвешенной над открытой палубой, и свистел в судейский свисток.
Аллен предупредил всех, что это наш последний мяч, и Рами тут же мощным ударом отправил его за борт. Роджер пытался оторвать ему голову, а Гвилим — защекотать до смерти.
В общем, футбол очень интересная игра.
***
Мы загорали на палубе, а Фредди бродил между нами в своем обычном костюме, прикрываясь от солнца черным зонтиком. Он улыбался и шутил, что у Доктора уж слишком короткие плавки. Тот весь извертелся, пытаясь понять, не выдают ли они чего лишнего.
Когда Фредди ушел, я услышал, как Роджер сказал Доктору, что тот выглядит гораздо бодрее, чем раньше. Они были этому очень обрадованы.
Рами облил меня апельсиновым соком. Я облил его водой со льдом.
***
Фредди объявил, что сегодня впервые Великобритания обыграет в баскетбол Соединенные Штаты. Что неудивительно, поскольку за США были только я и Роджер (как человек, который хотя бы был в Америке). Брайан и Гвилим насовали нам мячей в корзину, практически не сходя с места, так что Фредди был прав. Кажется, он стал чаще выходить из каюты. Мы предполагаем, что он на самом деле ящерица и просто выползает поближе к свету.
***
Сегодня Роджер и Фиби пытались научить Аллена плавать. Они взяли его за руки и за ноги, раскачали и бросили в воду. Фиби уточнил у Роджера, точно ли это идеальный способ научиться плавать. Тот сказал, что уверен в этом.
Потом Роджер посмотрел за борт и сказал: «Возможно, это работает только с детьми. Если младенца кинуть в воду — он поплывет, это инстинкт. А вот если кинуть взрослого, так не работает».
Люк и Рами говорят, что когда они подоспели, из воды едва виднелась макушка Аллена. Но они успели его вытащить. Аллен пытался оторвать голову Роджеру, но Доктор сказал, что сделает это сам.
***
Мы пытались играть в «Я никогда не», но пришел Фредди и сказал, что у нас слишком неравные весовые категории, поэтому мы просто пили и слушали безумные байки Роджера (я не уверен, что хоть что-то из них — правда, по крайней мере, та история про ламу точно нет).
***
Сегодня Доктор Мэй поднял нас всех ни свет, ни заря, притащил в пижамах в кают-компанию и заявил, что мы начинаем новый, правильный образ жизни. «Что-то мы подраспустились, - заявил он, - особенно я. Но если мы будем упражняться каждый день, то будем все выглядеть как Стив Макквин».
«Крайне сексуально», - добавил Роджер.
Я закурил, и тут Доктор объявил начало отжиманий. Решил отжиматься с сигаретой. Доктор скомандовал, мы отжались раз, отжались два, тут он сказал, что все прекрасно и на сегодня всё. Сказал, завтра в то же время. «Это будет непросто, но это того стоит. Фиби, я вижу, ты уже начал худеть. Гвил, ты молодец. Джо, устал, малыш? Рами, чувствуешь боль в мышцах?»
«Чувствую», - кивнул Рами.
Лично у меня весь день болят бицепсы. Вести здоровый образ жизни вообще очень непросто.
***
Явился вчера Фредди в кают-компанию и говорит «У меня довольно странные новости. Наши рейтинги начали падать».
Доктор: «Что? Мои рейтинги не могли упасть».
Фредди: «У всех, кроме, конечно, Роджера и Гвилимского воскресного хит-парада».
Роджер и Гвилим так заулыбались, а Фредди продолжает: «Просто у радио «Саншайн» нет хит-парада».
Роджер: «Радио Что за хуйня?»
Доктор мне говорит «Тебя не угнетает, что он матерится через слово?»
Роджер: «Я вообще-то здесь».
Доктор: «Блять, прости».
Фредди закатил глаза и говорит: «Десять дней назад в Северном море открылась новая станция. Она называется «Радио Саншайн». Вещает 18 часов в день. Кстати, их девиз «Кому нужны The Beatles, когда есть Herman’s Hermits?”
Брайан: «НЕЕЕЕЕЕТ!»
Вечером он нас собрал, уже без Фредди. Говорит «У нас в университете был девиз «Не будь злопамятным, отомсти и забудь».
Гвилим: «А у нас в школе был девиз Draco durmiens nincuam titillandus”.
Роджер: «Что это значит?»
Гвилим: «Да чтоб я знал».
Аллен: «А наш девиз был «Не носи фиолетовое с бежевым».
Мы отсмеялись и Брайан продолжает: «Я верю в этот девиз. А еще мне кажется, что большинство из нас забыли, кто мы такие. Кто мы такие?»
Гвилим отвечает: «Пираты, сэр».
Брайан: «Да, мы пираты, а что делают пираты?»
Рами говорит: «Играют записи».
Брайан: «Нет, настоящие пираты».
Рами: «Играют настоящие записи?»
Брайан чуть в обморок уже не упал, и тут Фиби допил свое пиво и говорит: «Кажется, я понял. Думаю, настоящие пираты бороздят моря в поисках добычи и сокровищ».
Брайан: «Да, и они нахрен отвешивают пиздюлей всем, кто мешается им, блять, на пути!»
Мы все воодушевились, поорали что-то, но лично я пока не понимал, к чему он ведет.
Брайан продолжает «Так что делает радио Саншайн?»
Аллен: «Играет записи».
Брайан: «Да вашу ж мать»
Гвилим говорит: «Нет, оно мешается нам… блин… на пути!»
Брайан: «И что мы сделаем?»
Гвилим: «НАВЕШАЕМ ИМ… ЛЮЛЕЙ!»
Брайан: «Вот так-то, салаги!»
В общем, измазались мы черной краской, натянули шапочки, запаслись всем необходимым, спустили на воду шлюпку и погребли… Гребли где-то полчаса и Брайан указал нам на кораблик — похож на наш, но поменьше. Роджер говорит «Боже, ну и веселуха». И полезли мы на этот корабль.
Брайан сказал обезвредить сторожа, и Роджер стукнул его веслом. Я не уверен, что это было правильно.
Мы пробрались в студию, и Брайан говорит «Да начнется злодеяние». И мы начали портить им пленки, пластинки, Роджер на микрофон плюнул, Рами какие-то записи подменил. Потом собрались уходить, смотрим — нет Руфуса. Роджер начал проклятьями какими-то разбрасываться, тут он выходит. «Где ты был?» «Там ведущая погоды», - говорит. Роджер как-то переменился весь, разулыбался. Ну и мы покинули то судно.
Сегодня за завтраком пришел к нам снова Фредди с приемником в руках — а мы чумазые еще, не отмыли краску. Говорит «Доброе утро, мальчики. Послушайте-ка радио Саншайн. Кажется, они как-то… подсдулись».
Брайан ухмыльнулся и говорит «Включай».
А там черти что, шипение, пленка заикается, ди-джей пытается что-то бодрое вещать, но ни одна песня у него толком не включается. Включили рекламу — так наши постарались и тут. Фиби записал им прекрасный ролик: «Хотите расслабиться? Выбирайте сигареты «Найт». Вы заболеете раком и сможете расслабиться на всю жизнь, потому что умрете».
Потом они попытались обратиться к ведущей погоды — но что-то она, кроме того, что погода прекрасная, а ночью вообще была идеальная, ничего не могла сказать.
Мы похлопали сами себе, а Фредди говорит «Ну что ж, «Радио Рок» снова правит морями».
«За это стоит выпить», - добавил Роджер.
И мы выпили.