Герой

      Ночь окутала равнины Рохана, вокруг было непривычно тихо и спокойно. Костер медленно догорал в темноте, путники отдыхали после тяжелого дня. Все, кроме Талион.       Девушке не спалось. Она проснулась спустя трехчасового сна, и теперь вместе с Гэндальфом наблюдала за красными тенями на Востоке. Око Саурона не дремало, а сила Темного Властелина росла. На Средиземье надвигалась большая опасность. — Завеса тьмы обретает форму, — произнес Гэндальф, спустя длительное молчание. — Саурон не потерпит соперников, но он еще не настолько могуч, чтобы быть выше страха.       Последняя фраза зацепила слух Талион. — Страха? Он боится? — До него дошел слух, что наследники Нуменора все еще живы. Его все время гложет сомнение о скорой победе. Саурон боится вас с Арагорном. Он боится того, кем вы можете стать. Поэтому он ударит сильно и быстро, и будет использовать Сарумана, чтобы уничтожить Рохан. Война надвигается, и Рохан должен защитить себя. Сейчас это главная задача для нас, ибо Рохан слаб и на гране падения. Разум короля Теодена порабощен, власть над ним сейчас очень сильна. Но против всей хитрости Сарумана и Саурона у нас есть одно преимущество, — он хитро улыбнулся и посмотрел на девушку. — Кольцо по-прежнему сокрыто от них.       Одно малейшее упоминание о кольце вмиг напомнило девушке о Фродо. Она жалела о том, что так мало провела времени с ним, но, может, оно и к лучшему — тоска по нему не сказывалась на ней так сильно, как тоска по Гендальфу. Тем не менее, ей было тревожно. Ее не заботила судьба Кольца так сильно, как судьба двух хоббитов, которые с каждым днем все ближе и ближе подходили к Роковой Горе. Если с ними что-то случится или они погибнут, она никогда себя не простит.       Но одно Талион знала точно — надо верить. Верить надежде, верить в их силы. Они не случайно были выбраны для этого, а, значит, они останутся живы несмотря ни на что. — Оружие врага двигается к Мордор в руках хоббита, каждый день приближаясь к огню Роковой горы, — произнесла девушка. — Я верю. Нет, я знаю, что у них все получится и что они живы. — Ты права, — Гендальф улыбнулся. — Сейчас мы должны верить во Фродо. — Все зависит от быстроты и скрытности его путешествия. — Не вини себя в том, что тебе пришлось оставить его, — мягко произнес маг, чувствуя ее волнение. — Фродо должен выполнить эту миссию один. — Он не один, — возразила Талион. — Сэм ушел вместе с ним. — Правда? — слегка удивился он. — Это хорошо. Это очень и очень хорошо.       Они улыбнулись друг другу. Сообщив, что он пойдет и попытается немного поспать, посоветовав и ей того же, маг ушел к камню и прилег рядом с Гимли.       Талион осталась одна, но ненадолго.       Вскоре Арагорн подсел к ней рядом и задумчиво уставился вдаль. — Почему не спишь? — спросил он. — Не знаю. Я уже привыкла спать мало и лишь наполовину во сне, вечно ожидая опасности. Мы прошли так все путешествие, этот кошмар с тревогой и вечным страхом почти позади, но привычка осталась. — Ты должна поспать еще немного, — заботливо сказал Арагорн. — Завтра долго будем ехать. — Я уже вряд ли засну. Мне не найти покой, покуда мы не окажемся в защищенной крепости.       Брат хотел было что-то сказать, но в последний момент передумал. — Кстати, о чем вы говорили с Гендальфом? — спросил он. — О планах врага, о Фродо, об опасениях Саурона. — Опасениях? Что ты имеешь в виду? — Он узнал о том, что мы живы, и теперь, судя по словам Гэндальфа, он боится того, кем мы можем стать. — Пусть так оно и будет. Нам это только на руку. Если он узнает о том, что Рохан и люди под нашей защитой, то он не будет нападать так поспешно, и у нас будет шанс подготовится. — Арагорн, он боится только тебя, — сказала, как отрезала Талион.       Мужчина удивленно посмотрел на нее. — Я могу тебе сказать десять тысяч причин, по которым ему стоит тебя бояться… — И все же, — перебила его сестра. — Ты представляешь для него больше опасности. Я же при каждом шорохе падаю в обморок или получаю рану… Всю жизнь я думала, что я готова стать воином. Я тренировалась из года в год, практиковалась на мечах. Я верила, что, посмотрев в глаза врагу, я не буду бояться и не отступлю. Но я жестоко ошибалась. Арагорн более чем готов возглавить народ и стать королем. — Я не хочу снова возвращаться к этому разговору, но, видимо, придется. Моя позиция такова: ты в равной степени (а, может, даже больше, чем я) достойна возглавить людей и победить Саурона. Ты можешь повести за собой армии и толпы не только людей, но и других народов. — Откуда в тебе такая уверенность в моих силах? — Ты и эльф и человек. В тебе есть часть двух народов, поэтому ты можешь повести и людей и эльфов, в отличие от меня. Конечно, я не сомневаюсь, что и я смогу сделать подобное, но ты… Ты другое дело, поскольку в тебе есть силы двух народов.       Доводы и аргументы Арагорна впервые за несколько лет убедили Талион, и все же не до конца. Сомнения по-прежнему порой закрадывались ей в сердце, заставляя на какое-то время забывать о том, что говорил ей прежде брат. — Ты устала, поспи еще немного, — сказал он. — Хотя бы попытайся. — Хорошо, — как-то неожиданно для себя согласилась Талион. Она подошла к лагерю, устроилась поудобнее рядом с камнем и сомкнула глаза.       Поспать ей все же удалось. ///       К полудню следующего дня они достигли столицы Рохана, Эдораса.       Войдя в город, они сразу же направились во дворец. Маленькие домики и улочки выглядели бедно и опустошенно. Взгляды людей были полны скорби и печали, и в то же время все они с интересом глядели на незнакомцев. Кто-то смотрел с благоговением, кто-то враждебно, но было ясно одно — гостей они не ждали, тем более от представителей каждого из народов. Дети словно в страхе спрятались или прижались к матерям, мужчины и женщины отвлеклись от своих дел, чтобы посмотреть на вошедших.       Они поднялись по каменным ступенькам, и навстречу им вышел стражник с еще несколькими воинами позади. — Я не могу пропустить вас к Теодену, Гэндальф Серый, — отчеканил тот, что стоял впереди всех. — Приказ Гримы Гнилоуста.       Талион вопросительно посмотрела на мага. Тот кивнул, и все они начали протягивать оружие стражникам одно за другим. Было видно, что Гимли с трудом расстается со своей секирой, а девушка нехотя протягивает спрятанные в сапогах кинжалы, но иначе никак. По-другому их не пропустят внутрь. — Ваш посох.       Талион переводила взгляд с Гендальфа на стражника. Неужели маг вот так вот возьмет и отдаст им посох? — Неужто вы и палку у старика отнимите?       Стражник пождал губы и нехотя развернулся, чтобы открыть двери и провести гостей внутрь. Талион и Арагорн с улыбками переглянулись друг с другом — Гэндальф все же смог отвертеться.       То, что поразило девушку, когда они оказались внутри, это тишина и тусклость внутреннего помещения. Даже воздух говорил о чем-то зловещим и нехорошем. Чутье подсказывало Талион, что здесь недавно произошло что-то плохое, и что-то другое ужасное продолжает происходить сейчас. В конце зала, в центре, восседал король на деревянном троне, и весь его вид отталкивал от себя. Он выглядел больным, глаза почти полностью потеряли свой цвет и побелели, борода и волосы были неестественно белые. Рядом с ним ютилась какая-то до ужаса бледная фигура, вся в черных одеждах и с безумным взглядом в глазах.       Двери за ними зловеще захлопнулись. Воцарилась гробовая тишина. Талион огляделась по сторонам — со всех сторон, параллельно им, шли люди, похожие на убийц. Она почувствовала, как Арагорн взял ее за руку и ободряюще посмотрел на нее. Девушка сразу же успокоилась. — Неучтиво встречают нынче гостей во дворце твоем, король Теоден! — С чего мне быть учтивым с тобой, Гэндальф Горевестник? — произнес старик надломленным хриплым голосом. — Справедливый вопрос, господин! — фигура в черном заговорила. — Лихо носит за собой этот бродячий колдун, куда бы не отправился. Везде нарекают тебя Вестник зла и Вестник горя. — Прикуси свой гнилой язык, змея, — не выдержав, произнесла Талион. — Мы здесь не для того, чтобы выслушивать речи такого гнусного и мерзкого червя, как ты.       Фигура подошла к ней вплотную и безумными глазами посмотрела в ее. — Знай свое место, шавка.       Реакция последовала незамедлительно. Леголас ударил его кулаком по щеке, вспыхнула драка. Прикрывая стремительно направляющегося к королю Гэндальфа, Талион раздавала удары направо-налево не хуже Арагорна, Гимли и Леголаса. Одному попала по лицу, третьему засадила в живот — со стороны могло показаться, что она как будто пытается выбросить накопившуюся злость или энергию, что отчасти было правдой. Те оскорбления и слова, которые сказал Гэндальфу этот Грима… Нет, Талион не потерпит такого отношения к своим близким друзьям.       Как только все потенциальные враги были повержены, а стражники решили остаться в стороне, девушка увидела, как Гимли трижды ударил Гриму, после чего пригвоздил его ногой к земле. — Услышу еще хоть одно скверное слово из твоего рта в отношении этого ангела, я за себя не отвечаю.       Талион смущенно улыбнулась, но всего на секунду — надо оставаться сосредоточенной, они здесь еще не закончили.       Тем временем придворные за их спинами сгрудились в кучу и зачарованно стали смотреть на происходящее, переводя взгляд с Гэндальфа на короля. — У тебя здесь нет власти! — рассмеялся король.       Горячая кровь вновь дала о себе знать, и Талион уже хотела броситься на него с кулаками, но Леголас успел остановить ее. — Я изгоню тебя, Саруман, как яд изгоняют из раны!       Маг направил посох на старца, и того пригвоздило к спинке деревянного трона. Тот по-прежнему продолжал зловеще посмеиваться. — Сгину я — умрет Теоден! — Ты не убил меня и не убьешь его. — Рохан мой!       Старец бросился на Гэндальфа. Талион в испуге инстинктивно схватила Леголаса за руку, но все кончилось.