—1—
Джотаро рос очень чувствительным и любящим мальчиком. Мама ему об этом всегда говорила, а он бесился. Ну какой он чувствительный? Какой лю… Ладно, возможно, в этом его мама была права — он любящий. И, если только самую малось, заботливый. Но это только по праздникам! А вот чувствительный… нет, ни за что. Джотаро мальчик! Мальчик! Поэтому все эти странные «чуйвства» ему неизвестны, непонятны и вообще — это все выдумки. Жалкие попытки принизить его достоинство. Да! Именно так! Джотаро любил убеждать себя в этом, особенно тогда, когда заняться было ну совсем нечем. Например, после школы, когда он топал домой, размахивая ранцем взад-вперед или же когда оставался дома один. Вот и сейчас, небрежно идя со школы домой, маленький Джотаро думал: «Если мама еще раз заговорит об этом — все выложу! А то сколько можно. Еще и подругам хвастается, а те в ответ смеются! Надо мной!» — Держи шавку! Джотаро, от неожиданности запнувшись о свою ногу, застыл на месте, прислушиваясь. Где-то в кустах, что росли за обочиной, кто-то громко говорил, а еще смеялся. Осмотревшись и не найдя никого вокруг, Джотаро, сжав в руке ранец, подошел чуть ближе. Прислушавшись, он наклонился к краю дороги, но больше ничего не смог разобрать. Шелест листьев и какая-то возня заглушали голоса. — Ай! Вскричал кто-то. Джотаро, напугавшись, отпрыгнул в сторону. — Эта сука меня укусила! Листья зашелестели громче, а голоса звучали все раздраженнее и раздраженнее. Джотаро вскрикнул, когда на обочину выкатился окровавленный комок шерсти. — Боже… — тихо-тихо сказал он. У него задрожали ноги. Джотаро упал, напугано смотря на собаку, которая, жалобно взвизгнув, попыталась убежать. Ее маленькая мордочка была вся в крови, а одного глаза… кажется, его не было. В спешке ковыляя, она не переставала поскуливать. У мальчика сжалось сердце. Испуг и страх все еще держали за шкирку, поэтому он не мог пошевелиться. Лишь мысленно он прокручивал в голове: «не дай ей убежать; ей нужно помочь; кто это сделал». И так до бесконечности. Он провожал взглядом изуродованное животное, которое пыталось скрыться во что бы то ни стало. — Вон она! — Лови, пока не убежала! Переведя взгляд на кусты, Джотаро сильнее впал в ступор. На дорогу вывалилось двое соседских мальчишек, с которыми Джотаро иногда играл, когда было особенно скучно. Посмотрев на них сейчас, он понял, почему так редко с ними водился — они были животными. Нездоровый блеск в глазах, перепачканные в земле и крови руки… Джотаро стало страшно. Ему захотелось поскорее удрать. Но сначала нужно было забрать собаку. — Пой-мал, — по слогам протянул один из мальчиков, придавливая визжащее животное к земле. — О, Джотаро! — Второй мальчик улыбнулся, приветливо махнув рукой. — Не хочешь с нами? — предложил тот, который удерживал собаку. Джотаро хотел крикнуть, чтобы они прекратили, но только прохрипел в ответ. Перед глазами стало мутно, а нос зачесался, будто хотелось чихнуть. Тот мальчик, что поймал собаку, схватил ее за шкирку и грубо мотнул несколько раз, удовлетворенно улыбаясь. — Посмотри на него! Нюни распустил! Плакса! Джотаро плакал. Беспомощность и страх не давали ему пошевелиться. Он ничего не мог с собой поделать. Мальчишки ушли, забирая с собой пса.* * *
Справившись со ступором, Джотаро попытался встать на ноги. Колени дрожали, поэтому он время от времени падал на дорогу. Страх прошел, но слезы все еще душили, застилая глаза. Пройдя несколько шагов, Джотаро сорвался на бег. Ноги постоянно заплетались, но ему было все равно. Он бежал, смаргивая последние слезы с глаз. «Больше такого не повторится!» Думал он. «Я больше никогда не буду плакать и бояться!» Нагнав мальчишек, он с разбегу прыгнул одному на спину, валя с ног. Второй, держащий в руках окровавленного щенка, испуганно отшатнулся, выставляя вперед руки.* * *
Щенок был мертв.—2—
— Джотаро, пошли в кино? Какеин мило улыбнулся. Его щеки трогательно покраснели, а руки, если хорошо присмотреться, подрагивали. Он нервничал, временами хватая себя за рукава гакурана. Джотаро усмехнулся, прикрывая глаза. Он не очень любил фильмы. Все просмотренные по телевизору или в кинотеатре истории оставляли его равнодушным или же вызывали скуку. Все чаще он засыпал еще в самом начале, еще до вступления. А потом негодующе сопел, если какой-нибудь резкий звук выводил его из дремы. Если такое случалось, он, сквашивая раздраженную морду, выходил из кинозала и топал на кассу, забирать деньги за билет. Редко случалось, что деньги отдавали без мордобоя. — Мы все равно здесь застряли до утра, — начал оправдываться Нориаки, краснея еще больше, — поэтому… Джотаро вздохнул, прикрывая фуражкой глаза. — Хорошо.* * *
Зал был практически пустым, поэтому они сели в самую середину. Какеин очень долго этому сопротивлялся — все-таки они не покупали эти места. Но потом сдался, нерешительно устраиваясь рядом. — Джотаро, — позвал Какеин, чуть наклоняясь в его сторону. Свет уже погасили, поэтому фильм должен был начаться с минуты на минуту. — Хм-м? Джотаро скосил на него глаза, дожидаясь ответа. — Ты не против? Какеин кинул взгляд на подлокотник. Чуть отодвинувшись, Джотаро уперся плечом о другой подлокотник, съезжая вниз. Фуражка наползла на глаза, словно он не фильм пришел смотреть, а присел на лавку, чтоб поспать. Он весь: и поза, и общий настрой говорили: «делай что хочешь, мне все равно». — Спасибо. Какеин невзначай погладил его по руке, а он улыбнулся. Фильм начался.* * *
Первые десять минут Джотаро действительно было все равно. Он время от времени поглядывал на увлеченного Какеина, пялил в стену или же пытался заснуть, но… Сон не шел. Поэтому, от нечего делать, он ради интереса посмотрел на экран. И увлекся. Даже сам не заметил, как уселся удобнее, чуть смещая руку Какеина на подлокотнике. Фуражка поползла вверх, открывая глаза. Джотаро впервые нравилось то, что он видел на экране. Трудные взаимоотношения между персонажами вызывали интерес, общая картина поражала своей реалистичностью. Людям на экране хотелось сопереживать, им хотелось верить. Эти неожиданные эмоции сильно захлестнули его, поэтому было неудивительно, что он заплакал. Скупо поджал нижнюю губу, дышал ровно и глубоко, а из глаз — ручьи. На экране началась стрельба, люди падали, падали на землю — он схватил Какеина за руку, крепко сжимая запястье. Сощурившись, Нориаки закусил губу. Очень сильно хотелось улыбнуться, но момент был не подходящий. Совсем не милый. Накрыв ладонь Джотаро своей, он нежно погладил его по руке, успокаивая. Хватка на запястье ослабла, но руку он так и не убрал.* * *
— Ты ничего не видел. Джотаро попытался выглядеть грозно, но смущение буквально ощущалось кожей. — Ты о чем? Какеин заглянул ему в глаза, едва заметно ласково улыбаясь. Отвернувшись от него, Джотаро плотнее надвинул фуражку на глаза, пытаясь скрыть слегка порозовевшие щеки.—3—
Пропадает в миллионах навек, когда-то Самый дорогой человек, правда — Слишком глубокая рана; Забывать друг друга пора нам
Джотаро плакал, зажимая двумя руками рану на животе Какеина. Голова была пустой, а в горле застряла огромная кость, которая с каждой секундой становилась все больше, ощутимо давя на стенки. Не давая дышать. Говорить не получалось. — Джо… Какеин всхлипнул: кровь была везде. Его вечно подвижная челка поблекла и слиплась, пристывая ко лбу. Кожа казалась неестественно бледной и неживой, а глаза… кажется, они больше не блестели так ярко. — …джо — Заткнись! Он склонялся над ним, закрывая собой от любопытных глаз, и не прекращал плакать. Больно. Горячо. Безутешно. — …все будет хорошо — Замолчи! Пока я тебя не ударил! Джотаро согнулся еще сильнее, плотно давя на рану. Даже если все это было бесполезно, он должен был попытаться. Какеин улыбнулся, трогательно сощуривая глаза. Его губы были в крови. Джотаро взвыл.* * *
Какеин Нориаки был мертв.