Соседка

Зелдрис       И вроде бы мы вернулись к тому, с чего начали, но легкое напряжение все равно ощущалось. Элизабет стала более открытой со мной, но непринужденность в поведении пропала. И ее не за что винить. Сложно так просто выкинуть из головы влюбленные бредни своего соседа, который даже не удосужился подумать о чувствах только что разорвавшей отношения девушки. Думая над этим, я всякий раз пытался понять, что же встало между Эли и братом. Спрашивать прямо мне показалось бестактным, но любопытство не давало покоя. И как-то в один из субботних вечеров я решил у нее осторожно поинтересоваться. По телевизору шел какой-то второсортный фильм, на который никто не обращал внимания, Элизабет в своем стандартном домашнем наряде а-ля «сексуале» читала книгу в гостиной. Обстановка располагала к разговору.       — Знаешь, я все хотел у тебя спросить, — начал издалека, но когда она обратила на меня внимание, откладывая книгу, все слова напрочь вылетели из головы, — черт, мне даже как-то неловко.       — Спрашивай, что хочешь, — она в своей привычной манере одарила меня ласковой улыбкой, и я смог немного успокоиться, прежде задать свой вопрос.       — А почему ты рассталась с моим братом?       Улыбка пропала, появилось хмурое выражение лица. Повисла немая пауза, в течение которой я трижды пожалел, что спросил ее о столь откровенном, но она, глубоко вздохнув и закрыв книгу, повернулась ко мне всем телом, удобно подбирая под себя ноги.       — Ты правда хочешь это знать? Ну то есть я не к тому, что это какая-то тайна или что-то в этом роде, просто я ни с кем не говорила об этом, и мне странно слышать подобный вопрос.       Я лишь коротко кивнул, удивленный тому, что сказала Элизабет. Всегда думал, что девушки не держат такие потрясения в себе, предпочитая обсуждать с подругами, и только после этой случайной мысли понял, что за все время, что Элизабет жила со мной, она ни разу ни с кем не болтала по телефону и не приводила никого домой. Возможно, что ей просто не с кем поговорить, и это вогнало в тоску. Хотя я и сам такой, но это удручало еще больше.       — Все началось в тот момент, когда я переехала к нему, — начала Эли неуверенно, — он предложил мне перебраться к нему, чтобы было удобнее добираться до учебы. И поначалу все было прекрасно. Но потом Мелиодас стал настаивать на том, чтобы я уволилась. Он был очень уверен в себе и говорил, что способен обеспечить и себя, и меня. Мне было неприятно слышать подобное, ведь я работаю не только для себя, и он это знал. Мы часто ругались из-за этого. Ссоры становились все тяжелее, пока он однажды не сказал то, после чего я не смогла оставаться с ним под одной крышей: «…тогда собирай вещи и выметайся из моего дома».       Я слушал Элизабет внимательно, не перебивая. И сложно было передать весь мой шок, когда узнал брата с неизвестной мне стороны. Это объясняло поспешное заселение Эли без предварительного звонка и с небольшой сумкой наперевес.       — После моего переезда к тебе мы еще какое-то время поддерживали связь, пытаясь наладить отношения. Но, как видишь, не получилось… Он сказал, что не видит нашего совместного будущего, и, как итог, я пришла пьяная домой и доставила тебе море проблем.       Элизабет вяло улыбнулась, но было видно, что улыбка натянутая. Я же в это время пытался переварить полученную информацию. Все же брат оказался тем еще засранцем. Он, конечно, всегда был не подарок, и я ни раз в этом убеждался, но чтобы вот так просто выставить собственную девушку из дома? Получается, что он, по сути, вынудил ее вселиться в квартиру к малознакомому человеку, то есть ко мне. Хотя чего кривить душой, я рад, что так получилось и мы смогли познакомиться. Звучит странно, но так оно и есть. И сейчас наравне со злостью к Мелиодасу я мысленно благодарен ему за столь низкий поступок.       — Никаких проблем ты мне не доставила. Я всегда рад тебе помочь, мы же друзья, — от последних слов меня скривило, но внешне этого не показал. Сложно называть ту девушку другом, на которую организм очень даже недвусмысленно реагирует в области паха. И в груди начало неприятно щемить. Знакомое чувство. Когда-то давно Гельда заставляла чувствовать нечто схожее, но все равно отличное от этого чувство. Или может, я просто хочу так думать? Не знаю, вконец запутался.       — А теперь ты мне расскажи, что это за девушка была? Баш на баш, — Эли хитро улыбнулась, и я понял, что хоть и ненадолго, но она переключилась. Стоит ли ей рассказывать столь откровенные события своей жизни? Даже нервничать начал.       — Не думаю, что тебе будет интересно. Моя жизнь скучна и однообразна до тошноты, тебе не понравится, — пытался соскочить с вечера откровений, но Элизабет упорно стояла на своем.       — Зелдрис, это получается нечестно! Я рассказала тебе про себя, теперь твоя очередь! — и тут в ее глазах промелькнул озорной блеск, она решила пойти с козырей, — а я тебе горячего шоколада сделаю. Как ты любишь, с корицей и щепоткой красного перца.       Это было подло. За горячий пряный шоколад я был готов рассказать что угодно. Да даже сколько раз у меня был секс за всю свою непродолжительную жизнь. Тяжело вздохнув, я сдался.       — Ты играешь не по правилам. Ладно, расскажу, но сначала шоколад.       Эли радостно хлопнула в ладоши и, вскочив на ноги, умчалась на кухню готовить мне плату за откровение. Пока она возилась, я пытался взять себя в руки. Странное чувство, словно перед расстрелом, ведь никогда ни перед кем не выворачивал душу наизнанку. И пока я занимался саморазрушением собственных нервных клеток, большая кружка с ароматным шоколадом уже стояла передо мной. И я сдался без боя.       — Ну, а теперь я вся во внимании, — Элизабет плюхнулась на диван и своей привычной манере подобрала под себя ноги для удобства. Я взял чашку с дымящимся любимым напитком с сделал небольшой глоток, смакуя и закрывая глаза.       — Вкусно, — протянул машинально, отчего на лице Эли появилась довольная ухмылка, — ладно, будет тебе рассказ.       Поставив кружку на стол, тяжело вздохнул, собираясь с мыслями. Под таким пристальным взглядом сложно сконцентрироваться, но деваться было некуда. И я начал.       — С Гельдой мы познакомились на втором курсе института, она училась на педагога начальных классов. На вечеринке в доме общего знакомого она случайно налетела на меня и облила коктейлем. После, рассыпаясь в извинениях, повела меня в ванну, чтобы хоть как-то поправить положение. В тот вечер мы слишком много выпили, потому, как только зашли в ванную комнату, занялись совсем не тем, чем планировали.       На этом месте Элизабет залилась краской, смущенно отводя глаза в сторону. А я чуть не задохнулся от того, насколько она милая, когда смущается. Удивительно было, насколько легко мне было говорить ей столь откровенные вещи. Словно я ее знаю всю жизнь. И напряжение давно сошло на нет.       — После этого мы стали видеться чаще, — продолжил я, делая вид, что не заметил ее красных щек, — появились общие увлечения и интересы. В конце концов мы начали встречаться. Я был окрылен и счастлив, так мне казалось. Даже с семьей ее познакомил, хотел предложение ей сделать.       Говорить стало труднее. К горлу подкатил неприятный комок. Вспоминать этот период своей жизни совсем не хотелось. Накатывали воспоминания, от которых становилось еще хуже. Элизабет заметила мое подавленное состояние и осторожно накрыла мою руку, что покоилась на диване, своей, слегка сжимая в знак сочувствия. Она была словно незримая опора, что не давала утонуть в собственных мыслях. И за это я был ей благодарен.       — Но все оборвалось в один момент. Я застал ее в постели с другим… С моим братом. На этом месте она вздрогнула. Наверно, было неприятно слышать подобное о человеке, к которому еще недавно испытывала нежные чувства. Хотя, может до сих пор испытывает. Но мне претила эта мысль сама по себе. Эгоистично, но я не мог ничего с собой поделать.       — Как потом выяснилось, Мелиодас свалился пьяный спать, а Гельда решила все сделать сама, но ничего не вышло. Я помешал. Ничего не произошло, но скверный осадок остался. Как итог, мы разошлись, я швырнул ей под ноги кольцо, с помощью которого хотел просить ее руки, и теперь, спустя время, она решила меня вернуть. Непонятно только зачем, но я не такой великодушный, чтобы прощать за растоптанные чувства.       Я закончил свой монолог, и за все это время Элизабет не проронила ни слова. По ее лицу невозможно было понять, что она чувствовала прямо сейчас, но то, что она сделала в следующую секунду, заставило меня пропустить удар. Она резко подалась вперед и заключила меня в объятия. Я чувствовал, как бешено бьется ее сердце.       — Бедный, ты пережил такое. Она ужасный человек и недостойна такого парня, как ты, — прошептала она где-то возле моего уха. В ту же секунду по телу словно разряд тока прошел. Элизабет была непозволительно близко, аромат ее волос кружил голову, заставляя забыть обо всем. Я был словно опьянен ею. Такая чистая и нежная. Она даже не догадывалась, что своей наивностью и добротой причиняла мне невероятную боль. Но я терпел, ведь это была единственная возможность находиться рядом с ней.