Давно не виделись...

      Пролежали мы так на полу минут десять, пока дети всё-таки не решили меня отпустить.       Все сели обратно за стол и продолжили трапезу, в то время как Россия отошёл на кухню. Через пару минут в дверном проёме появился мой сын с подносом в руках, Россия подошёл ко мне и поставил его передо мной.  — Приятного аппетита! — улыбнувшись, сказал мне Россия.       Я поблагодарил сына, придвинулся на стуле поближе к столу и начал есть. И только тогда до меня дошло, что в поместье я ни разу не увидел Валентину Юрьевну, няню, которую я нанял, чтобы та присматривала за ребятами и готовила им.  — Росс, а где Валентина Юрьевна? — ты посмотрел на меня грустными глазами и мотнул головой.  — Папа! А я знаю. Она уехала ненадолго к своей семье. — с улыбкой ответила Латвия, выходя из-за стола.       Я опять перевёл взгляд на тебя, но ты только снова помотал головой.  — Ребята, если вы поели, тогда идите играть. Казахстан, пожалуйста, почитай младшим книгу, хорошо? — улыбнувшись, попросил Россия.       Казахстан кивнул в ответ и повёл всех мелких в гостиную.       Когда все ушли, с твоего лица мгновенно сошла улыбка и ты посмотрел на меня глазами, полными боли.  — Ч-что случилось?!.. — сам не зная, почему спросил я, переходя на шёпот.  — Её нет. — отрезав, ответил ты.  — Как это?!..  — Её убили нацисты, когда напали на нас, после этого мы и укрылись здесь. А мелким я сказал, что она уехала, чтобы не травмировать их… — сказал ты, смотря пустым взглядом в стену, — я ненавижу их! Понимаешь? Ненавижу! Я всей душой и каждой клеточкой своего тела хочу убить каждого монстра Рейха! Прошу! Умоляю! Возьми меня на фронт! — говорил ты холодным и яростным, но на удивление тихим голосом. Мой рассказ прервал Рейх.  — Н-неужели у столь юных людей было столько ненависти…       Тут Росс посмотрел на Рейха, как на идиота.  — Ты сейчас серьёзно?! Ты даже не представляешь, что творилось в то время! Все шли на фронт! Все! Добровольцев не успевали записывать, а те кто не могли попасть на фронт по состоянию здоровья или возрасту подделывали документы, лишь бы попасть на войну! А насчёт молодых людей… Ты хоть знаешь, в какой день ты напал на нас?!..  — 22 июня…а что?.. — дрожащим голосом ответил нацист.  — Верно! А знаешь, что происходит обычно в этот день? Нет?! Тогда я тебе скажу! Это день школьных выпускных! Когда дети заканчивают школу и строят планы и мечты на будущее! Все парни прямиком с выпускных шли на войну, а девушки уходили на военные заводы! А сколько их погибло в первые дни этого ада?! Миллионы! Каждый хотел отомстить за те погибшие, невинные души… — Россия с холодным и прожигающим взглядом весь диалог смотрел прямо в глаза Рейху.       В комнате повисла тишина, которую прервала Германия.  — Предлагаю донести до Рейха по другому… Росс, дай гитару, пожалуйста… -попросила Германия.       Россия встал, достал со шкафа гитару и передал её Германии. Герми взяла гитару в руки провела рукой по струнам и начала играть. (А сейчас мой дорогой читатель (да, да именно ты), подними свой пушистый задик и включи песню «Закаты алые» группы «Волшебники Двора».Включил? Благодарю.)) Перед боем тихие, теплые вечера И покрыт тревожною сон тишиной У вчерашних мальчиков гимнастерки новые И письмо от мамы с собой Здесь всю ночь горела звезда одинокая И туман прозрачный лежит у реки Здесь березы белые, травы высокие Враг не должен дальше пройти А закаты алые, алые, алые Перед боем выстрелы не слышны… Не об этом вместе с тобою мечтали мы За четыре дня до войны… Полыхнули взрывы и небо обрушилось Солнца не видать — прячет дыма стена Спят березы белые, травы высокие Забрала вас, мальчики, война Отстояли Родину в годы суровые Нет следов далеких, дорог боевых Нужно, чтобы помнили, мы с тобою помнили Имена героев своих… А закаты алые, алые, алые Перед боем выстрелы не слышны… Не об этом вместе с тобою мечтали мы За четыре дня до войны… А закаты алые, алые, алые Перед боем выстрелы не слышны… Не об этом вместе с тобою мечтали мы За четыре дня до войны…       Когда Герми закончила петь и отложила гитару, то все уставились на Рейха. Он смотрел на всех присутствующих, по лицу у него текли слёзы, а его глаза… Я не могу этого передать… В его глазах как будто отразилась вся боль войны, боль каждого человека затронутого этим адом.       Кто бы мог подумать, что военная песня может дать такой эффект…