***
Должность менеджера в спортивном клубе старшей школы — работа зачастую настолько же приятная, насколько и не слишком. Живое общение, разнообразие времяпрепровождения, регулярные нагрузки перемежаются кучей окружающих тебя идиотов, рутинным существованием в спортзале и «как же мне надоело носить эту чёртову воду!» Скучать в любом случае не приходится. Приходится только иногда делать вещи, которые в обычной жизни тебе делать и в голову бы не пришло. Разве что, в разгар гормонального кризиса, когда настроение штормит баллов на девяноста. Помимо обучения сто и одному способу набора воды в спортивную бутылку под уличным краном и приобретения способности орудовать шваброй как собственной ногой, менеджеры собирают информацию. Далеко не всегда она оказывается нужна. Далеко не всегда роль менеджера выходит за рамки красивой девушки на поле. Но если уж тебя среди ночи будят и спрашивают, кто лучший нападающий в префектуре или чьи блоки доставляют больше всего проблем, потратить на ответ ты должна не больше пяти секунд. Из них три отводится на вопрос «Какого, собственно, чёрта?» или «Который вообще час?» Иначе всерьёз тебя воспринимать будут разве что сторонние зеваки. Но иногда просмотра официальных матчей и зазубривания порядковых номеров и позиций игроков противника оказывается недостаточно. Нужно больше. Вынюхать, кто из какой бутылки пьёт, какой рукой чешет нос и какие плавки носит. И в поисках подобной информации чужие менеджеры порой отправляются в героическую разведку на вражескую территорию. Как будто это как-то поможет победить. Обычно так поступают отчаявшиеся школы, считающие, что знания об оценках вражеского капитана мгновенно рассеют висящую над ними тучу, льющую дожди невезения. Глупость невероятная. Наивность исключительная. И как же Нао была счастлива, что приставка «второе место в префектуре» так плотно закрепилась за их командой. Хоть какая-то от неё польза, кроме слёз в подушку после очередного финала. Она избавляла от необходимости заниматься подобной ерундой и просиживать в интернете лишние ночные часы. Однако кто же знал, что наступит день, когда Нацумэ Наоки, новоиспечённый менеджер мужского волейбольного клуба старшей школы Аоба Джосай, будет отчаянно желать использовать именно такое оправдание. Потому что даже оно было приемлемее реальной причины, из-за которой она оказалась этим вечером в такой опасной близости от старшей Карасуно. — Ну, Юри-чан. Не умру сегодня сама, завтра точно убью, — тихонько бормотала Нацумэ себе под нос, нетерпеливо постукивая подошвой о трубу ограждения, на которое опиралась спиной. Пальцы скрещенных на груди рук тихонько скребли по коже предплечий. Уголок глаза буквально заходился в истерическом припадке из-за осознания того, сколько удивлённых взглядов выходящих из магазина людей она уже успела на себе поймать. Опять! Вот опять она шла на поводу у Юрико и её глупых затей! А ведь сколько раз уже зарекалась так не делать? Хотя какие уж тут зароки могут быть, если всякий раз Миянэ с её вечно участливой улыбкой и насквозь благими намерениями, берясь за дело всерьёз, начинает пугать больше, чем любая жертва психоза. Дела при этом, как правило, оказываются чужими. Но опять же, кому нужны эти детали! «Теперь мы точно знаем, что он ревнует тебя, Нао-чи», заявила она. «Осталось только заставить его признаться», хитро улыбнулась она. «И для этого нам нужен хороший повод», заключила она. «Ты должна встретиться с Кагеямой-куном ещё раз! А я сделаю так, чтобы Ойкава-кун об этом узнал!» Вот так вот. Всё поняла, Нао-чи? И только попробуй отказаться! Наоки уже начинало казаться, что идея самой пойти и объясниться с Ойкавой не такая уж бредовая. Только…чёрт побери, почему она этого настолько боится? Это она-то. Человек, который в средней школе прямо заявил подруге, что её обожаемый парень на неё вешается, а она сама и не против. А тут вдруг боится! Настолько, что готова уцепиться за любую идею как заставить связующего первым сделать шаг навстречу, даже достойную экстра-места за идиотизм. И ради неё она сегодня навешала всей команде во главе с тренером на уши такой увесистой лапши, что она там физически удержаться не смогла бы. Тем не менее её отпустили. Взяли и отпустили за два часа до окончания тренировки. Когда до финала отборочных оставалось меньше месяца. То есть все просто взяли и практически открыто признали её бесполезной ровно настолько, чтобы можно было смело собирать монатки, сматывать удочки и по-английски уходить в закат; на такую мелочь никто и внимания не обратил бы. Это как-то даже обидно было, и за этой обидой девушка даже не заметила, как добралась до своей цели. И честно, лучше бы её и дальше мучил призрак беспечной улыбки отпустившего её на все четыре стороны тренера. Освободив одну руку, Нацумэ достала из бокового кармана банку газировки. Язычок звонко щёлкнул и небольшой островок мира наполнился шорохом фруктовых пузырьков. Шипучая жидкость легко скользнула по горлу, в носу едва заметно защекотало. Как воспитанная на тренировках профессиональная спортсменка, Наоки редко пила что-то кроме обычной воды, считая всё остальное не более чем баловством, а не способом успокоить жажду. Но вот когда она нервничала, шипучку поглощать начинала со страшной скоростью. За последний час это была уже третья баночка. Про себя Нао понимала, что нервничает не столько от самой перспективы снова пересечься с Тобио или от того, что она вообще-то сейчас караулила его ради этого. Из головы упорно не шло заверение Юрико, что она сама позаботится об Ойкаве. О том, чтобы он узнал о происходящем. Интересно, как она собиралась это делать? За ручку его сюда притащить, что ли? Да бред какой-то! Хотя вполне в духе Миянэ. А если она собиралась просто сказать Тоору, куда Наоки пошла вместо работы, так какого чёрта та сейчас торчала здесь, у входа в продуктовый магазин, а не сидела спокойно дома? Впрочем, Нацумэ такой вариант своих действий сразу отмела. Почему-то она не сомневалась, что Юрико её враньё раскусит. Или и того хуже… — Класс, теперь у меня ещё и мания преследования, — фыркнула девушка и сделала последний затяжной глоток газировки. — Ну спасибо тебе, Юри-чан! Опустевшая алюминиевая банка небрежно полетела за спину. Согласно краткосрочной пространственной памяти Нао, где-то там была урна. Глухой стук сообщил, что куда-то жестянка всё-таки приземлилась, а уж куда именно — пусть каждый решает для себя сам. Наоки, например, вообще было плевать на судьбу этой разнесчастной банки, ибо теперь ей не давала покоя мысль, что в соседних кустах притаилась Миянэ за компанию со всей их волейбольной командой. Это явно поважнее заботы об экологии провинциального городка. В конце концов, Нацумэ не выдержала. Что она, с Юри никогда в жизни не ссорилась, в самом деле! Почему она вообще обязана здесь топтаться? Да она даже не знает, когда у Карасуно тренировка заканчивается; а что, если они вообще ночуют в зале? Ей тут до завтрашнего утра стоять на карауле, что ли? Вот ещё чего! Уйти домой и дело с концом! Может подруга так обидится на это, что наконец-то отстанет. В тот момент, когда Наоки уже решительно оправила лямки рюкзака с твёрдым намерением уйти, магазинная дверь ожила. Прозрачные створки с шорохом разъехались в стороны, изнутри повеяло прохладой нескольких работающих холодильников и запахом жвачки с лёгким оттенком табака. Нацумэ внимания на это не обратила. Ну, не обращала, пока её не окликнул зрелый мужской голос. — Эй, и кто, по-твоему, должен это убирать! Быстро сообразив, что вокруг, в общем-то, она одна, девушка послушно обернулась. Обладатель голоса стоял в дверях магазина в выцветшей футболке, побитых жизнью шлёпках и фартуке продавца и представлял собой человека из категории, которую Мэй обычно называла «я уже не школьник, но не отчаиваюсь». Зачёсанные на макушке, схваченные ободком-резинкой осветлённые волосы, тлеющая сигарета в зубах, взгляд, как бы говорящий, что его обладатель ещё очень даже способен говорить со старшеклассниками на равных, дырки в ушах — типичный представитель середины переходного третьего десятка жизни. По растерянному взгляду Нао мужчина быстро понял, что она успела уже забыть о сделанном две минуты назад. А потому с готовностью подтолкнул к ней банку, валяющуюся в добром полуметре от стоящей у входа урны. Точно на пороге магазина. — А! Это…простите! — тут же спохватилась Нацумэ и торопливо метнулась вперёд. Через секунду банка уже оказалась там, где было место всем пустым банкам в мире. — Я не хотела. Просто задумалась, вот и промахнулась. — Я так и понял, — благосклонно кивнул мужчина. — Ты здесь уже второй час стоишь. Если так охота подумать, шла бы домой. — Да я как раз собиралась, — очаровательно улыбнулась Наоки и уже во второй раз собралась уйти. Но не пройдя и шага, внезапно остановилась и снова развернулась к продавцу, который практически вошёл обратно в магазин. — Погодите-ка! Мы с вами, кажется, уже встречались. Стушевавшись, тот остановился и тоже обернулся к ней с вытянувшимся от удивления лицом. С минуту они молча разглядывали друг друга — восемнадцатилетняя третьегодка старшей школы и двадцатипятилетний служащий небольшого магазинчика — и старательно шевелили мозгами. Одна напряжённо пыталась вспомнить, где могла видеть эту причёску, а второй соображал, как бы помягче отделаться. — А, точно! — наконец щёлкнула пальцами Нао. — Вы же тренер волейбольного клуба Карасуно. Кажется… Укай-сэнсей, да? Мужчина непонимающе хлопнул глазами. Теперь и в его мозгу что-то суетливо зашевелилось, но память работала похуже. Хотя бы потому, что эту девчонку он видел, самое большое, раз в жизни. Однако в конце концов непонимание всё же сменилось осторожным, неуверенным в себе узнаванием. — Да, — кивнул он на её вопрос, прежде чем задать свой. — А ты, вроде, из Сейджо? Возникший из ниоткуда менеджер-невидимка, а? — Ну типа того, — неохотно и не слишком уважительно буркнула Нао в ответ на его ухмылку. Это что получается, каждый встречный знает о её внезапном вступлении в волейбольный клуб? Ну отлично просто! — А вы что здесь делаете в таком виде? — Помогаю с магазином, — спокойно пожал плечами Укай. Так легко, что Наоки, ожидавшая какого угодно другого ответа, на мгновение снова растерялась. — Но вы разве… — Тренером я согласился быть по просьбе куратора клуба, — перебил её вопрос мужчина. — Официально я к школе отношения не имею и работаю здесь. — А, вот как, — только и протянула девушка, многозначительно подняв глаза на небо. Она собралась уже откланяться и развернуться в ту сторону, где спускающаяся с холма дорога к школе должна была натыкаться на автобусную остановку, однако очередная попытка побега снова пошла прахом. Три — любимое число во всяких нелепых ситуациях и сказках; во-первых, даёт какой-никакой размах, во-вторых, не успевает надоесть, а в-третьих, занимает в истории не так много места. — Так что менеджер Сейджо забыла здесь в такое время? Разнюхивать перед турниром приходила, небось? Этим «разнюхивать», сказанным таким тоном, будто она у него на глазах пыталась удить рыбу в луже на тротуаре, он словно в буквальном смысле залепил ей пощёчину. Ну да, разумеется! Она здесь именно за этим! За тем, чтобы, стоя в паре сотен метров от школьной территории у крыльца захудалого магазинчика, выяснять какие там трюки готовит для грядущих соревнований команда соперников. Зачем бы ей ещё здесь быть? Наоки, конечно, прекрасно понимала, что это всего лишь шутка, но ничего не могла с собой поделать. Её словно прилюдно выволокли в центр корта после победы в финальном матче национального турнира и заявили, что она использовала подставного судью, радиоуправляемые мячи, магнитные струны на ракетке и кто знает какие ещё фокусы для победы. Проще говоря, обвинили в жульничестве. И это чувство ей решительно не нравилось. Провалилась бы Юри со своими желаниями! Развернувшись снова лицом к собеседнику, Нацумэ взглянула на него без особого уважения. Во всяком случае, точно без того, которое должна была бы испытывать, стоя лицом к лицу с каким-никаким, но тренером другой команды. — Хотите сказать, есть повод? По-моему, вы переоцениваете свою силу. Я даже за Шираторизавой не стала бы шпионить, и знаете, почему? Потому что это бессмысленно, сильная команда сильна и без детских уловок. И если вам так охота потешить своё самолюбие, будьте добры делать это отдельно от меня и моей команды! «Боже, Нао, что ты несёшь?», надрывался внутренний голос. Он редко бывал не согласен с голосом, сотрясающим воздух своим существованием, и сейчас был как раз один из таких случаев. Девушка отлично понимала, что и правда несёт настоящую околесицу, что напрасно и довольно коряво пытается обругать команду, которая уже три месяца назад могла составить им конкуренцию. Это ещё не говоря о том, что она, вообще-то, практически открыто хамила незнакомому человеку старше её. Но это мелочи… Мелочи по сравнению с перспективой, что из-за очередной глупости Юри кто-то — пусть даже один человек, пусть даже на миг — посчитает их команду слабой. Слабой, отчаявшейся и надеющейся на шпионские навыки своего менеджера. Вот уж нетужки! Никому, кроме третьегодок Сейджо не дозволено отпускать подобные шуточки об их команде. Только не в её вахту. — Воу, ты чего так взъелась, я же пошутил, — спокойно заговорил Укай таким тоном, будто прекрасно понял весь смысл, скрытый за словами девушки. — Сейджо же слишком гордые. Даже притащи ты им нашу стратегию и записи всех коронных приёмов на блюде, они бы этим не воспользовались. Вы ведь почти чемпионы, да? — хмыкнул он, сделал ленивую затяжку и, взяв сигарету двумя пальцами, выпустил в воздух дымную струйку. Не удержавшись, Нацумэ тоже вскинула голову и проводила дым глазами. Она даже пропустила очередную шутку, за которую волейболисты даже её саму по площадке бы раскатали; причём без рук, одними красноречивыми взглядами. Расценив это как разрешение продолжать, мужчина снова заговорил, задумчиво глядя глазами в точку, где исчезли последние следы сигаретного дыма. — Но если говорить начистоту, переоцениваю я нашу команду или нет, ты же не будешь отрицать, что немногие за последние три года смогли сыграть с вами полный матч. На летних межшкольных мы даже почти победили. Во всяком случае, шанс у нас был. Он снова поднёс сигарету ко рту и лениво затянулся. Девушка продолжала напряжённо молчать, глядя куда-то поверх его головы. С другой стороны, как будто она могла что-то возразить. Четвертьфинальный матч межшкольных соревнований был похож на нервно дёргающуюся кардиограмму: нитка исхода матча скакала туда-сюда, будто бешенная, и всего один скачок мог определить победителя. Да, у Аоба Джосай было определённое преимущество, которое в итоге и заставило поднявших было голову Карасуно снова окунуться в пучину беспомощного отчаяния. Однако расслабься они хоть на минуту, и вороны вполне могли склевать их превосходство. Просто тогда они не были готовы ухватить свой шанс. Но теперь… — Глупости это всё. Так и не успев выпустить дым изо рта, Укай удивлённо глянул на ожившую Наоки. Та же теперь зло глядела куда-то в сторону и, судя по лицу, последние слова она выплюнула резче и злее, чем растерявшую всякий вкус жевательную резинку. Но устремившийся в её сторону взгляд всё же перехватила. — Почему все так любят говорить о каких-то «шансах»? — недовольно сказала она, поворачиваясь к собеседнику. Изобразившие кавычки пальцы, яростно царапнули ароматный осенний воздух. — Как будто спорт — это игра в камень-ножницы. Любой ход, неважно твой или противника, уже даёт шанс на победу, никакой внезапной удачи здесь быть не может. Либо ты достаточно силён, чтобы победить, либо ты слабак. — Чемпионкой была, небось. Нацумэ осеклась на очередном вдохе и едва заметно вздрогнула. Уверенность в голосе тренера чужой команды, стоящего перед ней в пляжных шлёпанцах, растянутой футболке и фартуке продавца почти напугала её. Хотя бы потому, что он не спрашивал у неё ничего. Он сам сделал вывод из её сбивчивой речи. — Да. — Должно быть, и проигрывала в жизни редко, а? — на этот раз Нао молча кивнула под тихий смешок Укая. — Тогда всё ясно. Ты просто не понимаешь этого. Тем, кого натаскивают только на победу, в голову вдалбливают, что исход любого матча заранее определён. Побеждает тот, кто сильнее, так ведь? — он сделал очередную затяжку, давая ей возможность ответить, но девушка по-прежнему молчала. — Нет никакой удачи, важны лишь навыки и опыт. Не то, чтобы ты ошибаешься, но неудачники смотрят на это иначе. Проблеск надежды не делает их сильнее и не добавляет опыта, но может поднять дух, и это, поверь, вполне может стать решающим фактором. В волейболе всего один удачный приём в безнадёжной ситуации может помочь всей команде и изменить ход игры. Нао слушала его и чувствовала, как морщится внутри взращённая годами муштры чемпионка от ударов проросшей много раньше любви к теннису. К беготне по корту и стуку подошв. К тяжести ракетки и скрипу натянутых струн. К шершавости лежащего в ладони мяча, освежающей прохладе плещущейся в бутылке воды и ощущению сухого полотенца на вспотевшей шее. К поднимающемуся в груди азарту после каждого поднятого соперником мяча, после неудавшейся эйс-подачи. Она любила это всё больше побед и рекордов. Эта любовь никуда не делась. Но годы установок на «побеждает сильнейший», крепнущей уверенности в собственной непобедимости и постоянные тренировки ради полировки и доведения до автоматизма ситуаций, обычно возникающих спонтанно, придающих игре тот самый неповторимый дух соперничества и азарта, похоронили эту любовь под собой. Накрыли детский энтузиазм слоем взрослого цинизма профессионального спортсмена. С тех пор, как она выиграла первые соревнования, она перестала рассчитывать на удачу. С тех пор слова вроде «воспрять духом», «надежда на победу» перестали иметь смысл. Точно так же как и «командный дух». И она даже сейчас не жалела об этом, в конце концов она стала одной из лучших и не из-за одних лишь природных талантов, каждая её награда стоила многих часов работы. Но всё же…иногда ей хотелось снова стать маленькой. Такой, какой она была в тот день, когда отец впервые вручил ей ракетку и встал по ту сторону сетки, ожидая подачи. Когда теннис был весёлым миром, полным неожиданностей, азарта и восторга. Наверное, из-за этого она так и не нашла в себе сил бросить возню с волейбольным клубом. Волейбол содержал в себе всё то, чего она уже, возможно, никогда не сможет найти в теннисе, это был абсолютно новый мир — мир с иными правилами, так отличными от привычных. Она испытывала подлинное наслаждение от прощупывания и познания этого мира. Мира, где потерянный мяч не признак проявленной слабости, а повод собраться и попытаться принять следующий, даже когда ситуация становится безвыходной. Наверное, в этом и состояла прелесть командной игры. — Вы правы, — легко улыбнувшись, сказала она вслух, — я давно уже не помню о таких вещах. И поэтому, пожалуй, останусь при своём. Только играть с вами всё равно не мне. А парни явно понимают больше моего. «Потому что постоянно играют с Шираторизавой…» — Странные слова для менеджера, обидевшегося на шутку про слежку, — снова усмехнулся Укай. Наоки беспомощно развела руками. — Так ведь я же новичок. — Наверное, — смерив её взглядом, заключил тренер и развернулся, собираясь уже вернуться за прилавок, но в последний момент бросил на девушку взгляд через плечо. — Во что играла-то? — Теннис, — охотно отозвалась Нацумэ, дёрнув плечом, с которого так отчаянно сползала лямка рюкзака. — Одиночка, значит… — задумчиво протянул мужчина. — Ты с этим поосторожнее. А то ведь, хочешь или нет, ты член команды, а команда не существует без поддержки. Скажешь им, что шансов у них нет, и они продуют даже слабакам. Нао аж передёрнуло. Глупости какие! Сто лет нужна им её поддержка, как же! Ещё и в матчах со слабаками. Сильной команду делает не грамотная стратегия и уж точно не скачущая с криками по скамейке запасных девчонка или биомасса с транспарантами и хлопушками на балконе, а способность игроков выкрутиться из любой щекотливой ситуации своими силами, будучи на поле, где никакой помощи нет и быть не может. И Сейджо были способны на это. Один только Ойкава чего стоил, ведь его большая часть игроков префектуры боялась на поле. А потому Нацумэ не переживала за них. Чего может стоить её тонкий голосок в пучине спортивного запала? Она открыла уже было рот, чтобы снова скептически фыркнуть на чужие слова, но превратить безмолвную мысль в набор звуков не успела. А всему виной оказались как-то подозрительно близко зазвучавшие мальчишеские голоса. Слишком много голосов даже, для такого-то внезапного появления. Наоки резко крутанулась нам месте и едва не осела на землю. Осёкшаяся на первом же звуке, запуталась в перипетиях собственных мыслей и чувств, споткнулась о неловкость и лицом вперёд шлёпнулась в неловкое молчание. Если Юрико и правда при этом пряталась где-то в соседних кустах или прикидывалась птичкой на ветке дерева, ей следовало бы сделать выводы и завтра вообще не подходить к Наоки. Ибо та из неё за подобный эксцесс вполне теперь могла сварить отнюдь не метафоричный суп. На спускающейся с холма, где располагалась школа, дороге аккурат напротив магазина стояла мужская волейбольная команда старшей Карасуно. Причём практически в полном составе. Да уж, это тебе не Аоба Джосай с её клубом, не влезающим одновременно в одну раздевалку. Этих и человек десять бы не набралось. Однако Наоки в данный момент предпочла бы всё-таки иметь дело с толпой. Как показывает практика, от неё сбежать проще. И если Наоки уже про себя успела всё на свете проклясть, сойти с ума и умереть от стыда, парни на неё как будто и внимания толком не обратили. Ну то есть совсем. Максимум, что она для них сейчас представляла — незначительное препятствие на входе в магазин. Нечто вроде той жёлтой пластиковой штуковины с надписью «скользкий пол». Во всяком случае, летящий впереди всех невысокий рыжий парнишка точно видел не девушку. Хотя он, видимо, вообще мало что видел. — Укай-сан, у вас ещё остались пирожки с мясом? Я бы сейчас слона съел! С этим воплем он пронёсся мимо Нацумэ настолько лихо, что та едва успела отшатнуться в сторону, однако даже так энергичный первогодка задел её плечом. И не придал этому особого значения, радостно умчавшись сновать между стеллажей в хорошо кондиционируемом помещении. Так что и Нао благосклонно решила не качать лишний раз права. Тем более, что, судя по последующим секундам, она это сделала бы явно не так, как нужно. — Сколько раз повторять, идиотина, чтобы ты не орал здесь?! И не носись по магазину! — в тон ученику завопил тренер. Слова про то, что успокаивать человека ответным криком есть самый верный путь затянуть процесс, прошли как-то мимо него. Ну, либо в их верность он априори не верил. — Извините! — всё на тех же децибелах отозвалась скрывшаяся за стеллажом в дальнем проходе рыжая макушка. Будь в магазине покупатели, они как минимум удивились бы. Но их не было, а потому всё удивление, предназначавшееся как минимум для двоих, испытывала Нацумэ. Стояла себе и хлопала глазами вслед чёрной куртке размера среднеклассника. И когда на плечо ей легла крепкая широкая ладонь, даже не дёрнулась, просто повернувшись к её владельцу движением, достойным механической куклы. — Ты извини за Хинату, — слегка неловко улыбнулся ей коренастый темноволосый парень. — Он у нас немного дикий. — Немного это мягко сказано. Хорошо, что ты успела уклониться, а то он точно тебя бы затоптал, — сокрушённо покачал головой его товарищ. Его тёмные глаза обеспокоенно высматривали разбушевавшегося новичка. Теперь движения его уже можно было отслеживать по шелесту падающих на пол пачек со всякой всячиной, и все с замиранием сердца ждали момента, когда раздастся заветный грохот бьющегося стекла, а Укай-сан возьмётся за скучающую у стены за его спиной швабру во имя борьбы с вредителями. Нацумэ нетерпеливо мотнула головой, стряхивая непривычно затянувшееся состояние сомнамбулического удивления. Шестерёнки в мозгу наконец закрутились со скоростью, менее похожей на улиточную, и она смогла опознать в заговорившей с ней парочке капитана и вице-капитана волейбольного клуба Карасуно. И отчего-то стало так смешно — стоило только представить на их месте Ойкаву с Иваизуми. Она невольно издала тихий смешок и наконец поняла, что вернулась в норму. — На вашем месте я бы его не переставала кормить, а то однажды он кого-нибудь насквозь продырявит. — Поверь, голод здесь не причём, — вздохнул Сугавара, тряхнув светловолосой головой. — Будь он сытым и бодрым, хлопот бы было не меньше. — Зато на нём можно ставить опыты, — пожала плечами Нао. — Например, после скольких часов тренировки он выдохнется. — Столько люди не живут, — мрачно отозвался Савамура. — А мы тем более. Наоки не стала дальше шутить хотя бы из уважения к нему. В отличие от её обожаемого капитана волейбольной команды и, по совместительству, командира легкомысленных войск, этот парень работу свою выполнял круглосуточно. И если Ойкава был авторитетом и вообще капитаном только на площадке, причём постоянно обижаясь, что его безбожно игнорируют, то Савамура Даичи мог бы и ночью прийти к тебе домой и надавать по шее. Она, конечно, этого наверняка не знала, но ауру он источал вполне убедительную. Оставшиеся члены клуба разошлись по своим делам — кто остался снаружи дышать воздухом, кто разбрёлся по холодильникам с газировкой и мороженым. Последние, входя в помещение, бросали в её сторону заинтересованные взгляды, но, похоже, довольно быстро теряли этот интерес. Торчащая у входа в продуктовый девчонка после тяжёлой тренировки прельщает меньше банки холодной газировки или порции фруктового льда. Но кое-что заставило всех отвлечься от всего и как следует всмотреться в девушку. И кое-чем оказался ступивший на порог Кагеяма. Столкнувшись взглядом с Наоки, он впал в ступор — надо сказать, куда более профессионально, чем сделала это сама Нао минут пять назад — и отмер только в тот момент, когда Нацумэ приветливо улыбнулась. — Н-Нацумэ-сан? Что ты… — Приветики, Тобио-чан! Давно не виделись! — весело махнула ему рукой девушка, нисколько не смущаясь. На сегодня с неё достаточно было неловких моментов. — Тобио-чан?! Произнесённое кучей мальчишеских голосов одновременно, это обращение ощутимо подрастеряло шарм, с которым до того его произнесла Нацумэ, но вот в чём выиграло, так это в громкости и отчётливости. Здесь просто одиннадцать из десяти и ни слова против судейского решения. Макушки рассредоточившихся по торговому залу парней повысовывались из-за стеллажей, будто гелиевые воздушные шарики, даже те, у которых роста, вроде как, не доставало. Оставшиеся на улице переместились поближе к двери, лишь бы не пропустить то, как Тобио будет краснеть. Очевидно, такое зрелище они боялись никогда в жизни больше не увидеть. — Вы что, знакомы? — спросил за всех капитан команды, даже не зная, кому стоит адресовать вопрос. Хотя быстро стало понятно, что лучше всего Наоки, потому как лицо Кагеямы выглядело, словно табличка «не беспокоить». По крайней мере, каждый из присутствующих мог бы поклясться, что нечто подобное там и правда можно было без проблем прочитать. — Вроде того, — беспечно развела руками Нацумэ. — Можно сказать, мы с ним хорошие приятели. Правда же, Тобио-чан? — Ты что здесь делаешь? — практически перебив её, воскликнул связующий. Вот теперь табличка призывала к открытой панике. Буквально. Парень был не на шутку встревожен её присутствием, да ещё так близко от остальной команды. Точно отомстить решила! Все эти слова про «да мне всё равно, что ты увидел» или «никому не скажу» были просто умелой уловкой. И теперь Сейджо ответно наблюдали за их тренировками. А это значит, что Ойкава как никогда будет готов к следующему матчу, и если помножить его собственную интуицию на знания обо всех их новых уловках, дело превратиться в полнейший швах. А виноват в этом он и только он один. Всё его дурацкие детские страхи и обиды. Из-за них они снова продуют. Угораздило же их собраться командой после тренировки завернуть в магазин Укай-сана именно сегодня. Наоки, уловив на его лице следы лихорадочных мыслей, хотела было честно сказать правду. «Я здесь караулю тебя, потому что одна сумасшедшая считает, будто Ойкава меня к тебе жуть как ревнует. А я потакаю её паранойе, она же моя лучшая подруга», вертелось у неё на языке. Но что-то подсказывало, что придурь Юри стоило оставить между ними, девочками. — Я просто подругу навещала. Сейчас такая нервотрёпка с этими турнирами, что каждая минута на счету. — Погоди-ка, — неожиданно заговорил Сугавара, окинув Наоки внимательным взглядом, — а я ведь тоже тебя видел. На межшкольных. Ты менеджер Сейджо, точно? — А, и правда, — задумчиво подтвердил Савамура. Остальные сокомандники невпопад закивали в знак согласия — хотя лампочка узнавания зажглась далеко не во всех. Некоторые гиперактивные первогодки, уже уплетающие никуман со свининой, её в принципе вкрутить забыли; им было достаточно слов сэмпаев. Наоки недовольно фыркнула, сложив руки на груди. Нет, вот теперь её каждая собака, значит, знает, а чемпионкой региона была, так даже в ноги никто ни разу не упал и автографа не попросил. — Нет, ну хоть бы кто-нибудь что другое вспомнил. — Ты, вроде, ещё в средней школе была лучшей в одиночном теннисе, — неуверенно произнёс последний и до того молчавший представитель выпускников Карасуно. Нацумэ быстро пришла к выводу, что на степень рассинхрона между его внешним видом и всем остальным повседневные условия совершенно не влияют; всё такой же бугай с лицом и манерой разговора первоклашки. Зато хоть один посвящённый в этом волейбольном аду, уже что-то. — Типа того, — кивнула Наоки с сухой чопорностью. — А? Асахи-сан, ты что, разбираешься теннисе? — включился в разговор либеро команды Нишиноя, оторвавшись от фигурного обгрызания льда со вкусом колы. — Да не слишком, — смущённо замахал руками Адзумане, видимо очень боясь как бы у него ещё чего-нибудь по поводу тенниса не спросили; а то ведь и обвинить могут в том, что много умничаешь незнамо о чём. — Просто у меня двоюродная сестра играет и собирает все ежемесячники. Раньше она их везде таскала и всем показывала. Вот и запомнил кое-что. — Асахи-сан, ты крут! Я б такое ни за что не запомнил, — бодро заявил Танака. Об этом парне Нацумэ знала ровно три вещи — играет в нападении, бреется налысо и уступает в энтузиазме только двум самым мелким членам команды. А, и ещё, что в определённом ракурсе похож на буддийского монаха больше, чем на хулигана-старшеклассника. Всё остальное её и не интересовало. — Это легко на самом деле, — хмыкнула Нао. — Ежемесячники любят использовать одного человека по десять раз в год. Особенно, когда ты перестаёшь проигрывать. — И где ты только таких друзей заводишь, Кагеяма? — подозрительно сморщились в сторону младшего товарища второгодки. Тобио, отошедший от ступора вроде бы вполне достаточно для связной речи, снова растерялся, так и не успев ничего толкового ответить. Про себя он уже проклинал идею наведаться в Сейджо и уж тем более тот разговор с их менеджером, из-за которых сейчас вынужден был краснеть. — Наверное, когда он в Сейджо на разведку ходил, — беспечно проговорил Хината, всё ещё уплетающий никуман. Который по счёту, наверное, он и сам бы не ответил. Ясно было лишь то, что если какие запасы в магазине и оставались до его прихода, им уже смело можно было сделать ручкой. Так же как и самому Хинате, в общем-то. — Хината, придурок! Какого хрена ты сейчас возник? Тебя мама не учила молчать во время еды? В повисшей паузе, на время которой не прервался только неспешный монотонный разговор магазинной техники, вопль связующего всего одним звуком проделал нехилую такую дыру. Всеми последующими звуками он эту паузу растёр просто в молекулы. А своими движениями явно хотел сделать команду Карасуно ещё компактнее. Иными намерениями то, что он подскочил к Хинате и схватил того за ворот куртки, объяснить было бы проблематично. Впрочем, блокирующий в долгу не остался и воздуха в грудь набрал с запасом. Отходить товарища по лицу недоеденным пирожком мешали остатки голода. — Нечего на меня орать! Ты из этого тайны и не делал! — Это не значит, что надо языком трепать! — Ничего я не трепал, просто предположил! — Похоже, нам повезло с первогодками, — вполголоса сообщила Наоки стоящим ближе всего к ней третьегодкам, выкроив паузу между последним словом Хинаты и очередным «придурком» Кагеямы. — Хаджимэ-кун их бы уже поубивал. — Очень его понимаю, — сказал снова помрачневший Савамура. И никакое небо ни перед каким штормом в этом мире не смогло бы сейчас его переплюнуть степенью угрожающего давления. — Странно это слышать, — вопросительно глянул на девушку Сугавара. — Мне казалось, кто-то вроде Ойкавы должен легко с таким справляться. Наоки едва издевательски не расхохоталась в ответ на эти слова и только успела поднести ладонь ко рту и изобразить приступ надсадного кашля. — Ты в порядке? — обеспокоенно покосился на неё Адзумане, но Нао лишь отмахнулась. — Ага. Но вы, того, лучше не думайте лишний раз об Ойкаве, а то точно чего-нибудь не то надумаете. Уж мне можете поверить. Парни удивлённо переглянулись, но совет решил всё же принять к сведению. Просто на всякий случай, а то мало ли. — А вас не смущает, что Тобио у нас был? — спросила Нацумэ, вспомнив об их никакой реакции на слова Хинаты. Волейболисты снова переглянулись и как-то неопределённо захмыкали. Хотя Нао эта неопределённость почему-то показалась вполне определённой. Потому последовавшему ответу она не удивилась. — Даже если и смущает, что это изменит? — серьёзно заговорил капитан, многозначительно скрестив руки на груди. — Одна тренировка не может раскрыть весь потенциал команды. И что бы Кагеяма ни увидел, нам всё равно придётся сыграть с вами и победить, чтобы пойти дальше. Бессмысленно зацикливаться на чужой игре, когда тебе самому есть куда стремиться. — Хороший ответ, — одобрительно кивнула девушка. Она даже уже практически не жалела, что поддалась на провокацию Юри; наверное потому, что на время умудрилась вообще о ней забыть и поверить в вымышленную встречу с воображаемой подругой. — Можно задать вопрос? — осторожно поинтересовался Адзумане. Таким тоном причём, будто хотел по меньшей мере уточнить, не соизволят ли Сейджо продуть в первом же матче отборочных посредством, ну хотя бы, коллективной неявки. Наоки беспечно передёрнула плечами и небрежным жестом оправила юбку. — Валяй, сколько угодно. — Насколько Шираторизава сильнее вас? После этого вопроса как-то и магазинная утварь стала потише гудеть и скрипеть, и побоище новичков, успевшее собрать под своими радушными знамёнами и тренера со шваброй и двоих второгодок с остатками тающего мороженого, и на улице стало тихо, как в похоронном бюро в разгар демографического подъёма. И даже дыхание у всех как-то поутихло. Будто бы все хотели его задать, и все решили оставить до «когда-нибудь». Но вместо «когда-нибудь» наступило очень подлое такое «в самое ближайшее время». Всё же грешно не узнать такую животрепещущую тайну перед началом соревнований. Сколько ни разглагольствуй о «что это меняет» и «играть всё равно придётся», знать о силе возможного противника хочется возможно больше банального «ну точно сильнее вас». Словом, единственным незаинтересованным лицом осталась в этой ситуации только Нацумэ. Подачи Ушиваки в её списке страхов последние месяцы занимали почётное место между пауками и порванными струнами ракетки, и ей большего просто не нужно было. Над своим ответом она долго не думала. — Они сильны совсем не так как мы. А больше я вам говорить не хочу, — тут она поймала себя на том, что щурит один глаз и высовывает язык прямо как один небезызвестный персонаж. — Единственное, что скажу — если победите нас, то и их наверняка сможете. — Так уж и сможем? — недоверчиво сморщился Танака, но Наоки его скепсис нисколько не задел. — Да легко! Если победите нас. И подчёркиваю ещё раз — если. Поверьте чутью бывшей чемпионки, — весело подмигнула она. — А на этом я, с вашего позволения, откланяюсь. Мне ещё финал летних межшкольных сегодня пересматривать. Бывайте! Если она что и знала о жизни так это то, как важно уметь переводить стрелки в разговоре и что в любой ситуации нужно уходить максимально эффектно — то есть оставив последнее слово за собой. Во всех возможных смыслах. Особенно, когда ситуации начинают приобретать характер покрытого ледяной коркой тротуара в разгар зимы, становятся скользкими и вообще труднопроходимыми. А ей что-то совсем не хотелось сейчас обсуждать кто там кого сильнее и почему так, а не иначе. Ей и правда сегодня вечером ещё на их последний разгром Шираторизавой любоваться. Угораздило же пообещать тренеру пересмотреть все межшкольные. Уйти девушка действительно могла более чем эффектно — в гробовом молчании под внимательными взглядами. Однако уже у самого выхода её догнал задиристый голос, такой же ярко-рыжий как голова его хозяина. — Эй, менеджер-сан! — Чего, чиби-чан? — бодро отозвалась Наоки, оглянувшись через плечо. И поняла, что опять подражает Ойкаве. — Передай великому королю, что Кагеяма теперь намного сильнее его! И что мы обязательно победим в следующий раз! Чтобы почувствовать одобрение остальных, не пришлось даже прикладывать усилия. Командные игроки в таких случаях обычно мыслили до омерзения одинаково, прямолинейно и…оптимистично, что ли. Хотя, всё же, наверное, стоило назвать это «уверенно». Потому что они и правда верили в свои силы и готовность сражаться до последнего мяча. Так что Нацумэ честно поправилась про себя и искренне улыбнулась маленькому блокирующему, в котором энергии и желания бороться хватило бы на целую сборную. — Знай он, что я вас встречу, точно попросил бы передать то же самое. Вы красиво дошли до плей-офф, так что не вздумайте вылететь в самом начале, идёт? — Ни за что! — последовал ответ. — Что ж, тогда будем ждать вас! Удачи, ребята! — Тогда и вам удачи! — с подозрительно серьёзным лицом отозвался Савамура и словно по его немой указке остальные ребята вытянулись по стойке смирно и дружно подхватили это «Удачи!» Наоки снова широко улыбнулась, приятно удивлённая таким исходом и, поймав напоследок красноречивый взгляд Укая, шагнула на улицу. Она знала, что мужчина хотел ей сказать. Если уж взялась подбадривать чужую команду, поддерживай свою как никого и никогда, расшибись для них в лепёшку и стань достойной опорой. И пожалуй, стоило послушать знающего человека. Откуда же ей было знать, что за её приподнятый настрой предстояло расплачиваться невинным людям. Только догадаться об этом она смогла, уже отойдя от злополучного магазина метров на двести. Когда в спину её толкнул торопливый топот бегущих по асфальту кроссовок. И бегущих явно не без утяжелителя в виде человека. — Нацумэ-сан, подожди! Сложив два и два, — кроссовки и топот и голос с окриком — она легко догадалась что к чему. Потому послушно остановилась и с заранее сочувствующей улыбкой обернулась к спешащему за ней Тобио. Догнав её, парень на мгновение остановился и глубоко вдохнул. Лишь после этого Нацумэ заговорила. — Что, я вообще не вовремя, да? — Вроде того, — смущённо буркнул Кагеяма, на что девушка с наигранным трагизмом втянула воздух сквозь зубы. — А от того, что ты за мной пошёл, хуже точно не будет? Связующий в ответ на это так скривился, что Нао…нет, вовсе не пожалела, что спросила. Скорее, её сочувствие приобрело нотки нездорового, опасного для окружающих интереса. Хотя Тобио не очень-то и хотелось его удовлетворять. «Кагеяма, везучая сволочь, как ты это сделал? Милашка-третьегодка из чужой школы! Ещё и менеджер команды! Колись, как тебе удалось? С виду-то простак простаком, а на деле вон какой резвый! Так держать! Извини, что недооценивал тебя!» В какой последовательности, с какими интонациями и кто конкретно из дуэта Танака-Нишиноя что из этого произносил, он уже при всём желании бы не вспомнил. Как и не вспомнил, что пытался мямлить в ответ. Вообще он бы предпочёл об этом забыть и прекрасно знал, что помнить будет теперь всю жизнь. Всего раз его желание провалиться сквозь землю пересеклось с мнением сэмпаев. В тот момент, когда они совместными усилиями вытолкали его на дорогу со словами: «Не стой столбом, догони её. Лови момент!» Собственно, не такой уж и глупый совет. Правда, мотивы парня ему последовать шли по линии, строго параллельной порывам старших. Пока он мялся с ответом, Наоки скучающе водила носком по асфальту и считала разбегающихся муравьёв. Строго говоря, она просто давала собеседнику возможность снова собраться в человека, ибо достаточно пожила на свете, чтобы понимать какого, собственно, чёрта он сейчас здесь стоял. Да и всяких второгодок она повидала достаточно. У таких балбесов обычно всё через край лезет — особенно, тяга к воспитанию кохаев. — Думаю, уже нет, — наконец кое-как выдавил Тобио и тут же замер, умоляюще глядя на Наоки. Та намёк поняла и решила сменить тему. — Ну и хорошо, — заявила она, тряхнув волосами, крутанулась на месте и зашагала дальше по дороге. — Честно говоря, тут я и сама чуть со страху не умерла. Надо ж было наткнуться на всех вас сразу. — А ты точно не… — начал было парень, поравнявшись с ней, но ему в щёку тут же воткнулся чужой вытянутый палец. Воткнулся недвусмысленно и очень даже больно. Палец был прохладный на ощупь, тонкий и, хвала волейбольной сетке, без двухметрового ногтя. — Если тоже пошутишь про то, что я здесь шпионила, я в тебе дыру проделаю, — предупредила Нацумэ, показательно смотрящая перед собой. Однако Кагеяма дальновидно решил в показуху не верить, он же не идиот. — Тоже? — переспросил он вместо этого. — До вашего прихода я успела мило побеседовать с Укай-саном, — отмахнулась Наоки, убирая палец со щеки связующего. — И как? — зачем-то поинтересовался парень, на что девушка ещё раз махнула рукой и, закатив глаза, тихонько фыркнула. — Да не узнала ничего нового. Я — эгоистка, помешанная на победе, а командные игроки — лучшие люди в мире. Что-то в её голосе в этот момент убедило Кагеяму, что продолжать эту тему тоже не стоит. Он успел понять, что насколько бы сильно они ни были похожи по своей сути, пути их отличались. Отсюда разница во взглядах на спорт в целом и на командную игру в частности. И хотя он прекрасно осознавал, что и сам понимает в этом не больше чем средняя канарейка в квантовой физике, но птица уж точно должна знать больше одноклеточного. Тогда он решил напрямую перейти к тому, зачем вообще решил её догнать. И к досаде старших товарищей это была не большая и светлая любовь. — Нацумэ-сан, можно спросить? — Тебе можно. — Почему ты сказала, что мы наверняка победим Шираторизаву, если выиграем матч с вами? Разве Шираторизава не сильнее? — выпалил парень на одном дыхании, едва подавляя в себе желание зажмуриться и сжаться в комок от стыда и страха. Почему-то он был уверен, что за такие вопросы Нао всё же проковыряет в нём дырку-другую. Если вообще не решит рюкзаком приложить. Однако она, вопреки ожиданиям собеседника, лишь вздохнула и задумчиво подняла глаза в небо, закинув руки за голову. Помолчала ещё с минуту, словно давая шанс проезжающей мимо машине спокойно прошелестеть колёсами по асфальту, и опять вздохнула. — Вот не хотела же больше об этом говорить. — Если не хочешь, то… — резко спохватился Тобио, успокаивающе замотав руками. Но тут Наоки бросила на него преисполненный ленивого осуждения взгляд и пришлось прекратить. — Ну, тебе, как товарищу по несчастью, объясню, — продолжала тем временем девушка, очень недовольная вынужденной заминкой. — Ты же наверняка хоть раз видел игру Шираторизавы, верно? — Тобио с готовностью закивал, хотя и неизвестно для кого, ведь Нацумэ снова смотрела на облака. — А теперь скажи мне, они сильнее нас? На твой взгляд. Только честно. — Они… — осторожно подбирая слова, заговорил Кагеяма. — Сильны по-другому. — Вот именно, — согласно кивнула Нао. — Все наши стратегии так или иначе крутятся вокруг Ойкавы и его умения чувствовать игру, но каждая по-своему действенная. А у Шираторизавы всего одна стратегия. Внезапно прямо к ногам её подкатился потрёпанный жизнью футбольный мяч — очевидная любимая игрушка местной детворы. Той самой, что играла на площадке метрах в пяти от старшеклассников и сейчас яростно перешёптывалась, ища козла отпущения, которого нужно послать за мячом, беспокойно поглядывая в сторону последнего. Найдя это удивительно подходящим под весь сегодняшний вечер совпадением, Наоки хорошенько замахнулась ногой и со всей дури пнула мяч в сторону детей. Мяч со свистом, вращаясь как волчок, пронёсся по воздуху и воткнулся в сеточное заграждение, перепугав вышедшего за ним мальчишку. — Кто сильнее, тот и побеждает. Физически сильнее. Вот и вся стратегия. Тупая пробивная мощь и ничего больше. На языке начало неприятно горчить от собственных же слов, а может и от вида радостно вернувшихся к прерванной игре малолеток, так далёких от терзаний большого спорта и всяких стратегических заморочек. Хотя нет, точно от слов. Они вызвали воспоминания о том матче, когда она увидела, как ас волейбольной команды академии Шираторизава практически в одиночку, одной левой умудрился разбить все надежды старшей Сейджо попасть на национальный этап турнира. Вот так просто. Просто пробил их хлипкую стену, словно та была не крепче песочной струйки. Тогда она буквально с одного удара и последовавшего за ним взгляда тренера команды противника поняла, на чём их команда строится. Кто сильный, тот и прав. Нао не любила такой игры в теннисе и люто ненавидела её в волейболе. — Тогда у нас шансов победить ещё меньше. Наоки оторвалась от созерцания детей и недоверчиво взглянула на идущего рядом Тобио. Тот от своего высказывания, казалось, нисколько не расстроился; словно сказал нечто, само собой разумеющееся. И это её ещё сегодня упрекали в том, что она не верит в счастливые шансы и удачные совпадения на площадке. Нацумэ невольно усмехнулась этому. — Ты будто в первый раз играть собираешься, честное слово. Неважно, насколько ты сильнее физически, если не включать мозги, рано или поздно проиграешь. — И ты думаешь, что это «рано или поздно» может произойти в матче с нами? — практически передразнивая её недоверчивый взгляд, Кагеяма повернулся к девушке. — Такие вопросы задаёшь, — хмыкнула та, закатив глаза. — Если честно, я просто думаю, что у вас больше шансов. Только и всего. Во всяком случае, сейчас это так. — Тут внезапно кое-что осознала, весело прыснула и с ироничной полуулыбкой глянула на связующего. — Фиговый из меня менеджер, да? Тобио на секунду задумался, изучающе скользнул по ней взглядом. С одной стороны, Нацумэ всё ещё была для него девчонкой из команды соперников, где к тому же играла половина его бывших сокомандников, плюс совершенно точно не была ни идиоткой, ни любительницей так просто посмеяться над собой. Так что в её присутствии, наверное, всё же стоило следить за языком. А с другой, она ведь сама спросила, верно? — Честно ответить? — А ты умеешь врать? — саркастически приподняв брови, уточнила Нао. Кагеяма снова немного подумал и мотнул головой. — Если честно, то кажется, что да. Хотя на самом деле я понятия не имею, что у тебя за отношения с остальной командой. Наоки только ухмыльнулась с наигранной грустью и передёрнула плечами. Да чего юлить, паршивый она менеджер. Уж сегодня точно. Последний час она только и делает, что подбадривает противников, при этом лучшим, чего удостаивались те, кого ей стоило бы поддерживать, было «Киндаичи, ты часом не забыл, как мяч выглядит?» — Мда уж, пора мне что-то с этим делать, — задумчиво заключила она вслух. Кагеяма же вслух не сказал ничего, хотя и подумал про себя, что, наверное, это хорошее решение. Жалко только, он по-прежнему не имел ни малейшего понятия об отношениях Нао с остальной командой.Гейм 9. На месте встречи избежать нельзя
30 августа 2020 г. в 15:08
— Нао-чи, я жду подробностей!
Где-то на втором слоге, аккурат пришедшемся на грохот отъехавшей двери, Мэй от неожиданности едва не выпустила из рук лейку. Нао, от скуки чёркающая по доске, одним движением превратила свою лисицу в длиннохвостого демона. Из-за этого обе повернулись в сторону вихрем ворвавшейся в помещение Юрико. И у каждой на языке вертелись как минимум одна законная претензия и как максимум с десяток непечатных словечек. Отдать богам душу во время школьного дежурства по классу после уроков ни одна не планировала. Точно не сегодня.
А Миянэ хоть бы что. Как всякий порядочный возмутитель спокойствия, она жила по принципу «либо ты, либо тебя». Напугала ведь она, а не её — простейшая логика. К чему лишние эмоции? Словно бронёй, защитившись этим от высасывающих радость взглядов подруг, она спокойненько зашла в кабинет, закрыла за собой дверь и едва не вприпрыжку прошествовала к учительскому столу. Отодвинула стул, уселась на него в пол-оборота и, подперев щёку ладонью, принялась пожирать глазами стоящую в нескольких сантиметрах от неё Наоки.
Нацумэ буквально чувствовала, как сочащаяся из каждой поры этого участливого лица приторная карамель обволакивает её и застывает невидимой коркой. А Юри всегда слыла ценителем сладостей. Её взгляд буквально ломтями откусывал запчасти от затылка подруги, как изголодавшийся по угощениям ребёнок загребает ложкой именинный торт.
— Это… Мэй-чан, посмотри, у меня там сзади мозг ещё не просвечивает?
Танигучи на мгновение оторвалась от инспектирования оставшейся в лейке воды на предмет её там наличия и глянула в сторону подруг, скопившихся между учительской столешницей и классной доской.
— Ты же знаешь Юри. У тебя там уже всех затылочных долей не хватает. Так что смотри не ослепни, — пожала она плечами, возвращаясь к поливу цветов.
Нао только скорчила ей вдогонку кислую мордашку. Вот они, прелести общения с человеком, который уже полгода как с отличием окончил медицинский факультет, двадцать лет успешно отпрактиковал свою нейрохирургию и завёл стену-другую цветастых бумажек в красивых однотонных рамках. И всё это удивительным образом, не вставая из-за школьной парты. Хорошо ещё не начала бросаться любимыми словечками. Ну теми самыми, об которые не то что язык, здравый рассудок обломать можно.
— Ну Нао-чи-и, — требовательно проныла Миянэ, похлопав для значимости ладонью по столу. — Хватит болтать с Мэй-чан! Она и так уже больше меня знает.
Ещё один жалостливый взгляд, брошенный ей в спину, Мэй безбожно проигнорировала. Не найдя поддержки, Нацумэ пораженчески вздохнула и повернулась к Юрико, опершись плечом о доску. Попав аккурат в центр собственных свеженьких каракулей. О том, что могли сделать с чистой школьной рубашкой въедливая меловая пыль и разводы, лучше было не вспоминать.
— Тебе кто-нибудь говорил, что нехорошо лезть в чужую личную жизнь? — наставительным тоном поинтересовалась она.
Юрико непонимающе хлопнула ресницами и открыла уже было рот для ответа, но тут…
— Нао, если тебе самой кто-то сказал, что после фразы «Я выполнила твоё желание» без пояснений никто не захочет ничего спросить, лучше больше с ним не общайся. Или просто прекращай общаться с парнями. Это плохо влияет на мозг.
— Мэй-чан, надо было вмешиваться, когда я тебя просила, — глянув через плечо, прошипела Наоки.
Мэй снова пожала плечами.
— И получить за то, что сказала не то? Нет уж, спасибо. Тебя я знаю даже лучше, чем Юри.
— Я…
— Нао-чи, ты что, опять тему переводишь?
Нацумэ, собравшаяся было воинственно и самоотверженно вступить в перебранку с Мэй, осеклась в самом начале фразы, запуталась в собственном языке и сконфуженно притихла, сложив руки на груди, сморщившись, как хорошенько пожёваный кусок застарелой кожи. Чтобы увидеть её фирменный подозрительный прищур, смотреть Миянэ в глаза было отнюдь необязательно. Но жизнь этот факт окружающим не облегчал вообще.
— У неё всегда так, когда речь заходит про сама знаешь кого, — моментально среагировала Танигучи, подливая масла в огонь.
— Ну да, не подумала, когда влюбилась, — нехотя буркнула Наоки.
— Что потом стыдно признаваться будет? — весело пропела Юрико. Она, конечно, ответа на вопрос пока так и не дождалась, но наблюдать за реакцией Нацумэ на упоминание Ойкавы тоже вполне себе времяпрепровождение.
— Об этом особенно.
— Ой, да брось, Нао-чи! — отмахнулась Миянэ. — Нас-то чего стесняться? Мы с Мэй-чан и так уже в курсе, что ты по Ойкаве-куну с ума сходишь. Так что выкладывай, как всё было!
Нао недовольно отвела глаза, надула щёки и шумно выпустила воздух. Она уже успела трижды пожалеть обо всём — и о влюблённости в Ойкаву, и о том договоре с Юри, и о дружбе с ней вообще. Но делать нечего, теперь каждая минута молчания будет стоить ей десятка нервных клеток и, возможно, даже пары лет жизни. Спокойной уж точно.
«У тебя две недели, чтобы поговорить с Ойкавой-куном, иначе я придумаю что-нибудь другое». Вот надо же было тогда просто промолчать. Взять и промолчать. Тысячи миллионов ситуаций в жизни было, есть и будет, когда разумнее всего было, есть или будет промолчать, а она промолчала именно в этот раз. Когда её поймали на слове. Когда за дело взялась Юри со своим чёрным поясом по сёдзе. Когда сама Нацумэ прекрасно осознавала, что всё равно не сможет объясниться с Ойкавой просто в лоб — ни через неделю, ни через две.
Ну и получила за всё сполна — и за глупость, и за трусость. Указание, звучащее ни много ни мало как «заставь его ревновать». Да, вот так просто. Всего-навсего пойти и вызвать ревность. Взять и исхитриться заставить чувство, которого может по факту и не существует, оторваться от вялотекущей жизни бесполезной химической реакции и явить себя миру во всей красе. Класс!
Нет, сама по себе идея была не особо страшной. Зная Миянэ, Нао восприняла это даже с облегчением, ибо давно уже подготовилась открыто вешаться на капитана волейболистов на людях, гоняться с волейбольными мячами наголо за его поклонницами или, по меньшей мере, мешать разговорчивой Юри с ним пересекаться. В принципе, долго ли придётся стараться, если вокруг неё целыми днями потеют на волейбольной площадке несколько десятков других парней, как минимум половина из которых очень не против лишнего внимания? Очевидно, не слишком.
Мешали лишь несколько весомых «Но». Больших таких «Но», зрелых, в самом расцвете своей категоричности.
Первое «Но» крылось в характере Ойкавы. Инфантильная язва, готовая при любом удобном случае плюнуть ядом собеседнику в лицо, а при неудобном сделать это ему в затылок, или превратить невинную шутку в свой адрес в финальный акт трагикомедии тысячелетия. Такие люди ни за что не воспримут чужую игру всерьёз. Особенно, если она исходит от точно такой же язвы. За это Нацумэ готова была поручиться хоть прямо сейчас, не сходя с места. Она бы тоже не поверила, и прекрасно знала, что Тоору её ложь в момент раскусит.
Второе «Но» делило своё скромное обиталище, размером с эго Ойкавы, с первым. Как ни крути, не тянул названный король старшей Сейджо на собственника, хотя бы потому, что истинно важная вещь в его жизни была всего одна. И она не носила юбки, не училась в школе и вообще вряд ли могла самостоятельно передвигаться. Если он что и ревновал, так только удачный пас к связующим команды соперников и чистый эйс к Иваизуми.
Третье же «Но» — необъяснимо, но так и есть — было в самой Нао. Она просто боялась. Как первоклашка боялась, что её отошьют. Не поймут, проигнорируют, скажут в лицо «Кончай маяться ерундой, мне на тебя плевать», что там ещё можно придумать — на потеху себе можно обрядить любимую собаку в любой костюмчик, но собакой она быть не перестанет. Вопреки всему, чувства её были сильны и держали горло девушки мёртвой хваткой. А что за радость после признания в любви услышать в ответ «Наоки-чан, ты заболела, что ли? Какая любовь?» Не очень большая, это точно. Не могла она себе позволить такого, только не так; лучше уж они всю жизнь будут друг друга подкалывать и делать вид, будто все встречи — результат череды дурацких совпадений, и раз уж сложилось так, почему не поболтать. Так хотя бы никто никому не должен, никто не обижен и каждый, вроде как, при своём.
И всё же…в каком-то смысле она ведь выполнила желание Юрико. Конечно, всю грязную работу, как всегда, сделал живущий на своей волне язык, но принадлежал-то он всё равно Наоки.
— Ну и вот, в общем, я сказала ему, что тот конверт был от Кагеямы-куна. — С этим Нацумэ, закончив рассказ о вчерашнем разговоре с капитаном на вечерней тренировке, облегчённо выдохнула. Больше ей по факту сказать нечего, так что сейчас придётся защищаться от вопросительного артобстрела.
— Погоди, — неожиданно встрепенулась Мэй, оборачиваясь. Выражение лица у неё при этом было такое, будто она вдруг осознала, что живёт в компьютерной симуляции. — Конверт? Который ты тогда нашла на парте?
Наоки скрестила на груди руки и закатила глаза, в который раз поразившись избирательности девичьего слуха.
— Мэй-чан, ты сегодня хоть раз вступишь в тему? Я две минуты назад сказала, что это был именно тот конверт.
Танигучи в ответ огрызаться, вопреки ожиданиям общественности, не стала. Лишь вздохнула, как детсадовский воспитатель перед выходом утром на работу, и взглянула через плечо Нао на Юрико. Но сама Наоки внимания на это не обратила. Ибо именно в этот момент, она готова была поклясться, услышала чужое хихиканье, которое, судя по звуку, издавала либо сама Миянэ, либо хитро примостившееся у неё на голове школьное приведение. С одной только оговоркой; в Сейджо энтузиасты давно всех призраков переловили.
Заметив, что привлекла внимание, Юри не стала делать вид, будто дело было всё-таки в призраке. Только снова подпёрла щёку кулаком и расплылась в широкой кошачьей улыбке.
— Вот видишь, — промурлыкала она, глянув на Мэй. — Я же говорила сработает.
Танигучи в ответ только снова вздохнула и отвернулась к окну.
Наоки же в это время, словно человек, попавший в общество персонажей утреннего кукольного телешоу с кабельного канала, скривила лицо и принялась крутить головой, глядя то на одну подругу, то на вторую. В её голове хаотичные частички мозаики с трудом слипались в нечто похожее на нормальную картинку. Конверт, сработает, ревность Ойкавы, вздыхающая Мэй, довольная, как сэнсей после победного матча, Юрико — и между всем этим есть связь, явно работающая против неё. Только какая…
Внезапно её осенило. И в этот момент Нацумэ смогла только с размаху хлопнуть себя ладонью по лицу и обречённо припасть спиной к доске. Та от удара протестующе загудела и приготовилась в случае чего ронять мел, однако не пришлось. Колошматить её затылком девушка не стала.
— Какая же я дура! — вскрикнула Нао, отчаянно жмурясь, в надежде отогнать с глаз долой собственную глупость. — Как, как я сразу не догадалась? Он же был пуст! И почерк на конверте…
Именно так. Единственной смысловой нагрузкой, которой мог похвастаться подкинутый ей на парту перед уроками конверт, было имя самой Нао в графе получателя. А в остальном он ничем не отличался от только что купленного. Разве что вложенным внутрь тетрадным листом. Но и тот содержал в себе только аккуратный узор из клеточек, и больше никакой информации. Нао ещё помнила, как сильно тогда удивилась. Кому в голову в здравом уме вообще могла прийти мысль подкинуть тайное письмо, из которого можно узнать только количество клеточек на листе тетради? И то пришлось бы делать своими силами. Оставить послание анонимным это да, но чтобы совсем ничего не написать… Ещё и Мэй, которая при виде конверта сказала нечто вроде «Ненормальная». И эти до боли знакомые изгибы в символах, складывающих имя Нацумэ… Ну как можно было не заподозрить подвох?
— Ага, это я сделала! Нао-чи, до чего ж ты глупая, — сочувственно качнула головой Юрико, даже не попытавшись хоть на пару сантиметров уменьшить свою улыбочку.
— Если тебя это утешит, я пыталась её отговорить, — не оборачиваясь, сообщила Танигучи.
Наоки развела пальцы на закрывающей глаза руке и зло зыркнула через щель на одноклассницу.
— Опять ты невовремя, — прошипела она. — Ты мне сразу должна была рассказать.
— Ничего не поделаешь, — передёрнула плечами Мэй. — Я Юри раньше пообещала молчать.
— Ну чего ты, Нао-чи! Всё же отлично вышло! — весело заговорила Миянэ, заметив, что Нао собралась начинать качать права насосом покрупнее и, возможно, даже нецензурнее. — Я знала, что ты сама ни за что не решишься поговорить с Ойкавой-куном откровенно и точно не станешь провоцировать его, так что решила помочь. Согласись, ты ведь никогда не упустила бы возможность его этим уколоть, правда же?
Наоки очень хотела бы сейчас кого-нибудь придушить или хотя бы пнуть, но сдержалась. У неё уже просто не было сил бороться с прямолинейными, как ракетная установка, смущающими и очень — чтоб их — меткими доводами подруги. Каждый её шаг, любую возможность в их отношениях с Ойкавой гуру любовных симуляторов уже успела проработать чуть не до выражений лиц. И какой тогда смысл пытаться оправдываться?
Взвесив все неутешительные обстоятельства, Нао просто решила процитировать умного человека.
— Интересно, я когда-нибудь попаду в нормальную компанию?
— Я бы попросила не нарушать мои авторские права, — потребовал скучающий голос Мэй. Нацумэ послушно сменила пластинку и страдальчески взвыла.
Тут раздался первый за сегодня вздох со стороны заскучавшей Миянэ, устало откинувшейся на спинку стула.
— Да ладно вам, чего вы такие тухлые? Какая разница, было письмо или нет и от кого оно? Куда важнее, что Ойкава-кун про него в курсе и думает, что оно настоящее.
Нацумэ опять ощутила укол желания вырубить этот фонтан дружелюбного участия физически и, желательно, надолго, но снова пришлось сдержаться. На этот раз на выручку пришли не вытертая доска и тряпка.
— То, что я ему рассказала, не значит, что он об этом думает, — сухо заметила Нао, стирая размазавшийся хвост своего девятихвостого кицунэ. Юри в ответ лишь весело прыснула.
— Будь уверена, думает. У меня на такие вещи глаз намётан. Вот как он себя повёл, когда ты рассказала про письмо?
Нацумэ на секунду остановилась и честно задумалась. Тряпка влажно хлюпала под её сжимающимися-разжимающимися пальцами. Наконец, к чему-то придя, девушка передёрнула плечами и решительным жестом лишила меловую лисицу головы.
— Да как обычно, никак. Я вообще сразу же пошла убирать за первогодками, так что не вникала.
— Ладно. Тогда так. Про письмо ты вспомнила, когда он спросил, с чего ты начала общаться с Кагеямой-куном, так? — принялась рассуждать Миянэ, жадно следя глазами за реакцией Нао. — То, что он вообще про это спросил, уже означает, что ему не всё равно, с кем ты проводишь свободное время. Разве этого мало?
— Мало, — категорично мотнула головой Нао. — Он просто не переваривает Тобио и мог ещё подумать, что я ему рассказываю про наши тренировки. Он, если что, из другой команды.
— Глупая Нао-чи! Это здесь не при чём! — возмутилась Миянэ, легко подскочив на стуле. Наоки дальновидно решила не спорить с ней.
— А что за Тобио такой? — снова подала голос Мэй, наконец решив уделить внимание не растениям, а людям. Так уж вышло, что подруги о подноготной сложных отношений между волейболистами префектуры были не в курсе. Нао была достаточно умна, чтобы понимать, что для них это такой же пустой звук, как понятие «эйс-подача», а то и ещё хуже. Но это так, только пока информация представляет собой безликую и бесформенную биомассу. Другое дело, когда от неё отрывается комочек, из которого лепится определённый человек.
— Кохай его из средней школы. Сейчас учится в старшей Карасуно. И Ойкава его на дух не переносит из-за того, что Тобио больший гений чем он сам.
— Кохай? — скептически изогнув бровь, переспросила Танигучи. Наоки кивнула.
— Первогодка.
— О, так тебе помоложе нравятся.
— Мэй-чан, я серьёзно! Если уж молчишь, молчи до конца, — огрызнулась Нацумэ. Ей краска, конечно, в голову ударила, но произошло это, скорее, по инерции и из уважения к хорошему тону поведения в подобных ситуациях. По крайней мере, хотелось надеяться. Просто в очередной раз становилось как-то стыдно перед Тобио, который о каких бы то ни было разговорах про себя не подозревал. А он казался таким…невинным. Ну точно как настоящий первоклашка. Разве можно впутывать детей во взрослые половозрелые игры?
— Нет, нет и нет! Ни о каких первогодках из других школ и речи быть не может! — заявила Юрико, хлопнув ладонью по столу и поднявшись на ноги, и принялась расхаживать по пустому классу. Этим она как бы говорила, что с этого момента переводчик чужих слов в её голове будет работать исключительно на благо собственных выводов хозяйки.
— У меня такое чувство, что, когда вы в следующий раз с Ойкавой поздороваетесь, наша отаку скончается от остановки сердца, — усмехнулась Мэй, перехватив тухлый взгляд Наоки.
— Если переживёт наши совместные тренировки, — кисло отозвалась та.
— Но если серьёзно, то… — продолжала рассуждать Миянэ, будто не она была тут главным отаку в помещении и председателем клуба потенциальных пейрингов. — Нао-чи, ты просто гений! — победно щёлкнув пальцами и прищурив глаз, она резко крутанулась к Нацумэ. Та аж дёрнулась, переполненная желанием отскочить куда-нибудь на подоконник. А лучше сразу на карниз по ту сторону окна.
— Чего это?
— Ну как же, — на секунду осуждающе помрачнев, сказала Юри. — Это же правда гениально! Сказать, что получила признание в любви от его главного соперника в любимом деле. Даже представить не могу, что сейчас твориться в его голове!
— Воу-воу, легче на поворотах, — лениво махнув рукой, попыталась осадить разбушевавшуюся фантазию Наоки. — Если ты думаешь, что Ойкава на такое поведётся, то ошибаешься.
На нос ей тут же лёг палец; многозначительно лёг, со всей строгостью. Мол, чего ты возникаешь, сказано же было молчать.
— Это ты ошибаешься, — заявила Миянэ. — Говорю тебе, любой парень в такой ситуации будет злиться, даже Ойкава-кун. Тем более если он постоянно проигрывает этому…в общем, как его там. Он может и не любит тебя так, как ты его, но ревновать начнёт. В этом можно не сомневаться.
— Кому-то поменьше бы рубрики с советами в женских журналах читать, — тихонько прыснула Мэй.
В этот раз Нао её не поддержала. Как-то её и без того обессиленное разговором настроение плохо перенесло удар по макушке фразой «Может он и не любит тебя». Каждое слово буквально куском арматуры припечатывало к полу; потом ещё этот финальный взлом черепа в виде «так, как ты его». Отличный настрой плюс уверенность в себе и всё совершенно безвозмездно.
— Очень воодушевляет, — только и фыркнула она вслух.
— Ну сколько раз повторять, всё просто отлично! Ничего, Нао-чи, мы ещё заставим его бегать за тобой! — бодро отозвалась Юрико, кладя ладонь подруге на плечо. Хотя на контрасте со своей решительной физиономией могла бы и не заморачиваться с подбадривающими жестами. Это же как пытаться подбодрить человека, которого собираешься спихивать из самолёта на ходу, чей парашют имеет вероятность полностью без проблем раскрыться примерно такую же, как и не раскрыться вовсе.
— Не уверена, что хочу этого. Может, сменим тему?
— Согласна, — подала голос Мэй. — От разговоров про Ойкаву у меня мигрень начинается.
— Фи, какие вы скучные, — скривив нижнюю губу и сморщив лоб, сообщила подругам Миянэ, но быстро пришла в себя и снова просияла.
Сняла ладонь с плеча Наоки и всплеснула обеими руками. Человек-флюгер; главное, что ветер дует, а уж куда он дует неважно, когда ты можешь крутиться на все триста шестьдесят.
— Ну как знаете! Тогда слушайте о том, как я вчера ездила с мамой за продуктами. В общем, возвращаемся мы с полными пакетами в руках на парковку, и тут…
— Наоки-чан, хватит прохлаждаться! Или забыла уже о своих обязанностях?
Секундой назад Нацумэ и Танигучи больше жизни хотели знать, в какую глупость в очередной раз вляпались на парковке перед торговым центром две сильные и независимые женщины. Потом ожила дверь в коридор. И интерес к жизни Юрико буквально сдуло потоком разогнанного этим движением воздуха.
Потому что никакая история из жизни не могла соперничать с прервавшим её человеком. Это подтверждала и сама непроизвольно проглотившая язык и крутанувшаяся на пятках Миянэ.
Вломившийся же посреди девчачьего разговора капитан волейбольного клуба своему появлению не удивился совсем. То есть абсолютно. Стоял себе, скрестив на груди руки, опершись плечом о дверной косяк, и с недовольным осуждением смотрел на своего горе-менеджера.
Последняя же в это время отчаянно пыталась понять по его лицу, сколько он вообще слышал. Но читать по пустой бумаге — обычно заведомо провальная затея, как ни крути.
На помощь пришла Мэй, которая довольно ревностно относилась к некоторым составляющим своей рутины девушки-подростка и вообще недолюбливала отдельных связующих.
— Просто для справки. Вот такая штука, — девушка подняла сжатый кулак и легонько качнула им в воздухе, — у тебя тоже есть. И если сделать вот так, — она постучала по воображаемой двери, — она стучать будет. Довольно просто, правда же?
Ойкава недовольно скривился и фыркнул, однако послушно освободил одну руку и пару раз небрежно стукнул костяшками по косяку. Получившийся звук имел недвусмысленный снисходительный окрас. После парень снова вернул руку на грудь и глянул на Танигучи.
— Довольна?
— Для первого раза сойдёт.
— Ты чё тут забыл? — наконец включилась помрачневшая Наоки. Перспектива того, что Тоору мог услышать даже часть их разговора, ужасала её, но для себя она решила, что это вряд ли страшнее причины, по которой он вообще мог оказаться за закрытой дверью их классной комнаты. Ещё и будучи в спортивной форме, в разгар времени разминки. Забавно, раньше он филонил с этим немного больше в пределах спортзала. Кажется, кто-то решил выйти на новый уровень.
Связующий на секунду стушевался и будто бы даже смутился, но на столь деликатный и корректно поставленный вопрос не мог не ответить.
— Твоё дежурство уже должно было закончиться, а ты ещё здесь, — с заметной неохотой заговорил он, проведя рукой по волосам. — И болтаешь вместо работы. Просто хочу напомнить, что у нас отборочные Весеннего Турнира меньше чем через месяц, так что некогда болтать. Собирайся и пошли на тренировку!
Нацумэ едва языком не подавилась от такого и так сморщилась, как если бы он перед ней пластом упал и начал мёртвым прикидываться. Хотя нет, пожалуй, даже больше. И вот этот вот бред он предлагал сейчас проглотить? Вот в это вот ей нужно поверить и, поспешно хватаясь за сумку, побежать в волейбольный клуб? Серьёзно, что ли? Сказал бы хоть, что боится, что она потеряется в коридоре или завернёт не в тот зал. Всё правдоподобнее бы прозвучало. Да она вчера половину тренировки потратила на игры с первогодками из теннисного клуба, и когда пришла, поняла, что в общем-то могла бы не приходить, ибо должного внимания этому не уделили. А тут на тебе! Лично капитан пошёл привести нерадивого менеджера, потратившую на уборку класса подозрительно много лишних минут. По нему же видно было, что он врёт!
И вот в тот момент, когда Наоки уже приготовилась выразить всё своё недоумение словами, на рот ей легла лёгкая, слегка пахнущая увлажняющим кремом ладонь. Лёгкая-то она была лёгкая, но почему-то рыпаться сразу же расхотелось.
— Нао-чи, не стоит ругать его! Подумаешь, потом договорим. Ойкава-кун, прости-прости! Это из-за меня Нао-чи задержалась! Она так занята в последнее время, что даже не знаю, когда с ней увидеться. Вот решила забежать после уроков и совсем заболталась. Но я всё понимаю, так что можешь забирать её! — торопливо запричитала Юрико. При этом она как-то слишком уж настойчиво умудрялась подталкивать Нацумэ в сторону двери. Когда нужно, хрупкие девочки и танки могли бы голыми руками останавливать.
На последней фразе она наконец убрала руку с её рта и в последний раз хлопнула подругу по спине.
— Нао-чи, не стоит отлынивать! У вас важный турнир на носу! Иди-иди!
Нацумэ, оказавшаяся в результате всех манипуляций буквально нос к носу с грудью стоящего на пороге Тоору, работать идти уже не слишком хотела. Ей вообще уже начинало казаться, что в принципе и без свидетельства об окончании старшей школы можно прожить. Зато больше с этими чокнутыми общаться не придётся. Потому что вокруг неё все точно с бешеной скоростью съезжали с катушек.
— Можно я хотя бы… — осторожно начала было Нао, поворачиваясь.
Внезапно нарисовавшийся в воздухе, опасно близко от лица, рюкзак помешал договорить. Девушка едва успела вскинуть руки и поймать собственную сумку. Однако эффект неожиданности в очередной раз доказал свою состоятельность; она оступилась и завалилась спиной назад. Хорошо, хоть падание вышло коротким и мягким. Во всяком случае, вряд ли оказавшийся позади Ойкава был тверже деревянных половиц.
— Не трать время зря! — весело пропела Юрико, заведшая руки за спину. Это при том, что именно этими же кокетливыми ручками секунду назад швырнула увесистый рюкзак через половину класса. И когда только до парты Наоки успела добраться.
Хмуро взглянув сначала на неё, потом на тихо потешающуюся над происходящим Танигучи, Наоки примостила лямку рюкзака на плечо и, отступив на шаг, обернулась к капитану волейболистов. Тот дальновидно помалкивал, глядя куда-то поверх её головы. Хотя Нао ли было не знать, что ему всегда есть что сказать. Побоялся, понимаешь ли, абсурд ситуации спугнуть, чёртова сестра милосердия!
— И чего мы встали? Или ещё кто-то должен прийти? — недовольно уточнила девушка. Нога её легонько подёргивалась от желания направить кое-кого куда нужно хорошим пинком.
Ойкава смиренно отступил в сторону, освобождая проход, легко поклонился и провёл рукой по воздуху в сторону затопленного солнечным светом школьного коридора.
— Только после тебя.
— Боишься, что сбегу?
— Не без этого. Наоки-чан в последнее время стала жутко ленивая.
— И правда. Что бы она без тебя делала?
С этим Наоки гордо тряхнула волосами, подтянула лямку рюкзака и вышла за дверь. Недолго думая, за ней отправился и Тоору. А думал он недолго потому, что расплывшаяся в приторной улыбке Юри у кого угодно отбивала желание шевелить мозгами; только конечностями и только где-нибудь подальше.
И едва шаги и голоса двоих членов волейбольного клуба окончательно стихли, Миянэ подскочила к двери, выглянула наружу, огляделась. Потом захлопнула дверь и прижалась к ней спиной. Тут-то её тщательно сдерживаемый восторг и хлынул наружу во всей красе.
— А-а! Мэй-чан, ты видела? Видела? — взвизгнула она, сверкая улыбкой, глазами и вообще всем своим лицом. — Я же говорила, он её ревнует! Видела?
Танигучи на это закатила глаза, скривила губы и передёрнула плечами; причём всё это с оттенком нездорового для неё раздражения. Она сама не понимала, что с ней происходило, но чем больше времени проходило и чем дальше заходила влюблённость Нацумэ в Ойкаву, тем больше последний начинал раздражать. Девушка даже не знала, чем именно. Знала лишь, что если не так давно она его просто сторонилась, как сторонятся всякого мало знакомого человека, с которым не хочется знакомиться, то теперь не переваривала. И сама мысль о том, что Наоки могла так безнадёжно зациклиться именно на капитане волейболистов, заставляла всё внутри захлёбываться возмущением. Когда, чёрт возьми, старая подруга успела так поглупеть?
Хотя в глубине души Мэй, наверное, знала ответ. Эти двое просто казались ей слишком похожими. Слишком сильно стоили друг друга. Что один, что вторая — законченные язвы, повёрнутые на своём спорте и не способные воспринимать остальной мир всерьёз. О чём говорить, если они даже поговорить нормально наедине не могут? Такие решительные на своих площадках и кортах, и такие трусливые в жизни. Действительно, ведь проще убеждать себя, будто ничего нет, чем допустить даже малейший шанс услышать отказ. Если к подобной дурости Наоки за годы дружбы Танигучи попривыкла, то в случае с Тоору она вызывала желание прибить его его же обожаемыми мячами для волейбола. Парень он или кто, в конце-то концов! Уже в открытую ревнует, а всё туда же. Как какая-то капризная девчонка, честное слово.
Юрико, взглянув на отмалчивающуюся Мэй, на мгновение растеряла весь энтузиазм и тоже закатила глаза, зайдясь в безмолвном приступе удручённости. И почему все ближайшие к ней люди так любят всё усложнять своим отрицанием? Одна, уже будучи по уши влюблённой, едва ли не с ложечки подкармливая парня, продолжала нет-нет да и заявлять, что ничего к нему не чувствует. А другая вообще бесилась из-за этого непонятно с чего. Ей-богу, это ещё они её считают ребячливой и капризной!
— Мэй-чан, ну хоть ты-то не начинай ревновать, — умоляюще проныла Миянэ. — Тебе с Ойкавой-куном не сравниться.
— Да просто почему он? — недовольно вздохнула Танигучи, складывая руки на груди. — Не понимаю я Нао. Два года ничего и тут вдруг на тебе! Влюбилась она! И с чего вдруг спрашивается?
— А я думала, ты умнее Нао-чи, — издевательски хихикнула Юри.
— Да куда мне до тебя.
— Ладно тебе. Боюсь, прямого ответа мы всё равно никогда не дождёмся, это же Нао-чи. А если дело в спорте, так мы ещё и не поймём ничего. Но ты ведь помнишь, как сильно она любит теннис? — Осознавшая, к чему всё идёт, Мэй уверенно кивнула, и довольная Миянэ продолжила: — И помнишь, что она почти перестала играть в старшей школе. Но теперь она снова играет и ещё как! По-моему, если это благодаря Ойкаве-куну, то лучшего для неё и представить нельзя.
— В чём-то ты, конечно, права, только… — задумчиво протянула Мэй.
— Ну что ещё? — нетерпеливо перебила Юрико. Ей собственная мысль казалась достаточно идеальной с точки зрения глубины и осмысленности, чтобы быть достаточной во всём остальном. И вот это вот категоричное «только», в смысле «НО», — причём именно большими буквами — сейчас вообще было не кстати.
— Глупость это всё, по-моему, вот что, — фыркнула Танигучи, всем существом выражая своё «Фи!» всему — от темы разговора до отсутствующего терпения подруги.
— Почему это?
— Сама подумай. Сейчас они постоянно находятся рядом, а дальше что? Разойдутся по своим универским командам и завязнут там. Каждый начнёт работать ради самого себя и своего результата и плевать им станет на то, что когда-то в школе они там друг друга ревновали. Ну будут иногда созваниваться ради приличия. Может, видеться раз в год. Повезёт, повстречаются официально пару лет, а потом всё. И я не верю, что они сами этого не понимают. Вот зачем тогда всё это? Не понимаю.
— Фу, Мэй-чан, ты даже пессимистичнее моей мамы, — вытянув лицо, заявила Юрико. Пережившая несколько лет назад «самый душещипательный развод тысячелетия», её мать начала всякие отношения считать недолговечными, как цементная пломба; а ещё такими же шершавыми на ощупь и неуместными на взгляд. И девушка привыкла все подобные рассуждения ровнять по ней. Однако подруга сделала невообразимое. Несколькими предложениями она подняла планку безнадёги так, что её матери ещё не один год придётся распинаться, чтобы этой планки допрыгнуть.
Мэй поджала губы с выражением чопорной дамы выдержки века эдак девятнадцатого. Большей его части.
— Я здраво смотрю на вещи.
— И как тебя только Сатори-кун терпит, не понимаю, — сокрушённо покачала головой Юри, приложив ладони к щекам. Потом снова улыбнулась и взглянула в сторону запертой двери. — А я вот верю в них обоих. Не знаю почему, но у меня хорошее предчувствие. Если они продолжат поддерживать друг друга как сейчас, всё будет отлично. Но для этого нужно им немного помочь.
Заметив снова замелькавшие вокруг её головы эфемерные звёздочки, Мэй лишь в который раз вздохнула. Переубеждать она всё равно никого не собиралась. Пусть всё идёт как идёт.