Темнота улиц

Он преследует его каждую ночь. Аккуратно касается спины, нежно очерчивает тонкими пальцами шею. Зарывается носом в волосы, горячо выдыхает в затылок. Шепчет: — Джотаро. По телу бегут мурашки, холодом застывая где-то рядом с поясницей. Желание сжаться в комок не отпускает, а детская потребность зажмуриться, что есть сил, когда слишком страшно — невыносима. Джотаро держится, потому что он давно уже не ребенок. Джотаро не закрывается и не убегает, потому что знает — он не отпустит; невозможно убежать от совести. — Джотаро… Он прижимается теснее, щекоча отросшей челкой ключицу. Как-то насмешливо и легко вздыхает, будто время остановило свой ход. Тянется ближе и нерешительно целует в щеку, тут же отворачиваясь. Удушающий спазм хватает за горло. Джотаро не уверен, как бы реальный он поступил. Хочется напиться. Что-то постоянно останавливает. — Мне было всего семнадцать… Ласково шепчет голос. Органы рвутся на части. Он не спит до самого утра, ненавидя себя за прошлое.