Фото

Понедельник. Очередное тяжёлое утро, когда за полчаса нужно успеть одеться, умыться, перекусить и добежать до школы. Ну и кто, скажите мне, придумал учиться летом? Конечно, наша Токийская школа! Прямо армия, честное слово... Кое-как, наспех завязав на своей шее галстук, который так и хотелось затянуть потуже, я схватил со стола бутерброд, любезно приготовленный мамой, и началась очередная гонка со временем. Увы, она вновь складывалась не в мою пользу. - Кома! Опаздываешь! – с усмешкой бросил Тори, наблюдая за моей беготнёй. Ему легко говорить – спортсмен, да ещё и живёт в двух шагах отсюда. Ответить мне не удалось – учительница английского любимой походкой вошла в класс. Тяжело уселась на свой стул, и, открывая журнал, поздоровалась со всеми. Начался длинный и нудный урок английского. --------- - Братан, камера? – Тори вился вокруг меня змейкой. Это знак – у него хорошее настроение. Естественно! Урок английского оказался сегодня единственным уроком, а день выдался на редкость нежарким. Нужно было навеселиться всласть! - Не камера, а фотоаппарат, - с видом знатока поправил я, нащупывая ценную вещь в своей сумке. - Как скажешь, - кивнул Тори. - То-чан. Неужели ты не знаешь таких простых вещей? – наигранно ахнул Акито, интуитивно отшатнувшись от Тори. Второго начало сносить с тормозов... - Что ты сейчас сказал, гад?! – прошипел Тори, медленно наступая на Аки. Я же тихо стоял в сторонке, поражаясь собственной равнодушности. Если влетит Аки – мне будет абсолютно чисто наплевать. Если Тори промахнётся, и придётся его ловить (наблюдается за ним изъян: при промахе не удерживается на ногах) – я буду точно так же стоять и смотреть на это "представление", лишь тихо хмыкая время от времени. Тори и Акито я действительно считал своими друзьями, что заставили меня улыбаться. Их закидоны и подколы стали привычными для разума, а излюбленные нагоняи Тори – для тела. Вот и сейчас: Акито бегал по парку, не думая об окружающих. Он размахивал руками, хохотал и вопил: "То-чан! То-чан! То-чан! Не догонишь, То-чан!". А Тори молча бежал за ним, готовя кулаки. Ну не сумасшедшая ли парочка? --------- Минутой позже мы не спеша двинулись в сторону парка. Слабый ветерок срывал молодые, ещё не окрепшие листья с деревьев, кружил их в хороводе и рассыпал по земле. Многие радуются, смотря на это зрелище, но мне противно. Ветер похож на старого кукольника, что, наигравшись со своими куклами, выбрасывает их. Жестоко, не правда ли? - Вот оно! Вот оно! – Акито, ещё один мой "брат", похлопал ствол старого дерева посреди парка. Эта сакура с детства была нашей любимой, и каждый год мы делали здесь свои фотографии, чтобы спустя время вспоминать прежние годы с раннего возраста. Да и сравнивать себя прежних и себя настоящих довольно интересное занятие. - Щёлкай! – дал команду Тори, и я на автомате сделал снимок. - Ещё один кадр! – отчего-то срывающимся голосом произнёс я. Неужели сноровка подвела, и я промахнулся? Да быть не может! - Что-то косишь, братан, - хмыкнул Акито, отпозировав. Я смог лишь кивнуть в ответ, а Тори молча встряхнул меня за плечи. - Всё... нормально, - выдавить получилось только два жалких слова, но этого хватило, чтобы "братья" за руки вывели меня из парка, а там охладили в фонтане. - Ну? – нетерпеливо поинтересовался Аки, поливая мою голову очередной порцией прохладной воды. - Ну? – вторил друго-брату Тори. - Отлично, я в норме! – приободрил, хоть это радует. – Я, пожалуй, пойду домой, - отказавшись от помощи, я встал и двинул прочь. Скрываясь в толпе людей, мне удалось уйти от погони, и я облегчённо вздохнул. Как выяснилось, рано. Дома меня снова ждала мать. - Где ты ходишь всё время? – она кричала, топала, размахивала руками. Обычно, всё как обычно. – Отец волнуется! Он ведь уже дома, обедает! А ты... - А я – это я! Мне не пять лет, и я могу делать всё, что захочу! – вскрикнул я. Сумка улетела в ближайшую стену, а фотоаппарат вместе с ней. Мне пришлось рывком поднимать вещи и убегать к себе, чтобы не продолжать разговор с матерью. Нет уже отца, нет! И тут я почувствовал сильные мужские руки на своих плечах. А ещё тихий голос, что шептал "не переживай!". Мне стало ещё хуже, чем час назад в парке. На сердце только тоска, злость и осознание собственного бессилия. Глупого, но связывающего по ногам и рукам крепкой цепью. Я проглотил очередные слёзы, подавил в себе все чувства, и закрыл плотные шторы на окне. Никакого света! Полнейшая темнота. Пора пускать в ход лучшего друга, что загадочным образом уцелел при полёте. Намешав раствор, я начал проявлять плёнку. Чёткие контуры кадров мгновенно проступали, и, подождав пару секунд, я принялся развешивать снимки на просушку. Моё сердце неожиданно ёкнуло, и я внимательней присмотрелся к своей сегодняшней "оплошности". На фотографии была изображена девушка с невероятной внешностью! Чёрные волосы доставали ей до плеч, а кончики покрашены в ярко-рыжий. Карие глаза задорно подмигивали кому-то за кадром. И теплейшая улыбка. В руках незнакомка держала ярко-красную гитару, и перебирала новенькие струны, наигрывая потрясающую мелодию. Да что там наигрывала! Напевала! И её бархатный голос звучал в моей голове настолько чётко, что был бы у меня голос, я и сам мог бы напеть эту мелодию. Но, ах!, обделили нерадивого Коуро этим качеством. Да и не жалел я об этом. Чуть внимательней приглядевшись к снимку, я заметил удивительную вещь – вся фотография была полностью чёрно-белой, но девушка "горела" на ней, словно огонь. Меня одолели смутные предположения: не закончилась ли краска? На мгновение открыв окно, я сфотографировал первый попавшийся вид, но тщетно. Все цвета проявились. Дед, уж не ты ли там шутишь?