Если я тебе стал дорог, однажды забудь обо мне.

"Должно же быть так, чтобы всё пошло не по плану." Со стороны города виднелся уникальный, но тем и страшный фон на два разгромленных корабля, ни один из экипажа галеона не выплыл из на сушу. Но обратная сторона медали была куда страшней: грязный тучами закат покрывает город своим неестественным окрасом наполовину целые дома, в которых людям приходилось жить, ведь выбора им никакого не давали, кроме как прижиться или сгинуть. Последствия Великого пожара были до сих пор, устранением последствий никто не собирался заниматься. Ужасней и без того жуткой картины делает пирамида, построенная в виде трапеции. Выглядела она величественно, но слишком высокомерно. Вашингтон этим показывает своё отношение к людям, которых подчиняет собственной воле. Хотя его-то воля будто не под контролем скипетра, куда же без этой детали. Но всё равно есть те, кто встаёт против формы его правления. Мятежники, которым лишь дай шанс - они заставят его ответить за содеянное. Выплыв на берег, Радунхагейду спрятался за поднятыми склонами, ведь крушение главного флота, защищающего город со стороны моря, было слишком трудно не заметить даже с самого центра столицы Соединённых Штатов Америки. Большинство солдат ринулись в западную часть города в поисках любого выжившего. Индейца пока не заметили, как и он не заметил своего слугу, который после его последней команды никак не давал о себе знать. Гил самостоятельная личность, самоуверенная и высокомерная, но он слуга, а не мастер и тем более человек, пускай бывший. Видимо, воля не должна ограничиваться статусом собственный для него. Это его право. Однако не в такой момент, не сейчас... Вдруг произошла вспышка со стороны пирамиды. Странный пурпурный цвет несколько секунд возвышался к небу, постепенно иссякая. Вряд ли бы кто-то, даже сам Вашингтон, смог бы такое учудить. На такое способны лишь слуги. Поняв это, Радунхагейду, обогнув надвигающийся сюда сухопутный патруль, стремительно направился в сторону пирамиды, надеясь встретить своего слугу там, живого. *** Тем временем бунт начался. Горожане противостояли солдатам, солдаты, носящие красные мундиры, сдерживали основные потоки, дабы дать более проворным прорваться. Попутно приближаясь к основному входу, индеец помог некоторым, сразив притесняющих стрелой. Эти выстрелы были фатальными для некогда патриотов, которыми они сейчас не являлись, если вникнуть в суть этого понятия. - Какого чёрта произошло! - Генерал Патнэм, ваш Лансер и, кажется, Арчер нашего врага сошлись в битве, закрыв себя внутри Пирамиды. - Да в курсе я! Мне нужно открыть дверь, чтобы узнать положение дела. Генерал Патнэм - один из приближённых Вашингтона. Стало быть один из трёх оставшихся слуг был Лансер, чьим мастером он и являлся. Похоже, Гильгамеш самовольно вступил в бой с слугой противника, чтобы скорее приравнять шансы борющихся сторон. Отважно, но слишком рискованно. - Ваша мана не чувствуется, генерал. Боюсь предположить, что ваш Лансер... - Не может! Он не может проиграть одному слуге! - Вы правы, однако нужно быть реалистичней - ваш слуга потерпел поражение. - К чёрту это! Нужно открыть эту чёртову дверь! Ожидая призванных подмоги, генерал рассматривал её, пытаясь найти изъяны. Вдруг стоящий рядом с ним, Бенджамин Франклин, тронул его за плечо, кинув свой и его взгляды назад. - Ха! Вернулся из конуры, щенок? Не думал, что ты сам сюда придёшь. Учитывая всю эту историю со слугами, войной за Грааль, люди всё равно остались людьми. Значится, сдавать свои посты мы не будем. Я ведь прав, дикарь? Радунхагейду молча смотрел на него, остановившись ещё на его первой усмешке. - Раз молчишь, стало быть согласен. Тогда, как люди, покажем друг другу, кто здесь выдающийся воин. Достал он саблю, махнув её из стороны в сторону. Бенджамин отошёл в сторону, так как не собирался участвовать в этом. Индеец несколько переждал, пока терпение генерала не лопнуло - Израиль Патнэм выступил первым. Махнув саблей впервые, он сделал вертикальный выпад, самонадеянно ожидая замешек противника, но этого не было. Его враг увернулся в сторону, ещё даже не достав оружия. Махая пафосно клинком, он пытался отвлечь внимание индейца на оружие, после чего мгновенно достал пистолет и выстрелил. Пуля должна была попал в левую часть груди - где однажды уже было принято прямых попаданий, двух с пистолета, один с мушкета и прямого удара перед выстрелом с последнего штыком - но очередной промах - Радунхагейду скрылся из виду генерала, который бесконечным счётом оборачивался, пока не почувствовал юный поток маны, исходящий из тела парня. Он совершил круговую атаку саблей и почувствовал соприкосновение лезвия с чем-то невидным ему. Клинок попал в плечо его врагу, после чего стал видим для всех. Посторонних этой битвы не было. Некоторые смотрели на их бой, но никто не поднимал оружие, чтобы вмешаться. Радунхагейду ошибся в примерной тактике Патнэма, поэтому дальше шёл исключительно на импровизацию. Теперь левая рука была слабее правой, поэтому целой рукой он схватился за томагавк. - Всё-таки решился играть серьёзно? Тыкнул тому Патнэм, весь вспотевший из-за прилива адреналина. Но в этом и его пробоина. Собрав все силы, индеец побежал прямо на него, надеясь на единственный в таком случае шанс. Неожидав этого, генерал отошёл на шаг неосознанно, после чего просто поднял саблю над уровнем груди, сам изменив свою тактику по складывающейся ситуации. Первый удар Радунхагейду был по сабле, чего ожидал Израиль, но его левая рука последовала ближе к боку, порезав его скрытым клинком. Не почувствовав боли, Патнэм стремительно повернулся к нему, но реакции в его возрасте было недостаточно - его противник совершил круговую атаку томагавком, полоснув горло генералу. Тот в судорогах упал на колени, дальше опираясь левой рукой на землю, пока не свалился совсем, даже не дрожа в контузиях, это была быстрая смерть. Вдыхая полный пыли воздух, Радунхагейду убрал томагавк в ножны и пошёл вперёд, к главному входу в Пирамиду. К нему подошёл Франклин, который смотрел за их боем. - Это было жестоко... Но его вера в Вашингтона была исключительно покорной. Его убеждения изменила бы только смерть. - Как открыть дверь? Не обращая внимания на его откровенные слова, индеец сразу перешёл к делу, так как время играло не в его пользу. - Перед боем Лансера и Арчера, первый запер эти двери магической печатью. Учитывая внезапную слабость Патнэма, его слуга пал. Смотря на вас, Арчер не пострадал, однако ваши магические силы колеблются. Похоже, вам слуга в немалой опасности. - Значит сорву печать. - Да, это вариант. Но может потребовать немало маны для этого. А перед этим вас ждёт новый бой. Даже Франклин как минимум предполагал намерения такого человека, как он. Хотя это очевидно - потому что больше некому встать наравне с угнетающим королём. - Будто есть другой. Радунхагейду приложил руку, впуская в дверь свои потоки магических сил. Отдавая их с постепенно усиливающейся отдачей, возникла печать, которая начала хаотично трястись ввиду вторжения противодействующих ей сил. Пока вовсе не спала с этих дверей. Хорошая новость была бы, если бы не почти полное лишение сил мага. - С вами всё хорошо? Подошёл Бенджамин, пытаясь поднять его. - Мне...нужно...идти. Он пытался оторваться от рук учёного, пока тот не дал в его руки некий ключ. - Это поможет. Вы откроете дверь в его главные покои. Ему пришлось принять своего рода подарок. Сейчас что угодно может помочь в этом пути. - Удачи вам. Двери начали закрываться сами, отдалив индейца от внешнего мира, поселив тем самым в мир злобы Короля. *** Некоторое время он восстанавливал силы, которые потратил на печать. Собрав с окружения самый минимум, Радунхагейду собрался и пошёл вперёд, где его должен ждать Гил. Мысли о нём не покидали разум. Он пошёл в одиночку, без предупреждения и гарантии на победу. Это было легкомысленно, но в духе этой героической души. Было бы странно, будь всё как-то иначе. Длинные коридоры были в побоях их схватки. Следы от оружия на стенах, взрывы, изменения структуры материала, из чего строили пирамиду. Страшное зрелище. Проходя всё дальше и дальше, Радунхагейду чувствовал какую-то скверну в атмосфере, и с каждым шагом становилось всё хуже. Он к чему-то приближался, понимая это, но не представляя приближающееся. - Что... Дорога привела его в пустую комнату, в центре которой была своего рода клетка в форме цветка, в плену которой был Гильгамеш. Мастер быстро подбежал к нему, пытаясь вникнуть в происходящее. - Гил! Слуга не отвечал. Его разум был запечатан, как и его тело. До него не докричаться. - Что же тогда... Он посмотрел на свою правую руку, на которой ярко светилась печать командных заклинаний. Это был какой-то знак. Нужно их использовать? Это тот момент, когда их нужно использовать? Ему хотелось это сделать, но решимости на то не хватило, считая, что они ещё могут пригодиться впереди. Решил поступить иначе. Приложив руку к голове Гильгамеша, тот отдавал последние свои силы, магические и физические, дабы пробудить его. Уходили с ними и жизненные силы, сокращая расстояние между жизнью и смертью. Десятки секунд боли, пока не стали коситься ноги. Отдав всё, что-то произошло. Цветочный плен вдруг сломался, освободив слугу от своей зависимости. Они оба упали на землю. Спустя буквальные секунды, слуга пришёл в сознание, подняв голову, затем уже поднявшись сам. - Было глупо так попасться в уловку слуги. Жалкое зрелище. Гордо и высокомерно выпрямив спину, он подошёл к лежавшему в бессилии мастеру. - Но ты пришёл за мной, хотя у меня был свой бой в сознании. Спасибо, мастер. Гил протянул руку, чем помог Радунхагейду встать на ноги. Индеец же стремился присесть где-нибудь, чтобы восстановить все необходимые силы хотя бы до минимума. - Значит Лансер... - Я его убил. Ещё бы так проиграть, оставив его в живых. - Осталась Сейбер... - Она должна быть здесь. Последняя пешка этой войны. Мастер замолчал, из-за чего над ним склонился слуга. - Мы должны победить, мастер. - Теперь мы? - Сомневаюсь, что по пути сюда у вас появились желаниях, раз вы сказали об их отсутствии. Однако даже я со всей своей властью не смог бы забрать утерянное. Все когда-нибудь признают свою слабость, многие слуги тем более. Он поднял глаза на Гила, улыбнувшись вновь. - Мы победим, не иначе. Эти слова удивили слугу, после чего тот посмотрел гордо на своего мастера. - Помните, я вам сказал, что не разочарован вами? Теперь немного поправлю: я в принципе горд тем, что вы мой мастер, а не какой-то разочарованный жизнью дурак.