Герой

      Гэндальф и отряд Эомера нанесли орками окончательное и сокрушительное поражение, так что их остатки с позором бежали с поля битвы. Конечно, многих врагов рохирримы догнали на конях и убили, но все же какая-то горстка добралась до Изенгарда целой и невредимой. — У меня на счету сорок два, — сказал Леголас гному, сидящему на одном из трупов орков. — Сорок два? Ого! — саркастично воскликнул Гимли. — Неплохо для остроухого эльфийского князька.       Талион, проходившая мимо, услышала их разговор и недоуменно посмотрела на гнома. — А я вот так неплохо сижу на сорок третьем, — похвастался он, но Леголас быстро прострелил едва шевелящегося врага. — Теперь сорок три. — Он уже был мертв. — Он еще дергался, — возразила Талион, убрав одну из эльфийских стрел себе в колчан. — Это потому что моя секира вонзилась ему в нервы.       Девушка тяжело вздохнула и разочарованно посмотрела на обоих. — Что веселого вы оба нашли в этом сражении? А? Скажите мне! — с вызовом воскликнула она. — Я тоже хочу посмеяться… Да пока вы тут считаете количество убитых, в Рохане и Гондоре подсчитывают количество живых! Неужели вы этого не понимаете? Это оскорбление, и вы совершенно этого не стыдитесь… — Талион, успокойся, тебе нужно отдохнуть, — мягко произнес Леголас, но Талион резко сбросила его руку. — Пока вы играли в эту глупую игру, Халдир умирал у меня на руках. И никто не предпринял ничего, чтобы помочь мне.       Девушка развернулась на месте и удалилась в крепость. Многие видевшие ее войны шарахались от нее в сторону, ибо впечатление она производила поистине ужасающее.       Несмотря на проливной дождь, он не смыл орочью кровь с ее одежды, лица и волос, которые окрасили ее с головы до ног.       Проходя мимо Арагорна, она даже не обернулась на брата, а на Теодена и Эомера и вовсе не взглянула. Король и его племянник удивились такой перемене в поведении Талион, но Арагорн поспешил их успокоить. — Оставьте ее. Один из ее близких друзей умер сегодня у нее на глазах этой ночью. Ей понадобится какое-то время, чтобы прийти в себя. — Любой другой бы на ее месте уже давно покончил бы жизнь самоубийством, — тяжело вздохнул Теоден. — Сначала родители, потом ты едва не погиб, а теперь еще и близкий друг. Она теряет всех, кого любит. — Такова ее тяжелая участь, — ответил брат. — И с этим уже ничего не поделаешь.       Тем временем девушка взобралась на зеленый холм недалеко от крепости. Она хотела похоронить его со всеми почестями и должными обрядами, даже если ей придется делать это одной. Камень есть, осталось только нацарапать имя, сказать последние прощальные слова и спеть эльфийскую песнь.       Талион сняла цепочку и посмотрела на тонкую работу. Удивительно, что за все время похода этот кулон ни разу не потерялся и не раскололся, даже остался чистым. — Прости меня, Халдир, — по щекам девушки побежали слезы. — Я не смогла тебя спасти. — Это не твоя вина, — произнес подошедший сзади Леголас. — Ты сделала все, что могла.       Она развернулась к нему и, посмотрев в глаза, уткнулась ему в грудь и расплакалась. Эльф обнял ее сзади, прижимая к себе и зарывшись лицом в ее волосы. Несмотря на кровь, от них по-прежнему исходил аромат опавших осенних листьев и влажной травы. — Он погиб, Леголас… он мертв, — произнесла она дрожащим голосом. — Как мне жить дальше с этим?.. Как мне смотреть в глаза госпожи Галадриэль? Ведь всякий раз, когда я вижу ее… вспоминаю о нем. — Я не знаю ответа, — ответил он. — Но я точно знаю, что ты не должна нести эту ношу в одиночку. Я помогу тебе похоронить его как полагается, ведь он заслуживает всех почестей, и должен быть похоронен достойно, как подобает любому доблестному эльфийскому воину. ///       Крепость медленно восстанавливалась после тяжелой битвы.       Трупы орков свалили в одну кучу и подожгли за лагерем. Эльфов и людей было решено не хоронить, ведь погибших было так много, что у них попросту не хватило бы времени уделить внимание каждому. А потому Теоден решил отвести отдельное место для погибших и огородить его по периметру.       Погибло много, но были и выжившие. Те эльфы, что остались в живых, вернулись в Лориен, но уже без Халдира.       Еще несколько дней Талион оправлялась после гибели своего друга. Первые два дня она как потерянная ходила из угла в угол и говорила лишь обрывками фраз. Вскоре, когда дар речи все же вернулся к ней, она стала проводить время и с Эовин, и с братом, вспоминая о тех днях, которые они проводили вместе. Конечно, поначалу вспоминать об этом было сложно, но вскоре она рассказывала все охотнее и охотнее. Арагорн, как и Эовин, знали, что лучшим способом принять факт о смерти любимого друга, да и вообще перестать воспринимать это событие как шок — это общение.       Через некоторое время король принял решение, что нужно вернуться в Эдорас, родную столицу Рохана. Город, как и страна, были вне опасности, а, значит, на дорогах не должно произойти ничего неожиданного.       Талион, как и в прошлый раз, выступила помощником. Она помогала укладывать вещи в повозки, носила какие-то мешки, укладывала больных и раненных в телеги, следила за детьми, когда это нужно было. Она была искренне рада видеть, что парнишка, с которым она познакомилась перед самым началом битвы, выжил вместе с отцом семейства. Они были те счастливыми из немногих, у которых выжили все мужчины в семье. — Моя мать была права, — произнес он, когда они встретились вновь. — Вы действительно ангел, посланный нам с неба. Я видел, как Вы в одиночку пошли на врага, без страха, смело и решительно. Вы действительно герой. — Пока еще нет, — мягко возразила Талион. — Чтобы стать героем, нужно совершить гораздо больше подвигов, чем я. — Я читал о героях в книгах. В них им было достаточно одного великого поступка, чтобы увековечить свое имя. И все качества героя, о которых говорится, у Вас есть. Вы бесстрашны, Вы идете в бой, даже зная, что, возможно, погибнете. — То, что я сделала в той битве, было не из побуждений победы. Это было проявление безумия, причиной которого стало горе.       Мальчик удивленно уставился на нее, словно догадался о чем-то. — У Вас кто-то погиб в этой битве? — Да. Мой близкий друг. Он умирал у меня на глазах, на руках… Я не пожелаю даже врагу испытать такое. Я надеюсь, Халед, что ты испытаешь подобное еще очень не скоро, ибо это поистине страшно. — Знаете, госпожа, я не боюсь смерти, — смело ответил он ей. — Научите меня сражаться. Я хочу стать таким же бесстрашным воином, как Вы. Прошу Вас, возьмите меня в ученики. Я обещаю выполнять все, что Вы скажете. — Разве эта битва ничему тебя не научила? — Это сражение дало мне многое понять. Вы не поверите, но сколько людей в тот момент воодушевилось, увидев Вас сражающейся против этих тварей в одиночку! Вы вдохнули надежду в людей, дали им понять, что все возможно. И я это тоже понял. И я верю, что тоже смогу стать великим героем.       Девушка вздохнула, но все же смогла выдавить из себя улыбку. Что ж, если он так того и хочет, то она обучит его всему, что сама знает.       Как только Талион собралась дать ответ, мимо прошел Арагорн и остановился рядом с ними. — Через несколько часов мы отправимся в путь, — сообщил он. — Талион, мы едем первыми, поэтому нужно быстро осмотреть окрестности, прежде чем мы начнем выпускать людей из крепости. — Хорошо, конечно, — ответила сестра. Поклонившись на прощание Халеду, она направилась следом за братом.       Сев на коня позади Леголаса, они вместе с Арагорном, Гэндальфом, Теоденом и Эомером выехали из крепости. Маг подвёл их поближе к холму, указав на видневшейся вдали Мордор. Особенно хорошо были видны башня и Роковая гора, где была выкована причина всех их бед и страданий. — Гнев Саурона будет ужасным, а воздаяние очень скорым, — произнёс Гэндальф, — Битва за Хельмову Падь закончилась. Битва за Средиземье только началась. Теперь все наши надежды на двух маленьких хоббитов, бредущих где-то в глуши.