Герой

— Талион, — обратились к ней Мэрри и Пиппин на следующий день, когда они вечером пришвартовали ладьи к берегу, — а почему ты наполовину эльф? Почему Арагорн человек?       Вначале она сделала вид будто не услышала этого вопроса и продолжила обустраивать ночлег. Талион не любила говорить на эту тему, она ей была ненавистна до глубины души. Но девушка понимала, что этот вопрос рано или поздно всплывет, а потому откладывать объяснения на потом было бессмысленно — все равно рано или поздно придется рассказать всем правду. — Дело в том, что у нас были разные матери. Однажды мой отец встретил эльфийку, которой сказали, что она сможет родить ребенка только от человека. Она поведала об этом моему отцу, Араторну. Спустя несколько дней после того, как я появилась на свет, эльфийка умерла от какой-то болезни. Тем не менее, мать Арагорна, Гильраэн, не отказалась от меня и взяла на себя ответственность за заботу обо мне… Когда мы прибыли в Ривенделл, Элронд обратил на меня внимание и сказал, что моя судьба будет очень непростой. Позже, спустя несколько лет, он поведал мне всю правду — что я полукровка, что моя настоящая мать умерла, что я выросла с матерью Арагорна. — Ваша история поражает воображение, — произнес Сэм. — Должно быть, Вам было непросто принять свою судьбу и свою сущность. — Конечно, правду было тяжело узнать, но жить в незнании о своем прошлом было бы гораздо хуже. Мою мать предупреждали, что, если ребенок родится, то его судьба будет сложной и непростой, даже трагичной. Но это не остановило ее. — Неужели Вам придется всю жизнь быть наполовину эльфом и наполовину человеком? Ведь это невероятно жестоко. — Нет, Сэм. К счастью, нет. Когда мне исполнится 70 лет, то я должна буду выбрать свою судьбу — быть ли мне человеком и прожить недолгую жизнь или быть эльфом и жить вечно? — А что ты сама думаешь об этом? — спросил Мэрри. — Что ты хочешь выбрать?       Талион тяжело вздохнула. — Я не знаю. Срок уже близок, а я до сих пор не знаю, чья судьба мне ближе. — Вам стоит поесть, — Сэм протянул ей тарелку. — На голодный желудок всегда плохо думается. Ну, мне уж точно.       Девушка улыбнулась в знак благодарности и приняла из его рук блюдо. На душе стало легче после того, как она поведала всю правду. Более того, никто из них не отреагировал на это резко негативно, не стал в чем-либо обвинять ее или ее мать. И это согревало ей душу. ///       Боромир и Талион сторожили лагерь, но вскоре девушку должен был заменить Арагорн, чему она была несказанно рада по двум причинам. Первая — ей безумно хотелось спать, второе — компания Боромира вызывала у нее противоречивые чувства. — Идти в Минас-Тирит безопаснее, — высказался Боромир. — Там мы можем передохнуть и ударить по Мордору. — В Гондоре нет той силы, которая могла бы нам помочь, — возразила Талион. — Твой путь поставит под удар весь наш поход. — Ты и Арагорн слишком легко доверились эльфам. Неужели у вас так мало веры в свой собственный народ? Да, есть те, кто колеблются и есть те, кто слаб. Но в людях можно найти и отвагу и честь. Почему ты не желаешь увидеть это? — Не забывай, Боромир, — мрачно ответила Талион, — я лишь наполовину принадлежу к вашему народу. — Значит, таков твой ответ? — мужчина начал закипать. — Ты просто боишься! Ты всю свою жизнь боишься того, кто ты есть. Наследница Исильдура, полукровка, рожденная от измены твоего отца своей жене! Этого ты боишься? Я прав? Ты не можешь признать себя только потому, что ты наполовину эльф? Давай! Скажи!       Каждое его слово тяжелым камнем ложились на сердце — все, что он говорил, было правдой, которую она отвергала и не хотела признавать, от которой старалась обезопасить себя. Она бежала от своей судьбы, ненавидела себя, но разве это была ее вина? Таково было желание ее матери, которая скончалась, едва Талион появилась на свет. Как жить с таким прошлым и таким настоящим? Тут любой бы уже покончил жизнь самоубийством, но она не могла — Арагорн не смог бы перенести эту утрату.       Талион молчала несколько секунд, прежде чем дать соответствующий ответ. — Я не позволю, чтобы Кольцо приблизилось и на триста лиг к твоему городу. Думаю, Арагорн поступил бы точно также. А теперь я попрошу закрыть эту тему и больше к ней не возвращаться. Я все сказала. ///       Днем они проплыли мимо Аргоната, и Талион в очередной раз поразилась такому величию и искусной работе, которая была проделана. Хоббиты были настолько поражены, что потом еще долго оглядывались назад, разглядывая две величественные статуи.       Впереди виднелся водопад, так что хранители пришвартовали к берегу и решили немного передохнуть, обдумывая план дальнейших действий. — Реку пересечем ночью, — объявил Арагорн. — Спрячем лодки и пойдем пешком, чтобы зайти в Мордор с севера. — Неужели? — удивился Гимли. — Вот так запросто пройдем через Эмин-Муй — непроходимый лабиринт из острых как бритва камней? А потом — еще приятнее! Бескрайнее зловонное болото, которому не видно конца и края. — Иной дороги нет, — ответила ему Талион. — Если Арагорн так сказал, значит, так и будет. Что может знать гном, просидевший всю свою жизнь в пещерах? — Нет уж извините! Я не всю свою жизнь сидел в пещерах и, по крайней мере, прожил побольше тебя и знаю получше тебя! Ты сама-то хоть представляешь, что нас там ждет? — Я — нет. Арагорн знает. Лучше отдохнуть и набраться сил, чем спорить сейчас попусту. — Отдохнуть?! — возмутился Гимли. — Гному «набраться сил»! Нам не нужен отдых, Талион! Мы и так целыми днями сидели в лодках! О каком отдыхе тут может быть речь? — А где Фродо? — неожиданно спросил Мэрри.       Только сейчас заметив отсутствие главного Хранителя, остальные начали лихорадочно озираться вокруг в поисках хоббита и с удивлением обнаружили, что Боромира тоже не было на месте.       В голове Талион роились нехорошие мысли. Среди них всех, Боромир испытывал самое сильное влечение к кольцу и не мог его сдерживать, а потому это замечали все остальные. В порыве своей одержимости он может и убить Фродо. — Я схожу проверю, — нарушил тишину Арагорн. — Оставайтесь здесь и никуда не уходите.       Он скрылся в чаще. Шестеро хранителей остались на берегу в полной тишине. — И ты все еще считаешь, что Арагорн не желает нам лучшего? — с вызовом спросила Талион у гнома. — Я ничего не считаю! — ответил Гимли, вороша поленья в костре. — Я лишь хочу сказать, что выбирать подобную дорогу просто неблагоразумно! — А какой путь будет, по-твоему, лучше? Через Минас-Тирит, как предлагал Боромир? Оба этих пути не сулят нам ничего хорошего, но приходится выбирать меньшее из зол. — Если уж выбирать меньшее из зол, то тогда лучше вообще не стоило отправляться в этот поход! — не унимался Гимли. — Ну все! Хватит! — Леголас вмешался в спор, разнимая двоих хранителей. — Талион права. Арагорн делает как лучше, и поэтому лучше всего будет зайти через север.       Гимли проворчал в ответ что-то нечленораздельное на своем языке и замолчал. Девушка повернулась к эльфу и благодарно посмотрела на него — все лучше, чем спорить с ворчливым и невыспавшимся гномом. — Талион! Леголас!       Истошные крики Пиппина заставили обоих резко подскочить на месте. Хоббит на всех парах несся в их сторону, грозясь снести все вокруг на своем пути. — Скорее! Там Арагорн! Фродо! Ему нужна помощь!       Гимли, Леголас и Талион тут же бросились бежать следом за Пиппином и Мэрри, даже не дав первому полностью договорить всю фразу.