Следующие полторы недели прошли для Арсения по большей степени в палате Антона, чем на работе.
Вряд ли после отъезда жены мужчина всерьез надеялся снова встретить кого-то, кто будет вызывать у него улыбку одним лишь своим сонным видом и мирным сопением. Но вот перед ним спал Антон, подтянув одеяло к голове, и выглядел настолько безмятежно, будто в его жизни никогда не происходило всего того, с чем ему доводилось иметь дело последние четыре недели.
Четыре недели – именно столько прошло с аварии, которая перевернула сразу несколько жизней. Но Арсений, каким бы эгоистичным это ему ни казалось и как бы он ни ненавидел себя за это, смотрел на все по-другому. По его исчислению четыре недели прошло с момента знакомства с Антоном. Вся предыдущая жизнь теперь казалась Арсению чужой. По крайней мере тот ее этап, когда Арсений расстался с женой и попрощался с дочерью. И хотя расставание с малышкой все еще тяжелым грузом висело над головой мужчины, он наконец вновь понемногу находил радости в окружающем мире.
И все благодаря Антону.
Арсению очень хотелось разделить свое новое чувство жизни с парнем, который хоть и начал понемногу мириться с собственный положением, все равно временами впадал в какое-то отчаяние и порой тяжело шел на контакт. Тут, пожалуй, очень бы помогли ответные чувства Антона, но пока об этом даже не стоило и думать. Наверное.
Сам Арсений хоть и не обнажал свою душу полностью ни перед кем, тем не менее уже ничего поделать с собственными чувствами не мог. Сегодня он впервые увидел мальчишку спящим, и сердце слегка затрепыхало в груди от этой картины. Честно говоря, Арс уже распрощался с мыслями, как они вдвоем заживут счастливой жизнью, будут просыпаться вместе, будто в слащавых фильмах, вместе готовить, вместе гулять, вместе стареть и все прочее – тоже вместе. Нет, такие иллюзии Попов больше не питал, и все же изредка давал слабину и позволял себе помечтать, вовремя пресекая свою фантазию, чтобы не заиграться и не поверить в то, чего нет и никогда не будет.
Пару раз он представлял, как вернется домой поздно с работы, когда Антон уже будет спать, ляжет рядом и будет разглядывать буквально каждую черточку на лице своего любимого человека. На этом моменте он останавливался, не смея идти дальше, и возвращался в реальную жизнь. Но сегодня реальная жизнь подкидывала ему картину, которая уж точно не помогала Арсению бороться со своим вымышленным миром.
Боясь разбудить Антона, Арсений сначала даже хотел уйти, но просто не смог себя заставить. Он неслышно подошел к своему привычному месту у кровати, опустился на сидение и принялся разглядывать парня.
Дышал Антон размеренно, вздымая кверху огромную кучу одеяла над своей грудью. Пушистые ресницы недвижно покоились, а губы, слегка приоткрытые и немного высохшие, подрагивали. Арсений в очередной раз за последние дни отметил, что Антон, несмотря ни на что, очень красивый; захотелось пригладить растрепавшийся во сне хохолок, хотя небольшой беспорядок Арсению нравился все же больше. Ему просто нужен был повод для таких прикосновений, на которые он не смел даже и надеяться. Пожатая рука не значила ничего, что хотелось бы вложить в свои касания. Хотелось приветствовать друг друга по-другому. Хотелось трогать друг друга по-другому. Но это все были запретные темы для размышлений, особенно рядом со спящим Антоном.
- Ладно, я открываю глаза, мне уже страшно, - вдруг подал голос парнишка.
Арсений вздрогнул.
- Я проснулся, как только ты зашел. Думал, проверю, что ты будешь делать. Попытаешься меня разбудить или уйдешь. Но ты просто сел, Арсений. Что ты делал?
- Ничего, - совершенно неубедительно ответил мужчина.
- Целых несколько минут ничегонеделания рядом со спящим человеком? Ты жуткий, Арс.
Впрочем, шутливый тон Антона заставил его гостя расслабиться и выдать все-таки более-менее разумное объяснение.
- Я не знал, что мне делать. Ты так хорошо спал, и я испугался тебя будить. Мало ли какой ты бываешь в гневе.
- Если хочешь увидеть меня в гневе, будет тебе гнев. Ты какого черта вчера не приходил? Мы же договаривались. Я тебя весь день ждал. А тут, знаешь ли, время тянется раз в миллион медленнее, чем на свободе.
- Во-первых, ты не в тюрьме Антон. Во-вторых, не надо преувеличивать. А в-третьих, прости меня, - тут голос подвел Арсения, так что пришлось откашляться. – Меня вызывали на работу, и я даже не успел написать тебе. И вообще, эти сцены стали слишком часто повторяться. Мы будто старые супруги, Антон. А мы ведь даже не старые.
«И не супруги вообще-то», - хотелось добавить, но ни один из них ни словом не обмолвился об этой части.
- Надо придумать новый способ тебя развлечь, кстати, - сменил тему Арсений.
- Давно пора. Надоели твои шахматы до жути.
- На прошлой неделе ты не жаловался.
- На прошлой неделе ты каждый день давал о себе знать.
И это было абсолютной правдой. Чем дальше, тем сложнее Арсению становилось удерживать себя на расстоянии. Когда в какой-то момент их знакомства они решили обменяться телефонами и данными в соц.сетях, Арсений резко обнаружил себя за тем, что даже на работе, в свободную минутку, пока они в дороге, он строчил Антону какую-нибудь глупость. А Антон отвечал мгновенно, всегда многосложно и неизменно искренне.
А перед сном Арсений завел себе привычку гнать спать Антона, который даже в своем заточении (как сам мальчишка называл свою палату) не собирался придерживаться никакого приемлемого распорядка и ложился поздно, за что, собственно, вечно получал нагоняй от Попова.
Он писал мальчишке каждый день. Всю прошлую неделю. А вчера совсем заработался, забегался с другими проблемами и буквально на один день выпал из жизни Антона. И этот опыт Арсению не очень понравился. По крайней мере сейчас, когда Шастуну так требовалось все его внимание. Он действительно чувствовал себя виноватым.
- Прости, Антон, - Попов положил руку ему на колено. – Обещаю, больше такого не повторится. Буду звонить тебе каждую минуту и проверять, как ты тут без меня.
- Ну, это уж совсем крайности. Ты маньяк? Я говорил тебе, что ты жуткий?
- Ну и что, я тебе и таким нравлюсь.
Антон лишь улыбнулся на это реплику, предпочитая не отвечать вербально, а Арсений очень постарался не счесть такую реакцию за положительный ответ.
- В отличие от некоторых, ко мне вчера заглядывал Макар…
- Я же уже извинился.
- Да суть не в тебе сейчас, Арс. Хотя технически в тебе, но… Короче, он вдруг решил, что должен с тобой познакомиться.
- Неудивительно, ты ж ему наверняка все уши про меня прожужжал, - Арсений распрямил плечи и гордо вскинул голову, разве что не подскакивая на ноги и не начиная с самодовольным лицом мерить шагами комнату.
- Вы посмотрите на этого мистера Самоуверенность! – скрестил руки на груди парень. – Даже если это правда, я в жизни не признаюсь в этом, иначе твое эго раздуется до таких размеров, что на Земле больше ни для одного человека места не останется.
- Дурачина ты, Шастун.
- От дурачины слышу.
Антон смеялся очень заразительно, и Арсений просто не мог оторвать от него глаз в такие моменты. По крайней мере, в этом он себе отказывать не собирался.
Следующие три дня Арсений снова пропадал на работе, но на этот раз хотя бы не забывал о своем подопечном. Снова слал ему глупые картинки, спрашивал, прочел ли тот очередную книгу, желал спокойной ночи и уворачивался от шутливых нападок Антона, который требовал своего нового друга к себе в палату.
А тем временем стремительно приближалась пятница и традиционные посиделки с друзьями, на которые Попов впервые в жизни не особо хотел идти, потому что внутренний голос подсказывал: друзьям уж точно не понравится, как последние две недели мужчина потратил на Антона, а о друзьях совершенно забыл.
***
Молчание за столом прерывалось лишь звуками пережевывания пищи. Арсений и Стас сидели в кафе и старательно делали вид, что их недожаренные стейки – самое вкусное, что они пробовали в своей жизни, а значит, нельзя отвлекаться на разговоры. Впрочем, Арсений и не жаловался: пять минут назад он еле-еле успокоил друга, вновь разбушевавшегося по поводу опозданий остальных. Дима написал смс, что ему нужно передать Савину Кате, которая задерживалась из парикмахерской, а Сережа позвонил и пробормотал что-то о «подарке для Маши», его новой девушки, из-за которого он тоже задерживался.
Спустя еще пять минут Арсений первым нарушил молчание:
- Стас, как там Дарина с Демидом?
- Хорошо, - буркнул Шеминов без желания вдаваться в подробности, но под пристальным взглядом Попова все-таки продолжил. – Перевели Дему в другой детский сад. Капризничает ужасно, каждое утро – маленькая октябрьская революция против меня и Дарины. Сегодня отрыл где-то зеленку и измазал ей себя, кота и ковер.
- Большим начальником будет, - улыбнулся Арсений. – Такой мелкий, а уже требует, чтобы все было, как ему надо.
- Да пусть хоть затребуется. Прошлый садик лучше от этого не станет. Ну, а у тебя что нового?
- А я, кажется, гей, - ответил Арсений максимально будничным тоном и сделал глоток сока. Честно говоря, себя он геем не считал, но на реакцию Стаса посмотреть очень уж хотел.
Для человека, который, по мнению людей, давал клятву Гиппократу, гиппопотаму, гипоталамусу и вообще, кому только не давал, Арсений поступил весьма негуманно. От услышанного Стас подавился своим виски и очень долго не мог прокашляться, игнорируя попытки Попова ему помочь.
- Привет, народ, - Дима, улыбаясь, подошел к столику, принося с собой холод улицы. – Стас, подавился что ли?
- Ага, виски не в то горло попал, - ответил Попов.
- Он… он…, - прохрипел Стас между приступами кашля, указывая на Арсения. – Он педик, Дим.
Попов издал нервный смешок и в ожидании посмотрел на Позова.
- И ты ему поверил? Скажи это его бывшей жене, дочке и всем девушкам, которых он водит к себе каждые выходные.
- Так это неправда? – облегченно вздохнул Стас.
- Конечно неправда, - улыбнулся Дима и положил руку на плечо Попова. – Ты посмотри на него: он же би.
Стас, находясь в культурном шоке, завис на несколько секунд в попытках осознать услышанное. В это время у столика появился Сережа.
- Всем привет, надеюсь, я ничего важного не пропустил?
- Нет, ничего важного, - протянул Стас, - только то, что Арсений – педик.
- Прекрати так меня называть, - закатил глаза Попов.
- Но ты сам мне сказал!
- Это он от незнания терминологии, - вставил Дима.
- О, все-таки рассказал им про Шастуна? – спросил Сережа.
- Шастун? Забавная фамилия, - усмехнулся Дима.
- Но если он запал на мужика, то теоретически он ведь может быть педиком, - задумчиво протянул Стас.
- Теоретически – да, - ответил Дима, - но мы ведь знаем, что практически он…
- А НУ ЗАТКНУЛИСЬ, ВЫ, ТРОЕ!
Все за столом замолчали, и даже посетители по соседству притихли, удивленно посматривая на Арсения.
- Да, мне нравится парень. Да, мне нравятся девушки. Да, так получилось, но я не хочу вешать на себя ярлыки, и если вы не готовы это принять, то я…
- Нет, вы посмотрите на него, - перебил друга Сережа. – Мы ему еще недели три назад намекали, мол «Мужик, все окей, не парься, лети на крыльях любви к своему пацану», а он нас обвиняет в непринятии.
- Три недели?! – громким шепотом спросил Стас, но Дима толкнул его в бок.
Кажется, Арсений зря переживал по поводу этого вечера. Никто не злился, не обвинял Попова в почти полном молчании и игнорировании друзей в последнее время, да даже его новое увлечение парни встретили абсолютно адекватно.
Арсений посмотрел на своих друзей. Таких вредных, таких самоуверенных, но таких верных и… настоящих. И в этот момент ему больше не хотелось ничего обсуждать, тем более, что и так все было ясно. Хотелось лишь раствориться в тепле, которое давали ему эти люди.
***
Арсений удивился, насколько ему стало легче жить, когда отпала необходимость что-то скрывать и утаивать хотя бы от друзей. Если честно, то эффект от его признания получился даже сильнее, чем он ожидал. Стас, вовсю перебарывая свое естество, держал лицо и делал вид, что не знает никакого Антона Шастуна и вообще не понимает, о чем речь. Сережа теперь ежедневно (хотя этого и не требовалось) докладывал Арсению о состоянии здоровья Антона, заканчивая свои смс словами: «В общем, лежит твой голубчик, тебя ждет». Но больше всего темой общения Шастуна и Попова проникся Дима. Узнав фамилию Антона, он прошерстил все его социальные сети (чего, почему-то, не сделал сам Попов) и каждый день вкидывал по одному факту из жизни парня во время телефонных разговоров с Арсением.
- Ты знал, что у него собственный автосервис?
- Нет, Дима, не знал, - в сотый раз обреченно произнес Арсений.
- Ну как, собственный. На пару с Ильей Макаровым. Хороший автосервис, кстати.
- О, Макарова я знаю.
- Ну, хоть что-то ты знаешь, мистер Не Интересуюсь Жизнью Своего Парня.
- Он не мой парень, Дим, - ответил Арсений с нескрываемым раздражением.
- Так нужно поправлять это дело. Вы там чем обычно занимаетесь? Чувак месяц в палате лежит, развлеки его хоть.
- «Чувак» немного нетранспортабелен. Так что если ты не знаешь, как перенести в больницу все развлечения мира, то разговор на эту тему окончен.
- Зачем все? Можно что-то по мелочи. ФИФУ, например. Он как с футболом?
- Обожает. Но ты называешь это "по мелочи"? Я же ничего в ней не понимаю, как ее подключать то? – протянул Арсений, обдумывая идею друга.
- Одному никак, точно тебе говорю. Но ведь для этого и есть друзья, правда?
Арсений улыбнулся. Да, Дима уже давно намекал, что хотел бы лично увидеть «того самого Шастуна», однако Попов пропускал эти намеки мимо ушей, немного озадаченный нездоровым интересом друга к Антону. Но сейчас Позов подал просто замечательную идею, справиться с которой в одиночку Арсению было действительно не под силу.
- Ладно, уговорил. Завтра заеду за тобой вечером.
- Жду, - довольным голосом ответил Дима и положил трубку.
***
Арс, 23.10:
Кажется, у меня теперь тоже есть друг, который хочет с тобой познакомиться.
Шастун, 23.11:
Неудивительно, ты ж ему наверняка все уши про меня прожужжал.
Арс, 23.11:
Скорее, он мне про тебя. Твой фанат, честное слово. Готовься раздавать автографы.
Шастун, 23.12:
Что-то мне не очень хочется, если честно. Я тебе не выставочная обезьянка, Арсений.
Арс, 23.12:
Черт, а я уже взял с него штукарь за твою закорючку.
А вообще, я придумал для тебя новое развлечение, Димка хочет помочь. Как насчет завтра?
Шастун, 23.12:
Даже не знаю… Мне нужно свериться с моим расписанием.
Арс, 23.13:
Отлично, значит, договорились на завтра.
Шастун, 23.13:
Я еще не дал свое согласие.
Арс, 23.13:
Так давай быстрее.
Шастун, 23.14:
Даю.
Тебе, Арсений, я готов дать что угодно))))
Арс, 23.15:
Понимаешь, да, как это звучит?
Шастун, 23.15:
Ты давно не гнал меня спать, кстати.
Арс, 23.16:
Как раз собирался этим заняться. Топай спать, Антонио. Иначе завтра никакого сюрприза.
Шастун, 23.17:
Как прикажете, Арсен.
Пусть это будут наши кодовые имена.
Хотя кодовые имена подразумевают секретность.
Наша секретность будет на виду.
Арс, 23.18:
СПОКОЙНОЙ НОЧИ, Антон.
Шастун, 23.19:
И вам того же, товарищ Арсен))))
