Дитя Порока. Часть вторая.

      — Это тебе, а это тебе. — Магда приготовила для каждого из мужчин набор из дамского нижнего белья, чтобы каждый мог переодеться за ширмой в тончайшие кружевные пеньюары, что изысканно скользили по телу, чулки и панталоны. После этого она подвела каждому глаза черным карандашом и начесала волосы, украсив обоих жемчужными бусами, так что с расстояния двух шагов князь и его советник более напоминали двух шлюх, но не самых потасканных, справедливости ради.       — Посмотрите на себя! — Взяв обоих за талии, девушка подвела достопочтенных господ к зеркалу, чтобы они могли насладиться в полной мере своим чудесным переоблачением. Вильхельм натянул маленькие дамские перчатки без пальцев — те были ему малы, а Людвиг украсил свою прическу легкими белыми перьями, и теперь покачивал головой из стороны в сторону.       — Теперь накормите нас ужином, сударыня! Но сперва разоблачайтесь и ложитесь на стол, мы желаем отведать пищи с вашего тела! — велел князь, прикладывая к губам Людвиговы пальцы.       Магде пришлось раздеться и лечь, хотя миски с фруктами неприятно холодили ее тело, и она не могла пошевелиться, чтобы не уронить бутылки и бокалы, которых понаставили в изголовье. Зато она могла спокойно полюбоваться обоими разнаряженными мужчинами и их поцелуями, и даже потрогать узкие колени в чулках, приподняв руки.       — Теперь, когда мы разрушили друг другу жизни, вволю наизменяли и причинили огромное количество боли, я думаю, что мы можем вновь воссоединиться и быть вместе, — Вильхельм перекрестил свою руку с рукой фаворита, и они выпили на брудершафт, а затем поцеловали друг друга в щеки. Людвиг жеманно хихикнул и замахал веером.       — Когда умерла Амальхен, я был совершенно убит и не хотел больше видеть тебя, ведь ты мог спасти то, что было мне дорого, и не спас. Ты не отвечал на мои письма!       — Я не получал их. И был бесконечно зол на тебя за твое расхитительство и бесконечные измены.       — Природа создала меня несовершенным, и я не умею отказывать людям, которые хотели меня сами. Даже сейчас я должен делать над собой усилие, чтобы не захотеть собственную дочь.       — Грязный урод! — оскалилась Магда и убрала руку с его колена.       — А ты думала, почему я все время ношу эту нелепую маску?       — Из тебя тоже получилась хорошенькая шлюшка! Не пялься на меня!       Людвиг послушался и прилег на колени к Вильхельму. Тот гладил, перебирал его волосы, и клал ему в рот виноградинку за виноградинкой — все без косточек.       — Я знаю, что ты хотел поженить наших детей, но после разразившегося скандала это не возможно. Мой сын может жениться только на принцессе, и никак иначе, извини уж. — Вильхельм провел пальцами по краю губ своего старого друга, прикасаясь к его костлявой груди.       — Понимаю, — снисходительно улыбнулся Людвиг, — но он уже взрослый, и ему давно требуется официальная любовница, разве нет? Отчего бы не устроить ему свидание с Катринхен, моей второй дочкой? Если молодые поладят, будет спокойнее и тебе и мне.       — Можно будет, когда он завершит обучение и приедет сюда. Тогда Магда ей напишет. Но довольно говорить об этом, лучше займемся делом. — - - Князь сделал знак Людвигу, чтобы тот поднялся, и засосал его в губы, крепко прижимая к спинке дивана, пролез пальцами под пеньюар, считая ребра. Фаворит довольно застонал, подставляясь и раздвигая ноги. Они прижались друг к другу, вцепившись, точно в последний день, и отчаянно лизались, сплетая языки. Потеряв равновесие, Вильхельм увлек любовника на ковер, и они плавно скатились, потираясь друг о друга промежностями через одежду.       — Э, стоп, ребята. Так не пойдет! — Магда поднялась, убирая со своего живота салатницу. — Вы не умеете делать это красиво и изысканно. Вы не умеете играть. Вам лишь бы покрыть друг друга поскорее, как животные! Мне бы хотелось, чтобы один из вас сопротивлялся другому. Хочу увидеть борьбу, а не вашу нудную лизню! Поднимайтесь! Вильхельм тяжело вздохнул. На одном его глазу макияж поплыл от поцелуя, волосы разметались, а хмельные глаза Людвига видели в нем женщину, отчего фаворит прытко лез на него, требуя ласок.  — Уйди от меня, предатель! — Пришикнул на него князь и оттащил за волосы от себя. Людвиг замер, выпрямив красивые тонкие ноги в белоснежных чулках, плотоядно облизнулся, глядя, как Магда почесывает шею Вильхельма, вдыхает его ароматные кудри, и нахмурился, ощутив укол ревности.  — На ваши кобелиные случки я уже насмотрелась. «Я устал, ты сверху», «голова закружилась, меняемся», «шея болит, давай лежа». По крайней мере, я была в безопасности все это время, но теперь я хочу, чтобы вы показали мне что-то особенное!  — Особенное! — Протянул Вильхельм, поправляя бусы. — Что ж, изволь. Поднявшись, он подошел к зеркальному столику, взял шкатулку с жемчугом, и рассыпал оный на ковре, приглашая жестом Людвига приблизиться.  — На колени! — Пригласил князь. Послушно опустив голову, фаворит отложил свой веер, опустился на жемчуг, прошипев от боли, и сложил руки в молитве, ожидая продолжения. Вильхельм протянул ему карманную библию.  — Открывай и читай на любой странице. — Вильхельм вернулся к Магде. — Руками не помогай себе, стой на коленях. Послушно раскрывши томик, Людвиг начал читать дрожащим голосом, покачивая перьями на своей голове. Девушка и князь наблюдали за этим с видимым интересом. Было заметно, что ему очень больно — Людвиг качался, дрожал, напрягал мышцы, его голос срывался.  — Сейчас упадет. — Загадала Магда.  — Нет, простоит. Он жилистый, выносливый. В свое время я так драл его в палатке, что один из денщиков не мог не растрепать об этом своим товарищам в самых непристойных выражениях. Упадешь — накажу! На глазах у Людвига выступили слезы. Он качался и терял равновесие. Чулки плохо ему помогали.  — И что с ним потом стало?  — А что с ним станет? Не знаю, куда-то сослал за неуместную болтовню. Людвиг с шумом брякнулся на ковер и взвыл от боли, нелепо шевеля затекшими ногами, чтобы разжечь желание своей болью и беспомощностью.  — Я говорил, что накажу тебя? — Вильхельм поднялся, перевернул его тушку ногой и пересел к нему на бедра, чтобы встряхнуть за плечи и отвесить легкую пощечину. Но когда он замахнулся во второй раз, Людвиг перехватил его руку и нежно прижал княжеские пальцы к своим губам.  — Я не могу долго на него злиться. — Вильхельм игриво улыбнулся Магде и приник к губам блондина с той же страстью, что и десятки лет назад. Их языки снова сплелись, Людвиг перекатился через него, хватая за руки, и уже сам потирался полувозбужденным органом через ткань, раскидывая жемчужины в разные стороны. Не оставшись в долгу, Вильхельм перекатился через него и укусил в шею, лаская грудь.  — Ты не заскучала там, моя хорошая? — Вильхельм приподнял голову, гортанно рыкнув на Людвига.  — Я знаю свое место, и никогда не питала иллюзий, будь спокоен. — Ответила Магда. — Я привязана к тебе, но смотреть на тебя мне нравится больше, чем быть с тобой. Ты относился ко мне уважительно и нежно, спасибо тебе большое за это.  — О, я распят! Распят меж вами! — Вильхельм театрально закатил глаза, взмахнул руками и повалился навзничь. — Потому что никогда дитя порока не полюбит непорочное созданье… — Пропел князь. Людвиг прилег к нему на грудь и улыбнулся, широко открыв глаза и захлопав подведенными ресницами.  — Помнится, твой покойный батюшка держал в полюбовницах неких дам, мать и дочь друг другу, самым бляжьим, что ни есть, образом. — Фаворит убрал двумя пальцами волнистую прядь с лица Вильхельма и чмокнул его в губы.  — Помнится, твоя покойная матушка извела всех хорошеньких девок в округе, потому что твой покойный батюшка не пропускал ни одной юбки. Сколько своих сестер ты перетрахал за свою жизнь? Сколько уродцев утопила каждая из твоих дворовых девок? — Вильхельм перевернул Людвига и провел пальцами по переносице и его губам. — Я не думал об этом… За что ты меня любишь? — Фаворит довольно изогнулся, прижатый к полу, и слегка прикусил его палец.  — А ты никогда не думаешь. — Вильхельм поцеловал его в мочку уха. — Ну, ни за что, а просто так. Я люблю тебя просто так. Потому что люблю.