Герой

      Одна стрела пролетела мимо. Другая оставила красную полосу на щеке.       Талион не заметила, как они вышли наверх, к солнечному свету, все действия проходили для нее словно в тумане. Братство замедлило бег и остановилось, и только в этот момент Талион почувствовала пустоту. Пиппин лежал и рыдал на коленях у Мэрри. Сэм, подперев голову рукой, громко всхлипывал. Леголас выглядел потерянным, Боромир пытался усмирить Гимли, рвавшегося обратно в пещеры, дабы сразиться с Балрогом и отомстить за смерть Гэндальфа.       Талион чувствовала пустоту, безжалостно терзающую все естество, и проникающую глубоко внутрь, в самое сердце. Она пыталась усмирить ее, но жуткое чувство продолжало и дальше разъедать ее изнутри, высасывая всю энергию. Не в силах больше сопротивляться этому, Талион уселась на голые камни, огромными глазами глядя на траву под ногами.       Как он мог погибнуть? Как так получилось? Талион по-прежнему отказывалась верить в произошедшее. Это казалось жутким ночным кошмаром, и нужно всего лишь проснуться, чтобы ощутить благостное облегчение на душе от того, что это был всего лишь дурной сон. Но этот сон, почему-то, не хотел заканчиваться. — Леголас, поднимай их! — Дай им минуту! Будь милосерднее! — взмолился Боромир.       Талион тоже хотела что-то добавить, но слова застряли горьким комом в горле. Да и что она могла сказать? Что? Она и сама переживала не меньшее горе, но сил на слезы не было. Она даже не помнила, когда последний раз плакала. — К ночи эта местность будет кишеть орками, — возразил Арагорн. — Надо успеть в леса Лотлориэна. Идем, Боромир. Леголас, Талион, поднимайтесь! Вставай, Сэм! — Мэрри, Пиппин, пошли, — мертвым голосом произнесла девушка.       Хоббиты с трудом поднялись на ноги и поплелись следом за Талион. — А где Фродо? — внезапно спохватилась она, оглядываясь вокруг. — Фродо!       Наконец она заметила хоббита на краю скалы. Тот развернулся в ее сторону, и сердце девушки словно разбилось на миллион осколков. Такую сильную скорбь она видела впервые в своей жизни. В его глазах она увидела свои — таким же блеклым, пустым взглядом Талион смотрела на мир ещё долгие годы после смерти матери.       Их отряд стал двигаться заметно медленнее, только Арагорн не растерял былой энергии и по-прежнему бежал впереди всех, прокладывая путь другим. Талион всеми силами пыталась успокоить горько плачущих хоббитов, но ничего не выходило — она сама испытывала то же горе, что и они. Утрата тяжелой ношей легла на сердце, ведь Гэндальф был тем, кто учил ее правильно читать, писать, помогал ей изучать языки. С ним у нее была тесная и неразрывная связь чуть ли не с самого детства, и Талион очень привязалась к старому волшебнику. И сейчас, когда его не стало, было ощущение, будто она лишилась части тела. Боль от утраты была такой сильной, что казалось, она ощущает ее физически. Талион всеми силами старалась не поддаваться эмоциям и отчаянию, в путешествии это стало бы только помехой. Нужно сфокусироваться на настоящем, на том, что происходит здесь и сейчас, а именно поиском безопасного ночлега.       Оказавшись в пределах леса Лориэна, напряжение спало с лица Талион, и она выдохнула с облегчением. Она знала, что эти леса были хорошо защищены, а, значит, пропала острая необходимость опасаться нападения и вздрагивать при каждом малейшем шорохе. Так приятно было вновь ходить по давно забытым местам! Умиротворяющая, спокойная тишина накрыла сердце словно одеялом, излечивая душевные раны. Гимли начал рассказывать какие-то странные небылицы двум хоббитам о госпоже Галадриэль, и Талион даже невольно тихо рассмеялась.       Арагорн обернулся на сестру, взглядом подозвав ее поближе. — Помнишь эти места, Талион? — спросил он, тепло улыбнувшись. — Да, этот лес невозможно забыть. Всякий, кто хоть раз в жизни имел счастье лицезреть его, обретёт покой и мир в своей душе.       «Талион, дочь Араторна…» — послышался у нее в голове голос Галадриэль. Девушка настолько отвыкла от этого, что невольно вздрогнула. — «Вы принесли сюда великое зло и великое горе…» — … Хорошо, что у вас есть гном, которого так просто не заловишь, — тем временем продолжал вещать Гимли, отчего Талион с улыбкой закатила глаза. — У меня острый глаз орла и нюх лисицы.       Правда резко стало не до смеха, когда стрела в сантиметре от лица опасно сверкнула наконечником. Эльфы Лориэна окружили Братство, и только Леголас не растерялся, взяв на прицел одного из стражников. — Гном пыхтит так громко, что его можно подстрелить в темноте, — произнес высокий светловолосый эльф.       Талион с трудом удавалось сохранять невозмутимость и сдерживать порывы счастья и радости при виде Халдира — ее давнего и верного друга, с которым она не виделась уже целую вечность. В то же время легкая дымка обиды и непонимания закралась в ее восторженное сознание. Девушка не рассчитывала на такой холодный и враждебный прием, оказанный им. — Мы пришли с миром, Халдир, — первой заговорила Талион, вежливо поклонившись.       Эльф перевел взгляд на нее, но встретился взглядом с Леголасом, который словно пытался загородить девушку собой. Было видно, что встреча с Талион — приятная неожиданность для него и Халдир рад, но в то же время напряжённая поза выдавала лёгкое недовольство. — Мы были уведомлены о том, что вы появитесь, но, к сожалению, я не могу вас пропустить, пока не получу разрешение господ Галадриэль и Келеборна. Поэтому вам придется какое-то время подождать. ///       Дело уже близилось к ночи, когда отряд расположился на талантах — деревянных платформах, располагавшихся на деревьях. — Здравствуй, сын и посланник Трандуила, — с холодной вежливостью обратился Халдир к Леголасу на синдарине. — Наше Братство многим вам обязано, — с той же холодной учтивостью ответил эльф.       Халдир кивнул и обратил взор на брата Талион. — Арагорн, сын Араторна, мы слышали о тебе от твоей прекрасной сестры.       Они друг другу поклонились. — С возвращением в Лориэн, Талион. Госпожа Галадриэль и я счастливы всякому твоему появлению здесь. — Это большая честь для меня, Халдир, — смущенно улыбнулась девушка. — Немало лет прошло с тех пор, как я последний раз была здесь. — Вот она, знаменитая учтивость эльфов! — прервал беседу Гимли. — А можно говорить так, чтобы всем было понятно?!       Халдир развернулся и презрительно посмотрел на «выскочку». — С темных дней мы не ведем никаких дел с гномами. — А хотите знать, что думает об этом гном? — спросил в свою очередь Гимли и произнес что-то на гномьем наречии. Судя по интонациям, как проанализировала Талион, это вряд ли было проявление вежливости. — Это было не слишком учтиво, — строго прошипел ему Арагорн. — Прошу простить его за это, — извинилась Талион перед Халдиром. — За последнее время каждый из нас перенес слишком много горя и потрясения, наши тела и души измотаны и утомлены тяжким путем.       Халдир кивнул ей, а затем перевел взгляд на Сэма и стоявшего рядом с ним Фродо. — Ты несешь с собой великое зло, — произнес страж, а затем быстро перевел взгляд на Арагорна. — Вы не можете идти дальше!       Эти слова как гром среди ясного неба поразили все Братство. Боромир тяжело вздохнул, Леголас опустил руки, блеск надежды в глазах Арагорна угас. Про хоббитов и нечего было говорить, ведь они мало что понимали из того, что происходило и были сильно растеряны подобным заявлением. — Я поговорю с ним, — произнесла Талион остальным, когда Халдир удалился от них на некоторое расстояние. — С чего ты взяла, что он станет тебя слушать? — спросил у нее Арагорн. — Он меня послушает, — ответила сестра, улыбнувшись. — Поверь мне.       Мужчина не стал спорить дальше — твердый и уверенный тон девушки дали ему понять, что у них есть еще надежда на лучший исход.       Талион подошла к начальнику стражи. Тот дал знак остальным удалиться. — На каком основании мы не можем пройти дальше? — спокойно спросила она. — Твои друзья несут великое зло. Мы не можем дать ему пройти в Лориэн. — Прошу тебя, Халдир, подумай еще раз. Ты не знаешь, что мы пережили за последние недели. Хоббиты измучены больше всех такой долгой дорогой и бесконечными утратами, особенно Фродо.       Эльф молчал, колеблясь. — На кону судьба всего мира, — продолжала девушка. — Неужели ты позволишь Тьме поглотить этот мир, когда в нем еще осталась надежда? — Надежды нет, Талион, — грустно ответил Халдир. — По крайней мере, эти края она давно покинула. — Но не нас. Мы стоим на ногах только благодаря надежде. Не отбирай ее у нас сейчас, когда каждый из нас и так из последних сил борется с миром, а порой и самим собой, в надежде на победу, с верой в то, что настанут светлые времена и солнце вновь засияет ярко, разогнав всю тьму.       Несколько секунд Халдир стоял молча, глядя ей в глаза, как будто пытался найти там что-то, но не мог. Талион была готова стоять на своем и делать все ради Братства и их благополучия. Она добьется его согласия.       Халдир быстро прошел мимо нее и подошел к остальным членам Братства. Те подняли на него глаза и уставились в ожидании. — Следуйте за мной.