Чёрная вдова

Ты даже подумать не могла, что у такого зверя слуги — самые настоящие душки. Ким Тэхён оказался самой настоящей душой компании, с ним не скучно, совсем-совсем не страшно, он словно лучик солнца для тебя в этой черноте, в которую, кажется, тебя заточили навеки. Этот парень объяснил тебе, что Юнги — один из самых жестоких наследников семьи Мин, чёрная вдова — полная ассоциация с ним. Он жалит больно, его яд смертелен, а ещё он очень не любит, когда нарушают его покой. Именно поэтому парня окрестили названием его татуировки, которая тебе огромные неудобства в обычной жизни приносит. — Окей, а зачем он привёз меня сюда? Я очень часто слышала, что так происходит практически со всеми омегами, когда их судьбы связываются с очень жестокими и высокопоставленными людьми, — наверное, это главный вопрос, который волнует тебя уже очень долго. Сколько историй ты читала про такие случаи, сколько несчастных случаев было, когда омеги просто убивали себя, будучи совсем неспособными выдержать такой моральной и физической нагрузки. — Как мне когда-то объяснил сам Господин Мин — вы, омеги, подобны домашним питомцам в глазах альф, вами хочется управлять, командовать, потому что вы послушны. Заметь, у вас тоже, как, допустим, и у кошек, есть дни «гуляния», когда хочется мужчину. Кошки от любых касаний к ним с ума сходят, как и омеги, когда у них течка. Правда, я впервые вижу сдержанную омегу. От тебя приятно пахнет, очень даже, наверное, в силу твоего молодого возраста. Ну, а что касательно запираний — заметь, ты же тоже домашнее животное запираешь дома, чтобы не сбежало? Когда на собаках ошейники — значит они принадлежат кому-то, это как альфы делают омег полностью своими. Для него омеги всегда будут лишь кошками или псами, которыми можно манипулировать, играться, когда скучно, ну, иногда выгуливать. В качестве прогулки ты сможешь получать дорогие подарки, приятный секс, насколько я слышал из его спальни, всем девушкам он нравится. — Но мы люди, а не животные, я ему не кошка или псина, чтобы со мной таким образом обращались, это отвратительно, — ты не понимаешь этого пристрастия с доминированию. Видимо, в этом мире повезло только посредникам — бетам, коим и является Тэхён. С его рассказов ты чётко поняла, что у них самая великолепная жизнь, жить которой хочется каждой омеге. Они не зависимы от кого-то так сильно, как течные омежки. Даже для тебя обыкновенное слово «омежка» звучит как оскорбление. Весомое оскорбление. — Прости, но на это я без понятия, как ответить. Так, через полчаса возвращается Господин Мин, постарайся не кричать, не отпираться от него, потому что только хуже будет. Помни, это тебе не мистер Грей из «50 оттенков серого» с псевдо-любовью к БДСМ-играм, Мин Юнги — самый настоящий доминант, который пусть и щедр на подарки, но безумно строг в сексе. Я надеюсь на то, что у тебя всё получится, ведь ты милашка, — квадратная улыбка Тэхёна лишь придаёт сил, что тебе нравится в нём больше всего. И правда. Это не эротический фильм, это жестокая реальность, где к вам, омегам, относятся, как к животным, домашним питомцам, с которыми можно играться, а когда совсем разонравился — просто выкинуть или отдать в чужие руки. Но в чужие руки с рук Юнги тебе уже никак не хочется.

* * *

Перед тобой стоит он — Юнги. Его взгляд по-прежнему опасный, он готов в тебе дыру прожечь. Этот подонок даже и слова не промолвил, а ты уже готова писаться от страха перед таким альфой, который точно сегодня тебя готов трахать до потери сознания. Из его постели ещё ни одна омега не уходила неудовлетворённой. Для кого-то это кажется весьма приятным бонусом, а для тебя нет. Учитывая то, что вы являетесь соулмейтами, Юнги просто так нежиться перед тобой не будет, просто в один момент возьмёт грубо, потому что ты его зверушка, куда же ты денешься без него? — На колени, — цедит грозно Юнги, а ты лишь продолжаешь смотреть на него, до последнего не хочешь верить в то, что сейчас происходит. Ты не для этого терпела всё это жжение на коже, не для этого тебе приходилось перебарщивать с таблетками, чтобы унять тупую боль. Ты не такая, блять, слабая, чтобы по щелчку пальцев брать чужой член в рот, чтобы раздвигать ноги. Тебе хочется, чтобы он сломал тебя. Этот дикий интерес просыпается в самые экстремальные моменты твоей жизни. Например, прямо сейчас. — Я сказал на колени. — Нет, — отвечаешь кратко, на что получаешь пощёчину. Юнги зол, потому что партнёр по бизнесу отказался от сделки, просто кинул Мина, а этот хищник ненавидит подобное. Люди уже разобрались с недоброжелателем, потому что ему нельзя отказывать. И тебе этого делать тоже не стоило. — Я тебе не животное, мудак. — Я смотрю, ты дохуя смелая? Хочешь, чтобы я прямо сейчас силой взял твоё грязное тело, вытрахал из тебя все мозги, чтобы даже подумать больше не смогла о том, что тебе не нравится что-то, чтобы ты не смела мне больше отказывать. Я столько времени потратил, чтобы найти тебя, а, как оказалось, ты была студенткой одного из ведущих ВУЗов, которые находятся под моим чёрным крылом. — А ты сможешь убить меня, а? Знаешь, убить свою судьбу, это как новорождённого котёнка утопить — бесчеловечно, — на твоём лице улыбка играет, тебе доставляет удовольствие злить Юнги, смотреть, как он с каждым твоим словом чернеет, вот-вот взорвётся, сразу тебе голову оторвёт, потому что бесишь от скрежета зубов. — Наверное, ты забыла, что я не человек, а дьявол, — шипит практически Мин, уже пугая всей своей чернотой. Он слишком опасен, слишком жесток. Его руки с ловкостью укладывают тебя животом на постель, рвут лоскуты одежды, а на ягодицах оставляют красные пятна, а после и кровоподтёки. Ему нравится жестокий секс, а вот тебе уже не очень, потому что поняла, в какую задницу влипла со своим острым, как заточенный кинжал, языком. Его толчки грубые, быстрые, рука сжимает твою шею, вот-вот придушит ведь, только на пару секунд вновь даёт вдохнуть свежего воздуха, а после всё заново. Хрипишь, руками за чёрные, как его душа, простыни хватаешься. Они из настоящего бархата, легко скользят под вашими телами, сминаясь к середине постели. Юнги трахает долго, измученно, он зол, а ты подлила масла в этот огромный пожар. — Ну что, нравится? — спрашивает Юнги, скалясь, потому что видит прекрасно, как ты сдерживаешь стоны, пусть где-то в подсознании стонать хочется, выкрикивать его имя, но всё равно большего просить никак не хочется. У тебя ощущения, словно он изнутри рвёт тебя на мелкие кусочки. Мин Юнги не нежен, он жесток, он груб. Он ненавидит романтику, нежный секс и поцелуи. Особенно со своими домашними животными. Этот секс будет для тебя уроком, чтобы думала, прежде чем что-то чёрствое Юнги говорить, потому что таких омег он больше всего ненавидит. Эти ничтожества, которые стараются сделать свой вид чуть выше, чем они являются. Для него ты всегда будешь как настоящая проститутка, которой во время течки только и нужно, что чужой член в вагине, даже не важно, чей он. — Отвратительно, трахать тебя даже никакого удовольствия нет, — последнее, что цедит Юнги, прежде чем кончить на твою поясницу, а после оттолкнуть в сторону, чтобы встать. Сегодня он оставил тебя в комнате ночевать одну, а ближе к четырём часам утра татуировка вновь начала жечь кожу, на этот раз буквально пламенем сияя по контуру. Чёрная вдова, казалось бы, любимый паучок Юнги, теперь приносит боль и своему хозяину, выжигая кожу красным сиянием, когда тот в очередной раз какую-то шлюховатую омегу в клубе берёт. Данная метка совсем по-другому работает теперь, по своим собственным правилам, о которых Юнги ещё не знает.