Герой

      Их провели во дворец Карас Галадон — сердце Лориэна и владения госпожи Галадриэль и Келеборна. Ни один из эльфийских дворцов нынешних времен не мог сравниться с его красотой и величием. Он был поистине чудесен, волшебен, особенно в свете звезд. Все вокруг искрилось мириадами белых огоньков, так что здесь казалось также светло, как и днем. Талион жалела о том, что не могла навещать Лотлориэн так часто, как ей хотелось бы, ведь красота этого места всегда успокаивала ее сердце. После смерти матери она некоторое время гостила в Лориэне по приглашению Владыки, именно та поездка помогла Талион привести в порядок свои мысли и успокоиться. И в тот период своей непростой жизни она впервые встретила Халдира.       Поднявшись по крутой винтовой лестнице наверх, Братство предстали перед владыками Лориэна — господами Галадриэль и Келеборном. Они спустились к ним по небольшой лестнице и остановились, всматриваясь и изучая путников. Арагорн, Леголас и Талион поклонились им. — Врагу известно о вашем приходе сюда, — первым сказал Келеборн. — Наша надежда на тайну тщетна… Я вижу девятерых, но знаю, что из Ривенделла вышло десять. Скажите мне, где Гэндальф, ибо я желаю говорить с ним. Я более не могу узреть его издалека.       Тяжелой ношей легло одно лишь воспоминание о его гибели. Хоббиты опустили глаза, Боромир тоже потупил взор. Талион посмотрела на Леголаса, ища поддержки в его глазах, и нашла ее в теплом взгляде, полном нежности и печали.       «С возвращением, Талион. Мы ждали тебя и знали, что ты придешь сюда». — Гэндальф Серый не пересекал границы этой земли, — продолжила Галадриэль. — Он упал во мрак. — Его поглотили мрак и пламя, — ответила ей Талион. — Балрог из Мории. — Напрасно мы отправились в Морийскую ловушку, — добавил Леголас.       Гимли поник головой, и Талион ободряюще положила ему руку на плечо — мол, не твоя вина и тебе была неведома подобная напасть. — Ни один поступок Гэндальфа не был напрасным, — сказала госпожа. — Нам неизвестны его истинные замыслы. Не позволяй великой пустоте Кхазад-Дума заполнить твое сердце, Гимли, сын Глоина, ибо мир стал полон опасностей. И во всех краях любовь ныне омрачена печалью.       Талион ухватилась за последнюю фразу по непонятной ей самой причине . Она смутно понимала смысл сказанного, но почему-то эта фраза показалась ей достаточно важной и ключевой, относящейся к ней или к кому-либо из них конкретно. Скорее всего, больше к ее брату, ведь именно с возвращением Кольца их с Арвен чувства были подвержены безжалостным испытаниям судьбы. — Что теперь станет с Братством? — спросил Келеборн. — Без Гэндальфа надежда потеряна. — Нет, — резче и громче, чем хотелось, возразила Талион. — Надежда еще есть. Всякий утративший в нее веру будет говорить так, но не мы. Мы ведомы надеждой, она направляет нас и только на ней еще держатся наши силы. Надежда умрет только тогда, когда умрем мы все. Она умрет самой последней.       Все изумленно уставились на нее, но в этот раз Талион нисколько не жалела о сказанных ею словах. Даже мудрейшим Владыкам не ведомы все искушения и страхи, с которыми каждый из Братства борется ежедневно, с тех самых пор как тяжкое бремя Хранителя легло на их плечи. Они говорят так, будто знают их всех, но лишь иллюзия. В Братстве был не только Гэндальф. Да, возможно, без него Братство ослабеет, но вера в надежду останется. Пока есть хотя бы один Хранитель, верующий в силу надежды, она не угаснет и будет сиять ярче самой лучистой звезды на небе. — Вы идете по лезвию ножа. Стоит чуть оступиться, и вы сорветесь, неся гибель всем. И все же надежда остается, пока Братство едино. Не точите сердца тревогой. Идите отдыхайте, ибо вы истомлены трудами и печалью. Сегодня вы будете спать спокойно. ///       Такими печальными песни эльфов Талион ещё не слышала. Но этот напев, посвященный Гэндальфу, был действительно наполнен глубокой скорбью, и Талион понимала каждое его слово.       Гимли уснул быстрее всех, Арагорн еще точил меч, а Боромир уселся поодаль от остальных, сосредоточенно думая о чем-то. Только Талион и Леголас не видели сна ни в одном глазу, сидя на корне дерева и глядя на звезды. — Плач по Гэндальфу, — озвучил мысли Леголас. — Что они поют? О чем она? — спросил Мэри. — Я не могу передать это. Боль утраты еще слишком свежа.       Больше Мэрри не задавал вопросов. Сэм продолжал обустраивать спальное место для себя и Фродо, Арагорн закончил точить меч. — Когда я прибыла сюда впервые, — начала говорить Талион, — это место успокоило мое сердце, и боль впервые после смерти матери утихла. Но сейчас… Карас-Галадон не дарит мне утешения и гармонии. Как только я оказалась здесь, я думала, что я смогу восстановить свой душевный покой, но тревога не отпускает меня. Почему? — она обеспокоенно заглянула принцу в глаза.       Леголас ничего не ответил. Он взял ее руку в свою и нежно сжал. — Не опускай руки, Талион. Твои слова, сказанные сегодня во время встречи с госпожой Галадриэль, воодушевили меня. Твоя победа над волколаком также заставила всех нас воспрять духом. Не сдавайся. Если ты вдруг почувствуешь, что силы тебя покидают, скажи мне об этом, я помогу тебе. Обещаешь? — Обещаю.       Она улыбнулась. Ощутить поддержку от кого-то сейчас, когда мир в буквальном смысле рушится на глазах, было поистине сокровищем. Но почему-то только сейчас Талион начала осознавать, что за все время их путешествия Леголас не отходил от нее ни на шаг — он всегда был рядом с ней для того, чтобы поддержать, утешить, выслушать и защитить ее. Было ли это простой вежливостью по отношению к девушке или чем-то большим? Талион не знала. Конечно, ей бы сильно польстила симпатия со стороны такого эльфа, как Леголас, но она старалась не думать об этом — есть более важные и первоочередные факторы, и война не время для сантиментов и чувств. Но факт остается фактом, и внимание со стороны Леголаса невозможно было не заметить.       Принц улыбнулся, и Талион не могла отвести взгляд от его лица, биение сердца участилось. Что происходит? Когда его улыбка начала вызывать у нее столь бурную реакцию?.. — Госпожа Талион.       Она обернулась на стражника, который неожиданно появился перед ними. — Прошу следовать за мной. Госпожа Галадриэль и Халдир ждут вас.       Девушка вновь посмотрела на Леголаса, затем перевела взгляд на стражника. Встав со своего места, она последовала за ним. ///       Галадриэль и Халдир стояли рядом, дожидаясь ее прихода. Лицо госпожи озаряла улыбка, начальник стражи же по-прежнему оставался серьезным. — Твое появление всегда приносит нам луч света и жизни. Особенно в такие темные времена. Твои слова заставили меня задуматься. — Я прошу прощения, Госпожа, за свою резкость. Я лишь хотела доказать, что надежда еще есть, пусть в нее и верят немногие.       Галадриэль подошла поближе к девушке и дотронулась до ее руки. Улыбка с ее лица исчезла, обеспокоенность отразилась на ее лице. — Тебя ждет непростая судьба, Талион, твое будущее предопределено не до конца. Все будет зависеть от того, какой путь ты изберешь — быстротечную жизнь человека или бессмертную судьбу эльфа.       На какое-то время повисло молчание. Она взглянула на Халдира, затем перевела взгляд на Талион, и загадочно улыбнувшись, прошла мимо них и исчезла на винтовой лестнице.       Халдир и Талион подошли друг к другу поближе, какое-то время молча разглядывая друг друга. Как же много времени прошло с их последней встречи, казалось целая вечность! Как же давно она не видела его!       В какой-то момент их долгого знакомства Талион поняла, что в ее груди возникают чувства к Халдиру, достаточно сильные, и они продолжают расти. Но, воспользовавшись силой воли и проявив всю стойкость своего характера, Талион смогла запереть этот росток прекрасного глубоко внутри. Была ли это просто привязанность или же истинная любовь — она так и не поняла, но отказаться от этих чувств у нее решительно не хватило сил, не настолько она была сильна. — Спасибо тебе за то, что позволил нам пройти, — поблагодарила Талион. — Если бы не ты, боюсь, хоббитам было бы очень тяжело. — Я сделал это не ради милосердия, — ответил он. Девушка насторожилась, сердце забилось учащеннее. — Я сделал это ради тебя.        Талион округлила и без того огромные глаза. Его слова ошарашили ее. Конечно, они были довольно близкими друзьями, и девушка понимала, что такой поступок вполне ожидаем, но эта откровенность все же удивила ее. — Если бы я не пропустил тебя, то я даже не знаю, смог бы увидеть тебя вновь, — он подошел к ней поближе и дотронулся до подвески на ее шеи. Губы эльфа дрогнули в улыбке. — Значит, ты по-прежнему его носишь? — Для меня он стал чем-то вроде символа удачи, талисманом. Это прекрасный подарок. Спасибо тебе и за это.       Талион подошла еще ближе и прижалась к нему, а Халдир заключил ее в объятья. Впервые спустя несколько недель она почувствовала себя защищенной в его руках, в его объятьях. Внутри потеплело, а в душе, наконец, воцарился долгожданный покой, и Талион только сейчас поняла одну вещь. Дело было не в Лориэне, и не в волшебной красоте и спокойствии леса, а в присутствии Халдира. Рядом с ним становилось так хорошо, как ни с кем другим, и именно поэтому умиротворение заполняло все ее естество.       Поняв, что молчание затянулось на слишком долгое время, Халдир взял ее руки в свои, будто хотел согреть их. — Останься в Лориэне, Талион. Здесь ты будешь в безопасности.       Талион подняла на него глаза. Хотела ли она остаться? Да. Хотела ли она остаться рядом с ним? Она не знала. — Я не могу, Халдир. — Почему? — Пока я не изберу свою судьбу и не пройду весь путь вместе с Братством до конца, я не смогу сидеть на месте. — У тебя есть еще три дня, чтобы все хорошо обдумать, — попросил ее эльф. — Я не могу ничего обещать, — печально покачала головой девушка. — Я не знаю, как сложится моя судьба…       Халдир промолчал. Разочарованный таким ответом, он все же попытался подобрать хоть какие-то слова, чтобы продолжить их беседу, и одна мысль пришла в его голову. — Приходи сюда завтра, как только проснешься. Я буду ждать тебя здесь.       Талион кивнула, но почувствовала, как на душе начал образовываться тяжелый камень.