Иду за тобой

      — К-круто! Уже третий эйс подряд!       — Кажется, Ойкава-сан сегодня в отличной форме.       — Ну, не знаю. По-моему, слишком низко, едва сетку не задело.       Оба первогодки, стоящие у стойки для ведения счёта, вопросительно обернулись на голос. Наоки сидела у ближайшей стены, скрестив ноги, подперев одной рукой щёку, в другой сжимая карандаш, который мелко постукивал по лежащему между сложенных ног блокноту. Сине-зелёные глаза внимательно следили за каждой деталью разворачивающегося на площадке матча. И, судя по остальному лицу, девушка от этого была не в восторге.       Нет, её раздражало не само содержание игры, не глупые действия кого-то из игроков, а исключительно необходимость наблюдать так, будто от этого её жизнь зависит. Потому что не дай боги она пропустит хоть одну деталь. Помощник тренера Мизогучи из неё тогда просто всю душу вытрясет своими упрёками. Что может быть умнее, чем поручать наблюдение за ходом матча человеку, который недели две как полностью выучил правила игры? Вот ему надо, сам бы и смотрел! А то нет же, свалил по каким-то делам! И это при том, что о тренировочном матче знал уже неделю как. Ещё и тренер туда же! «У нас в это время учительский совет, поэтому я подойду позже». Они будто собственных выпускников боялись, честное слово! А она в этом виновата, что ли?       Ещё пару секунд оба парня задумчиво разглядывали старшеклассницу, даже не взглянувшую в их сторону. Прежде чем отвечать, важно было понять, обращались ли Нао вообще к ним, или сорвавшаяся с её губ фраза была просто удачно попавшей в десятку случайной мыслью вслух.       — Нао-сэмпай, а ты неплохо поднатаскалась, — наконец решился открыть рот Киндаичи, чуть склонив голову.       Нацумэ, на миг оторвавшись от противостояния одного нападающего двум блокирующим, метнула на репоголового кохая меланхоличный взгляд.       — Ещё бы! Торчу тут с вами по восемь часов в сутки, — небрежно бросила она, возвращаясь к матчу.       Ойкава вышел уже на четвёртую подачу подряд. Впечатляющий результат для школьника; это, кажется, даже играющие с ним в команде студенты отметили. Вон, какие лица скорчили. Пара небрежных ударов об пол, мяч проворачивается между ладоней, беглый взгляд за сетку — Наоки иногда казалось, что это она сама стоит там, у задней линии волейбольной площадки и смотрит на рассредоточившуюся для приёма команду соперников. Удивительно, насколько в такие моменты волейбол начинал напоминать родной теннис.       Наконец с ритуалом настройки на подачу покончено. Раздался свисток и мяч, коротко блеснув в свете потолочных ламп, подлетел в воздух. Скрип разбегающихся кроссовок, на секунду залетающие за спину руки, будто превратившиеся в крылья неведомой птицы, упругий толчок от пола, прогнувшаяся спина и вскинувшаяся над головой правая рука, ладонь которой в следующий миг с силой касается кожистого бока и отправляет мяч в свободный полёт.       Сколько бы Нао ни наблюдала за этим, у неё неизменно перехватывало дыхание. Весь волейбол этого парня умещался для неё в эти единственные моменты, когда ноги его не касались земли. Что она в нём нашла? Да именно это пьянящее чувство, которое взывало каждое его касание мяча. Жаль только, что Мэй такой ответ бы точно не удовлетворил. «Ты совсем помешалась на своей спортивной ломке. Займись уже делом и прекрати думать о всякой ерунде», — и это ещё самое нейтральное, что она могла бы сказать, озвучь Нацумэ свои мысли.       Однако это был тот самый раз, когда идеальная модель обязана была дать хоть одну трещину. Не дожидаясь выкрика принимающего, Наоки опустила глаза в блокнот и коротко чиркнула одно слово.       — Аут!       — Рекорда не вышло, — хмыкнула Наоки, откидываясь назад. Затылок ткнулся в стену, затёкшая шея жалобно заныла.       — Он слишком увлёкся и перестарался с замахом, — спокойно заявил Куними, стоящий рядом с Киндаичи, перекидывая на стойке новое очко в пользу нынешней команды старшей Аоба Джосай. Впрочем, помогало им это не слишком, выпустившиеся ветераны всё ещё вели в счёте. И дело было даже не в удачной серии эйсов, кстати уже третьей по счёту за полторы прошедших партии. Просто у них нападающие были опытнее, а блокирующие сильнее. А ещё связующий был что надо.        — Куними-чан, а я думала, ты фанат его подач, — с улыбкой заметила Нао, надеясь вызвать на пустом, как её контейнер после обеда, лице хоть какой-то отсвет хоть какого-нибудь намёка на недовольство. Но снова мимо. Как и десятки раз до этого.       — По такой логике вся наша команда его фанаты, — резонно заметил Акира и бросил выразительный взгляд на извиняющегося перед сокомандниками за вылетевший мяч Тоору. Старшие проявляли недовольство с горделивой неохотой. В конце концов, один только Ойкава смог за игру заработать на подаче больше двух очков подряд, а потому их больше бесил отнюдь не его нынешний промах.       — Лично я сколько ни смотрю, всё не могу понять, как он это делает, — будто подтверждая слова товарища, произнёс Киндаичи.       Нао сладко зевнула и потёрла шею жестом закостеневшей старушки.       — Кажется, Ушивака тоже кучу эйсов за раз выдавал, когда вы в последний раз играли. А ещё этот…как его… Тобио-чан. Он вроде неплохой подающий.       — Кагеяма всему научился, глядя на Ойкаву-сана! Не попади они в одну команду, он так и остался бы середняком, — фыркнул Ютаро сквозь зубы. Куними от слов воздержался и только шумно выпустил воздух из носа.       Наоки вопросительно хмыкнула, но говорить ничего не стала. Она давно уже поняла, что Кагеяма был больной темой не только для Ойкавы, но и для этих двоих. Будто смертельный враг, растоптавший мечты, обрушивший надежды и отобравший все шансы. А ведь, если верить всему, что она успела выяснить, Тобио не сделал ничего такого. Он всего лишь был жаждущим победы гением с непревзойдённым чувством игры в игре, где быть одному просто невозможно. Гордость и уверенность вытеснили тактичность, благосклонность и командный дух, так всегда происходит, когда ты лучше остальных.       В каком-то смысле Нацумэ даже жалела его. И больше жизни хотела хоть раз поговорить с тем, кто так похож и так далёк одновременно.       — Знаешь, Киндаичи, зависть до добра не доводит.       — Это я-то ему завидую? — ощетинился парень на замечание, мгновенно и напрочь забыв об идущем матче. Повезло ещё, что матч о нём тоже не помнил и одинокий выкрик потонул в скрипе подошв и вскриках множества других голосов.       — Да я бы ни за что в жизни не согласился быть на его месте! Таких эгоистов с раздутым самомнением ещё поискать. Он же просто невыносимый единоличник! Уверен, что всё должно быть только так, как он хочет, и никогда никого не слушает. Лучше умереть, чем быть таким!       — А ведь от его таланта ты бы не отказался, — тем же спокойным голосом заметила Нао, снова что-то чиркнув на странице блокнота. Своим спокойствием она сейчас давила больше, чем могла бы надавить чем-то ещё.       — Если большой талант означает такой характер, не хотел бы я быть талантливым. Тем более что ему это не слишком-то помогло, — ответил вместо друга Куними. И Наоки готова была поклясться, что расслышала заветные нотки раздражения.       — Верно! Ойкава-сан оказался сильнее, а мы победили Карасуно, — поддакнул Киндаичи. — И на отборочных осенью сделаем это снова.       — Сильнее, да…       Взгляд невольно замер на очередном розыгрыше. Один нападающий против сразу трёх блокирующих — тут даже с оговорками на разницу в возрасте и опыте ситуация выглядит не очень-то воодушевляющей. Для всех, кроме самого нападающего, подпрыгнувшего опасно близко от сетки. На его лице не было ни капли неуверенности, он знал, что пробьёт, и Нао тоже это знала. Потому что видела пас, видела лицо связующего, отдавшего этот пас. Ойкава знал, что делает, он отдал идеальный пас для данный конкретной ситуации, один-единственный для одного конкретного диагонального.       И удар действительно прошёл. Мяч со звонким шлепком упал у самых ног рванувшегося на приём Яхабы, пройдя сквозь тройной блок с лёгкостью ножа, режущего подтаявшее масло. Или скорее, с мощью стенного тарана.       Она любила и такие моменты: как Ойкава со снисходительной улыбкой язвит в сторону бывшего в самом центре блока Иваизуми и как тот пытается оторвать связующему голову, старательно просовывая руки сквозь узкие верёвочные квадратики сетки. И оба при этом знали, как на самом деле хороша была последняя атака.       — По-твоему, быть гением это легко?       — Чего? — непонимающе сморщился Киндаичи.       — Говорю, с чего ты взял, будто Кагеяме легко быть «королём площадки»? Думаешь, гениям плевать на такие вещи, как одобрение товарищей?       На эти слова даже Куними, не удержавшись, заинтересованно оглянулся через плечо. Волейбольные матчи-то он постоянно видел, а вот хмурая Нао, толкающая серьёзные речи с тяжёлым взглядом пережившего пару сотен поколений — это было что-то новенькое.       — Нао-сэмпай, что на тебя нашло?       Она и сама рада была бы знать однозначный ответ на этот вопрос. И вправду, что на неё нашло? С чего бы ей, закостенелой одиночнице, привыкшей полагаться лишь на свои решения, будучи не обязанной отвечать ни перед кем другим, понять человека, проявившего подобный эгоизм там, где он становится самой фатальной из ошибок? Только ли потому, что хотела так думать? Или из-за того, что неосознанно проецировала всё, произошедшее с ним, на себя и понимала, что оказалась бы в итоге в таком же тупике?       Своим нежеланием доверять игру кому бы то ни было она не единожды обижала людей. А ведь просто лучше знала, что делать, и могла справиться сама. Так к чему все эти обиды? Почему она вообще придавала этому значение? Ей так сильно хотелось быть всеобщим другом или всё-таки хотелось быть чемпионкой? Вершина слишком мала для нескольких людей сразу, победители всегда остаются в одиночестве. Академия Шираторизава не становилась бы чемпионом префектуры столько раз подряд, не будь среди них Ушиджимы Вакатоши; все знали Ушиваку, немногие помнили об остальной команде.       И всё-таки… Быть одному жутко…одиноко. Так высоко нет ничего кроме удушающей пустоты и едва уловимого духа презрения. Никто не любит тех, кто сильнее просто потому, что они такими родились, никто не видит слёз гениев и мокрых пятен на их футболках, все видят лишь уверенность в себе, хотя её и рождает одно единственное желание победить, желание, общее для всех. Особенно в командном спорте. Так почему все считают будто от природы одарённые люди — помешанные только на своих капризах самодуры без всякого чувства стыда и страха?       — Считай, я просто уравняла шансы, — только и улыбнулась Наоки. То была единственная выжимка из всех её мыслей, способная оправдать внезапное заступничество за их бывшего товарища. Не собиралась она тут откровенничать, всё равно толку будет ноль.       — Шансы? — недоверчиво сморщился Ютаро.       — Ага! А то накинулись на беднягу сразу вдвоём, — капризно надула губы девушка, как если бы кости тут сейчас перемывали ей самой. — Он там, небось, помрёт скоро от приступов чиханья.       — Я скорее поверю, что его кто-нибудь убьёт за этот его злобный взгляд, — цокнув языком, заявил парень.       Но Нацумэ в его слова не вслушивалась, потому как именно в этот момент мяч оглушительно стукнул об пол и раздался чей-то торжествующий возглас. За всем этим бессмысленным потоком глупых мыслей она пропустила последний розыгрыш, а это значит ничего не увидела. А это значит не заметила огрех в игре. А это значит очередную порцию ворчания Мизогучи. Вот сдался ей этот тренировочный матч, могла же ведь и больной притвориться! А то как маленькая!       — Всё! Надоело! — торжественно провозгласила девушка, засовывая карандаш в пружину блокнота, подхватила тот левой рукой и поднялась с пола.       Потянулась, разминая ноющую спину и руки, прошла пару метров и всё ещё торжественным жестом всучила блокнот Киндаичи, перекинув руку ему через плечо. Первогодка едва успел поймать канцелярскую принадлежность, прежде чем та пролетела бы мимо его ладоней.       — Киндаичи, будь другом, поработай за меня, — очаровательно улыбнувшись, пропела Нацумэ, и кохай, судя по порозовевшим щекам, на эту уловку повёлся.       — А ты куда? — лениво спросил Куними, менее восприимчивый к девичьему обаянию.       Собравшаяся уже уходить девушка замерла на месте и обернулась всё с той же улыбкой. Нельзя было выходить из образа, не покинув поля зрения посторонних.       — Пойду воды принесу. Я быстро, не скучайте тут без меня!       С этим она и умчалась летящей походкой, едва не забыв по пути подхватить стоящую на скамейке сетку с полупустыми бутылками. Конечно, она уже отправляла к крану кого-то из первогодок всего каких-нибудь минут пять назад, но другого предлога, чтобы выйти из зала просто не пришло в голову. Хотелось просто побыть наедине если не с собой, так хотя бы с неразговорчивой пластмассой.       Из головы всё никак не шли слова Киндаичи. «Лучше умереть, чем быть таким…» Быть каким? Уверенным в своих действиях? Желать победы, несмотря ни на что? Ставить это желание выше всего остального, даже выше веры в товарищей и доверия? А что в этом такого плохого?       Странное было чувство. Обидели вроде бы кого-то другого, а запало всё это так глубоко, как если бы её саму пропесочили до самых костей, напоследок дав хорошего пинка. Неприятное чувство. Особенно, когда оно так ново.       Нао, как могла, растягивала время общения с краном, сеткой для переноски и бутылками, не горя желанием возвращаться в тесный зал, полный криков, скрипов, запаха пота, неестественного света и ещё ряда ну очень надоедливых факторов, но увы. Вечно играть в перфекционистку и делать вид, будто пытаешься выровнять уровень воды во всех бутылках, было невозможно. Уж точно не когда в спину тебе смотрят недоумевающие члены других спортивных клубов. Пришлось всё-таки оторваться от увлекательнейше-бесполезного занятия, поднять сетку и, состроив лицо кирпичом, топать обратно на рабочее место.       Однако желание задержаться снаружи подольше, посланное космическому разуму, явно дошло до адресата и даже оказалось услышано.       Заметив издалека сидящий на корточках у открытого нижнего окна в спортзал комок спортивной формы и чёрных волос, она решила, что ей почудилось. Перед этим, правда, пришла ещё одна мысль, но была быстро отброшена из-за повышенного содержания идиотизма. Нет уж, как только за Ойкавой начнут таскаться парни, она точно свалит, причём по-английски. Кроме того, было в этом комке что-то смутно знакомое. Интересно, это он только пришёл или у неё уже настолько поехала крыша, что она по сторонам теперь совсем не смотрит?       При ближайшем рассмотрении выяснилось, что подглядывающий действительно парень, а не особо изобретательная девчонка. Нацумэ вопросительно хмыкнула, остановившись у самого крыльца. Форма совершенно точно была не их. Неужели другие школы начали шпионить за лидерами перед отборочными? И как, спрашивается, в таких случаях полагается действовать? Вспугнуть, обругать и послать восвояси или вырубить одной из бутылок и взять в плен?       Усмехнувшись собственным мыслям, девушка решила для начала просто привлечь внимание. А то стояла она тут себе, вся такая хрупкая девочка с тяжёлой ношей, а её даже не замечали.       — Эм, я, конечно, не знаток, но, по-моему, ракурс не самый удачный.       Реакция превзошла все ожидания. Парень подскочил на ноги быстрее, чем распрямилась бы сжатая пружина, и округлил глаза больше, чем делают это нормальные люди, попадаясь на подглядывании. При этом ещё так резко отскочил, что девушка испугалась, как бы он о стену не убился.       И даже полная такого чистого и искреннего беспокойства не удержалась от смеха. Были бы руки свободны, она бы ещё и успокаивающе махнула; а то незваный гость, казалось, вот-вот скончается от разрыва сердца на почве стыда.       — Да не подпрыгивай ты так, я после обеда не убиваю. Честно, — успокаивающе сказала Нацумэ, когда приступ смеха сошёл на нет.       — П-простите! Я не собирался шпионить! — чересчур уж громко вскрикнул парень, сложившись пополам. Нао снова забеспокоилась. Такими темпами и с таким ростом недолго себе и голову о землю разбить.       — Ага! Ты здесь просто шнурок присел завязать, угадала?       — Я не… Я просто…       Опасаясь, что он сейчас, если не умрёт, то точно хлопнется в обморок, Наоки торопливо замотала головой и приподняла сетку с бутылками, будто пытаясь ею заслониться от чужих извинений. Хотя вряд ли человеку, любующемуся собственными коленями, было дело до её жестов.       — Расслабься! Я не собираюсь тебя сдавать.       — Но разве вы не менеджер? — недоверчиво приподняв голову, уточнил парень.       — Ну, во-первых, я ещё не так стара, — с нажимом произнесла Нао, чувствуя, как покоробило её это «Вы». — А во-вторых, мне, честно говоря, плевать, что ты там увидел.       В ответ на это пришелец снова выпрямился и недоверчиво скривился. Почему-то он был уверен, что менеджеры лучших команд в префектуре должны быть более…оживлёнными. Эта же вела себя так, будто тут тренировалась ни больше, ни меньше национальная сборная, которую кучка школьников сможет победить, разве что, в своих мечтах. Удивительная самоуверенность.       А Нао тем временем успела получше рассмотреть его и едва не прыснула снова.       — Погоди-ка! Ты же тот самый Тобио-чан, верно?       Точно ведь! Она уже видела его на летних межшкольных. Перед глазами сам собой возник тот четвертьфинальный матч с Карасуно, уступивший по напряжённости только финалу против Шираторизавы. Она отчётливо помнила этот угрюмый взгляд тёмно-синих глаз, высокий рост и недовольно скривлённое лицо. И то пустое выражение на нём, когда последняя отчаянная атака дуэта первогодок старшей Карасуно, меньше чем за сезон успевшая стать чем-то вроде городской легенды, была безжалостно разбита тройным блоком старшей Сейджо.       А ещё помнила ауру превосходства прирождённого игрока.       Ошибки быть не могло. Перед ней точно стоял никто иной, как Кагеяма Тобио, кошмарный сон половины их команды. Правда, сейчас вместо ауры превосходства его окружала скорее аура испуганного котёнка, ожидающего, что его вот-вот ткнут носом в ковёр. От этого так и подмывало пренебрежительно фыркнуть, причём лучше в лицо Киндаичи или Ойкаве. И это вот его они настолько боятся, что ненавидят?       В ответ на её вопрос Кагеяма только опасливо кивнул, вцепившись пальцами в перекинутый через плечо ремень сумки. В мозгу запоздало всколыхнулась мысль, что можно было бы попробовать соврать, но в этой ситуации это вряд ли помогло бы.       — Боже, ты всегда, что ли, такой нервный? — вздохнула Нао. — Перестань уже так реагировать, я правда никому не скажу.       — Правда не скажешь? — повторил Тобио, словно заевший проигрыватель, заставив девушку закатить глаза.       — Обещаю. Если, конечно, сможешь передо мной достойно оправдаться. Кстати, будем знакомы! Нацумэ Наоки!       — Кагеяма Тобио, — буркнул смутившийся парень, чисто приличия ради. Дураку же было понятно, что она прекрасно знает, кто он; хотя бы по тому, что сама две минуты назад назвала его по имени. Но всё же неправильно было промолчать в ответ на представление.       — Ага, знаю-знаю, — весело улыбнулась Нацумэ. — Я уже столько всего про тебя слышала, что мы почти как лучшие друзья. Мне прямо даже захотелось с тобой лично поговорить. И какая удача, вот он ты!       Держать тяжёлую сетку стало окончательно тяжело, так что она поставила её на верхнюю ступеньку крыльца. Про себя оставалось только надеяться, что стояния в дверях никто не заметит и не решит проверить, в чём дело. Хотя беглый взгляд внутрь зала доказал, что все были слишком увлечены финальным сетом тренировочного матча, чтобы обращать внимание на шевелящиеся губы стоящего на улице клубного менеджера и чужие ноги, видные через окно у самого пола.       — Представляю себе, что они должны были рассказывать…       — Что?       Наоки почти на сто процентов была уверена, что фраза, сказанная в сторону, ей не предназначалась, однако всё равно оживилась. Её теперь действительно интересовало творящееся в голове у этого парнишки.       Запоздало сообразив, что его услышали, несмотря на все попытки скрыться, Кагеяма снова порозовел, округлил глаза и поджал губы. Точно как те первогодки, которых менеджер ловила здесь чуть ли не каждую тренировку.       — Да нет я… Просто…       — Да ладно, ты прав, — сочувственно улыбнувшись, Нао махнула рукой. — Они и правда тебя недолюбливают.       — Думаешь, есть за что?       Нацумэ на секунду растерялась. Подобного вопроса она не ожидала; всё же не принято как-то такое спрашивать у людей, с кем стоишь лицом к лицу первый раз в жизни. Хотя, если подумать… Может, именно незнакомцев и следовало спрашивать?       — Ну, со слов Киндаичи и Куними, ты их там чуть ли не унижал, — ответила девушка спустя ещё полминуты раздумий. — А Ойкава сильнее тебя ненавидит, разве что, Ушиваку. Но знаешь, что я думаю? Они просто тебе завидуют. Завидуют и боятся.       — Правда? — недоверчиво поднял брови Тобио.       — Ага, — простодушно пожала плечами Наоки. — Обычные люди всегда бесятся, когда среди них появляются гении, ведь им всё даётся проще. Во всяком случае все так думают. Поверь, я знаю, о чём говорю.       — А ты… — хотел было спросить парень, но Нацумэ вовремя успела вскинуть палец.       — Секрет! — подмигнула она с хитрой улыбкой. — Просто поверь, что я тебя понимаю. И не осуждаю за то, что ты им всем сделал. Кстати, не надоело там стоять? Ты же, вроде, посмотреть пришёл, верно?       Кагеяма открыл рот лишь за тем, чтобы тут же закрыть его. Отрицать очевидное было бы слишком глупо; отсюда до его школы почти час на автобусе ехать. Не мог же он, в самом деле, прийти в Сейджо просто планировкой полюбоваться и на птичек поглазеть! Тем более что птичек через окна спортивных залов не наблюдают. Поэтому дело ограничилось простым утвердительным кивком.       — Так в чём дело? Иди сюда! — позвала Нао, поднимаясь на крыльцо. Заглянула в зал, убедилась, что всем всё ещё всё равно, и, снова выглянув, жестом поманила гостя подойти поближе. — Серьёзно говорю, отсюда вид куда лучше.       — Думаю, не стоит, — кисло предположил Тобио, в довольно ярких красках представивший, что сделают с ним бывшие сокомандники, если засекут на своей территории. Вот только Нацумэ его судьба, похоже, не заботила. Она только снова закатила глаза и, опершись плечом о дверной косяк, взглянула на него с пренебрежительной укоризной.       — Я же не предлагаю зайти внутрь и сесть на самом видном месте. Если заглянешь в дверь, ручаюсь, тебя никто не убьёт. Сейчас там не до тебя, уж поверь.       В последнем сомневаться не приходилось, потому как со стороны площадки доносились чьи-то гневные вопли и извиняющееся лопотание. Кому охота смотреть на улицу, когда под сеткой такие страсти кипят?       Кагеяма потоптался на месте ещё пару минут, под крайне выразительным взглядом Наоки, и всё же решился подойти поближе ко входу в зал. Подниматься на крыльцо, конечно не стал, предпочтя боязливо выглянуть из дверного проёма. Нацумэ хотела было съязвить ещё раз, но сдержалась и перевела взгляд на игру.       И снова попала на подачу Ойкавы. Это уже становилось просто-таки пугающей тенденцией.       На этот раз принимающая сторона среагировала, как надо. Мяч со звонким стуком отскочил от сведённых предплечий Матсукавы и снова подлетел вверх. Наоки самого звука удара не услышала, но всё равно поморщилась. Всякий раз, как кто-то из парней выполнял нижний приём, перед глазами возникали картины огромных малиновых синяков, раздробленных костей и лопнувших вен. У неё самой после всего одной попытки провернуть такое кожа на руках ещё несколько дней была цвета спелого помидора. Нет, определённо, играть ракеткой безопаснее.       Приём вышел удачным, но приложенная Ойкавой сила заставила мяч снова оказаться над сеткой. Либеро команды выпускников небрежно развёл руками, лениво крикнув «Удачный мяч!», и без проблем принял.       Если Нао что и успела понять, так то, что чистая доводка мяча до связующего после первого приёма часто становится почти абсолютным гарантом успеха атаки. Как и любой игровой спорт, волейбол — штука довольно грязная. Мяч летает, как ему вздумается, и, даже потратив годы и годы на попытки приноровится и отследить все варианты перемещений, невозможно точно предвидеть, как поведёт себя непредсказуемый снаряд. Повернёшь руку, корпус или ногу всего на пару градусов правее нужного и можешь смело делать ручкой шансу на быстрое очко.       И при таком раскладе любое подобие идеальных условий становится желанным, что раненая и измотанная для оголодавшего хищника. Особенно, когда знаешь, как правильно этим воспользоваться.       Связующий не просто «связующий» — ещё одна вещь, которую Наоки твёрдо усвоила за своё короткое знакомство с волейболом. Распасовщик подобен теневому кукловоду, незримо контролирующему течение игры. Может показаться, что он лишь промежуточное звено между приёмом и атакой, двумя основополагающими частями волейбольного розыгрыша; однако в те секунды, когда мяч направляется к связующему и касается его пальцев, разворачивается настоящая битва. Блокирующие, нападающие, принимающие, свои и чужие — все они оказываются под колпаком. Хороший связующий способен прочесть ситуацию на площадке и принять то решение, которое сможет повернуть всё в его пользу.       И Ойкава делал это с поразительной лёгкостью. Более того, он заставлял товарищей по команде поступать, как нужно ему.       Мяч неумолимо приближался к точке паса. Взгляд Ойкавы метнулся за сетку, отмечая, что стоящий всего в полуметре у самой сетки Яхаба и не думал разбегаться для блока. Значит, возможность неожиданного сброса отметалась. Тогда оставалось атаковать. Двое блокирующих рванулись к рослому студенту, ноги которого практически уже отрывались от пола. Он провёл четыре удачных съёма подряд, они боялись его, боялись торжествующей усмешки аса команды. В такой ситуации выход выглядел очевидно, диагональный точно справится с двойным блоком.       Однако Нацумэ слишком долго наблюдала за игрой нынешнего капитана Сейджо. Он ни за что не поступит так банально.       В человеческом воображении минуты между приёмом, пасом и ударом нападающего тянутся, как патока. В действительности же, всё это похоже на сверкнувшую молнию. Всего миг, и вот уже звучит свисток. Атака прошла, мяч приземлился точно на поле. На поле с другого края от блокирующих. Ойкава отдал передачу не левому игроку, а правому, что находился у него за спиной, снова обведя блок противника вокруг пальца.       — Боже, интересно, у меня когда-нибудь перестанет рябить от этого в глазах? — недовольно сморщившись, Нао потёрла переносицу. Всё происходило слишком быстро, она даже моргать не успевала. Вот так всегда! Кажется тебе, что ты давно привык, а всё равно наступает момент, когда понимаешь, что это совсем-совсем не так. Всё же наблюдать матчи, самолично стоя на площадке, намного проще.       — С кем они играют?       — А?       Увлекшись игрой, Нацумэ почти забыла о Кагеяме, который старательно выгибал шею, надеясь разглядеть как можно больше и при этом остаться незамеченным. Лишнее доказательство того, что прошлые слова про «Я не собирался подглядывать», были глупейшей попыткой оправдаться.       Впрочем, интерес здесь явно был другого толка; разнюхивают информацию обычно не так и обычно не игроки. Во всяком случае, таковы были идеализированные представления Нао о спортивной кухне старших школ. И до чего же она была рада, что училась в одной из школ-лидеров префектуры и ей самой не приходилось заниматься подобной ерундой.       — Это ведь тренировочный матч, верно? С кем они сейчас играют?       Даже повторяя вопрос, Тобио не соизволил бросить на стоящую рядом девушку хотя бы беглый взгляд. Он жадно ловил глазами все подробности продолжающегося матча. При этом та сторона сетки, где пасы раздавал Ойкава, очевидно интересовала его больше.       Нацумэ невольно растянула губы в улыбке; как-то вдруг пришло в голову, что у кого-то она подобное выражение лица уже наблюдала.       — Студенты колледжа, — с готовностью пояснила она. — В основном выпускники из Сейджо.       — И это первая игра с ними?       — Хм… — над этим вопросом Наоки честно призадумалась, привалив голову к косяку. — Насколько мне известно, да, это первый раз. Во всяком случае для нынешнего состава.       — Вот как… Ясно.       — А что такое?       — Ничего, — отмахнулся Кагеяма, однако тут же спохватился, что прозвучало это слишком грубо. Поэтому он продолжил: — Просто со стороны и не скажешь, что Ойкава-сан играет с новыми людьми.       — Правда? — подняла брови Нао.       — По предыдущей атаке было особенно заметно.       — Разве? Это когда он пас на правую сторону отдал, что ли?       — Да. Не заметила? — Нацумэ решительно мотнула головой. — Нападающий слева был уверен, что мяч прилетит к нему, и блокирующие повелись на эту уверенность. А нападающий справа до последнего оттягивал начало разбега, но всё равно успел ударить, потому что пас был отдан по нисходящей траектории. Мяч на секунду остановился в высшей точке. И кроме того, похоже, что тот игрок привык бить вниз, а это проще сделать с останавливающимся броском.       — Ого, — не удержавшись, присвистнула Наоки. — Ты что, правда успел всё это разглядеть? Отсюда?       Ей вообще показалось, что всё произошло за щелчок. Она, разумеется, пыталась угнаться за сине-жёлтой шаровой молнией, но в какой-то момент всё равно потеряла её. Куда там уследить за чьими-то привычками, тут бы следующую подачу не проморгать!       При этом Кагеяма кивнул так буднично, что захотелось громко фыркнуть и хвастливо сказать: «Естественно, ты разглядел, такое же только идиот мог не заметить!», но подобные глупые выходки были ниже достоинства человека с синдромом завышенной гордости.       — Теперь хотя бы понятно, почему Ойкава из-за тебя так бесится.       — Он тоже так может, — уверенно заявил Тобио.       — Мне показалось или я правда увидела в твоём взгляде восхищение? — спросила Нацумэ с беззлобной усмешкой, присаживаясь на корточки.       Парень стушевался и потупил взгляд.       — Возможно, — бросил он бесцветным тоном.       — Возможно… — задумчиво протянула Нао. Потом негромко прыснула и похлопала горе-шпиона по плечу. — Ладно, не скромничай! Просто так подглядывать не приходят.       Тобио покосился на неё, словно на ненормальную. Странная она, как ни посмотри. Шутила с ним, болтала так, будто и правда сто лет его знает, хотя они впервые встречались взглядом дольше чем на полсекунды. Рядом с такими простодушными девчонками, ещё и на два года старше, просто невозможно держать себя под контролем.       — Меня не интересуют ваши тактики и всё прочее. Я здесь не для того, чтобы добывать информацию о противниках или типа того, — внезапно сообщил Кагеяма, скользнув по девушке серьёзным взглядом, и тут же снова отвернулся к игровой площадке, очевидно решив, что так легче не умереть от сковывающей тело неловкости. Всё же терпеть этот участливый взгляд было слишком затруднительно.       Того, что Наоки просто нравилось его подначивать, вынуждая запинаться, краснеть и оправдываться, парню в голову почему-то не приходило; слишком уж убедительно Нацумэ косила под дружелюбную беззаботную дурочку. Впрочем, косила не специально. Просто практика показывала, что незнакомым людям с таким характером проще доверяют, чем законченным язвам с пренебрежительными замашками аристократов.       — Это я и так поняла, — просто бросила Наоки, приваливаясь к дверному косяку. Она тоже перевела было глаза на игру, но не ощутила ничего кроме желания хорошенько зевнуть. — Ну и что ты тогда здесь делаешь?       Повисла молчаливая пауза. Напрягающая ровно настолько, насколько могло напрягать молчание в переполненном живыми звуками помещении. Остановись в этот момент игра на площадке и это давление мгновенно ощутили бы все присутствующие.       — Я…хотел ещё раз взглянуть на игру Ойкавы-сана, — ответил Тобио именно в тот самый момент, когда Нацумэ уже открыла рот, собираясь отмахнуться и перевести всё в шутку. — Хотел убедиться, что всё именно так как я запомнил. Мне важно продолжать помнить, насколько мы на самом деле отличаемся.       — Ты его боишься, ведь так?       Разумеется, она знала ответ. Во всяком случае, могла предугадать, в какую сторону он должен был уйти. Они с этим парнишкой были жутко разными, но было и кое-что общее, что Нао не только чувствовала нутром, но и ясно видела в его поступках, в манере держаться, в игре на турнире. Это было так же знакомо и привычно, как движения зубной щётки во рту. И она прекрасно знала, как сложно ответить на этот вопрос, ведь это то же самое, что во всеуслышание завопить: «Я слабак! Ничтожество! Полная бездарность!» Нонсенс для того, кто привык желать победы и побеждать любой ценой.       Пальцы парня невольно сжались, дерево под ними тихонько скрипнуло. Поджатые губы побелели, став тон-в-тон как костяшки пальцев, тёмно-синие глаза тупо смотрели вглубь спортивного зала, будто пустые стекляшки на мордочке мягкой игрушки.       — Я…не уверен в этом. Мне всегда казалось, что я уступаю Ойкаве-сану. Что бы я ни сделал, он всегда оказывается на шаг впереди. У него есть то, чего нет у меня, но что это я так и не понял. Даже когда в средней школе меня поставили на его место в тренировочном матче, я понимал, что по-настоящему мне его не заменить. Он так легко находит подход к любому игроку, замечает даже малейшие привычки и использует это. Куними никогда не соглашался на роль приманки, когда мы играли вместе, но Ойкаве-сану он доверяет без раздумий. Ойкава-сан может вести за собой любую команду, а я даже не способен избавиться от клейма эгоистичного короля.       Он не знал, с чего вдруг его прорвало на подобные откровения в присутствии незнакомой девчонки, бывшей на короткой ноге со всеми его бывшими товарищами. Однако признать всё это вслух и сбросить хотя бы часть напряжения было слишком приятно. К тому же он просто ответил на прямой вопрос. Удивительно правильный вопрос.       Возможно, именно поэтому он ей доверился. Потому что Нацумэ поняла, зачем он на самом деле пришёл сюда сегодня, или во всяком случае старательно пыталась в этом убедить. А если даже это всё было наигранным фарсом, её же явно его переживания не волнуют настолько, чтобы помнить о них, ведь так?       — Ясно… Ну чего-то такого я и ожидала. Ха! Забавная всё-таки ирония выходит. Все считают одержимыми эгоистичными чудовищами именно нас, тех, кто сильнее просто по факту. Боятся, презирают, а в итоге нам куда сложнее. Потому что мы боимся их намного больше, чем они боятся нас. Ведь они так отчаянно пытаются достичь того, что нам дано от рождения. И порой умудряются даже стать лучше.       Почувствовав на себе неотрывный взгляд, Наоки отвернулась от невидимой точки где-то на дальней стене зала и, подперев ладонью щёку, улыбнулась неожиданно открыто. Окажись на месте Кагеямы кто другой, уже отскочил бы подальше от подвоха и обязательно с вопросом: «Признавайся, чего тебе от меня надо?» Хорошо, что первогодка из другой школы не был настолько сведущ.       — Что, странно говорить о таком с какой-то непонятной девчонкой? — будто прочитав мысли парня, спросила Нацумэ, однако в ответ получила только полный растерянный игнор. — Понимаю-понимаю. Наверняка думаешь что-то вроде: «То же мне эксперт! Да что она понимает вообще? Умничает много!» Угадала?       Тобио с нескрываемым удивлением и толикой тревоги выпучился на неё. Шутка ли! Да что не так с этим менеджером? Почему она ни с того ни с сего перестала подтрунивать и завела такие разговоры?       Но вместе с удивлением и непониманием было и что-то ещё. Смутное спокойствие человека, наконец-то нашедшего достойного собеседника. Не того, с кем можно по несколько часов трепаться о чём попало, не партнёра по душевным слезливым сценам, не надёжное хранилище самых личных секретов, а человека, видящего в тебе то, чего остальные не замечали в упор. Возможно, после этого разговора они больше никогда и взглядом не обменяются. Но в сложившейся ситуации лучшего слушателя и пожелать нельзя было. Может, рассказать о своих страхах странной девчонке с насмешливыми глазами не было такой уж идиотской затеей…       — Так и будешь во мне дырки сверлить или уже скажешь что-нибудь? — вернув улыбке лукавый вид, уточнила Нао. — Я, между прочим, умнее, чем кажусь.       Прежде чем отмереть, Кагеяме понадобилось ещё несколько раз проморгаться, тряхнуть головой и почти стыдливо порозоветь. Нацумэ смотрела на это с позиции менее эмоционального человека, однако как-то не тянуло её на обычные издёвки. Этот парнишка вызвал у неё куда больше симпатии, чем остальные знакомые первогодки. Наверное потому, что она ясно осознавала, через что он сейчас проходил, и чувствовала себя тонущей в той же странной липкой жиже. Разве что, всплыть на поверхность она пыталась под другим углом.       — Ну…в общем, да, — неохотно выдал наконец Тобио. — Я действительно восхищаюсь и боюсь Ойкаву-сана. Но, думаю, именно поэтому я так сильно хочу победить его. И обязательно сделаю это.       — Смотрю, ты приободрился. Вон, как заговорил! — весело хихикнула Нао, заставив наползшую на лицо парня уверенность слететь, как сухой лист слетает с ветки осеннего дерева.       — Нет же, я… — принялся оправдываться Кагеяма, но Нацумэ легко отмахнулась.       — Ой, давай без этого! Я же всё прекрасно понимаю. Честно говоря, я и сама его иногда побаиваюсь. Уму непостижимо, сколько этот сумасшедший проводит здесь времени! Всё швыряет и швыряет эти мячи, как будто от количества отработанных подач и пасов у него жизнь увеличится. Хотя Ойкава, пожалуй, и собой бы не был без всего этого.       Эти слова вызвали новую паузу в разговоре, и на этот раз градус неловкости оказался где-то совсем уж недосягаемо высоко. По крайней мере Наоки восприняла всё именно так. Однако хоть убей, не понимала, какая именно часть слов, сказанных в адрес Ойкавы во время разговора, посвящённого Ойкаве, могла вызвать такие последствия.       И, видимо решив не бросать девушку в беде, Кагеяма решил помочь с решением этой головоломки.       — Это, конечно, не моё дело, но… — заговорил он, будто специально растягивая слова, — ты в него часом не…       — Чего-чего? — тут же перебила его Нао таким сладким голосом, что сахарный сироп на его фоне показался бы просто пресной водичкой. Именно ею Кагеяма и подавился.       — Н-нет! Ничего! — торопливо отворачиваясь, вскрикнул он.       Наоки несколько секунд помучила его затылок испытующим взглядом, после чего неопределённо хмыкнула и опустилась на колени. Перенапрягшиеся ноги нещадно гудели и явно были очень счастливы сменить позицию. Решив обрадовать все свои конечности, девушка сцепила пальцы в замок и, зажмурившись, потянулась вверх что было силы. Плечи, затёкшие после всех часов сидения в классе, а потом и на тренировке, пронзило благодатное напряжение.       — Кстати, — Нао навострила уши и заинтересованно скосила глаза на собеседника, поймав вопросительный взгляд, — всё хотел спросить. Почему ты сказала, что мы боимся таких как Ойкава-сан? Что значило это «мы»?       — Имела ввиду всех гениев в мире, одарённых от природы. Мы лучше других изначально и в этом наша самая большая слабость, потому что все считают, будто мы законченные единоличники. И хотя это не так уж далеко от правды, всё равно обидно.       — Ты что, тоже играешь в волейбол? — недоверчиво поморщился Тобио. Как-то слабо он себе представлял такую как Нацумэ стоящей под волейбольной сеткой на волейбольной площадке в окружении других людей. Говоря начистоту, он таких как она вообще ни на какой спортплощадке не представлял.       — Неа. Я теннисистка. Между прочим, меня когда-то называли лучшей в префектуре. Я была как ваш Ушивака, только с ракеткой, бейсболкой и в белой юбке. А волейбол… Пф, о чём речь! Я всего месяц как перестала путаться в построениях!       — Разве лучшим игрокам не полагается идти по приглашению в сильные школы и играть в высшей лиге, а не становится менеджерами?       Нацумэ понимающе усмехнулась. Сколько скепсиса-то! Мэй, слушающая рассказы Юрико про очередное приведение, и та рядом не стояла с такой работой лицевых мышц. Ясное дело, не поверил! Она и сама бы не поверила, не будь это её собственной жизнью.       — Может быть, — простодушно пожала она плечами в ответ на вопрос. — Мне-то откуда знать, я же поступила по-другому. Можно сказать, со мной произошло то же, что с тобой. Только ты смог отряхнуться и продолжить пытаться, а я сдалась, и все дела! А потом случилось вот это, — на этих словах Нацумэ эффектно ткнула пальцем в подпрыгнувшего для атаки Тоору. — И всё! Теперь я, как и ты, не хочу ему проигрывать. В каком-то смысле.       — То есть ты правда… — начал было Кагеяма, за что сейчас же отхватил убийственный взгляд. Опыт общения с представительницами прекрасного пола из его возрастной категории у парня стремился к нулю с такой скоростью, что подачи Ойкавы начинали выглядеть на этом фоне летящими в обратную сторону. Хорошо хоть недовольное выражение лица и у парней, и у девушек выглядело одинаково красноречивым. Да и кашляют в кулак далеко не всегда из-за першения в горле.       — А чего ты сам пошёл в Карасуно? — задала Наоки встречный вопрос. — Тренер, вроде бы, как-то упоминал, что думал позвать тебя в нашу школу.       — Меня никуда и не звали.       — Хватит врать! Прям так и никуда! Это Короля-то площадки!       Нацумэ хорошо видела, как Тобио напрягся, услышав опостылевшее прозвище родом из его ночных кошмаров, однако извиняться не собиралась, так и было задумано. Обычно она за словом в карман не лезла, и этот раз исключением не был. Маленькая месть за намёки на её отношение к Ойкаве.       — Я собирался идти в Шираторизаву, но… — парень поморщился так, словно ему земли в рот натолкали и приказали тщательно прожевать, и земля эта мешала ответу выйти наружу.       — Дай угадаю, вступительные завалил, — с чересчур наигранным сочувствием закончила за него Нао, вызвав обиженное фырканье. — А чего в Сейджо не попытался поступить?       Снова этот дикий взгляд. Ей-богу, будто ему вопросы из области квантовой механики здесь задавали или кидались очевидными доказательствами потусторонней жизни. А ещё, кажется, до кое-кого начало доходить, что над ним аккуратно так издевались.       — Я…Мне от дома далеко! — снова фыркнул Кагеяма, не желая оставлять последнее слово за кем-то другим. Оправдание так себе, но всё лучше немого ступора.       — А, ну я так и поняла, — понимающе закивала Наоки. Она вдруг осознала, что отвыкла общаться с людьми простодушными, как младшеклассники, которые ещё не настолько прочувствовали тяготы жизни, чтобы отвечать на всё суровым циничным сарказмом.       К тому же тут всё и без того предельно ясно. Он такой же как тот, кого жаждет победить. Пусть они были совершенно разными как люди, пусть смотрели на вещи по-разному и играли каждый по-своему, но в основе своей каждый из них хотел лишь одного — победы. И уж что-что, а друг друга они точно видели в одном свете.       — А в Карасуно я пошёл из-за их тренера. Я слышал, что он снова вернулся, и хотел играть под его руководством. Ведь он когда-то привёл никому неизвестную команду на национальные и долгое время они были почти наравне с Шираторизавой.       — Как мы сейчас.       Она не знала, зачем это ляпнула. Должно быть, взыграла гордость. С каждого угла ведь кричали, что Аоба Джосай — сильная школа, они уже три года подряд выходили в финал турниров и считались вторыми по силе во всей префектуре. Вот только Наоки-то сама воочию убедилась, насколько они уступают команде-лидеру, даже со всеми мозгами Тоору, силой нападающих и командной игрой.       Однако признавать эту слабость было ниже её достоинства. Как-никак, она менеджер и её дело горой стоять за команду и игроков.       — Вроде того, — осторожно согласился Кагеяма, почувствовав настрой девушки, но она всё равно уловила отголосок его настоящих мыслей. Спасибо хоть в открытую спорить не стал.       — И как я понимаю, тебе не повезло? — Тобио уныло кивнул вместо ответа. — Ясно. Ну, и как оно, играть в команде «падших соперников»?       Прозвище волейбольной команды старшей Карасуно Наоки подцепила в ходе своих исследований. Ей, конечно, всё ещё было слишком далеко ползти до звания истинного гуру волейбольной подноготной их префектуры, но кое в чём она разобраться успела. В частности, в статистике победителей последних лет. И единственное за пять лет поражение академии Шираторизава в финале отборочных Весеннего Турнира не смогло пройти мимо её внимания. Как и прозвище, данное потом команде, совершившей невозможное.       Повернув голову, Нацумэ лицом к лицу столкнулась взглядом с парнем. Но тот не отвернулся сразу же, как она ожидала. Наверняка, раздумывал, насколько много лишнего уже сболтнул и стоит ли продолжать. Нао покорно не торопила, прекрасно понимая всю абсурдность ситуации.       — Иваизуми-сан как-то сказал Ойкаве-сану, — наконец заговорил Кагеяма, — что побеждает команда, где сильна вся шестёрка. Не уверен, но теперь я, кажется, начинаю понимать, что именно он имел в виду. Мне сложно ладить с остальными, как это делает Ойкава-сан, но это почему-то больше не волнует меня так сильно.       — Потому что они позволяют тебе быть эгоистом, — со слабой усмешкой перебила его Наоки. — Это здорово, если ты можешь делать всё, что хочешь и как хочешь. Значит, товарищи тебе доверяют. Ведь они знают, что ты хочешь победы, как и все остальные.       — Н-наверное, — растерянно моргнув, кивнул Тобио. Ему всё больше становилось непонятно, что у собеседницы творилось в голове. На первый взгляд она показалась обычной симпатичной третьегодкой с замашками язвы-задаваки, но теперь сквозь эту вуаль начало проглядывать нечто другое, нечто без названия. Не похоже это было на игру, она действительно понимала, что он чувствует и пытается сказать; а ведь они общались в первый и, скорее всего, в последний раз. Кто бы знал, что такие совпадения бывают в реальной жизни.       И тут Нацумэ внезапно весело хихикнула, наповал убивая нагнетённую обстановку.       — А дурацкая всё-таки ситуация, правда? Видим друг друга впервые в жизни, а болтаем о таких вещах. Наверняка уже мечтаешь от меня отделаться и сбежать, пока тебя не заметили. Но в любом случае, спасибо, что пришёл сюда! Мне хоть ненадолго стало не так скучно.       — Да не за что, — не зная толком, что отвечать, отозвался Тобио.       Тут перед ним возникла призывно раскрытая ладонь. По лицу её хозяйки прошла хитрая усмешка, а глаза блеснули задиристым блеском. Будто это она была его соперником всей жизни.       — Что ж, буду ждать нашей встречи в плей-офф, Тобио-чан! Не вздумай никому продуть, пока не сыграешь с Придуркавой!       — Карасуно ни за что не проиграет! — улыбнувшись ей в тон, Кагеяма пожал протянутую руку. Вот так менеджер-профан и связующий с искажённым чувством плеча заключили пари за всех остальных игроков. Как бы теперь ни повернулись грядущие отборочные, они обязаны были встретиться.       Жаль только, что победных усмешек хватило ненадолго. По крайней мере с лица Наоки она слетела буквально через минуту, как Кагеяма скрылся за горизонтом, отправившись на свои тренировки. Какое-то непонятное было чувство: вроде бы ничего такого и не произошло и краснеть больше приходилось вовсе не ей, однако неприятно тянуло в груди так, словно всё было наоборот.       Нацумэ не удержалась и удручённо вздохнула. Опять он выбивал её из колеи; косвенно, конечно, но ведь это всё ещё было влияние Ойкавы. Куда бы она теперь ни попыталась ткнуться, везде был он, и ладно бы только это. Так он же ещё и заставлял в себе сомневаться, чего обычно не бывало — вообще никогда и ни в каком виде.       — Это что, был Кагеяма?       Услышав позади себя голос Иваизуми, Нао даже как-то совсем не удивилась. Всё-таки сколько времени она уже «ходила за водой»? Столько ни одна легенда не живёт, даже самая правдоподобная, а уж тем более та, которая изначально жутко подозрительна.       Удивляло девушку только то, что это был не Тоору собственной персоной. А что? С её нынешней удачливостью ожидать такого поворота было вполне логично.       — Он самый, — спокойно отозвалась Нацумэ, поднимаясь на ноги. — Но не волнуйся, я героически прогнала этого шпиона.       Хаджимэ бросил на неё более чем красноречивый взгляд, так что и пояснять ничего не пришлось. Если она его и отгоняла, то явно не в ту сторону и явно не настолько героически, чтобы можно было об этом говорить вслух.       — А, да ну тебя! — махнула рукой Наоки, благосклонно позволяя парню остаться при своих мыслях.       — О чём же вы так долго разговаривали?       — Да так. Выдала ему пару секретов ваших тренировок в обмен на секреты его пасов.       — Опять ты шутишь, — покачал головой Иваизуми.       — Извини, ничего не могу поделать, — виновато развела руками Нао. — А если серьёзно, то ни о чём таком. Тебе точно будет неинтересно.       — Собираешься ему об этом рассказать?       Нацумэ, услышав вопрос, честно подняла глаза, сморщила нос и задумалась. Рассказать ли обо всём Ойкаве? Идея в определённом смысле заманчивая, ибо посмотреть на лицо капитана после такого дорогого стоить будет, вот только… Как-то нечестно это было по отношению к Кагеяме. Он же ей доверился, как-никак, пусть и порывисто, но всё надеясь на молчание.       Нао в силу характера бывала излишне саркастичной, бестактной и прямолинейной, но уж никак не подлой. Поэтому просто пожала плечами и нагнулась, чтобы поднять заброшенную сетку с бутылками. И то лишь затем, чтобы с очаровательной улыбкой всучить её невовремя вышедшему другу.       — Неа, не хочу. Кстати, не поможешь?       — Тебе настолько наплевать на свои обязанности? — выразительно изогнул брови Хаджимэ. Хотя сетку всё равно взял, так что чего уж там!       — И как тебе не стыдно! Я просто уже с ног сбилась с ней таскаться! — наставительно пояснила Нацумэ и торопливой походкой направилась в сторону Киндаичи. Что-то ей подсказывало, что с оставленной ему миссией первогодка обошёлся не слишком бережно. — Киндаичи, ты забыл как писать или что? Хочешь, чтобы Мизогучи-кун меня похоронил?       На самом деле не так уж ей было страшно, у всего клуба давно уже сформировался устойчивый иммунитет к ругани помощника тренера; разумеется, не такой как у самого тренера, который уже давно всё воспринимал даже не морщась, но и того, что у них было, школьникам вполне хватало.       Дело было не в этом. Просто нельзя было позволить заметить внимательному Иваизуми, как резко настроение её сползло под плинтус. Лишние вопросы были бы совсем некстати. До тех пор, пока она кое-что не сделает.