Радужная изнанка неба

Прошёл примерно год с моего возвращения. Я уже привык к такой жизни. Рин же никак не могла свыкнуться со своей инвалидностью. Периодически она срывалась на меня, обвиняла, впадала в депрессию. Приходилось терпеть нападки, любить её и пытаться облегчить ей жизнь. Утешать, заботиться... Я мечтал, что однажды смогу заработать на её полноценное лечение. Работал без выходных на двух работах. Часто не высыпался. При этом, стоимости неиспользованного виртуального времени хватило бы на всё. В Радуге осталось целое состояние. Но контракт не предусматривал возврата вложенных средств. Из системы здравоохранения вытащить деньги тоже не получилось. Бросив реальную жизнь, я буквально сжёг все мосты, как оказалось. - Обито, - обратилась ко мне Рин однажды вечером, - Ты прости, что так набрасываюсь на тебя порой. Я ведь понимаю как ты трудишься, понимаю, что это всё ради меня. Наверное, если ты и был в чём-то по-настоящему виноват, ты искупил это. Просто, характер у меня такой. Просто, не могу жить с таким телом. Мы уже готовились ко сну. Она подъехала на коляске к моей кровати. Я сидел полуобнажённый и уставший на краю. Шевелиться и говорить не хотелось. У меня оставалось пять часов сна, нужно было их использовать. Но я встрепенулся и пристально взглянул на неё. Что-то нетипичное. - Тебе и так тяжело, я вижу, как ты стараешься. И я благодарна тебе. А отплатить ничем не могу. - Да ты и не должна, я же... - она приложила палец к моим губам, заставив замолчать. - Я сегодня весь день страдала хернёй. И думала о всяком. Понимаешь, я осознала, что стоит дать нам шанс. Кроме тебя я никому не нужна, и не буду. Я тебе благодарна за то, что ты рядом. И должна тебя отблагодарить за всё, - она ловко перебралась на кровать и всем своим весом повалила меня на спину, - Пускай, я ничего не почувствую, но хочу, чтобы тебе было приятно, чтобы ты почувствовал мою благодарность. Я давно хочу этого, хочу выразить это чувство, хочу, чтобы ты взял меня. Но ощущаю себя просто куклой из секс-шопа. Тёплой, говорящей, движущейся, но всё же - бесчувственной куклой. Я представляла это и понимала - всё будет словно на приёме у дантиста. Что-то будет происходить со мной, он будет долбить, ковырять, сверлить, а я ничего не буду чувствовать, просто буду понимать: окей, что-то происходит, что-то делает там, даже примерно представляю, что. А сегодня мне пришло - ну и что? Я же могу дать тебе это. И мне просто будет хорошо хотя бы оттого, что тебе приятно. Ведь я знаю, что уж тебе-то точно нравлюсь любая, и с тобой мне не будет стыдно за своё немощное тело. Я был смущён и ошарашен. Хотелось верещать от ликования. Хотелось бездумно схватить её и похотливо отодрать как ту самую куклу. Но я просто притянул её к себе и крепко обнял. Какое-то время мы просто лежали молча. Никто не мог нас потревожить. Даже вечер со своими звуками и запахами не смел проникнуть сквозь плотно зашторенное закрытое окно. Стерильный фильтрованный воздух замер в комнате. А я просто гладил это чудное, бесконечно доброе существо, по голове и по спине. И вновь понимал, как же я её люблю. И в очередной, бессчётный раз, ловил в себе это чувство, смаковал его. Мягкие пушистые волосы ласкали искусственную кожу пальцев. Острые лопатки голодными котятами утыкались в ладонь, будто бы прося ласки. Я приподнял голову Рин над собой и обеими руками нежно взял за лицо. И сам устремился навстречу её губам. Я жадно целовал её, словно в первый раз. Весь прошлый год, каждый день меня кромсали, терзали, мучили сладкие видения и воспоминания о нашей прошлой близости. И я никак не мог поверить, что теперь это происходит наяву. Руки сами стянули с неё весёленькую пижаму с резвящимися дельфинчиками. Она резко вырвалась из моих объятий, оттолкнулась с силой, и, извернувшись в полёте, приземлилась на спину, головой утонув в подушке. Это казалось невероятно красивым. Даже то, как ноги её безвольно, нелепо и неестественно повалились набок. Рин взяла за коленку ту, что была сверху, и перекинула на другую сторону. Теперь она лежала передо мной полностью обнажённая, раздвинув беспомощные ноги, которыми не в силах была пошевелить. Внутри меня всё трепетало. Я захлёбывался нежностью, нахлынувшей отовсюду. Всё это было так желанно, так мило, столь обезоруживающе непосредственно. Я вскочил с кровати и бросился к своему шкафу с одеждой. Нащупал и схватил пачку презервативов под стопкой трусов. Вспомнил, как наивно приобрёл их несколько месяцев назад, ругая себя за бессмысленную трату и глупые надежды. Так, на всякий случай. Рин оставалась на месте. Руки её лежали кистями на лобке. Одна из них манила меня пальцем. От этой позы груди её собрались и приподнялись, прижавшись друг к другу. Надо признать, что до этого момента я всё больше и больше проваливался в тревожное смущение, попахивающее стыдом и страхом. Я чувствовал любовь, нежность, восторг, волнение, благодарность. Но не чувствовал возбуждения - в штанах ничего не шевелилось. Уж было подумал, что навсегда стал геем. Но эта картина, целиком представшая передо мной, враз отрезала все тяжкие думы. Ставшие тесными штаны я сбросил на обратном пути. Зубы рвущие фольгу. Рин подо мной. Её прохладные руки, осторожно выманивающие на волю глубоко спрятавшиеся робкие стоны. Наряжающийся по случаю радостного события член, звенящий сладко в нетерпении. Ощущение, что кожи на нём недостаточно, что она до предела натянута и лопнет сейчас, окропив кровью постель. Гладкая, тёплая, живая кожа под грубой искусственной ладонью. Провожу левой рукой между её ног, Рин вся мокрая. Успеваю удивиться на мгновение - неужели, паралич не угнетает эти процессы? Успеваю удивиться вновь - неужели, она всё же хочет меня? А оказавшись внутри, не успеваю крепко упереться локтями в кровать, и всем телом влипаю в девушку под собой. Я полностью растворился и пропал в этом ощущении родного, бесконечно уютного тепла. Безразличного и доброго самого по себе. Я приходил в себя и двигался. Собирался полностью насладиться этим дорогим подарком. Можно даже и не пытаться сделать ей приятно, она совершенно ничего не чувствует. Но она подарила мне возможность насладиться собой, ничего не получив взамен. И я наслаждался. Я не слышал её сдавленного дыхания, не видел широко открытых блестящих глаз, смотрящих прямо в мои. Не ощущал крепко сжимавших плечо и шею рук. Не замечал заботливой улыбки на губах Рин, как не заметил и того, что мои губы прогнали её своим нежным поцелуем. Я весь превратился в ощущения, поглощал их своим сознанием, которого не хватало, чтобы впитать всё. Чувства выплёскивались за край, безумие приветливо маячило на пороге. Захлёбывался, задыхался. Всё это длилось не дольше пары минут, а показалось вечностью. Но даже вечность не выдержала и сдалась, кончившись. Вся вселенная сжалась в единственную сингулярность и хлынула наружу большим взрывом, оседая новыми туманностями и сгустками галактик на резиновых стенках. Я тяжело дышал, глядя в глаза Рин. - Ты всё? - спросила она с удивлением, - Вот бедняга, так соскучился, терпел всё это время, - она ласково погладила меня по щеке. - Я ещё хочу тебя, невозможно насытиться, ты бесконечно прекрасна! Подожди минутку, - я поцеловал её в губы, задержавшись на секунду. Улыбнулся ей и убежал в ванную ополоснуться. Рин лежала в ожидании меня, повернувшись на левый бок и поглаживая рукой сосок. Я лёг с ней рядом и притянул к себе. Член снова напрягся и упёрся ей в живот. Мы очень нежно и бережно касались друг друга руками и губами. Моя левая рука протиснулась между её бёдер, пальцы погрузились в обильно истекающее соком лоно. Она даже не поймёт, что происходит, думал я со стыдом, начиная воплощать свой хитрый план. Пальцы захватывали смазку, перемещались чуть дальше и медленно массировали, разминали и расслабляли её упругий анус. Решив, что всё готово, я помог ей развернуться и встать на четвереньки. Рин не сопротивлялась и не возражала. Она была необычайно податливой этой ночью. Данный факт будоражил, возможно, даже больше, чем само это прекрасное тело. Я натянул презерватив и начал погружаться в хорошенько расширенное отверстие. Мой член, казалось, насквозь пронзал тыльную часть человека, которого я любил всю свою жизнь. А сердце моё насквозь пронзал стыд. За то, что я на долгое время забыл об этой любви. И за то, что невольно вспомнил сейчас Ируку. И стыд перед ним. И за само это несанкционированное проникновение. Я получил самое сокровенное, о чём и не мог мечтать - близость с неземным существом, затмевающую все трудности, печали и невзгоды. Я скользил внутри неё. И с каждым движением корчился от стыда. Я не знал, за что неистовее благодарить небеса - за саму эту нежданную восхитительную близость, или за то, что Рин сейчас не видит моего искажённого стыдом и шрамами лица. Мои чувства были подобны огромному алому парусу, до предела наполненному ветром. Необъятный парус, заслоняющий всё небо, трещащий по швам от чувства свободы, силы и восторга. Но то и дело пронзаемый тысячами острых беспощадных стрел с неотступно следующего параллельным курсом пиратского корабля. И тут, всё померкло, из океана я вмиг переместился в глубокий космос - Рин протяжно застонала. - Обито, боже, я что-то почувствовала, продолжай, - я задвигался быстрее, с силой впечатывая своё тело в её мягкие ягодицы. Она начала удивлённо постанывать, руки скомкали простыню. Не похоже было, что она играет. Хотя, эти женщины... Минут двадцать я неистово долбил её сзади. Всё это время она продолжала сладострастно постанывать. Я больше не мог выдерживать подобный ритм, но на финишной прямой ещё ускорился, в последний момент успел полностью выйти из неё и сорвать презерватив. Только после этого я кончил. Капли горячего дождя щедро окропили её спину. Она ахнула, почувствовав их на себе. После, упала на бок и ловко перевернулась на спину, уперев взгляд в меня. - Ну ты и сволочь! Я бы и не догадалась, что ты там делаешь, подонок! Извращенец! Чёрт, но я не буду ругаться, нет. Обито, ты понимаешь? Я почувствовала что-то. Не сильно, очень отдалённо. Но точно чувствовала. И это было приятно, и это возбуждало! - Значит, ты сможешь восстановиться, я уверен. Со временем. Но точно сможешь. Слу-у-ушай, у меня есть ещё одна идея. Попробуем? - Можно, я не буду даже спрашивать, что это за идея? И вообще, глаза закрою. А ты делай, что хочешь. Извращенец! Рин закрыла глаза и вытянула руки над головой, отчего её грудь приобрела чрезвычайно соблазнительные очертания. Я же достал очередной презерватив. Пальцы правой руки сложил в щепоть и надел резинку на них. Механическая кисть начала равномерно вращаться вокруг своей оси. Левой рукой я раздвинул ноги девушки и погрузил вращающиеся пальцы правой во влагалище. - Чувствуешь что-нибудь? - Нет, - выдохнула она. Я ускорял вращение и погружал пальцы глубже. Потом начал двигать кистью, то вставляя, то вынимая её. Другой рукой я ласкал и нежно сжимал сочную грудь. Вращение было уже довольно быстрым, дальше бы я не рискнул ускорять, Рин вздрогнула и распахнула глаза. - Чувствую, Обито! Что-то далёкое и слабое, на грани ощущений, но чувствую! Переверни меня! Я послушно исполнил её просьбу, и принялся проделывать те же манипуляции с её задним проходом. В этот раз я использовал только три пальца, что позволило глубже проникать в податливую плоть. Погрузившись полностью, я совсем немного двигал рукой, плавно ускоряя вращение. Уже примерно на середине доступного спектра оборотов Рин начала постанывать. Когда же я раскрутил на полую, она уже явственно подвывала от удовольствия. Не кончила, конечно, но когда мы завершили, призналась, что ощущения были острее и приятнее, чем с членом. Я на руках отнёс её в ванную и сам вымыл. Засыпаем в одной постели. Между нами словно рухнула стена. Сотни раз мы были вместе до этой ночи. Но всё это произошло словно в первый раз. И я знал - как бы ни сложилось, будет ли ещё у нас что-то, каждый раз для меня будет новым и ценным. Это что-то исключительное. Редкостное и незабываемое.