***
Утро далось мне тяжело, так как голова гудела, а во рту было сухо, как в пустыне. Я надеялась, что Тео снова уехал по делам, потому крайне поразилась, когда увидела его, снующим по кухне. Сегодня он никуда не собирался. Взгляд в мою сторону – и молчание. Видимо, похмелье так же подкосило ему утро, раз он не сказал мне ни слова, пока не осушил целый стакан воды. Поравнявшись с ним, чтобы смочить горло, я мельком посмотрела ему в глаза, пожелав доброго утра. - Как голова? Болит? - Я будто орехи ею колола всю ночь. - А я бился об стену и ел землю. Я засмеялась именно в тот момент, когда решила отпить воду. Результат получился не очень: мало того, что я подавилась, так ещё и разлила воду. - Не шути так больше, - я вытирала со стола "последствия" его шутки. - Я же не думал, что тебя подобное может рассмешить. У тебя очень низкий порог юмора, - Тео вышел из дома, а позже вернулся с упаковкой таблеток. - Из твоего арсенала? Кивок послужил ответом. - Отличное средство. Через несколько часов похмелье сойдёт на нет, - Тео проглотил одну таблетку, поделившись ещё одной со мной. - Да ты волшебник. Сколько игривости было в его уставших глазах; я даже вообразить не могла, как может преобразиться человек, стоит ему только искренне просиять. Утренняя рутина вроде совместной готовки и трапезы стоила того, что чуть-чуть проболеть похмельем. - Кстати, я всё помню, - во время еды вдруг сказал Тео, отпивая кофе. - Правда некоторые моменты расплывчатые, но я знаю, что они были. И я помню, что вчера говорил тебе. Вряд ли ты будешь меня избегать из-за того, что мы друг другу нравимся. - Что? - мой голос предательски повысился. - У меня есть к тебе чувства, точно как у тебя ко мне. Отрицать это уже бессмысленно. Вилка выпала из моих руках. - И что с того? - я поправила столовый прибор, словно хотела сделать это, а не ронять его от шока. - Как это изменит ситуацию? - Для тебя это, может, и мало что значит, но мне сказать вслух - это уже сделать полдела. Он смотрел через стол невероятно тяжелым взглядом, из-за которого я не могла сдвинуться с места. От Тео исходила аура непоколебимой уверенности, что делало его в сто раз привлекательней. Если бы он повалил меня на стол или прижал к стене, я бы совершенно не сопротивлялась. - Прекрати так смотреть, - я спрятала руки под стол, чтобы Тео не заметил дрожь. Еда больше не лезла в горло, поэтому я просто прожигала дыру в тарелке. - Время придёт, и ты не сможешь ни отрицать, ни отказать, - жгучий взгляд Тео не давал покоя. В него словно вселился искуситель, который соблазняет мою душу совершить грех. - Просто признай, что ты тоже этого хочешь, что ты чувствуешь притяжение. Я раскрыла рот в немом удивлении. Сколько откровенности для утра - моё сердце могло не выдержать такой дозы. - Ты ждёшь что-то от меня? - мозг туго соображал над достойным ответом, потому что внутри меня визжала девочка, которой будто первый раз подарили валентинку. - Быть откровенной - не твой конёк? - Я не привыкла проявлять чувства - всё равно что показывать слабости. - В этом вся и соль, - Тео сделал паузу. - Показываешь - слабость, не показываешь, они, бесы, всё равно вылезают. Куда не ступи - одно болото. - Тогда, - я сделала глубокий вздох, собирая всю смелость в кулак. - Раз ты признался мне, для равнозначности, должна и я. Ты тоже нравишься мне. Порой так сильно, что это начинает пугать меня. Выражение его лица сначала было испуганным, удивлённым, а потом стало по-тихому радостным: глаза и те выражали восторг. Сердце устремилось вниз, наверное, даже пробило пол и кору земли, и вместо него воткнули клетку с бабочками, которые щекотали всё внутри. Мне хотелось бы вырвать сорняки не вовремя созревшей влюбленности, но они глубоко пустили корни и зацвели невероятно красиво и ароматно. - Подожди ещё немного: я обязательно приду к тебе с теми словами, которые ты хочешь услышать. - А если я скажу тебе, что хочу миллион евро? - Тогда мне придётся достать миллион и прийти к тебе с ним. - Пожалуйста, только не продавай свою почку. Его очаровательный звонкий смех звучал в голове ещё долго, а глупая довольная улыбка не желала исчезать с лица.***
Мне ужас как хотелось занять себя чем-нибудь, чтобы молекулы эйфории во мне лопнули, как мыльные пузыри, пока не съели все мозги. Однако дела быстро заканчивались, как я за них бралась. Уборка пролетела словно за пару минут, полив цветов не продлился и получаса, поэтому я решила пойти на разведку в тыл брюнета, который пока не выходил из комнаты. Украдкой заглянула к нему, обнаружив спящим в постели. Парень нервно дергался под простыней, ко лбу прилипли пряди. Я хотела развернуться, но сердце не позволяло оставить его в таком состоянии. Что мне сделать, чтобы облегчить кошмар? Я присела на корточки около кровати и взяла его за руку, которую он несколько раз пытался выдернуть. - Всё хорошо. Это всего лишь сон. Распахнув глаза, брюнет пару раз моргнул потерянно, а после, заметив меня, облегченно выдохнул, заслоняя свободной рукой лицо. - Тебя мучают кошмары? - Редко. - Тогда это хорошо, - я встала, когда Акира сел на кровати. - Ну вообще-то не очень, потому что это единственные мои сны. - То есть? – я вопросительно на него посмотрела, но так и не добилась, чтобы он раскрыл суть своих слов. – Кошмары редко тебе снятся, но только их ты видишь? Стоп, ты что, вообще не спишь? - Какая догадливая, - усмешка слетела с его лица, когда я бросила в него футболку, за которой он тянулся. – Что с тобой? - Со мной – ничего, а что с тобой? Каждый новый день будто убивает тебя. Если ты не отбросишь свои пессимистичные мысли, тогда их выброшу я. Очень самоуверенно, но а как ещё доказать этому гордецу, что киснуть – бесполезное дело? - Когда ты успела стать такой напористой и решительной? Еще вчера выставляла свои иголки, а сегодня начинающая Жанна Д’Арк. Тебе не хватает только доспехов и батальона за спиной. Эту шутку оценила даже я, но у Акиры лишь тень улыбки мелькнула на лице. Как бы он не старался выглядеть энергично, выходило у него это и правда из рук вон плохо. - Хорошо, а если честно – возвращайся уже скорее в привычный строй. Мы ждём тебя. - Я боюсь, это произойдет не скоро… - Тогда давай заключим сделку: как ты поправишься, мы сходим в ресторан на твой выбор. Я оденусь, как подобает леди - элегантное платье, наведу марафет и позволю вывести себя в свет. Но для этого ты должен поправиться. - Берёшь пример с меня? – он усмехнулся, и в этой кривой улыбке я узнавала дерзость прежнего Акиры. – Сделки – это удел дьявола. - В каждом из нас есть тёмная сторона. Я покажу свою. - Какой я удостоен чести: прекрасная порядочная леди покажет своих демонов. Это будет шикарный вечер, - он невесомо коснулся губами тыльной стороны ладони, и я воспрянула духом: он возвращался и не собирался сдаваться.***
Я заставила позавтракать Акиру, но ложка еле как лезла ему в рот. Тогда я решила съесть с ним на брудершафт: я кормлю его, а он в ответ кормит меня. Наш чудаковатый завтрак хлопьями закончился печально с приходом Тео: он взглянул на нас и попросил не устраивать цирк. В обед я хотела позвала Акиру снова устроить импровизированный киносеанс, но он отказался, ссылаясь на головную боль. Упрашивать его я не стала: пока брюнет скрывался в спальне, я смотрела видео по немецкому для новичков... Час спустя, когда Тео пропадал на улице за телефонным звонком, я решила приготовить запечённую курицу с овощами на обед. Я одновременно танцевала и складывала очищенные овощи на противень. После принялась резать курицу и улыбалась своим мыслям об идеальном будущем. Варианты его пестрили, как наряды танцовщиц из кабаре, и один блистал ярче другого. Может, всё-таки поездка не положит конец нашим встречам, и на чужой земле у меня будут знакомые люди? Такой расклад нравился мне больше всего, и я старательно отмахивалась от других вариантов событий. Послышался грохот из спальни, который мог означать пробуждение Акиры. Я что есть силы погрузила нож в птицу, но лезвие соскользнуло и вонзилось прямо в ладонь. Вскрикнув, я сразу же подлетела к раковине, сунув руку под струю воду. - Че-ерт, - кровь нещадно сочилась из раны, убегая вместе с потоком воды. Я приказывала себе собраться, но разум парализовало из-за боли и обилием крови на руке. Прежде мне доводилось только получать царапины, это был первый опыт серьезного ранения. «Найти бинт, найти бинт», - неустанно повторяла в уме, глазами обыскивая кухню. - «Где взять бинт?» Я всё ещё плохо ориентировалась на кухне и не знала, где находилась аптечка, поэтому, зажав рану полотенцем, я поочередно открывала шкафчики - Акира, знаешь, где лежит аптечка? Акира-а. Он не откликался, поэтому я заглянула к нему в комнату. - Ты меня… Эй, - парень неподвижно лежал на полу, распластавшись так, словно запнулся обо что-то и не хотел вставать. - Ты меня слышишь? Сколько бы я ни трясла, а эффекта – ноль: парень не приходил в себя. Паразит под названием «паника» проник под корку мозга и сжирал самообладание. Всю боль от недавнего ранения отодвинуло на второй план, уступив место пульсирующей мысли: у него бледный цвет лица, влажный лоб, отсутствовал пульс. Жизненно важные секунды пролетали, как песчинки в песочных часах. Ну же, не медли, Вагнер! «Позвать Тео!» - первым делом озарило меня, но где этот Тео, когда он так нужен? Я выбежала на террасу, надеясь встретить Тео, но его нигде не наблюдалось, и даже на имя он не откликался. Словно сквозь землю провалился. - Чёрт, чёрт, чёрт. Софи, что делать? - спросила я у самой себя, хотя ясно знала ответ. Набрать номер скорой. Возвратившись в дом, я схватила телефон, набрала дрожащими пальцами номер, но вспомнив, что не смогу ничего сказать на немецком, чуть не застонала от безысходности. Голос диспетчера звал меня, но я, задыхаясь от эмоций, лишь выдавила из себя: "helfen Sie mir bitte". «Ты справишься, Вагнер. Верь в себя» - приободряла рациональная часть меня, сражаясь с самым главным монстром – страхом, который отравил большую часть сознания. Кинув телефон на пол и дав себе рукой пощечину, я пыталась вновь нащупать пульс, однако удача ускользала от меня. Чем я могла помочь ему до приезда скорой? Что надо сделать? - Думай, Софи. Он не дышит, его зрачки не реагируют на свет, нет пульса... Остановка сердца? А если что-то другое? Но у тебя нет времени на что-то другое. Непрямой массаж сердца. Давай, Вагнер, для чего ты ходила на уроки ОБЖ в школе? Я уперлась руками в его грудную клетку в нужном положении и никак не могла решиться сделать первый шаг. «Чем дольше ты тянешь, тем хуже! Действуй!» - Ты не можешь уйти, - шепнула я. - Что мы будем делать без тебя? В школе я легкомысленно думала, что мне никогда не пригодится знание о реанимации человека, но теория так выручала меня на практике, что, даже сомневаясь, я действовала по инструкции. Пятнадцать нажатий, вдох. Пятнадцать нажатий, вдох. Я выработала темп, считая четко вслух. Пятнадцать нажатий, вдох. Пятнадцать… - ТЕО! – что есть сил крикнула я. – Где тебя носит! Пот и слёзы застилали глаза, но я исправно продолжала проводить массаж сердца. По крайней мере, хотела так думать. Секунды растянулись и казались вечностью. Адский круг замкнулся: пятнадцать нажатий, вдох, проверка пульса, пятнадцать нажатий, вдох… Когда, наконец, хлопнула входная дверь, я что есть мочи закричала. - Где ты был? – в чувствах кинулась к Тео я, отстранившись от губ брюнета. Лицо Акиры выражало смертельное умиротворение, что стало на миг страшно от того, что эти глаза больше не откроются, эти губы больше не изогнутся в ухмылке. За долю секунды Тео переменился в лице: он схватил телефон, четко, без лишних эмоций, набрал вновь номер скорой, но в это время звуки сирены уже слышались за окном. - Ты вызвала? - Да, но я адрес не сказала. В одно мгновенье дом наполнился суматохой: подоспевшие медработники оттеснили меня от Акиры, погрузили его на носилки, доставив в карету скорой помощи. Сирена неприятно звенела и мелькала синими огоньками, красная униформа заполонила пространство передо мной, незнакомый язык звучал отовсюду и гипнотически отстранял от действительности. Всё смешалось в калейдоскоп звуков и цветов, уводящий меня в головокружительную прострацию. Мне было не место среди них. - Geht es dir gut**? – обратившаяся ко мне медработница ждала ответа, но я и близко не ведала, что она спросила. - Что? – на английском отозвалась я, приходя в замешательство. Женщина тут же перешла на английский, спросив: «Вы в порядке?» - Да-да, всё хорошо. А у самой голова, как намоченная вата. Видимо, профессионала своего дела не убедили мои слова: она насквозь видела мой организм. Не дождавшись вразумительного объяснения, она усадила меня на стул и, оглядев руку, принялась обрабатывать её. А, так поэтому она спросила, что со мной: я уже забыла, что проткнула ладонь. Пока женщина удерживала меня на кухне, я через открытую входную дверь пыталась уловить хоть какую-нибудь информацию о состоянии Акиры. Как мучительно ожидание сводило с ума, как леденяще сомнение пробралось под кожу, как чертовски страшно становилось за чужую жизнь. Я мысленно умоляла поскорее вернуться Тео и выложить мне всё. Всё, что бы там ни было. Будь то ужасные скелеты в шкафу, которые они делят на двоих, будь то опасные тайны, будь то зловещая правда, колючая и невыносимая. Минуты через две он показался в компании спасателя, который, видимо, звал женщину с собой. Она не успела налепить пластырь на мою рану, потому объясняла Тео, что и как нужно делать. Он безмолвно соглашался, пока медик собирала вещи в чемодан, и вскоре покинула дом. Как внезапно гостиная пришла в ажиотаж, так же резко она опустела. Сколько времени прошло, как я нашла Акиру? Минут десять? А по ощущениям прошло мучительных несколько часов. Мертвая тишина легла плотным слоем на каждый предмет в комнате. Меня охватила неописуемая пустота. Буря гормонов прошла, оставив после себя затишье: ни мечущихся мыслей, ни отголосков торопливости, ни внутреннего вопля. Ни-че-го. Шок от произошедшего обездвижил тело, потому я лишь могла обводить глазами некогда заполненную комнату. Возвращение Тео дало толчок для движения. Ноги сами направились к нему, как силы резко покинули меня, однако Тео успел поймать моё тело, с легкостью и невозмутимостью пересаживая на диван. Ко мне вернулись чувства и эмоции, потому, когда я жалобно протянула: «Тео…», он сразу мне ответил: - Не плачь. Он в норме. Его сердце сейчас бьётся ровно, как и твоё. Всё позади. Всхлипнув, я прижалась к нему, давясь рыданиями от пережитых ощущений. Всё и разом – меня не пощадила реальность, когда бросила в котёл проблем и хлопот. Вытащили меня уже не свежую, какой была раньше, а расплющенную и вялую, как разваренная морковка. Хотя у той и то больше твердости, чем у меня. - Я так напугалась, - призналась ему. – Я нашла его на полу и, и… - Успокойся. Он жив, он дышит, его сейчас доставят в больницу, где о нём позаботятся, слышишь? - Да. - Ты не должна принимать это близко к сердцу. Он придёт в норму. Быстро встанет на ноги, ты даже не заметишь. - Ладно, - вытирая рукой слёзы, я зашипела, так как надавила на больную часть. - Что с твоей рукой? Мы спасали одного, а теперь придётся другого? - Ничего страшного, - я убрала руку подальше от него, но он тут же взялся за неё. – Порезалась ножом, когда готовила. Страшнее всего, что помедли я ещё чуть-чуть, то мы бы вообще не смогли спасти его. - Но ты сумела. Держи это у себя в голове. - Я… - тяжелый вздох. – Дам ему затрещин, как только очнется, и запру в больнице, чтобы на его пятой точке не осталось живого места от уколов.***
Успокоительное вместо обеда. Носовой платочек, как декор, который нужно держать постоянно в руках. Некоторые дамы держат клатч, красуясь им, а я без надобности сминала платочек. Романтичные писатели сказали бы про меня: «Тень горя осела на её лице», но это больше похоже на сказку, чем правду, потому что горе буквально проехалось локомотивом по мне: лицо опухло, глаза покраснели, губы превратились в два распухших вареника. Казалось, где бы ни коснулся язык, соленость ощущалась повсюду. Умылась я слезами так хорошо, как утром не умываюсь водой. Коридор стал камерой пыток: сначала волнение встряхнуло безвольное тело, затем безрадостные переговоры Тео и врачей на немецком, а потом непрекращающееся ожидание. Надежды о выздоровлении Акиры заживо гнили в темнице отчаяния. Перед глазами мелькали картинки беззаботного брюнета и того, кто от него остался: апатичный парень с безжизненными глазами. Почему мы не забили тревогу раньше? Почему допустили, чтобы проблема закончилась в пропахнувших антисептиком палатах, куда медсестры заходят либо как ангелы, либо как призраки: во всем белом, бесшумно выполняя работу? Я могла утешать себя, что для парней – я посторонняя, просто попутчик, лишенный права выбора и голоса, но на деле я знала, что, приложи я усилия, смогла бы хоть что-то изменить. Однако я не сделала этого. Тео появился в нужный момент, когда я беспощадно терзала саму себя. - Хорошие новости, он ни за что в обозримом будущем не прогуляется со смертью под ручку. - А плохие? Я боялась слов «ему осталось год», «он больше не придёт в себя», «Акира откроет глаза, но потеряет способность мыслить», но Тео молча сохранял интригу. - Почему у всего должны быть плохие новости? - Ты же врач, ты знаешь, что всякое имеет две стороны. Не бывает худа без добра. - Ты права, но это не такой уж минус, чтобы на его фоне плюс равнялся нулю в проблеме. - Так что же это? - Ты не сможешь его увидеть. - Почему? – в голове строились догадки: от малых размеров они моментально переросли в гигантские. - Он сейчас в покоях со строгим режимом. И как только его состояние станет более стабильным, его тут же перевезут. - В родной город? - Да. Он, наконец, окажется дома.