***
Когда я только переехала в поселок, моей мечтой было прокатиться на яхте. Я много раз видела с берега идущие по морю лодки. Они скользили по воде словно изящные лебеди. Белые паруса прощально трепыхались, будто яхта махала накрахмаленным платочком. Иногда я махала ей и тем, кто ею управлял. Просто так, чтобы выразить свой восторг и радостное приветствие. Но мне никто никогда не отвечал. Эта мечта затерялась в пучине бытовых дел, и постепенно я забыла о ней — до тех пор, пока ко мне не заявился Акира с букетом из васильков и ромашек в знак извинения за вчерашние проделки. — Мне не стоило на тебя давить и, тем более, не стоило лишать тебя выбора. Это выглядело и мило, и забавно, и даже смущающе, ведь передо мной первый раз извинялись подобным образом. Как бы соседки не увидели, иначе как всегда начнут задавать провокационные вопросы. — Проехали и забыли. Я не злюсь на тебя. — Правда? А Тео доказывал мне обратное, говорил, что ты винишь меня во всех бедах в мире. Из меня вырвался смешок: как же это было в духе Тео. — А еще он сказал, что с тобой нужно обходиться мягче. — Прямо так сказал? — мое самообладание резко сошло на нет, и единственное, что крутилось в мыслях, было: "Что же он мог иметь в виду?". — Нет, я понял это по его тону. — А, — я выдавила из себя улыбку, будто обрадовалась его словам, но почему-то они имели именно обратный эффект. — Поэтому в качестве извинения я приглашаю тебя на еще один вечер со мной. — Что? — я поверить не могла, что он снова наступал на те же грабли. — Но в этот раз, заметь, я приглашаю. — И у меня есть выбор отказаться? — Конечно. Но за твоим отказом последует еще больший напор. Я очень упертый, знаешь ли. Возможно, он стал более открытым, а может, я просто больше стала верить его словам, но теперь в них была видна правдивость. Я пошла на риск, о котором, возможно, буду жалеть, и задала вопрос. — И куда ты хочешь меня пригласить в этот раз? — Скромно и романтично. На яхту. Мне не следовало соглашаться, и я даже хотела возразить, но тоненький голосок во мне заманчиво прошептал «Ты ведь так мечтала прокатиться на яхте. Всего разок. Позволь своей мечте сбыться». И для самой себя я незаметно кивнула. Парень сказал, что заедет в семь, и после удалился с довольной улыбкой на лице. Кажется, я только что совершила ошибку.***
Весь день я думала о том, как пройдет вечер, будет ли он похож на вчерашний или меня ждет что-то новое? Постоянно отвлекаясь на этот вопрос, я так и не смогла найти объявление о требовании сотрудника. Да что там, я даже дома все время думала о парне и много раз уходила в себя. Потом оказывалось, что я перелила воду в кружку или пережарила яичницу на сковороде. Когда время приблизилось к пяти, меня посетила мысль, что в гардеробе не найдется подходящего наряда. Акира даже в старом тряпье будет выглядеть изысканно, тогда как на мне и безупречное платье ни за что не сядет как надо. А весь мой шкаф забит одеждой комфортной, но безвкусной и поношенной. Вряд ли ему нужна такая спутница. В дверь постучались, но время для визита парня было еще раннее. Может быть, он приехал, чтобы предупредить о подробностях вечера или, хуже того, об отмене? Но за порогом ждал Тео, выглядевший нетерпеливым. Я впустила его с улыбкой, на которую он не ответил, и мы прошли на кухню. — Ты никуда не поедешь с ним. Внезапно и весьма обидно, но я выдержала его удар и даже нашла, что ответить. — Ты не можешь запрещать мне что-либо. — Конечно, но я могу сделать так, что либо ты туда не поедешь по стечению обстоятельств, либо поездка тебе не понравится. Несколько секунд потребовались, чтобы осмыслить сказанное, а потом огорчение забурлило во мне, как вода в кастрюльке. — Ты просто невыносим. Даже хлеб не такой черствый, как ты. Удивительно, как стойко и спокойно вынес мужчина мое оскорбление. Бровью не повел, а злость от несправедливости клокотала внутри меня. Значит, сегодня утром я ошибалась на его счет. Видимо, такое настроение, как вчера, у него бывает порывами, от случая к случаю, а не на постоянной основе. — Что ты имел в виду, когда сказал «Твоей вины здесь нет»? Вчерашние слова были лишь успокаивающей сказкой для меня, или они должны были иметь больший смысл? — Иногда исход не зависит от тебя, и, как бы ты ни старалась повернуть судно, оно может не подчиняться тебе. Нужно с этим смириться. — И что же? Если все время так думать, бездействовать, то и жить станет легче? — Нет, порой ситуации требуют от нас настойчивости. — Так когда мне стоит проявлять настойчивость? Прямо сейчас? Я бросила ему вызов, глядя в упор и мысленно желая, чтобы на его голову хоть раз упал таз с водой. Но он оставался непоколебим. С минуту мы молчали, играли в перестрелки глазами, ожидая, кто из нас первый сдастся. Казалось, напряжение сочилось из нас, образуя ауру, которую хоть градусником измеряй. Но вот Тео вздохнул, прикрыл глаза, и я ощутила, как он сдался. Вот так просто? Без лишних слов о моей наивности и глупости? — Ты так хочешь побывать на яхте? — Тебе не понять. — Ладно. Прекрасно. Тогда ты будешь под моим надзором всё время, пока твоя нога не покинет палубу. Слушай мои советы, это тебе же во благо. И… — мужчина бегло окинул меня взглядом с головы до пят, будто просканировал. — Надень что-нибудь, но не платье. Они не идут тебе. Он намеренно задел меня. Это я поняла спустя время, но и после таких слов отпало все желание носить платья. Я вытащила из комода — не знаю, с какого времени — штаны песочного цвета из грубой материи и футболку с декоративными пуговками. Выглядела я как модель, сошедшая с обложки журнала 90-х. Я его прибью. Рано или поздно. Сланцы заменила кедами, в тряпичный рюкзак кинула предметы первой необходимости и стала дожидаться часа, в который меня заберет Акира. Но… водителем вместо него оказался Тео, который на мой рассерженный взгляд пояснил: — Я же сказал, ты будешь под моим контролем всё время. Наряд его отличался от повседневного: белую рубашку заменило черное худи, классические брюки сменились черными джинсами с невероятно огромными кроссовками. Голову прикрывала кепка, а глаза скрывали солнцезащитные очки. — Хочешь быть похожим на фантома? Тебе это не идёт, — бросила я невзначай, садясь в машину без приглашения. Мы выехали за пределы поселка и двигались по трассе, протянувшейся вдоль всего побережья Черного моря. Поездка длилась недолго: через десять минут пристань виднелась на горизонте, а вместе с ней и… — Не говори мне, что это наша яхта. — Она и есть. — Вы умом тронулись. Мое изумление было не передать словами. На фоне огненного неба стояла двухэтажная яхта-катер, внушающая величие и новизну. Панели с металлическим покрытием отражали солнечные лучи, из-за чего складывалось впечатление, будто судно само источает свет. Удлиненные окна, плавные изгибы, острый нос, наличие двух палуб — это пахло как минимум пятизначной суммой, которую Акира спустил на ветер. — Это безумие. — Это реальная современная яхта со всем набором доступных… — он не смог договорить, так как я грозно на него посмотрела, намекая, что, если он скажет еще слово, мой кулак поздоровается с его плечом. И мужчина это без слов понял. Знаете, я представляла себе яхту с белыми парусами, небольшой палубой, откуда махал бы мне Акира. Но вместо этого передо мной стоял невообразимо дорогой катер с вместительностью не менее пятидесяти человек. И мало того, из недр судна доносилась музыка, больше похожая на ту, что играет в ночных клубах. — Я хочу вернуться. — Ну что ты, — Тео взял меня за плечи и повел по трапу, отчего музыка становилась отчетливей. — Ты же сама так хотела здесь побывать. — Вы не уточняли, на какой яхте мы выйдем в море. — Заметь, ты тоже не спросила. Несколько секунд во мне бушевало негодование, поэтому я взглядом пыталась передать свое эмоциональное состояние. Но сдалась. Практически без боя. — Ладно, я готова ко всему. — Будь уверена, что ты еще многого не знаешь. С этими словами он стал спускаться вниз по лестнице к двустворчатым дверям, где, как я поняла, находился источник музыки. Мужчина, дождавшись, пока я спущусь, распахнул двери, и волна звука ударила в нас. Что я там увидела? Огромная комната с ярусными потолками и подсветкой, в центре находился танцпол, у стены приютился бар, а завершал образ «гостиной» диван, похожий на королевское ложе, где с легкостью уместилось бы десять человек. И это все можно было бы считать картинкой с обложки, если бы здесь отсутствовали люди. Но их было много, десятка два — неоспоримо, и они были везде: возле бара, где бармен смешивал напитки, около музыкального центра, на отдельных кожаных диванчиках. Однако даже среди снующих людей и ослепительных вспышек стробоскопа выделялся один, которого мгновенно все узнают. Хозяин вечеринки. Акира сидел именно на том диване, словно самопровозглашенный король на почтенном троне, в атласной рубашке, расстегнутой почти наполовину. На лоб падали темные пряди, а глаза, казалось, и вовсе не имели радужки. Я смотрела на него и понимала, как же он красив. До чертиков. Если бы я не была осведомлена о парнях, способных вскружить голову, готовых навешать лапшу на уши ради одной ночи, я бы влюбилась в него без остатка. Но сейчас я видела прекрасную «обертку», не зная главной вещи — содержания. И потому разум твердо, без колебаний мне твердил, что игры сегодня с ним опасны. Заметив нас, парень поднялся и под сопровождение многочисленных взглядов подошел. Его голос и глаза были переполнены радостью. Может, это окружение — именно то, чего ему не хватало? — Я премного благодарен, что ты все-таки присоединилась к нам. Будь как дома и не стесняйся о чем-нибудь просить. Я всегда готов выполнить любую твою просьбу. Поведение Акиры, слащавое настолько, что стало омерзительно, оттолкнуло меня, но внешне я старалась не выразить этого. Кивнув в знак согласия, я убедила парня, что мне здесь комфортно, а сама повернулась к Тео. — Когда можно отсюда убраться? Смех из его уст не показался мне весёлым, отнюдь, он скорее сулил только разочарование от последующих слов. — Вероятно, на следующее утро. — Ты шутишь? Я не хочу проводить ночь в таком балагане. Ты только посмотри… — Ш-ш, — оборвал мужчина, с улыбкой оглядывая зал. — Я тоже не собираюсь тут столько торчать. Но ради приличия нужно хотя бы два часа побыть на виду у него. Под «ним» Тео имел в виду Акиру, и я бы вытерпела всё, если бы Тео не улыбался столь надменно.***
Моим укрытием стала кушетка, рассчитанная на двоих, спрятавшаяся между панорамной стеной с видом на море и пузырьковой панелью, мерцающей светодиодной подсветкой. Оттого что я сидела одна, не включенная в процесс вечеринки, скука и отрешенность подсели ко мне и, словно коты, устроились на коленях, и могу поклясться, что гладить воображаемых котов было бы интереснее, чем наблюдать за молодежью, травящей тут свой организм. Я думала, где и как же Акира смог познакомиться с таким количество людей? Неужели он всех пригласил на масштабную вечеринку за простое «спасибо», без материальной платы? Но даже не это меня больше поражало, а то, как свободно вел себя с ними парень. Вокруг него вились и крутились девушки, стараясь привлечь к себе внимание. Ей Богу, это походило на то, как собаки изощренно пытались привлечь внимание хозяина к себе, чтобы тот угостил их лакомством. Но здесь шла игра не на простое угощение, а на что-то покрупнее. Например, безмерно тяжелый кошелек Акиры. А может, они строили планы проглотить его целиком. Девушки в непростительно коротких платьях с броским макияжем и таким же вызывающим поведением пробуждали во мне не агрессию, даже не раздражение, а просто непонимание. Мне не был знаком стиль жизни, при котором и душу, и тело выставляли напоказ, обнажали то, что не следует. Мое подсознание содрогалось каждый раз, когда я думала, что, если бы бабушка в свое время не забрала меня, я бы выросла подобной им. Только с еще меньшим достатком. Росточки нравственных ценностей просто напрочь сгнили бы, распространяя болезнь по всей душе, а впоследствии и по телу. Мне хватало одного лишь представления, чтобы настоящее любить еще сильнее. — Что скучаешь? Из размышлений меня вырвала подсевшая на кушетку девушка с кричащей розовой помадой и оранжевыми ноготками под цвет платья. В руке, обвешанной браслетами, находился бокал с шампанским, в котором вихрями плясали пузырьки. Мне не хотелось начинать разговор, даже отвечать я не горела желанием. Будь у меня мантия-невидимка, я тут же воспользовалась бы ею, но, к сожалению, реальный мир еще не изобрел эту спасительную вещицу. — У меня своя атмосфера вечеринки, — самое дельное, что я нашла ответить. Она громко засмеялась, будто чайка, я аж вздрогнула. — Какая же это вечеринка? От тебя так и несет унылостью. То ли дело вон там, — она указала на толпу танцующих людей. — А где же твой бокал? Тебе, наверное, скучно от того, что ты не пьешь. Давай, глотни. Девушка сунула мне под нос бокал, но я скромно отказалась, однако она так настоятельно его мне пихала, что точно бы опрокинула, если бы я не приняла его. Я пригубила бокал, слегка намочив губы, но незнакомка, видимо, обладала уникальным зрением, поскольку заметила, что я смухлевала. — Что это еще? Я сказала, пей, иначе твою кислую мину ничто не сотрет. Отчаянно выдохнув и подумав, что один глоток ничего не испортит, и хотя бы эта настырная леди от меня отвяжется, я глотнула спиртное, отдав ей обратно бокал. После настойки уже не так страшно прикасаться к алкогольным напиткам с низким градусом. — Кла-а-асс, а теперь вперед танцевать. «Только этого мне не хватало», — подумала я, когда она схватила меня за руку, призывая встать. — А как тебя зовут? — я готова была пойти на крайние меры — завязать с ней разговор — лишь бы не покидать свой потайной уголок. — Рокси, а тебя? — С… — что-то щелкнуло в моей голове и тут же приказало сказать выдуманное имя. — Светлана. — Очень приятно. Можно, я буду звать тебя Светик? Это так мило и забавно звучит! — Ага. Девушка, кажется, радовалась новому знакомству, а я недоумевала, почему же в последнюю секунду выдала ненастоящее имя? — А хочешь, я кое с кем тебя познакомлю? Он просто невероятный собеседник, а еще красавчик. Я не думала, что у нас так много схожих интересов. — Ну если его интересуют сорта клубники, то я с радостью с ним поговорю, — в шутку обмолвилась я, о чем тут же пожалела. — Он тоже говорил о клубнике! — пискнула от восторга Рокси, рывком поднявшись с кушетки. — Идем, ты обязана с ним познакомиться. И сквозь толпу она повела меня к бару, где все сидячие места были сплошь заняты. Девушка легонько похлопала по плечу какого-то парня, заставляя обернуться, и мы оба уставились друг на друга как аквариумные рыбки. — Крис, я хотела бы познакомить тебя с моей подругой. Это Светлана. Можно просто Светик. А это, — девушка указывала рукой на никого иного, как Акиру, находившегося в немом удивлении. — Крис. Она сидела просто одна, и я подумала, что ей непременно нужен такой собеседник, как ты. — Светлана, значит, — будто пробуя на вкус, произнес Акира. — Не думал, что настолько привлекательная девушка ходит среди нас. Да еще и с таким именем. — Правда, здорово? — Рокси обратилась ко мне, полная воодушевления, но на моем лице — единственное, что могло проявиться — это отвращение. — Я отлучусь в уборную, — коротко сказала я, покинув их компанию. — А, это у выхода, направо, — кричала вдогонку девушка, но мне были не важны ее слова. Зал с грохочущей музыкой остался позади. От омерзительного, пропитанного похотью мира меня отделяла крепкая дверь и целая пропасть их пустого духовного мира.***
Снаружи стояла относительная тишина: из-под пола рвалась музыка, но ее глушило толстое покрытие палубы. Вся масса людей скопилась в гостиной, поэтому я не рисковала наткнуться на неожиданных «гостей». Тяжело вздохнув, я наконец почувствовала облегчение от того, что меня окружала природа. Небо выглядело печально-прекрасным: одна часть купола давно потемнела, а другая еще была окрашена в бордовый цвет с переходом в пурпурный. Цепь перистых облаков тянулась вдаль, из-за чего походила на стаю летящих птиц. Я хотела бы стать одной из них: вспорхнуть невзначай и взмыть в небо, оставив землю под собой. Но даже перышком мне не стать, как и ветром, гуляющим по земле. Я оперлась на ограждение, взглянув вниз, где клубились волны из-под яхты, но мое внимание привлекла мелькнувшая в стороне фигура. Всем своим существом я надеялась, что это не Рокси, отправившаяся на мои поиски. И как оказалась благосклонна ко мне Вселенная, что на меня смотрел всего лишь удивленный Тео с тлеющей сигаретой в руках. — Хорошо, что это ты, — облегченно выдохнула я, сперва не придав значение, а потом с замешательством обратила внимание на его руку. — Ты куришь. Это скорее было утверждение, чем вопрос, но отчего-то я ждала, что он опровергнет его. — У тебя с этим проблемы? — Нет, это твое решение. — Как хорошо, что ты это понимаешь, — мужчина оперся на ограждение, в точности как я пару минут назад, и поднес сигарету к губам. — Но я надеялась, что ты ведешь здоровый образ жизни в отличие от своего друга. Губ сигарета так и не коснулась. — Не все такие идеальные, Софи. Разрушу на этот счет твои фантазии. Представь себе: и медики могут так же пить и курить, как все остальные. — Ты работал медиком? — Уже не работаю. — А кем конкретно? — Для чего тебе эта информация? Вряд ли она имеет полезное применение в жизни. Хотя, не спорю, знание, что человек из твоего окружения — медработник, вселяет уверенность. — Мне негде применять эту информацию, просто хотелось узнать, как ты жил прежде. Он замолчал, затягиваясь сигаретой так, что кончик замерцал с новой силой, и не сводил с меня глаз, будто хотел выведать все полезные сведения, а я даже повернуться к нему не смела, так как была до предела смущена. Зачем я ляпнула, что хотела бы узнать о нем больше? И ведь ни на секундочку не подумала, прежде чем озвучить пронесшуюся в голове мысль. — Я никогда не работал с живыми людьми, только с мертвыми. — То есть… патологоанатом? Подтверждением послужил кивок головы, и мы оба уже смотрели не друг на друга, а в темную воду, где было не видно дна. Кто знает, что сейчас проплывало под яхтой, или кто. А может, там неизвестный риф или выступ подводной скалы. Так же с людьми: они — как темное озеро, где видна лишь поверхность, а что таится на дне одному Богу известно. Сделаешь шаг в воду и можешь провалиться по горло, а порой до середины водоема пройдешь, и до груди не достанет. — Сложно было? Учиться, работать… — Привыкаешь постепенно к нагрузке, но это не та профессия, где можно трудиться вполсилы. Впервые у меня возникло чувство гордости за Тео, пусть он и не приложил особых усилий к этому. Редко мне доводилось встречать людей, которые здраво рассуждали об ответственности за свои поступки, а здесь он сознательно признает значимость своей специальности. — Что за подозрительная улыбка на лице? — Просто радуюсь. — Чему? Что я рассказал о себе? — Можно и так сказать. Вряд ли ты поймешь, ведь у тебя всегда под рукой друзья и товарищи, а у меня лишь соседки, годящиеся мне в матери, и растения, всегда хранящие молчание. — Не суди по одному лишь виду. К чему он это сказал — непонятно, но вид его сделался серьезным, даже понурым. И чтобы развеять неожиданно окружившую его печаль, я с новой волной позитива спросила его. — А какие фрукты тебе нравятся? Согласна, вопрос довольно банальный и, возможно, даже не в тему разговора, но его вполне хватило, чтобы отвлечь Тео от раздражающих мыслей. — Не приверженец фруктов. Больше предпочитаю ягоды, и желательно не кислые и не приторно-сладкие. — Что-то вроде клубники? — Да. Или винограда. — Обожаю клубнику, — шумно выдохнула я, представив перед собой плетеную корзинку с сочными плодами. — А аллергия на какие-нибудь продукты есть? — Ананасы. И просто ненавижу фундук. На этом мои пищевые гастрономические особенности заканчиваются. — Хорошо, что у меня нет аллергии, иначе мучилась бы, — я не знала, как еще разнообразить наш диалог, поэтому, чтобы не так стеснительно было, спрятала лицо в сгибе локтя. Я совершенно не видела мужчину, но от этого мне было даже легче. Неожиданно нам стали слышны женские голоса, направляющиеся к нам, и мы одновременно среагировали, выпрямившись. — Может, внутрь? — Ага. Чем больше мы приближались к главному залу, тем отчетливей становились голоса. На лестнице, спиной к нам стояли две девушки, изрядно пьяные, в состоянии эйфории, и на наши шаги одна из них резко обернулась. Я поздно заметила в чуть вытянутой руке бокал с вином, который при ее повороте накренился, и содержимое благополучно выплеснулось на меня. Они охнули, а я смотрела, как красное пятно расползается на белой футболке. Сперва я посмотрела на них, будто хотела испепелить на месте, а после повернулась к Тео с просьбой отвести в уборную.***
Из крана лилась горячая вода, я рисковала получить ожоги, но с футболки не хотело уходить пятно. Чертово вино. Сдавшись, я бросила мокрый комок в раковину, вытерев запотевшее зеркало над мойкой. Забранные наспех в пучок волосы торчали во все стороны, словно солома из пугала. Наверное, я походила сейчас на него: такие же безжизненные глаза и изогнутые в улыбке губы. — Нужна помощь? — по другую сторону двери стоял Тео и терпеливо дожидался хоть какого-то знака от меня. — Ну что ж… футболка, кажется, убита. — Пятно от вина можно вывести. Например, в химчистке. — У меня нет возможности сейчас отправиться в химчистку! Я буду сидеть здесь. Можешь идти, — я опустилась на пол роскошной ванны, где сочетались натуральные материалы вроде дерева и белой керамики. Отчаяние моментально опустилось на плечи, вроде плаща. — Ладно, — я услышала, как шаги от двери отдаляются, и воцарилась тишина. Он ушел, сделал так, как попросила я, но почему-то от этого мне легче не стало. Только в груди что-то сжалось, отчего захотелось рыдать и сжаться в комочек. Первая скупая слезинка повисла на ресницах. Я вытерла ее стыдливо, поджав губы, но это не помогло сдержать эмоции, поэтому они посыпались градом. Если бы я на какое-то время замерла, то услышала бы, что к ванне кто-то подошел, но я только плакала и всхлипывала, умываясь собственными слезами. Вроде и дело пустячное: подумаешь, футболку запачкала, но за этим стояло нечто большее. Нутро подсказывало мне, что лью слезы я не из-за куска ткани. — Софи! — голос выдернул меня из рыданий, слышался стук в дверь. — Я принес тебе одежду. Прекрати плакать и возьми чертову рубашку. Стало неловко. Я умылась проточной водой, похлопала по щекам, заставила взять себя в руки, и, спрятавшись полностью за дверью, открыла ее ровно настолько, чтобы можно было просунуть руку. Как только ладонь ощутила материю, я быстро вернула ее, захлопнув дверь. — Успокойся и выходи, когда будешь готова. Я буду недалеко. Когда огонь надежды, казалось бы, погас, неожиданно обнаружился среди прогоревших дров тлеющий уголек… Рубашка кремового цвета, гладкая и нежная на ощупь, была достаточно велика мне, но тем не менее, ей ничто не мешало сидеть на теле идеально. В отражении я видела девушку, отдаленно напоминающую меня: покрасневшее лицо, слегка опухшие глаза и губы, в чужой рубашке, без привычной маски спокойствия на лице. Кажется, сейчас на мне был именно естественный, истинный образ меня. Если все предыдущие месяцы безмятежности были обманом, тогда что же — я всего лишь размазня, которая при первом случае плачет? Чтобы не заставлять Тео ждать меня еще дольше, я покинула ванную, надеясь на густые сумерки, которые скроют следы рыданий. Меня переполняло смущение, поэтому я держалась как можно дальше от мужчины и старательно избегала смотреть на него. На этот раз мы дошли без происшествий. В зале все так же грохотала музыка, около барной стойки мелькали люди, и вся суматоха, казалось, в разы увеличилась. Процент алкоголя в крови пропорционально равен двигательной активности. Я обшарила глазами все пространство в поисках уединенного местечка, но мое прошлое убежище уже было занято какой-то парочкой голубков. Ну и куда мне теперь деваться? Тео взглянул на меня и пошел было прочь, однако я увязалась за ним, как хвостик, и преследовала шаг в шаг. Сперва он остановился около бара, что-то спросил у мужчины за стойкой — тот ему отрицательно покачал головой, затем выискал свободное местечко, где можно присесть, и вальяжно сел на софу. Только я опустилась на диванчик, как с другой стороны от меня плюхнулся какой-то незнакомец, да так, что я чуть не подпрыгнула. Неожиданно все вокруг стало одним сплошным круговоротом: слева мужчина, который мог задавить меня и не заметить, так как разговаривал увлеченно с кем-то еще, а справа — Тео, которого, казалось, не заботит никто и ничто. Передо мной пестрили люди в разных нарядах, музыка уже стучала по ушам, обилие шума, цвета, запахов… Чьи-то духи, слишком броские и яркие, запах сигаретного дыма, нотки алкоголя, витающие в воздухе, и голоса, голоса, голоса… Мои глаза бегали по залу и пытались зацепиться за один предмет, чтобы остановить круговорот событий, и как назло мне попался Акира, целующийся около противоположной стены со сногсшибательной блондинкой в откровенном наряде. Я моментально отвела бы взгляд, если бы он не посмотрел на меня, удерживая внимание, словно магнит. От недоброго огонька в его глазах по моей спине пробежал холодок. Нет, так смотрят только искусители. Только те, кто испытал всю порочность этого мира, кто сам порочен и омрачает других. Если вы скажете, что дьявол — это определенная персона, то я посмеюсь вам в лицо. Дьявол сидит в каждом из нас: у него много лиц, у него нет одного имени, но есть одна цель — превратить человека в животное. В миг мне стало так скверно: через меня словно просочилась черная скользкая жижа и заполнила все, что мне стало нечем дышать. Я буквально захлебывалась в развернувшемся вокруг разврате и, оглянувшись, поняла, что это не то место, где я бы хотела быть. — Я ухожу, — кивнула я Тео и пулей бросилась к выходу. Идет ли он за мной или наблюдает с того же места — я не представляла, и, честно, это не играло особой роли, ведь еще минута в этом цеху распутства, и я бы просто отравилась этой гнетущей атмосферой. На воздухе мне стало чуточку лучше, но все равно от греха подальше я отошла от зала, хотя совершенно не разбирала дороги. В темноте все виделось по-другому, хоть и редкая подсветка над дверьми кают освещала лоскутки пути. Я не ожидала, что поездка на яхте будет такой. Иллюзии превратились в прах, когда вместо одурманивающего вида моря я лицезрела чуть ли не сцену без цензуры из фильма с возрастным ограничением. С меня довольно. Перегнувшись через ограждение, я закрыла глаза, подставив лицо прохладному полуночному ветру и глубоко дыша, но воображение мое было слишком восприимчиво для таких откровений. Как бы ни старалась я убежать, неприятная картинка все равно возникала перед глазами. Приближающиеся шаги я не услышала и даже возникшую рядом фигуру заметила поздно, поэтому подскочила от ужаса, когда на плечо опустилась рука. — Что ты делаешь? Это вновь оказался Тео с хмурым взглядом. Я отцепилась от стальных прутьев и представила, как выглядела со стороны, перегнувшись через перила. — Мне стало дурно, поэтому я решила подышать воздухом. — Почему ты выглядела так, словно пыталась свалиться за борт? Так не хочешь присутствовать на этой вечеринке, что готова уплыть собственными силами? Я бы посмеялась, если бы это не было частичной правдой: вечеринка и правда отталкивала меня. — Прости, но я хочу где-нибудь уединиться. Можно мне каюту или что-нибудь в этом роде? Сойдет даже кладовая или уборная. Смех заполнил палубу, и мои глаза не обманули меня: лицо мужчины даже в полутьме выглядело искренним. — Я могу предоставить тебе выбор между просторной спальней и уборной, и если ты предпочтешь уборную, я разочаруюсь в здравости твоего рассудка. На миг мне стало обидно от его слов, но умом понимала, что он просто шутит, а я лишь дала ему повод для этого. — Не беспокойся, не разочаруешься. Мне не льстит возможность спать на кафеле. Он удовлетворенно хмыкнул, остановившись перед какой-то дверью, и, ключом отперев ее, пропустил меня внутрь, заходя последним и зажигая свет. — Полностью в твоем распоряжении. — А это ничего? — Здесь таких уйма. Никто не обеднеет, если ты займешь одну каюту. Комната была большая, даже слишком для одного человека, но вот покидать ее я бы не согласилась. Спальня была выполнена в стиле модернизма, однако стены были далеки от этого: панели древесного цвета покрывали все, за исключением маленького промежутка между аркой в санузел. Мебель — либо черная, либо белая — была расставлена по периметру комнаты, отчего центр оставался абсолютно свободным. Пол украшал круглый ворсистый ковер, настолько мягкий, что не хотелось сходить с него. Я покрутилась, еще раз оценивая комнату, а, заметив кровать невероятных размеров, плюхнулась на неё, утопая в мягкости. Ощущение, будто подо мной гора перин, сотканных из облаков, а не матрас из «Асконы» или «Икеа». — Скажи, кому надо продать душу, чтобы проснуться в такой комнате? — я вдохнула аромат, исходящий от постели, и провела ладонью по белоснежной простыне. Все выглядело так, словно только час назад здесь всё застелили, вымыли и развесили. Будто эта яхта была готова встретить гостей в любой момент. — Не обязательно продавать душу, чтобы иметь это… — Достаточно выскочить замуж за того, кто сможет все это предоставить? Да? — я перевела взгляд на Тео и по его удивленному лицу осознала, что он не думал услышать это. — Нет, достаточно зарабатывать и купить всё самому. — Эх, почему все достается через труд? — я вернулась в вертикальное положение, задумываясь и рассуждая вслух. — Почему некоторым, чтобы достичь успеха, хватает только родиться в нужной семье, а другим приходится строить пуленепробиваемый танк, чтобы оказаться хоть на метр ближе к своей цели? Первым везет, ведь они не думают, как будут жить завтра и на какие средства. Для них одна жизнь — вот такие вечеринки, которые могут свести их в могилу. — Ты много думаешь о том, почему жизнь несправедливо отнеслась к тебе, но если ты перестанешь зацикливаться на себе и оглянешься вокруг, то поймешь, что в мире полно таких обделенных. — Тео говорил на полном серьёзе, постепенно подходя ближе. — У всех есть проблемы, и единственное различие заключается в том, что одни говорят о них, а другие глушат и хоронят в своей душе, — мужчина стоял напротив меня на расстоянии вытянутой руки и смотрел сверху вниз, как орёл на менее внушительных пташек. Я была для него еще неопытным соколёнком, тогда как он уже повидал все небо и ощутил его суровость. — Если ты знаешь, чего стоишь, иди и бери своё, но будь готова держать удары. Я совсем не ожидала, что мы затронем такую щепетильную тему, но все, что мужчина сказал, похоже, было важно для него. Это читалось по сосредоточенному взгляду и сомкнутым губам. — Ты сильнее, чем ты думаешь. Пора принять это. — После этих слов Тео направился к выходу, и я не знала, какими словами его удержать, и потому ляпнула без раздумий: — Ты сказал, что будешь приглядывать за мной весь вечер, но снова уходишь. Чёрт, это ведь даже к теме не относилось, и важность его присутствия не была так значительна, но всё же... он обернулся на миг. — Я и приглядываю. Комнату никто снаружи не сможет открыть без ключа, а ты просто не открывай, кто бы ни оказался под дверью. Я вернусь. Пока можешь отдохнуть. Я осталась в каюте одна, в приглушенном свете обстановка казалась еще более отстраненной. Мне никогда не нравилось чувство одиночества, но никак спастись от него я не могла… На удивление звуки еле-еле проникали в комнату, поэтому я могла запросто лечь и уснуть, однако новое место требовало чтобы его изучили, чем я собственно и занялась. Обследовав все шкафчики и тумбочки, я пришла к выводу, что никто здесь не остановился, лишь сумка в углу навевала подозрения, что кто-то все же претендовал на эту спальню. Совать нос в чужие вещи — неправильно, но за меня действовал инстинкт самосохранения. И простое любопытство. Должна же я удостовериться, что там не спрятана бомба или змея. Осторожно сдвинув собачку дорожной сумки, я заглянула внутрь, но увидела только обычные вещи. Наугад взяв одну и расправив ее, я поняла, что это мужская футболка. Белая, без какого-либо рисунка. Затем я похлопала по боковым карманам и обнаружила там выпирающие корочки. Совесть грозила мне пальчиком и советовала немедленно все прекратить, однако любопытство подбадривало меня, махая помпончиками как у черлидерш. Я вытащила плоскую карточку, которая оказалось водительским удостоверением, и увидела на фотографии Тео, сосредоточенного, даже немного сурового, будто за камерой стоял его самый заклятый враг. Несколько секунд я рассматривала его профиль и все же убрала назад, вернув все, как было. Интерес утих, но он не испарился, а тоненькой ниточкой дыма вился вокруг меня и побуждал узнать о мужчине больше. Но что я могу извлечь из водительских прав? И к тому же рыться в чужих вещах — непристойно, неправильно… и, Господи, как заманчиво. Переборов себя, я пошла в ванну, чтобы умыться, но даже холодная вода не отрезвила меня. — Ты не будешь смотреть его документы. Нельзя, Вагнер. Придет время, и ты сама узнаешь, — говорила я своему отражению, но подсознательно понимала, что этого не произойдет: он не откроет завесу своей жизни, даже если я направлю на него пистолет. Уж больно Тео скрытный. Занятий для меня не осталось, поэтому я легла на кровать и, прикрыв глаза, попыталась настроиться на сон, но тот, как назло, не приходил. Впрочем, как и Тео…***
Дверь каюты негромко закрылась, однако этого хватило, чтобы вытащить меня из дрёмы. На пороге стоял застигнутый врасплох Тео, по всей вероятности, думающий, что я уже вижу десятый сон. — Можешь спать дальше, — мужчина подошел к своей сумке, вытащил айпад и, сев на кресло, ушел с головой в устройство, будто меня и не было. Я легла на спину, погружаясь обратно в мир Морфея. Мне виделся до жути странный сон: я пришла в цирк, расположенный в шатре, села на первый ряд, но меня тут же вызвали на сцену в качестве ассистентки в номере. Под бурные аплодисменты я оказалась рядом с фокусником, который расстелил ковер передо мной и указал, чтобы я легла. Я выполняла каждое его поручение, но при этом не понимала, что творится вокруг. Он скатал меня в трубочку, из-за чего я не могла пошевелиться. Затем я повернула голову на фокусника и обнаружила, что в его наряде стоит безумно улыбающийся Акира в обнимку с девушкой в бразильском карнавальном костюме. Рядом с ним — огромный станок для распила древесины. Секунда — и я вижу, как диск с острыми зубцами закрутился, а ковер, в котором я была обездвижена, неожиданно стал приближаться к этому станку. Зал взорвался смехом. Все тыкали в меня пальцами и хватались за животы, хотя меня эта ситуация нисколько не смешила. Я пыталась выкарабкаться, но меня свернули слишком туго. Тогда я начала крутиться в противоположную от станка сторону, разворачиваясь. Наверное, я выглядела как сосиска в тесте, вертящаяся в автомате для жарки. И как бы я ни старалась, ковер не заканчивался, пока… Я услышала грохот. Открыла глаза, почувствовала боль в боку и удивилась, почему подо мной твердая поверхность, а не мягкая постелька? Послышались спешные шаги, и меня подняли, как тряпичную куклу, упавшую с полки, и посадили на кровать. — Ушиблась? — Тео осматривал мой бок, но это была минутная боль, которая плавно растворялась. Покачав отрицательно головой, я осмотрелась: спросонья все казалось чужим, а чужое — и вовсе незнакомым. — Все нормально, боец Вагнер жива и здорова, — я услышала, как ухмыльнулся мужчина на мои слова. Мной овладела зевота, и, плюхнувшись на подушки, я снова уплыла в сказочные сны, но на этот раз без безумца Акиры и лесопильного станка…***
Утро постучалось в спальню в виде солнечных лучей и приятного аромата кофейных зерен. Разлепив глаза, я увидела подошедшего к кофейному столику Тео, который в одной руке держал планшет, а в другой дымящуюся чашку. Он не заметил, что я проснулась, поэтому продолжал смотреть в Айпад, а я тем временем рассматривала его. Влажные волосы, будто он недавно вышел из душа, белая рубашка с расстегнутыми верхними пуговицами, черные брюки, босые ноги. Я могла ощутить даже на расстоянии запах ментолового шампуня, и соврала бы, если бы сказала, что он мне не понравился. Взгляд его бегло скользнул по кровати и тут же зацепился за меня. Я только что была поймана на месте преступления. — И давно ты следишь за мной? — мужчина отвернулся, и если бы я не увидела перед этим ухмылку, то подумала бы, что он раздражен. — Я не следила. — А что делала? Любовалась? Меня ошеломили его слова, и без особой причины я начала яро отрицать и доказывать, что не следила за ним. «Вот же ляпнул», — подумала я, отвернувшись. Больно надо на него смотреть. «Но ты же смотрела», — подытожило подсознание. — Не собираешься вставать? — я вновь услышала голос Тео, причем в довольно игривом настроении, чтобы, видимо, оставить меня в покое. — Ты пропустишь завтрак, если будешь валяться. — На этой яхте полагается завтрак? — Не всем. Я собралась в два счета, так как очень хотела есть, и через несколько минут Тео завел меня в столовую, где нас ждал накрытый стол с разнообразием еды: от яичницы с беконом до пудинга. Глаза разбегались, но начать я решила с овсянки, которая, хвала небесам, оказалась тепленькой, будто ее только поставили на стол. Я с радостью поучаствовала в процессе «опустошения тарелок», но от блюд и половины не убавилось, так как Тео — максимум — зажевал булочки с маслом и выпил чашку кофе. — Если не будешь есть, то сил не будет, — зачем-то сказала я, отпивая горячий чай из кружки. — Я не люблю ранние завтраки, — невозмутимо ответил мужчина, откладывая планшет в сторону. — Есть вообще что-то, что ты любишь? — пробубнила я, но, к моему невезению, он услышал и исподлобья взглянул на меня. — Есть, можешь быть спокойна. — Не скажешь мне? — наши глаза встретились, и он долго держал паузу, прежде чем ответить. Сомневался, стоит ли мне говорить? Или это какая-то тайна, касающаяся только его самого? Но неуверенность сменилась самодовольством, и, источая желчь, Тео произнес: — А что если мне нравится совершать жертвенные обряды во имя Сатаны? Кромсать сердца невинных девчушек и наблюдать, как они льют слезы над разбитым корытом? Выжимать все соки из людей, а после давать им надежду на лучшее? Услышанное не шло ни в какие рамки с тем, что я представляла. Тео меня, мягко говоря, шокировал, я буквально задержала дыхание и молила небеса, чтобы это оказалось ложью. И, видимо, сегодня они были на моей стороне, потому что мужчина разразился смехом и сказал, что это просто шутка. Да уж, чувство юмора у него точно не для слабонервных. Я излила на него гнев и страх, что испытала за это короткое время, но верила, что он заслужил это. — Ты ужаснулась от того, что именно я сказал, или от того, что я не оправдал твои ожидания? Пусть это продолжалось к теме жестокой шутки, но лицо его выражало вдумчивость. Кажется, ему было важно, что я отвечу. Но суть была в том, что у меня имелись определенные виденья, каков он и как живет, оказавшиеся частично ложными, так что пришлось снести половину фундамента, чтобы заново построить о нем правильное представление. — Если бы ты и вправду оказался еретиком, тайно устраивающим жертвоприношения, то я бы воткнула вилку тебе в руку. — Вилкой не обезвредить человека. Если только не ткнуть ею в глаз. — Боже, давай больше не будем говорить об этом за столом? А еще лучше — никогда не вернемся к этому разговору. Обсуждение насилия всегда выворачивало меня, и даже спустя час меня могло лихорадить, так глубоко я переживала эту тему. Этот раз особенным не стал: аппетит мгновенно пропал, и я решила уйти из-за стола раньше, чем положено.***
Я бродила по палубе, глядя на горизонт, где солнечный шар наполовину показался, освещая небо после ночи. Оттенки голубого, розового переходили в более насыщенные синего и сиреневого, однако ближе к полудню от них и следа не останется: яркая лазурь заполонит весь небосклон. Море оставалось спокойным: покачивания яхты еле ощущались, что способствовало комфортному передвижению по палубе. Ноги вели меня от одной кушетки к другой и даже подняли на второй этаж, который был абсолютно пустым. Решив, что весь народ, должно быть, остался в зале, любопытство подстрекало отправиться туда, что я и сделала. Дверь поддалась легко. Встретив тишину, я увидела много людей, по большей мере спавших на диванах и на всем, что могло отдаленно напоминать горизонтальную поверхность. Кто-то даже устроился около стены, а вот некоторые — более сильные и живучие — еще сидели около бара, пошатываясь, но все равно продолжая сумбурную ночку. Они, видимо, не обращали внимания на то, что многие их соратники пали в бою под названием «опьянение». Глазами я шарила по лицам, но не могла отыскать среди них зачинщика. Может, он уединился в каюте? В любом случае, отправляться на поиски я точно не собиралась. Снаружи послышались голоса. Два мужских, и, по моему предположению, принадлежали они двум закадычным приятелям. Дверь отворилась, и мои догадки оказались верны: это были Акира, немного помятый, но с трезвым взглядом и выглядящий довольно бодро, и Тео. Просто Тео. — Софушка, — неожиданно позвал меня брюнет, распахивая руки для объятий. Неужели он думал, что я кинусь к нему, приветствуя и желая доброго утра? После тех ночных показов как он может испепелять людей взглядом? Не в этой жизни. Тем более я не находила очень приятной возможность обнять его голый торс, где была видна пара засосов. Ну и ловелас… — Когда можно будет уехать? — Командор повернул обратно к берегу, так что через час, я думаю мы будем около причала, — ответил мне Тео с полной невозмутимостью. — Замечательно. — Уже хочешь уйти? — Акира с наигранной печалью спросил меня, но я не видела причины врать ему. Поэтому четко и ясно ответила: «Да». Я пошла к выходу, а когда поравнялась с ними, попросила у Тео ключ от каюты, тут же получив его в руки. Но проблема состояла в том, что я не помнила дорогу обратно. Поэтому, поднявшись по лестнице наверх, я обернулась и обратилась к Тео: — Ты не проводишь меня? Согласна, это звучало глупо и по-детски, но когда мы оказались в комнате, мужчина почему-то не спешил уходить, а, кажется, наоборот, хотел закрыться вместе со мной. Однако мы сидели по разным углам: он — в кресле, снова погрузившись в планшет, а я нежилась в кровати, лежа на спине, от скуки считая предметы. Когда они закончились, я уже собралась завязывать узелки на волосах, но Тео отложил гаджет, переместив взгляд на меня. Я это заметила, но не придала значения. Я лежала на кровати: голова была запрокинута, шея и грудина почти обнажались благодаря не до конца застегнутой рубашке, при этом я перебирала свои волосы, разглядывая секущиеся концы. Осознав, какой вид ему открывался, я мгновенно переместилась со спины на живот, а после села. Однако это не спасло меня от пристального взгляда. — Что? — Ничего, — его глаза в конечном итоге переметнулись на другой объект — дорожную сумку в углу, и он, недолго думая, побрел к ней и вытащил что-то из кармана. Это пробудило мое вчерашнее любопытство, и я осторожно вглядывалась, что же он там ищет. В его руках я увидела тюбик крема, что вызвало у меня вопрос. — Для чего тебе это? — Солнцезащитный крем, — мужчина убрал волосы при помощи повязки и, встав напротив зеркала, принялся наносить крем на лицо, а затем и на руки. — Ты боишься загореть? — Солнечные лучи способны убить меня. — Ты вампир? — я надеялась, что он в очередной раз неудачно пошутил, но его глаза даже намека не давали на шутливость. — Погоди, ты серьезно? Как это понимать? — Моя кожа не такая, как у всех людей. Она гиперчувствительна к ультрафиолету, поэтому может возникнуть рак кожи, если бездумно разгуливать под солнцем. — О боже, — сочувственно охнула я. — А как так жить? Тео посмеялся и продолжил обмазывать себя кремом, включая зону декольте и шею. — Альбинизм не приговор. Люди с этим заболеванием могут жить очень даже хорошо. Просто приходится всегда следить за тем, что ты надеваешь, какая погода на улице, и иметь запас крема. — Так, значит, тебе противопоказано загорать? Ответом послужил кивок. — Но ты приехал на побережье, чтобы… что? Сгореть или заработать неизлечимую болезнь? — Я уже неизлечимо болен, — он сказал это с двусмысленной интонацией, будто то, что я вижу, не является корнем всех его проблем. — Мы случайно здесь оказались и не собираемся задерживаться надолго. Так что моё здоровье под защитой. До его слов я не задумывалась откуда и с какой целью они едут, где их конечная точка. Но сейчас Тео все прояснил: они не останутся тут навсегда. Они даже и месяц тут не просидят. Настроение сдулось и затерялось среди изысканной мебели, на которую мне пришлось бы копить полжизни. Но даже это не стоило того, что я пережила за короткое время, проведенное с ними. Раньше осознание того, что они разбудили меня словно сурка от зимней спячки, никак не доходило, а сейчас я была не готова отпускать их. Звучит нагловато и эгоистично, но как убедить внутреннего ребенка, что бабочка в поле не принадлежит ему? Что не для него природа создала яркие крылышки, не для того бабочка порхает от цветка к цветку, чтобы однажды удивленный ребенок поймал ее в ладошки и посадил в банку? Тео и Акира были яркими бабочками, но опасными. — Ты так сильно задумалась над моей болезнью? — Тео уже закончил процедуру и расправлял рукава белой льняной рубашки. Без головного убора, но зато с зеркальными очками, в отражении которых виднелась я, Тео мог дать фору любой модели, сверкающей на обложках GQ, но в данную минуту его видела только я. — Нет, я размышляла, через сколько я буду дома. — Скоро, не переживай.***
Через час машина уже везла меня в Кранево, но вся дорога прошла в молчании. Только гул в ушах из-за ветра, мы друг другу ни слова не сказали, как покинули яхту. С Акирой я попрощалась сдержанно, хотя он заверил, что мы обязательно встретимся еще. Ага, как же. Несколько минут потребовалось, чтобы пересечь все село, чтобы добраться до улицы, а затем и до родимого дома… Выбравшись из авто, я побрела к нему, но меня потянуло обернуться. Я ведь даже прощального слова Тео не сказала. Он стоял около машины, таким образом провожая. Между нами будто промелькнула одна и та же мысль: нам не нужно прощаться. — Спасибо, что сопровождал весь вечер. И за рубашку спасибо. — Не стоит. Я заеду, как выдастся случай. — Хорошо. Ты сможешь найти меня здесь, — прощально улыбнулась я, чувствуя некую неловкость в разговоре. Где я ещё могу быть кроме этого участка? — Договорились, — секундное молчание, и его лицо вновь выразило отстраненность. Какие эмоции переполняли его в тот момент, если минуту назад он был мягок, а теперь снова предстал как в первую встречу?