Темнота улиц

Она была странной. Тихой, неприветливой и отстраненной. Постоянно носила с собой несколько кистей, остро заточенные карандаши и большой альбом. С другими девчонками из класса не сближалась, на парней и вовсе не смотрела. Вся в своих фантазиях, пропахшая краской и чем-то сладковатым, с настороженным взглядом, тонкими и изящными пальцами. О ней быстро все забыли, хотя обычно интерес к новеньким проходил гораздо дольше. Уж Джоджо знала по себе. Хотя к ней интерес не угасал и до сих пор, а ведь прошло уже больше двух лет. Всем бы поостыть и забыть про нее, так нет: парни вились рядом и трещали без умолку, словно цикады, укрывшиеся от солнца в тени. И ничто не могло их от нее отпугнуть: она и дралась с ними, и угрожала — без толку. Только сильнее подогревала интерес, поэтому в конечном счете вовсе перестала замечать, лишь изредка ограничиваясь парой фраз в их сторону.  — Гребаные козлы… Злобно говорила она, огибая их по дуге, а те продолжали осыпать комплиментами, околачиваться возле парты или кабинета, в котором проходили занятия. Девчонок из класса сначала это забавляло: они наивно полагали, что им что-то перепадет от того внимания, но увы — парни их не замечали. Вот они и взбеленились впоследствии: стали слухи распускать, шептаться за спиной. Джоджо это забавляло — сплетницы, свалившиеся на ее голову, были слишком пугливы, чтобы говорить ей что-то в лицо, поэтому ограничивались лишь фальшивыми приветливыми взглядами, да улыбками, силой натянутыми на рот. Конечно, не все девчонки были такими, была парочка, которым было совсем все равно. Но большинство ее не переносило и откровенно испытывало зависть, хотя к чему — непонятно. А потом к ним в школу перевелась она. Нориако Какеин. Невысокого роста, с яркими, словно огонек, волосами и такими сладкими губами, что невозможно было отвести взгляд. Тихая и скромная, с большими карими глазами — она практически никогда не красилась, лишь изредка наносила на губы увлажняющий бальзам, отчего взгляд постоянно цеплялся за маленький рот с чувственными губами. Особенно Джоджо полюбилось смотреть на ее нижнюю губу: она была полной, слегка красноватой, словно вот-вот готовая созреть вишня. Она была идеальной. Чувственной, изящной и такой привлекательной, что невозможно устоять. В моменты, когда оторваться от ее губ было невозможно, Джоджо часто облизывала свои, медленно съедая ярко-красную помаду, которая для большинства девчонок класса казалась вызывающей. «Выглядит как шлюшка…», шептались они, а Джоджо их игнорировала и временами подкрашивалась прямо в классе, медленно очерчивая контур губ. Девчонки бесились и шипели, а она чувствовала себя превосходно. Нориако же, замечая ее взгляд, едва заметно краснела и начинала покусывать эту треклятую нижнюю губу. Это сводило с ума. Джоджо все чаще останавливала себя, впиваясь острыми ноготками в центр ладоней. В такие моменты ей хотелось встать из-за парты, медленно, словно грациозный зверь, подойти к ней и, наклонившись, сцеловать бесцветный, но заставляющий ее губы блестеть, бальзам; зализать эту пухлую нижнюю губу, прикусить верхнюю и пометить собой. Чтобы ярко-красная помада отпечаталась на губах, говоря всем, что эта девочка занята. Что эта девочка ее. И она никому ее не отдаст.

* * *

Единственное нормальное зеркало во всей школе находилось в туалете. Оно было большим, поэтому можно было, покрутившись, рассмотреть себя со всех сторон. Джоджо временами, когда дела были совсем уж плохи, а маленькое зеркальце не могло помочь, наведывалась туда. Поправив волосы и огладив тонкую белую блузку, заправленную в юбку-карандаш, она потянулась за косметичкой, когда в комнату ввалилась слегка запыхавшаяся Нориако. Вздыбленная челка, слегка выбившаяся из-под пояса юбки полосатая рубашка, растерянное лицо — она была великолепна даже в таком неряшливом виде. Скинув простенькую сумку на стол, она быстро отыскала пенал, усыпанный ягодами вишни. Джоджо не смогла сдержать улыбку, поглядывая на нее через зеркало. Достав свой излюбленный бесцветный бальзам, Нориако выкрутила его полностью и, неловко дернув рукой — сломала. Помада упала на край раковины, негодующе соскальзывая на самое дно. — Блин! — расстроенно сказала она, смотря на то, что осталось у нее в руках. Джоджо в который раз залюбовалось ей. Улыбнувшись, она подошла ближе, отстукивая каблуками по кафельному полу. — Не двигайся, — попросила, чуть наклоняясь вперед. Нориако застыла перед ней, непонимающе смотря, что будет дальше. Такая маленькая, растрепанная и самую малость расстроенная — она испытывала терпение Джоджо и даже не понимала этого. Взяв ее за подбородок, Джоджо нежно огладила бледную кожу, зацепляя большим пальцем пухлую нижнюю губу. Чуть надавила, прося разомкнуть чувственные розоватые губы. Норико покраснела, но не вырвалась и не убежала. Она смотрела на Джоджо во все глаза, впервые не скрывая своего интереса. Ярко-красная помада коснулась губ и медленно очертила сначала нижнюю, а затем и верхнюю. Нориако жарко выдохнула, а Джоджо провела языком по своей нижней губе, в очередной раз съедая только что нанесенную помаду. Закончив, она огладила ее шею, с ощутимым нажимом прошлась по ключице. Повернула лицо Нориако к свету и цепко посмотрела не ее, доводя до исступления. Наклонилась ближе и шепнула: — Тебе очень идет. Нориако задрожала, прикрывая глаза. Потянувшись вперед, она мазнула губами по подбородку Джоджо, смазывая помаду с губ и оставляя едва заметный след на ее лице. Что же, это превзошло все ее ожидания. Наклонившись вперед, Джоджо ответила тем же: она мазнула губами по щеке, оставляя свою метку. Спустившись дальше, поцеловала край губ, а потом и сами губы. Нежно прикоснулась, спрашивая разрешение на большее. А когда ощутила робкий ответ — прижалась всем телом и сорвалась. Ее, теперь она точно была в этом уверенна, девочка обхватила шею руками, притягивая ближе, притиралась к телу, горячо прижимаясь грудью. Была игривой, жаждущей и отзывчивой. Была идеальной. Оторвавшись от ее губ, Джоджо содрогнулась: Нориако выглядела слишком возбуждающе. Смазанная помада на припухших губах выглядела эротично, покрасневшее от захлестнувших эмоций лицо притягивало взгляд, а томно прикрытые глаза заставляли хотеть большего. Нориако была слишком сексуальной, чтобы оставить Джоджо равнодушной. Притянув поплывшую девушку к себе, она крепко обняла ее, укладывая руки на бедра. — Ты не против, — быстро сказала она, переводя дыхание и успокаиваясь, — позависать сегодня у меня? — Хорошо. Нориако спрятала лицо в сгибе её плеча, прижимаясь всем телом. Джоджо готова была поклясться, что ощущает ее бешено бьющееся сердце. Расслабившись, она легко рассмеялась, зарываясь носом в растрепанные пряди. Ее девочка была великолепна.