Дрожь

      Внутренние ресурсы были полностью исчерпаны. Опустошение граничило с накатившим равнодушием. Она высказала все, что так давно в ней хранилось, все, что порождало душевные конфликты. И сейчас, разглядывая идеально ровный потолок, Лухан не думала ни о чем. — Тук-тук, неспящим, — нежные нотки голоса Анны заставили девушку выдавить улыбку. — Я пришла поболтать, можно? — Да, проходи, — она была рада гостье. Одиночество давало слишком много времени для размышлений и делало их ещё болезненнее.       Закрыв за собой дверь и углубившись в палату, Анна нашла взглядом стул. Аккуратно сев возле Лухан, она с небывалой осторожностью взяла руку девушки в свою, чувствуя, как та дрожит. К её огромному удивлению, в ответ Лухан до побелевших косточек сжала ее ладонь. Было немного больно, но Анна не подала вида. — Я хотела у тебя узнать, — медленно, глотая воздух, начала Лухан. Подобие свиста вырывалось вместе со словами. — Как ты познакомилась с Северином? — Ох, это долгая история. Как-то я очень сильно поругалась с дедушкой. Ты же помнишь моих волков, Сэру и Лир? — Лухан утвердительно кивнула. — Так вот Сэра стала себя плохо чувствовать, отказывалась от пищи, пряталась от меня. Я тогда очень испугалась за её жизнь, и хотела отвести их к доктору, ну к тому, что лечит животных. — Ветеринару, — дополнила Лухан. — Да, а дедушка был против. Мы очень сильно повздорили, я взяла Сэру и ушла с поселения. Несмотря на запрет деда, я все же намеревалась показать волка доктору. По пути я наткнулась на Северина, я не знаю, что он делал на нашей территории, он не сказал. И он помог мне, забрал Сэру себе, а через пару дней она счастливая прибежала ко мне. Он её вылечил. Так и завязалось наше общение. — А как вы виделись? — Мне приходилось иногда незаметно ускользать из поселения. К счастью, нам удавалось это скрывать… до недавнего времени. — И что же теперь будет? — рассказ Анны заволновал Лухан. И несмотря на то, что с ней они до этого момента общались не часто, переживание за их отношения с Северином взяло верх над недавней апатией, что позволило делать чуть более глубокие вдохи, насыщая организм столь необходимым кислородом. — Я не знаю. Да и это пока не важно. Для нас важнее всего ты. — Вернее то, что внутри меня. — Нет, Лухан, ты. — Я бы хотела в это верить. Но все так сложно. Блас ненавидит меня, и я не понимаю почему. — Он хочет, что бы тебе сделали аборт, — непроизвольно сорвавшиеся с уст Анны слова, заставили округлиться глаза Лухан. — Я не очень понимаю. — Между своими наследниками, несущими в себе безграничную силу и твоей жизнью, он выбрал второе.       Ещё не до конца осознав сказанное Анной, Лухан захлопала глазами. Разум абсолютно не хотел воспринимать информацию, понимать её и анализировать. Заметив, что Лухан находится в смятении, девушка решила объяснить ей, рассказать все как есть. Скрывать уже было ни к чему. — Понимаешь, он пошёл против рода, против племени, против законов предков. Этих детей ждало не одно поколение вервольфов, и когда появилась ты, мы восприняли это как подарок богов. Мы жили этими неродившимися детьми. Но Аркелл решил иначе, и я не вправе его осуждать. Им проделана большая работа, чтобы тебя спасти, и я знаю, он сделает это, и пусть цена этого слишком велика. Он выкупил целое крыло больницы, ему пришлось посвятить врача в наши дела, раскрыть тайну, которую мы храним много лет. Последний тесный контакт с людьми был больше тысячи лет назад, тогда и было заключено перемирие, в котором говорилось, что мы никогда не будем мешать друг другу. Сказания о нас передавались из поколения в поколение, и мы стали для нынешних людей не больше чем легендами.       Слова Анны по крупицам добирались до сознания Лухан. От чего-то ей стало больно. Невыносимо. Душа зазвенела словно тысячи колокольчиков. — Если он идёт ради меня на такие жертвы, то почему все это время Блас был так груб со мной? — Я не знаю, Лухан, мне кажется, что я совсем его не знаю. Его никто не знает.       Последние слова Лухан уже не слышала. Сквозь мутную пелену видела, как трясёт её Анна, как открывается её рот, вероятнее всего, что она что-то кричала, но кто-то выключил громкость. Девичьи веки сомкнулись.

***

— Её организм слишком устал. Мы были вынуждены ввести её в искусственную кому. Нужно дать отдохнуть ему, распределить часть сил. То, что находится внутри неё… Я впервые встречаюсь с подобным. — И что вы хотите сказать? — Если хотите правды, сеньор Эредия, я не знаю что сказать. Но её состояние сейчас пограничное. Одно лишнее движение, и девушка умрёт. В этом случае аборт равен смерти. Медицина тут бессильна, — невысокий мужчина с профессорским выражением лица смотрел на Бласа. На его лбу, покрытому глубокими складками, образовалась лёгкая испарина, которая выдавала страх и напряжённость. — И ещё. Я размышлял над вашей формой жизни. И постарался подойти к этому со стороны логики. Смотрите, если два плода, развивающиеся в ней, так активно черпают её силы, то где гарантия, что они вот просто так захотят покидать физическое тело, которое кормил их на протяжении четырёх месяцев? — Я понял вас.       Покинув кабинет доктора, Блас направился в небольшой сад возле больницы. Было пасмурно, редкие капли дождя долетали до земли. Застегнувши кожаную куртку, он присел на лавочку. Тело непривычно кололо, будто сотни маленьких иголок вонзались в его плоть. От напряжения сводило скулы. Хотелось обратиться, разнести тут все к чертям, разогнать этих беззаботных людей. Прикусив губу, поморщившись и сплюнув накопившуюся слюну, он закрыл лицо руками. Не видеть бы и не слышать это все. Как же ему не хватало лесной тишины. — Обещали грозу… — глухой голос отвлек от размышлений. — Не боишься, что тебя примут за городского сумасшедшего в таком одеянии? — прищурившись произнёс Блас. Его голос звучал непривычно тихо, безжизненно. Появление Рагнара его удивило, но сил проявить удивление не осталось. — Выпей, — протянув Бласу небольшую фляжку с настойкой из неизвестных трав, Рагнар присел рядом. — Это позволит немного очистить твой разум.       Не говоря ни слова, Блас принял флягу из рук старейшины. В горле пересохло. — Пора признавать свои ошибки, Сын мой, — глядя в даль, мягко, по отечески произнёс Рагнар. — И я признаю. Я совершил ошибку. Не просчитал последствия. — По-другому быть и не могло, ты знал, что она человек. — Я не о ней. Я о тебе. — Прости отец, я снова тебя подвёл. — Нет, Аркелл, не ты. А оно, — глухо протянув, Рагнар приложил трясущийся кулак к сердцу. — Оно подвело.       Блас не ответил. — Мы можем её спасти. Как и неродившихся детей.       Чуть выпрямив затекшую спину, Блас позволил себе посмотреть на старейшину в упор: — Что ты предлагаешь? — Предлагаю дать возможность решить её судьбу силам леса. Стоит провести обряд. — Ты думаешь это сработает? — Блас смутно понимая о каком обряде говорит Рагнар, затаил дыхание. Он слышал о нем, но только в качестве легенды. — Откуда же мне знать, как они поведут себя? — старейшина взял паузу. — Твою мать они не спасли. — Что?! — от услышанного Блас вскочил на ноги. В темечке невыносимо запульсировало. — Я хотел спасти твою мать. Мы нашли её тогда, искали и нашли. Я призвал всех. Но они отказались принять её. Аркелл, у нас нет другого выхода.

***

      Огромная дубовая дверь привычно проскрипела, впуская мужчину в просторный холл колледжа. Ему нужны были соратники, именно поэтому он оказался здесь. Добровольно. Занятия закончились, из-за чего холл кипел от жизни, которую создавали ученики элитного колледжа. Заметив бывшего старосту, хмурое лицо которого не предвещало ничего хорошего, они перешептываясь друг с другом, невольно постарались прижаться к стене или же спрятаться за огромными колоннами, которые украшали просторный коридор здания. Они все помнили, и по своему, по юношески боялись этого мужчину, который когда-то к ним был несправедливо строг. — Сеньор Эредия, я рад вас здесь видеть, — расплывшись в фальшивой улыбке на встречу к мужчине раскинув руки в сторону важно прошагал Дунофф. — Что привело вас сюда? — Хочу забрать на выходные у вас Бустаманте и Андраде. Их родители в разъездах, а я обещал им, что свожу их детей на озеро за городом, — ни один мускул не дрогнул на лице Бласа. — Да? Меня никто не предупреждал, — засомневался Дуноф. — Ну так позвоните им, — прищурив свои голубые глаза, Блас не сводил взгляда с директора. Он прекрасно знал, что тот слишком боится лишний раз беспокоить чересчур обеспеченных родителей. — Блас, ну наконец, — послышался звонкий голос Мариссы. — Я же говорила Глории, что мамочка меня отпускает. — Хорошо, но чтобы после выходных вы были здесь! — Не волнуйтесь, я их привезу.       Подойдя к джипу Бласа, припаркованному аккурат возле стен колледжа, Марисса прыгнула на переднее сидение, Пабло, чувствовавший себя не столь хорошо, вяло уместился на заднем. — Поехали быстрее, — Мариссе не терпелось оказаться возле подруги. — Позволь мне самому решать, что мне делать, — неспешно завод мотор, прошипел Блас. Не то чтобы ему не было куда спешить, просто не хотелось лишний раз играть по правилам этих вездесущих подростков, которым он и так слишком много позволил. — Спасибо, что освободил нас от Гитлера. У него поехала крыша от им же придуманных правил, — девушка поправила выбившуюся ярко-красную прядь волос. — Мне нужен один Бустаманте. Но раз ты тут, веди себя тихо, и не дави мне на голову, — слукавил мужчина. — Я Пабло с тобой одного никуда не отпущу. — Вот поэтому ты и здесь. Я знаю, что взяв бы только его, тебе бы пришлось бежать за нами. Ты же приставучая, Спиритто. Считай, что я оказал тебе услугу, — вывернув руль, машина выехала с территории колледжа. — Андраде! — поправила его Марисса. — Давай я поведу это корыто, а ты в это время можешь вылезти в окно, высунуть язык и повиливать хвостиком. — Я вервольф, а не спаниель! — Хорошо, хорошо, — чуть притихнув, произнесла Марисса. — Блас, то, куда ты нас везешь, как-то поможет Лухан? — Я не знаю. — Ты уверен, что я могу быть полезным? — послышался с заднего сидения робкий голос Пабло. Который абсолютно не понимал происходящего. — Уверен. — Ну так может ты нас просветишь? Расскажешь нам, в чем мы должны участвовать?       Блас не ответил, лишь внимательно следил за дорогой. — Ну же, Блас, я уверена что ты хороший парень, просто нацепил на себя маску грубияна. — Это обряд, — слова Мариссы вызвали в мужчине лёгкое раздражение. И чтобы не дать ему перерасти во что-то серьёзное, он тщательно подбирая слова продолжил: — Для его осуществления нужна сила всех хранителей земли. — Всех?! — удивился Пабло. — Кроме вас… нас есть ещё кто-то? — Конечно, — впервые за долгое время на лице мужчины появилось что-то очень напоминающее улыбку. — Всё, чем вас в детстве запугивали взрослые, все о чем вы читали в сборниках мифов и легенд, все это не выдумки. — А драконы? — Марисса внимательно посмотрела на Бласа, заметив как-то удивлённо поднял брови, они уточнила: — Драконы тоже реальны? — Драконов не существует, — лёгкая тень искреннего непонимания скользнула по лицу мужчины. — Это же все выдумки.       Добравшись до места, Блас на всякий случай отвёл Пабло к доктору проверить его состояние. Убедившись, что показатели его организма в норме, он отправил их с Мариссой и Рагнаром в поселение. Сам же остался в больнице дожидаться, когда Лухан вернут сознание. Сунув врачу небольшую пачку стодолларовых купюр, он договорился, что карета неотложной помощи доставит девушку прямиком к лесу. Сделано это было для того, чтобы Лухан как можно меньше времени находилась без необходимого жизнеобеспечения.

***

      Необычайная теплота разливалась по изнеможенному телу девушки. Ей хотелось громко смеяться. Боль отпустила. На смену пришла лёгкость. Лухан парила, наслаждаясь долгожданным покоем и умиротворением. Заметно отросшие волосы приятно щекотали голые плечи. Оставив все мирские заботы она кружила в воздушном танце, моля про себя, что бы это не заканчивалось никогда.       Хищник. Он снова рядом. Сердце Лухан неприятно замерло. Как же она не желала вмешательства, не желала чтобы кто-то нарушил её гармонию. Но это случилось. Два небесно голубых глаза обжигали её холодным взглядом. Молчаливый взор манил. Лухан сопротивлялась. — Уходи, прошу, — слова непривычно тонким голосом эхом окутали девушку. — Ты нужна нам, — такой строгий и родной голос ножом разрезал её душу. Тянул к себе сильнее самого сладкого искушения. — Я не хочу, — было сложно сопротивляться, но те новые ощущения свободы были веским аргументом. — Нужно, Лухан, ради меня.

***

      Прибор наблюдения издал пронзительный писк, оповещая о том, что девушка вышла из комы. Убрав свою ладонь с её лба, мужчина молчаливо посмотрел на растерянный медицинский персонал. Ещё три минуты назад они не могли привести девушку в чувства, и готовы были уже сдаться.       Не дожидаясь, пока Лухан откроет глаза, Блас спешно вышел из палаты интенсивной терапии. Рука горела, глаза окутала пелена, но все это было ерундой по сравнению с той горечью, которая жгла его сердце.