Параллели

Она видела зеленый свет, от которого резало глаза, и чувствовала нестерпимую боль в левой руке. Все остальное словно скрывалось в дымке, она помнила лишь цвет и то, как ее ладонь будто разрывали невидимые лезвия. А потом приходил он. Солас. И почему-то его появление не было спасительным — оно вызывало лишь ужас и приносило новую вспышку боли. Она кричала — до хрипоты, срывая голос, и просыпалась. Снова этот кошмар. Фреда распахнула глаза и попыталась унять частое дыхание. Все в порядке. Из-за ветра слабо трепещутся занавески, сквозь них в комнату робко пробивается свет фонаря… И обстановка такая знакомая. Привычная. Все нормально. Пот неприятно холодил кожу. Фредерика почувствовала, что колотящее сердце все-таки начало успокаиваться, и перевернулась на бок. Он рядом с ней — умиротворенный, такой родной. Почему же во сне за его появлением следуют такие страдания… Фреда вздохнула, подвинулась ближе и прижалась к Соласу — его тепло успокаивало, уносило тягость недавнего видения… — Что-то случилось? Фредерика вздрогнула из-за его шепота и отозвалась: — Кошмар опять… Солас обнял ее, и Фреда с благодарностью уткнулась ему в грудь. — Мне кажется, что я звучу как пятилетка, — продолжила она, — но эти сны меня правда замучили. — Как будто взрослых людей не мучают кошмары, — Солас поцеловал ее в лоб. — И все-таки. Ты ничего от меня не скрыла? Может, какие-то проблемы на работе? Фреда сглотнула и выпалила: — Это все картины твои, они слишком жуткие… Нескольких секунд ей хватило, чтобы спохватиться и продолжить уже серьезно: — Прости. Отвратительная шутка. А на работе… Университет как вымер, но бумажной работы от этого меньше не стало. Загружают нас. Солас мягко взял ее за плечи и отстранил. Его серые глаза пристально изучали ее лицо. Фреда отвела взгляд и пробормотала: — Но вряд ли в этом дело. Солас вздохнул. — Я не собираюсь тебя пытать, Фреда. Просто хочу помочь. Из-за его слов в груди Фредерики неприятно кольнуло. Во сне будто бы… Пытал. Но она и сама была хороша. Сколько бы ни отрицала — она догадывалась, почему почти каждую ночь ее мучил один и тот же кошмар. — Прости. Мне сложно об этом говорить. Я… только предполагаю, в чем дело. Может, мне стоит сходить к психотерапевту?.. — Возможно, и стоит. Но пока — почему бы не порассуждать? Фреда чуть приподнялась на локте и кивнула. Черт бы со всем этим. Она и без того слишком часто пряталась от мира — скрывалась в своей резной раковине и не позволяла никому узнать, что же творится с ней на самом деле. А Солас… Должен понять. Они уже несколько месяцев вместе; хотя Фредерике иногда и казалось, что они впервые встретились взглядами в баре только вчера. — Ты говорила, что у тебя есть какие-то предположения. Солас звучал и требовательно, и мягко одновременно. Не заставлял — но Фреда ощущала, что не может солгать, глядя ему в глаза. — Есть, — она вновь опустилась на подушку. — Мы с тобой… Мало говорили о нашем прошлом. Фредерика не врала, но ей стало мучительно тягостно от этих слов. Они правда о многом молчали — у обоих за душой было что-то жуткое, что требовало времени. Привычки. Особого доверия. Да только вот прошлое Фреды не хотело уходить, отказывалось погибать — и отравляло ее. — Я рассказывала тебе о… о Томе. Думаю, дело в нем. Солас будто бы не выказывал никаких эмоций, но Фреде показалось, что она видит, как в глубине его глаз зарождается злоба, и ее отблески горят в полумраке спальни. Не выдержав, Фредерика откинулась на спину — уж лучше потолок, чем его лицо. Ей казалось, что своими словами она вонзает нож Соласу в грудь и с каждым новым предложением проворачивает лезвие. — Я никогда не лгала тебе. Я порвала с ним. Уже тогда, когда мы только встретились, — слова давались тяжело, но Фреда продолжала. — Я помню. В баре. Ты посоветовала мне свой любимый бренди. — Господи… Да. Я думала, что порвала. А он — нет. — Он что-то тебе сделал? Солас сел на кровати, и Фреде не удалось избежать его взгляда. В какой-то момент ей показалось, что он выглядит почти так же, как во сне… — Нет. То есть… Пытается. Я не хотела тебя в это втягивать, правда. Это ведь совсем не твоя головная боль. Он мне звонил, умолял вернуться. Я блокировала номера, не брала трубку. Потом он стал писать. Я тоже стараюсь игнорировать, но… Мне страшно. Фреда выдохнула. После своеобразной исповеди стало ненамного, но легче. Чего же она боялась на самом деле больше — Тома? Или же?.. — Не стоило это скрывать, — проговорил Солас. В его голосе чувствовалась горечь. — Это ведь тебя правда измучило. — Да, да. Ты прав. Прости. Я… У меня плохое предчувствие. — Я помогу тебе. И я… Никогда не причиню тебе боль. Ты ни в чем не виновата. Фредерика ощутила, что натянутая внутри струна постепенно ослабляется. Он… Понял. — Прости. Прости. Мне казалось, что… Ты не примешь этого, — Фреда тоже села. — Что справедливо обвинишь меня. Солас покачал головой; Фредерика с облегчением обняла его и положила голову на плечо. — Ничего подобного. Я люблю тебя, Фреда. И вместе мы что-нибудь придумаем. А пока давай спать. — Да. Она улыбнулась, подняла голову и на несколько секунд коснулась его губ. Фредерика не могла сказать, что тревога полностью ее покинула, но в одном она была уверена: вместе они действительно справятся.