***
Авто остановилось возле конгресс-холла — самого высокого здания в Варне, созданного из бетона, металла и стекла. В нем было не меньше пятнадцати этажей, и самые верхние, как полагается, были доступны только для сливок общества. — И зачем мы здесь? — спросила я, задирая голову, чтобы взглянуть на самую вершину. — Пообедать. — Что? — меня передернуло, и, переведя взгляд, я обнаружила Акиру уже идущим ко входу в здание. — Про бизнес-центр речи не заходило! — Но тебе ведь хочется окунуться в сказку? Один обед на девятнадцатом этаже — о большем я не прошу. Я чувствовала смятение, когда заходила в сверкающий холл, где плитка была начищена до блеска, а сотрудники проходили мимо в безупречной форме и с вежливыми улыбками. Чувствовала себя неуютно, когда увидела в отражении лифта себя в застиранном платье с выцветшим принтом и непричесанными волосами. Мне бы хоть расческу иметь под рукой, но таковой не оказалось, не говоря уже о документах и деньгах. — Скажи, — начала я, — какова истинная причина этой поездки? Незапланированной между прочим. — Откуда тебе это известно? Может я планировал этот побег уже несколько дней. — Ты не мог… — я с ужасом смотрела на него, и в этот момент на его лице расползлась улыбка, словно капля масла по воде. — Ты еще многого не знаешь, — ухмыльнулся он, и я посерьезнела. Правда, и о нем, и даже о Тео мне все еще были известны лишь крупицы, а я позволила увезти себя в другой город без каких-либо средств! — Верно. Тогда в качестве ультиматума ты ответишь на некоторые мои вопросы. — Хорошо, а взамен обед. — Договорились. Меня наполнила гордость от того, что я проявила настойчивость, которую пыталась многие годы пробудить во мне бабушка. Она желала, чтобы я могла постоять за себя и торговаться там, где это возможно. Послышался писк, после чего двери лифта разъехались, и Акира уступил дорогу, чтобы я вышла первой. Уверенность, появившаяся во мне в стенах лифта, осталась там, и по мере того, как мы дальше шли через стильно убранный коридор со множеством дверей, она опускалась вместе с лифтом вниз. Нас встретила официантка с приветственной улыбкой и протянутым меню. Вот так сразу? Прямо с порога? — Спасибо, мы сейчас посмотрим. — Ваша комната готова, — произнесла она и, поклонившись, ушла. Какая еще комната? — Ты не мог бы объяснить? — шепотом спросила я у парня, а он вместо слов раскрыл передо мной дверь, и моему взору открылась просторная комната в минималистическом стиле с панорамным окном. — Я думала, обедать мы будем в публичном месте. — Своеобразное оформление ресторана, да? Это просто частные сектора, которые по цене превосходят обычные столики, — он жестом пригласил меня присесть, отодвигая стул, прямо как для леди. Мы же сейчас не в светском обществе, для чего такие любезности? — Подожди, если обычные столики в конгресс-холле стоят уйму денег, то какую сумму ты потратил на эту комнату? — Давай вместо ответа я дам тебе меню, и ты скажешь, что бы хотела съесть. Любой каприз за мой счет. Я хотела было настоять, но в руки упал раскрытый каталог, где предоставлялся перечень блюд, названия которых я даже прочесть не могла, так как все они были на далеко не известном мне языке. — Скажи, пожалуйста, — я чувствовала себя максимально неловко, отчего начинала злиться. — Ты в какой ресторан меня привел? — Название тебе вряд ли что-то даст. — Но оно на европейский манер? — Если тебе так необходимо это знать, то да. А что такое? — Как бы это сказать… — я потерла переносицу, желая, чтобы все это оказалось сном, и я не испытывала стыда за свое незнание некоторых вещей. — Я затрудняюсь прочесть все эти слова. — Я могу помочь. Что тебя интересует? — Всё, что дешевле 4 львов*. Он взглянул на меня со смешинкой на губах, отвел взгляд и забрал меню из рук. — Значит, заказом буду руководить я. — Я не хочу быть должницей. Как приедем, я тебе отдам деньги. — Давай считать этот обед платой за то, что ты составляешь мне компанию? Я хотела ответить в противовес, но к нам подошел официант и начал записывать пожелания Акиры. — И на аперитив — один бокал вермута, а даме… — Просто воду, — выпалила я прежде, чем закончил Акира, и официант удалился после моих слов. — Серьезно, зачем ты это делаешь? — Делаю что? — Строишь из себя джентльмена, пытаешься угодить мне и тому подобное. От меня ты никакой выгоды не получишь, так для чего тебе это? — Разве нельзя делать хорошее из чистых побуждений? — Я в это не верю. — А что тогда заставит тебя поверить мне? Клятва на крови? Я никак это не прокомментировала и просто уставилась в окно, глядя, как солнце заливает весь город и улицы, кишащие людьми и машинами, как корни расходятся по разным направлениям, то удлиняясь, то расширяясь. Мне просто хотелось оказаться в своем саду, сидеть под деревом и читать «Грозовой перевал» или «Эмму», но вместо этого я была вынуждена сидеть на дорогой обивке роскошного стула, в белоснежной до головокружения комнате и пытаться быть любезной. Когда сама ни разу не посещала подобных заведений и не знала ни правил, ни эталонов поведения. Цыпленок оказался среди павлинов и удивился, как они распахивают свои красочные хвосты. Он не умел так и никогда не сумеет. — Ты обещал, что ответишь на мои вопросы. — Да, было такое. — Почему ты приехал сюда со мной, а не с Тео? Он же твой друг, взял бы его в качестве компании. Прежде чем ответить, парень поморщился, будто ответ и сам вопрос были ему неприятны. — Он слегка не разделяет мои вкусы. — Ему не нравятся престижные заведения? Я предполагала, что у вас обоих похожие социальные статусы и интересы. — Так и есть, но… все же различия имеются. «И, видимо, весьма разительные, раз Акира не желает быть с другом в дорогущем ресторане. Может, Тео не такой расточительный в отличие от парня, сидящего напротив?». — Тогда ответь мне, насколько ты и Тео отличаетесь? — О-хо-хо. — Он почти оскалился, и его вид означал отнюдь не радушный ответ на мой вопрос. — Как два полюса планеты. В комнату зашел мужчина с подносом в руках и аккуратно поставил между нами две тарелки и бокалы с напитками. Он удалился, и только после этого я осмелилась задать следующий вопрос. — Значит, тебе компания Тео неприятна? Каков он тогда? — Простыми словами, он — зануда. Живет предрассудками, необщительный, предпочитает провести день в четырех стенах, и так бы он скорее всего и делал, если бы я не настоял весной на путешествии. А еще он до безумия скрытный. Но если брать положительные моменты, то он… весьма надежный. И полезный. Акира приступил к трапезе, начав с сырной тарелки, украшенной дольками фруктов и гроздьями винограда. Мне же и глоток воды не лез в горло, но, чтобы скрыть волнение, я всё-таки пригубила стакан. Парень казался беззаботным, разговаривая на личные темы, хотя, вероятно, для него обсуждение друга таковым не являлось, зато мне это виделось очень личным. Если бы кто-то так легко мог раскрывать мою натуру, я бы чувствовала себя беззащитной и обнаженной перед людьми. Сыры так увлекли брюнета, что он на миг отбросил весь мир и ушел с головой в процесс. Буквально через минуту подали горячее, и тогда Акира уже не сводил взгляда с меня вплоть до первого моего укуса. Видимо, хотел удостовериться, что я приступлю к пище, которая оказалась просто божественной. Запеченный картофель с красной рыбой под кисло-сладким соусом и все с ароматной пшеничной булочкой — меня от подобной гастрономии просто выбросило в космос. Уровень тревоги и страха неизвестности снизился до самого минимума, из-за чего я смогла без опасений посмотреть на Акиру. Я удивлялась, как в таком, казалось бы, заурядном парне скрывается столько необычного, и ведь с первого взгляда не подумаешь, что типичный обед для него состоит из омаров и икры, а руки его носят часы по стоимости не меньше, чем машина класса люкс. Он выглядел самоуверенным, а еще опасным. И эта опасность чаще всего проскальзывала в его глазах мимолетно, как блик от солнца, но запоминалась надолго. Ведь так может смотреть только дьявол или тот, кто видит его каждый день.***
Мы покинули здание спустя полтора часа, однако Акира не выглядел удовлетворенным. У него наверняка были еще планы, в которые посвятить меня он не считал должным. Я лишь поняла, что являюсь их частью, так как он с победной улыбкой вел машину по городу, не выезжая за его черту. — Скажи, куда ты теперь направляешься? Не говори, что в супермаркет. Я тебе просто не поверю. — Ты права. Это не супермаркет. От его слов меня бросило в дрожь. И что от него можно было ожидать, если в одну секунду он сидит передо мной в ресторане, а в следующую мы мчимся по трассе в другой город? Но сейчас парень выглядел спокойным и таинственным. Хотел сохранить в секрете следующее место, но это молчание далеко не заводило мое любопытство, а наоборот отталкивало. Будь у меня возможность уехать домой, я бы непременно воспользовалась ею. И в моей голове возникла одна потрясающая, но опасная мысль, для осуществления которой мне требовался телефон. — Слушай, Акира, — руки дрожали, отчего я вцепилась в кожаное сидение, стараясь голосом не выдавать волнение. — Можем мы остановиться? Мне нужно срочно сделать звонок. — Конечно. — И… ты можешь одолжить мне свой мобильный? Свой я оставила в Кранево. — Держи. Он слепо доверял мне, хотя не подозревал, к чему это приведет… Я отошла от него на пару метров под предлогом, что мне надо позвонить соседке и попросить ее запереть калитку и покормить кошку. К слову, кошки у меня не имелось, как к тому моменту и эмоциональной стабильности. Вместо своей соседки я набрала того, кто мог бы мне помочь, и кто, возможно, осудил бы меня. На экране высвечивалось имя «Тео», гудки продолжались довольно долго, но потом их наконец оборвали, отвечая, причем сразу с наездом. — Я тебя слушаю, Акира, — язвительный голос, который точно передавал отношение к другу. Меня снова бросило в дрожь, и язык задеревенел, из-за чего я молча слушала тишину. — Ну? — Тео, — мое сердце рухнуло вниз в район живота, и я ощутила, как там буквально пульсирует. — Акира со мной. — Что? Кто вы? — Софи. Я приходила к вам в больницу. — Что ты там делаешь? — мужчина явно был не рад, что с телефона его друга ответила я. — Видишь ли, Акира хотел сходить в магазин, и я пошла с ним, но он не уточнил, в какой именно, и в итоге увез меня в Варну — в соседний город. У меня совершенно нет средств вернуться домой, а он пока не собирается меня отпускать. Не мог бы ты… — Не позволяй ему выключить телефон. И не провоцируй его на резкие движения. После этого мужчина сбросил, и мне пришлось вернуться, чтобы не вызывать подозрения. — Спасибо, — я была уверена, что он не заглянет в историю вызовов, но на всякий случай предварительно удалила оттуда свой исходящий. Машина продолжила движение по плотно загруженной дороге, когда время уже перевалило за пять. — Как долго мы будем здесь? — Посетим еще одно место и вернемся. Из меня вырвался измученный вздох, но Акира как-то с пониманием улыбнулся мне и пожал руку, будто поддерживая меня. Он был действительно странным и не поддающимся объяснению.***
Местом, куда меня привез парень, оказалась площадь. Меня это не то что сильно шокировало, но удивило, ведь я не ожидала, что брюнет повезет меня в такое обычное место. Где же шик и блеск, к которому он всегда стремится? Где разбросанные на ветер деньги? Я покинула салон автомобиля, оглядываясь по сторонам. Площадь, по бокам которой располагались аллеи, была заполнена неспешно идущими людьми. Вокруг сновали дети на самокатах, гуляли женщины с колясками, юноши проезжали на скейтбордах, девушки, смеясь, проходили мимо. Улица жила сама по себе, будто она — живой организм, а прохожие — маленькие составляющие частички, поддерживающие эту жизнь. Среди гула голосов и звуков, мой слух уловил тонкие отголоски музыки. Ноги сами направили меня к источнику чарующей мелодии. На скамейке сидел мужчина в унылом наряде: майка, шляпа, надвинутая на глаза, из-под которой во все стороны торчали пряди волос, и недельная щетина. Пальцы его перебирали струны гитары, а губы были приоткрыты. Услышанное никак не шло с увиденным. А видела я мужчину, который был несчастен, который явно не следил за собой, однако голос его искусно передавал таящуюся в груди боль. Меня до глубины души поразила печальная музыка, под которую можно было бы сидеть под дождем и молчаливо смотреть в окно. Сидевшее в моей душе смятение только усиливалось от этой музыки. Но я и не была против. — Потанцуем? — обратился ко мне Акира и взял меня за руку, положив другую руку на талию. Я всегда ярко воспринимала музыку: если песня веселая, я могла зажечься, если она грустная, меня мгновенно кидало в меланхоличное настроение. Так произошло и сейчас: неожиданно в голову ударила мысль, что этот день не похож на предыдущие только потому, что парень напротив сорвался в другой город. Я действительно могла остаться дома, если бы критично приняла эту идею, но суть в том, что сама я никогда не решилась бы на такой шаг. Изменить свой уклад жизни? Да ни за что. Перемены — это абсолютная противоположность постоянству — тому, чего у меня сейчас нет, а нужно. — Просто перестань плакать. И наслаждайся своей жизнью. Просто перестань плакать. Помни, всё будет в порядке**, — прошептал мне в районе затылка парень, и на миг у меня сложилось ощущение, будто он читает мои мысли. Я вопросительно на него взглянула, из-за чего он сразу пояснил свои слова. — Строчки из песни, которую поет мужчина. Она очень известная. Он улыбнулся мне, я почувствовала это своей кожей. И в любой другой ситуации я бы не позволила ему стоять так близко ко мне, но в этот день, в эту самую секунду, я была готова простить все, что он сделал бы, и позволить ему утешить меня. Акира прекрасно вел: в его руках я была как кукла, но не чувствовала из-за этого смущения, мое тело поддавалось ему и порой, казалось, негласно читало его мысли и телодвижения, так как мы очень даже слаженно танцевали. Быть единственными танцующими на всеобщем обозрении — весьма стеснительно, но рядом с ним любое безумие было оправданным, оно вдруг становилось логичным и понятным. Когда песня закончилась, я услышала аплодисменты, только кому они были адресованы — непонятно: то ли нам с Акирой за танец, то ли музыканту за исполнение. В любом случае этот звук вывел меня из размышлений, и меня больше не тянуло танцевать. Я намеревалась сказать пару слов парню о его сумасбродной идее, но глаза уперлись в человека за его спиной. Тео неподвижно смотрел на нас на расстоянии нескольких метров. Почему на его лице была маска сожаления? Почему он не прервал нас, как только увидел? Он же, должно быть, был невероятно зол, так почему все еще смотрел в нашу сторону таким опустошенным взглядом. Я кивком головы указала Акире назад, и он без слов обернулся. Когда его глаза уперлись в беловолосого мужчину, лицо вдруг наполнилось огорчением. Я так и видела сожаление в тот момент, когда брюнет понял, что настал конец нашему путешествию, конец его самовольничеству и вообще всей этой сказке. Очухавшись, Тео подлетел к нам и потребовал объяснения, вдруг загородив меня. Акира упрямо сохранял молчание, а мне, как третьей лишней, было неловко вмешиваться в их разборки. — Не втягивай кого попало в свою жизнь, — четко процедил мужчина, прежде чем схватил меня за руку и повел к парковке, где Акира оставил свою машину. Рядом с навороченным кабриолетом стояла темно-синяя BMW, которую мне уже доводилось видеть. — Не мог бы ты отпустить мою руку? — наконец решилась сказать я, так как запястье уже сводило. В немой тишине он отпустил мою руку, даже не удосужившись обернуться. Я, конечно, понимаю, что он сердится и, возможно, проклинает меня, но где элементарное уважение? Тео все делал в молчании: открыл для меня дверь, сел за руль, завел машину и тронулся, выезжая с парковки так, словно оказался на соревнованиях по дрифту. Авто так занесло в сторону, что меня, не пристегнутую, повалило в сторону водительского сидения. Шок и испуг прошелся от пят до самых кончиков волос. В первые мгновения я не знала, как реагировать, а после во мне взорвался гейзер возмущения. Салон автомобиля заполнил один мой голос, причем я не отдавала отчета своим словам. — Ты ненавидишь меня, но я считаю, что необоснованно! Он резко дал по тормозам, и я бы непременно ударилась о приборную панель, если бы машинально не выставила руки вперед. Да что он творит? Слезы навернулись на глаза, и я со всей яростью, какую могло накопить мое тело, ударила его по лицу. — Ты меня убить готов? Больше не смей ко мне приближаться! Внутренняя сторона ладони горела и саднила, но я вылетела из машины, невзирая на боль. На ватных ногах, не оборачиваясь, помчалась куда глаза глядят. Я ревела и проклинала Вселенную за то, что как снег на голову свалила на меня этих двух.***
Куда меня потянуло? На что я вообще согласилась поехать с Акирой, зачем танцевала с ним, зачем ударила Тео? Я так запуталась, а тело, казалось, исчерпало всю энергию от чрезмерного выброса адреналина, поэтому я развалилась на ближайшей скамье, будучи не в состоянии нормально функционировать. Вечер наступал, а вместе с ним над городом сгущались тучи. Грозовые. Дождь ожидался — будь здоров. А мне даже податься было некуда. У меня с собой ни паспорта, ни денег, чтобы куда-то пойти и заночевать, не говоря уже о дороге домой. Может, мне повезет остаться в каком-нибудь круглосуточном магазине, где на смене будет понимающий молодой человек. Но, а так… я оказалась в безвыходном, наихудшем положении. Горько ухмыльнувшись и понурив голову, я хотела истерично смеяться, но сдерживалась, так как со стороны это выглядело бы неуместно. Мне не осталось ничего, кроме как пустить слезу, а после заставить тело слушаться, чтобы встать, но самый главный элемент в этой цепи отсутствовал — воля. И я бы, возможно, так и осталась сидеть на этой скамье, если бы не увидела приближающуюся компанию парней, слишком шумных, слишком нахальных, и из чьих уст вырывались нелестные слова. Пораскинув мозгами, я пришла к выводу, что могу стать жертвой их «вечерних знакомств», поэтому быстро собралась в кучку и унесла оттуда ноги. Мне нужно было идти, неважно куда, главное — в многолюдное место, но в то же время очень хотелось передохнуть. Разум же не позволял остановиться. Я скиталась. Потерянная, покинутая, обреченная. И скиталась не просто по площади, пытаясь найти выход, а вообще, по жизни. Сложно принимать какие-то решения, когда раньше это делали за тебя. Сложно быть стойким, когда кто-то постоянно кидает камни тебе в ноги. Порой казалось, что подо мной тряслась земля, готовая вот-вот разойтись по сторонам. Но каждый раз, когда я думала: «Всё хуже некуда, я пропала», Вселенная подкидывала мне шанс. Маленьким зернышком цыпленок не насытится, но оно даст ему надежду, что за следующим зернышком будет еще, что он найдет целую горсть. И эта надежда вспыхивала резко и без промедлений, освещала тернистый путь, на который я ступила вновь. Я не ждала от Вселенной огромного подарка, всего лишь желала лучика надежды. Или хотя бы того, кто осветил бы мне дорогу в правильном направлении. Это сложный и запутанный мир, где добро смешалось со злом, любовь с похотью, а рискованность и глупость было невозможно различить. Однако… На другой стороне улицы стоял Тео, осматривающий беглым взглядом рассасывающуюся толпу людей. Он искал что-то? Или кого-то? Я стояла неподвижно, не веря, что он остался здесь. Сколько прошло с моего ухода? Минут двадцать? Не легче ли ему было бы уехать и забыть психованную истеричку, ударившую его? Так я думала, пока он не столкнулся со мной взглядом. Жестом руки он дал мне знак оставаться на месте, но я ни за что не смогла бы сбежать, ведь как можно оторвать взгляд от мужчины, который буквально рвался побежать к тебе, но поток людей на пешеходном переходе мешал сделать это? Если бы было возможно запечатлеть воспоминание на пленку, я бы сделала это. Передо мной предстал образ спешащего, немного растрепанного и самое бросающееся в глаза — не холодного сдержанного, а живого человека, эмоционального и чувствующего. Наверное, мне выпал редкий шанс увидеть его таким. Оказавшись рядом, он схватился за мое плечо, восстанавливая дыхание. — Это… опасно… так убегать, — с длинными паузами говорил Тео, и я бы могла возразить ему, если бы мои глаза не заметили покраснение на его щеке. Ему наверняка было больно, а теперь еще и след мог остаться. Как всегда, я не подумала о последствиях своего поступка… — Мне очень жаль за то, что ударила тебя. Мне не следовало этого делать, — я представила, какая буря, должно быть, разразилась в нем в тот момент, и, может, он пришел ко мне, чтобы выказать свое недовольство. Но Тео не выглядел рассерженным, в его глазах читался испуг и удивление. На секунду я даже засомневалась, правильно ли он понял мои слова, хотя в них не было скрытого подтекста. — Я тоже поступил неправильно, — неожиданно он притянул меня к себе, не позволяя мне дернуться или вырваться. Мои глаза уперлись в открытый участок шеи, ноздри щекотал аромат мужского одеколона, а на своих волосах я чувствовала его дыхание. Все было слишком странно. Снова. Надвигались облака, грозящие обрушить на город и его жителей несокрушимый поток воды. В воздухе уже пахло грозой, а небеса негромко гремели. Будто там, за плотной завесой облаков, кузнец доставал листы железа, чтобы из них выковать орудие. Мужчина отстранился, замешкавшись, но все же пригласил проследовать за ним. Я не отказалась. Мне же все равно никак иначе не покинуть этот город. Оказавшись в салоне, я тут же пристегнулась, и на звук щелчка ремня безопасности Тео бросил на меня взгляд, больше выражающий сожаление, нежели обиду за недоверие. — Я впредь буду аккуратным. — Я очень на это надеюсь, — не постеснялась ответить я горькой правдой. После того, как он сорвался и чуть было не навредил нам обоим, я задумалась о доверии в целом. Кому мы вверяем свои жизни? В чьи руки? Способны ли эти руки держать все под контролем или же опустятся при надвигающейся опасности? Сразу вспомнился Акира с его довольной улыбкой и стрелка спидометра за отметкой сто двадцать. Он рисковал, и я тоже, но тогда я лишь страшилась этой скорости, и ни на миг мою голову не посетила мысль, что что-то могло пойти не так. Слепо доверяла свою жизнь практически незнакомому человеку. Как только машина покинула пределы города, полил дождь. Крупные капли разбивались о лобовое стекло, скатывались к пассажирскому окну и, оставляя после себя мокрую дорожку, исчезали где-то внизу. Одна безнадежность и ничего более. Тео молчал, вернувшись в прежнее русло. Мне не хотелось даже заводить разговор, лишь один вопрос меня интересовал: почему он не был отрицательно настроен против меня? Мне не хватало решимости озвучить вопрос, поэтому я мысленно просила его раскрыть свои карты, втайне поглядывая на него. Идеально сложенные руки расслабленно держали руль, слегка поворачивая его с изменением траектории полосы, глаза неотрывно следили за дорогой, хоть перед нами и не было ни одной машины. Тишина в салоне приютилась, было слышно только слабый шум двигателя и барабанную дробь капель о машину. — Ты что-то хочешь спросить? — нарушил молчание мужчина, не сводя глаз с линии горизонта. — Нет, — я выпрямилась, отводя взгляд к окну. Все-таки он заметил, что я исподтишка разглядываю его… — Тогда почему прожигаешь взглядом, будто хочешь мне что-то сказать? — Может быть, я и правда хочу, чтобы ты мне что-то сказал, — вырвалось из меня прежде, чем я успела осознать мысль. Его брови слегка поднялись в удивлении, но он ни посмеялся, ни издал усмешки. Я не думала, что он примет мои слова всерьез. — Я допустил грубость в своем поведении, за что извиняюсь. Такого больше не произойдет. Я открыла рот, чтобы сказать, что это вовсе не то, что хотела услышать, но заметила, как он был искренен в своих словах. Человек, помешанный на контроле, с эгоистическими замашками, извинился передо мной? Я приму это и даже слова против не скажу. Но мое любопытство не было удовлетворено, поэтому я продолжала смотреть на Тео так, чтобы он рассказал больше. — Что на этот раз ты хочешь услышать? — его проигрышный вздох и моя победная улыбка. — Почему ты так строг с Акирой? — Потому что сама видишь, что он может. — Хочешь сказать, он не первый раз так похищает девушек? — шуточно сказала я, но не услышала в ответ смешка. Тео был предельно серьезен, отчего его молчание стало немым ответом на мой вопрос. — Я согласна, что он, возможно, слегка эксцентричен. — Не слегка, а очень даже. — Но это же не значит, что он поступает плохо. — Ты защищаешь его? Он подловил меня на собственном дисбалансе, и я попросту не смогла достойно ответить ему. — Я не защищаю его, а просто… пытаюсь понять. — Скажу один раз, ясно и понятно: он не тот, кто сможет быть твоим другом, он не рыцарь на белом коне, он даже не разделит твоих чувств. Он лишь сыграет так, как ему будет выгодно, но в глубине у него останется сидеть тьма. Не веришь мне? Тогда спроси саму себя, была ли ваша поездка обоюдной и чьи интересы учитывались в первую очередь? Не зная тебя, но его — да, могу с уверенностью сказать, что все происходило по его желанию. Есть возражения? Единственным упреком могли послужить слова о его голой, жалящей правде. Но я посчитала, что лучше смолчать, ведь он был прав. Акира не годился мне в друзья…***
В Кранево погода бушевала не так сильно, как в Варне, хотя расстояние не было таким значительным. Машина подъехала к моему дому, и вместо того, чтобы отпустить Тео восвояси, я затащила его в дом, а он, по неизвестной причине, согласился. Сняв обувь, но не включив свет, я прошла к холодильнику, вытаскивая пакет с замороженными ягодами. Обернув кулек в полотенце, я обернулась, застав мужчину в проеме кухонных дверей. Выглядел он так, будто первый раз видит дом: озирается, осторожно так, чтобы случайно заинтересованным взглядом не вызвать у хозяина агрессию или вопросы. Я протянула ему импровизированный холодный компресс, который Тео не сразу принял, но все-таки взял после моего грозного взгляда. Мужчина сел за стол, в то время как я копошилась около плиты с чайником и кружками. В голове крутились мысли о сегодняшнем дне, хотя время еще даже не перевалило за восемь. День был слишком долог и затянут. Непонятные ситуации, непонятные мотивы, цели, оставшиеся за кадром, а поведение некоторых лиц вообще не поддавалось объяснению. Нервозность возникла буквально из ниоткуда, и так же появилось непреодолимое желание смести со стола все, до чего дотягивалась рука. Жалкий целлофановый пакетик с печеньками не хотел развязываться, из-за чего мое терпение лопнуло. Руки резко разорвали пакет, отчего печенье рассыпалось на столешницу и пол. Мне было не жаль, во мне уже бушевала гроза, которая несколько минут назад разразилась в Варне. Незнакомое чувство заставило обернуться, и мне было суждено пересечься взглядом с Тео, смотревшим на меня неотрывно. — Ты в праве показывать любую эмоцию. Ты все-таки у себя дома. Не знаю, было ли это сказано, чтобы утешить меня или поддержать, но мое нутро словно ждало этого разрешающего звоночка, и из меня полился каскад слез. Если пару минут назад я ни о чем не жалела, то теперь плакала над утратой времени, денег, шансов, возможностей, да над всем, чем только можно. Все кончилось тем, что я сидела на полу, хныча и пряча в ладонях лицо, а Тео просто сидел за столом, игнорируя все звуки. Отчасти я была благодарна ему за то, что не трогал и не подавал вообще никаких признаков присутствия, но втайне я желала поддержки. Ведь ее мне так долго никто не оказывал. — Здесь нет твоей вины. Я открыла глаза, увидев мужчину перед собой. Он без лишних слов собирал с пола рассыпавшееся печенье, из-за чего совесть дала мне пинок, и я тут же забрала все из его рук, поспешно собирая остатки. — Ты — гость, так что будь добр сесть за стол, — я взяла себя в руки, стирая слезы, однако красные пятна так просто не исчезали. — Гость не может быть за столом, когда хозяйка сидит на полу. Своими словами он вынудил меня переместиться на стул, только рядом с ним я сидеть уже не могла. Чайник дал о себе знать, и я разлила кипяток по кружкам, ставя одну перед Тео. Он благодарно кивнул, с небольшой упрекающей улыбкой глядя на меня. Что он хотел сказать этой улыбкой? Что я поддалась минутной слабости и показала ее? Что я тоже человек и умею плакать? — Ты не привыкла открываться перед людьми, так? — С чего ты взял? — Слишком скована — даже в собственном доме. — Ты тоже не слишком общителен: Акира поведал мне о тебе. — Да? И что же он рассказал? Может, я чего-то не знаю? — Не думаю, что это новая информация для меня: он назвал тебя занудой и затворником, скрытным и необщительным. Но, из положительных моментов, сказал, что ты надежный. — Обычно он выставляет меня в более негативном свете, но в этот раз отличился. — Неужели у вас такие плохие отношения? — Скажем так, мы слишком хорошо друг друга знаем, чтобы говорить только хорошие или плохие моменты. — Тогда как понять окружающим, какие вы есть, если просто из вредности говорите друг о друге гадости? Он пожал плечами, водя по ободку кружки пальцем. Десять минут прошли за бессмысленной болтовней, а после Тео, поблагодарив за все, встал из-за стола, обосновав свой быстрый уход как необходимость решить кое-какие вопросы. Он ушел, так и не притронувшись к чаю. Но пообещал вернуться. Примечание: *4 льва — приблизительно 125 рублей. **Из песни Гарри Стайлза «Sign of the Times».