ТОЧКА ОТСЧЁТА

Спустя несколько дней состояние Вэй Ина всё ещё оставалось очень тяжёлым, но, хотя бы, не угрожающим жизни и не критическим. Врачи продолжали держать его в реанимации, так как чаши весов могли в любой момент качнуться в обратную сторону. Почти всё время он находился в состоянии медикаментозного сна. Только два раза в день, на один час его выводили из этого состояния, позволяя бодрствовать. Хотя, трудно было сказать, воспринимал ли Вэй Ин действительность адекватно, учитывая, что он продолжал находиться под воздействием сильнодействующих препаратов. И, можно ли было это полубредовое состояние назвать сознанием? Как только врачи позволили, Цзян Фэнмянь забрал Вэнь Нина к себе домой. Деликатно поинтересовался необходимостью оформления опеки, получил исчерпывающую информацию о сестре и успокоился, отправив Вэнь Цин сообщение о местонахождении её брата. Лань Сичэнь навещал брата каждый день. Ванцзи быстро восстанавливал силы, но, странное дело, он вообще не спрашивал об итогах завершения той страшной ночи. Как будто её не было. Или, как будто он боялся услышать ответ. А Лань Сичэнь не находил в себе сил рассказать ему о Вэй Ине. Боялся дать надежду, когда всё ещё могло в любой момент измениться. В конце концов, просто так человека в реанимации держать не будут… Лишь об одном они побеседовали на следующее же утро, едва Лань Чжань пришёл в себя. – Брат, – сказал Ванцзи, – я хочу усыновить А-Юаня. – Может, лучше будет оформить опеку? – слегка удивился Лань Сичэнь. – Это быстрее и проще. – Можно и опеку. – сдержанно кивнул Ванцзи. – Но, тогда я хочу, чтобы он носил нашу фамилию. Это можно сделать на законных основаниях? – Думаю, да. – Лань Хуань пожал плечами. – Хорошо, я сегодня же свяжусь с нашим адвокатом. Ты уверен, что не будет проблем с его родными? – Мне сказали, что мальчик – сирота и у него больше никого нет. – Тогда, я думаю, это дело быстро решится. – Хорошо. – уронил Лань Чжань и снова замолчал, погружаясь в раздумья… Адвокат заверил господина Цзеу-цзюня, что никаких проблем с опекой не будет. Семья Лань была известной и уважаемой. Лань Ванцзи уже достиг совершеннолетия, имел безупречную репутацию, и, несмотря на то, что он не был женат, с его доходами легко мог себе позволить нанять для мальчика няню, чтобы обеспечить малышу надлежащее внимание и женскую заботу… С больницей тоже проблем не возникло. Руководство с удовольствием сняло с себя необходимость подыскивать для сироты подходящий приют, вместо этого пообещав подержать малыша в детском отделении до получения господином Лань Ванцзи соответствующих бумаг. И, кстати, провести с мальчиком ряд занятий у психолога, чтобы сгладить негативное влияние перенесённого стресса. Хорошо, что в этом возрасте у детей очень пластичная психика, и, есть возможность, что он, подрастая, вообще не будет помнить страшных событий… В целом, всё шло нормально. Вот, только Лань Чжань с каждым днём всё больше замыкался в себе. Погружался в омут беспросветной тоски, теряя желание и стремление жить. Машинально выполнял распоряжения медперсонала, апатично следовал распорядку госпиталя, не пытаясь интересоваться чем-либо. Приходя навестить его, Лань Хуань постоянно заставал Ванцзи сидящим без движения на кровати, безучастно глядящим в пространство. И без того не особо общительный и неразговорчивый, он теперь, когда Сичэнь пытался его растормошить, вообще отделывался междометиями и невнятным хмыканьем… Цзеу-цзюнь тревожился за брата. Его состояние напоминало зреющий нарыв, и не хотелось думать, что может случиться, если его «прорвёт». Но, на «сесть и серьёзно поговорить» у Лань Сичэня не хватало решимости, и он малодушно откладывал это со дня на день, пока… Он всегда очень остро ощущал эмоции брата. Даже, когда всем остальным казалось, что лицо Лань Чжаня не выражает ничего, Сичэнь точно знал, что он чувствует. В этот день брату должны были снять гипс и выписать домой. Цзеу-цзюнь приехал забрать его, и, открыв дверь в палату, едва не захлебнулся пронзительным чувством отчаяния и пустоты. Лань Чжань, как уже стало привычным, сидел на кровати, не замечая ничего вокруг, и отрешённо поглаживал кончиками пальцев лежащую у него на коленях шёлковую ленту… Ту самую, которой он тогда обмотал запястья Вэй Ина, чтобы получить возможность нести его на руках. В больнице её сняли с юноши вместе с другой одеждой и, видимо, отдали на прачечную в стирку. Какими путями она всё-таки вернулась к Ванцзи? Кто сумел соотнести ленту и пациента по фамилии Лань? Теперь уже и не узнаешь… И что подумал Лань Чжань, когда лента вернулась к нему спустя три недели отсутствия?.. Правильно, именно то самое… – А-Чжань…, – Лань Сичэнь ласково коснулся его плеча. – Вэй Ин умер… – без выражения обронил Ванцзи. И это был не вопрос, а утверждение… И без труда додумывался остаток фразы: «Теперь и мне незачем жить…». Его отчаяние было настолько сильным, что причиняло Лань Сичэню почти физическую боль. Пусть Боги простят его, но он не может больше молчать… Даже ради блага и спокойствия брата. – А-Чжань, – он постарался придать своему голосу побольше уверенности. – Выслушай меня, пожалуйста. Я не говорил тебе всё это время, да и сейчас не уверен, что стоило бы… Вэй Ин жив… пока... Он всё это время находился в реанимации на грани жизни и смерти. Да и сейчас ещё не перешагнул её полностью в сторону жизни. Хоть его и перевели вчера в палату интенсивной терапии, он всё равно пока находится без сознания… По мере того, как Лань Сичэнь говорил, глаза брата наполнялись жизнью и надеждой… А потом Лань Чжань соскользнул с кровати, и остаток фразы Цзеу-цзюнь договаривал уже ему в спину. Он догнал брата в коридоре. Ванцзи шёл так быстро, что полы больничной одежды летели за ним. – А-Чжань, куда ты?! – К Вэй Ину… – А-Чжань, тебя не пустят к нему! Туда даже родственников пускают только по предварительной записи. Давай вернёмся в палату. Тебе только-только сняли гипс! – Я должен идти к нему! Он в опасности! – Откуда ты знаешь?! – Я чувствую! – ответил Лань Чжань, прибавляя шагу. Лань Сичэнь едва сдержался, чтобы не выругаться и побежал за братом. Так он и знал, что обязательно случится какая-нибудь пакость! Слишком уж тихо прошли эти три недели!..

***

Лань Чжань пронёсся по лестницам и коридорам словно ураган. Влетел в отделение интенсивной терапии. – Третья палата. – ответил Лань Сичэнь на его вопросительный взгляд. Они пробежали мимо поста, проигнорировав удивлённое восклицание дежурной медсестры. Вот и палата. Жалюзи на большом окне прикрыты только наполовину и через них видно кровать, на которой лежит Вэй Ин, опутанный проводами и датчиками. Рядом стоит медбрат и что-то вводит из шприца в капельницу. Нормальная картина. Лань Сичэнь бросил взгляд на монитор, закреплённый на двери в палату и дублирующий показания того, что находится у кровати пациента. Пульс, давление, дыхание – всё тоже в норме… – Смотри, Ванцзи, всё в порядке. – начал Сичэнь. – Зря ты так разволновался… Лань Чжань вдруг, прошипев что-то неразборчиво-ругательное, ринулся в палату. Цзеу-цзюнь, выругавшись в голос, за ним. Лань Чжань налетел на медбрата, с силой толкая его, чем заставил мужчину отлететь к стене, выронив из рук ещё наполовину полный шприц. Штатив опрокинулся, пластиковые флаконы с растворами заскакали по полу. Лань Чжань дёрнул из руки Вэй Ина капельницу. Медбрат, тем временем, поднялся на ноги. В руке его тускло блеснуло лезвие. Против ожидания, он кинулся не на Ванцзи, а к кровати, и попытался всадить нож в грудь бессознательного Усяня. Лань Чжань перехватил его, мёртвой хваткой вцепившись в лезвие, и они вместе полетели на пол, нанося беспорядочные удары и стараясь подмять под себя противника. Всё это произошло в считанные секунды, и Лань Сичэнь сначала просто завис от увиденного. Потом взгляд его упал на монитор возле кровати: показатели, казалось сошли с ума. Цифры на экране менялись с пугающей быстротой, кривая сердечного ритма отплясывала бешеную сарабанду. Но звука не было!!! При таких показателях тут уже должна была завывать сирена, но… приборы молчали!!! Лань Сичэнь рванул к дверям, попутно хлопнув ладонью по кнопке вызова охраны. Запнулся на пороге, едва не упал. Хватаясь за косяк, вывалился из палаты и закричал: – Помогите! Помогите кто-нибудь! – Что случилось?! – проходящий мимо врач заглянул в помещение, бросил взгляд на мониторы и кинулся к кровати, на ходу крича в портативную рацию: – Срочно! ИТ-три¹ ! Бригаду реаниматологов! Код «красный»² ! Повторяю, «код красный»!!! Через минуту в палате стало шумно и многолюдно. Возле кровати суетились медики, интубируя пациента, заново подключая капельницу, набирая в шприцы лекарства… Только и слышались команды: – Два шприца с адреналином!.. Две ампулы панангина на сто глюкозы!.. Напряжение 150… разряд!.. Увеличить! Разряд!.. Ещё шприц с адреналином!.. Увеличить ещё на 50! Разряд!.. Есть пульс!.. Девяносто преднизолона и ампулу допамина на четыреста глюкозы… Пахло лекарствами, озоном и чуть-чуть палёной кожей… Ещё один врач осматривал бледного как мел Лань Чжаня. Лань Сичэнь поддерживал брата за плечи. На полу с завёрнутыми за спину руками лежал псевдомедбрат, прижатый двумя охранниками. – Нужно сделать снимок. – хмурясь сказал врач. – У меня впечатление, что здесь перелом. – Только сегодня сняли гипс. – горько усмехнулся Сичэнь. – Ну, тогда тем более. И, боюсь, понадобится операция. Кажется, там со значительным смещением. Пойдёмте… – врач помог Лань Чжаню подняться на ноги. – Вам надо в рентген-кабинет и в травматологическое отделение. Ванцзи бросил в сторону кровати с Вэй Ином отчаянный взгляд, и врач, перехватив его, успокаивающе сказал: – Не беспокойтесь, там всё будет в порядке. Вы же слышали – сердце они запустили, теперь только осталось стабилизировать. Пойдёмте… – он вывел Лань Чжаня из палаты. – Прошу прощения, – плеча Лань Сичэня коснулся начальник охраны, – мне необходимо взять у вас показания обо всём произошедшем. Для начала, как вы поняли, что этот медбрат не настоящий? – Как? – Сичэнь на несколько секунд задумался. – Он в ботинках… – Простите? – не понял начальник охраны. – Весь медперсонал в госпитале ходит в специальной обуви на бесшумной подошве. – пояснил Лань Сичэнь. – А этот человек пришёл в палату интенсивной терапии в уличных ботинках. Видимо, там, где он взял свой костюм, не нашлось подходящей ему по размеру обуви. И он прошёл так. Кстати, это большое упущение со стороны как охраны, так и медработников. Ведь, получается, никто не обратил на это внимания. А ведь этот человек явно собирался убить Вэй Ина. – он нагнулся, поднял с пола сброшенный со штатива флакон с ещё болтающейся на нём «системой»³, и протянул начальнику охраны. – Рекомендую вам отправить это на экспертизу. Я видел, как тот человек что-то вводил туда. Где-то на полу ещё должен валяться и шприц… если его ещё не раздавили случайно. Думаю, если определят, что именно добавили в раствор, это поможет медикам в стабилизации состояния господина Вэй. – Вы правы. – согласился начальник охраны. – Я немедленно распоряжусь отправить это в лабораторию. А вас я попрошу пройти в мой кабинет и помочь мне составить протокол обо всём, что здесь произошло. – Да без проблем. – вздохнул Лань Сичэнь, понимая, что это надолго. – Я к вашим услугам, офицер. Он надеялся, что лимит неприятностей на сегодня уже исчерпан, но ошибался – всё ещё только начиналось...

***

Впоследствии этот день назвали «чёрным», потому что произошедшие события воистину были трагическими… Как оказалось, нападением на Вэй Ина в больнице дело не ограничилось. Покушения оказались тщательно спланированными и подготовленными. И проводились почти одновременно… Самой страшной оказалась гибель представителей сразу из двух семей: Цзян и Цзинь. Ректор университета Юньмэн Цзян – Цзян Фэнмянь с женой, дочерью, внуком и зятем ехали машиной на презентацию нового фильма от университета Цинхэ Не. За рулём был Цзинь Цзысюань. Мокрая от дождя трасса, неизвестно откуда взявшийся карьерный самосвал, потерявший управление… Всё было кончено в считанные секунды… Когда к разбитой в хлам машине подоспели другие находящиеся на той же трассе водители, они услышали надрывный детский плач. В автомобиле было четыре изувеченных мёртвых тела и живой ребёнок возрастом примерно двух с половиной лет. Его автомобильное креслице оказалось хорошо закреплено, а сам малыш надёжно пристёгнут. В момент катастрофы, Яньли закрыла сына своим телом, поэтому он не пострадал… В Цинхэ Не, на торжестве, посвящённом презентации нового фильма, неизвестные обстреляли группу людей, среди которых находился ректор университета. Не Минцзюэ ранили в плечо. А Не Хуайсана заслонил собой Сюэ Чэнмэй, актёр, дебютировавший в том самом фильме в главной роли. В результате брат ректора не пострадал, а сам актёр попал в больницу с ранением в живот… По чистому везению, Цзян Чэн и Вэнь Нин разминулись с теми, кто пришёл их убивать, буквально на считанные минуты. Когда родители уехали на презентацию в Цинхэ Не, Цзян Чэн решил сводить Вэнь Нина погулять и развеяться. Они вышли из дома и направились в метро. Группа людей проникла в дом спустя каких-нибудь десять минут, обыскала его и устроила засаду. Там их и взяли через несколько часов, когда трагические события обрушились лавиной… Убийца для Лань Ванцзи, видимо, никак не ожидал, что юноша может так внезапно сорваться из палаты. И не нашёл ничего лучшего, чем проследить за ним до интенсивной терапии, а потом и до травматологического отделения, где его, при попытке попасть в палату пациента, задержала охрана госпиталя, начавшая после инцидента обращать пристальное внимание на посетителей и незнакомый персонал… Машина Лань Сичэня, стоявшая на парковке возле госпиталя, оказалась заминированной. Проверить её додумался начальник охраны после того, как арестовали ещё одного убийцу, и, к счастью, до того, как господин Цзеу-цзюнь решил ею воспользоваться… Спустя неделю после трагических событий, на похоронах сына и невестки, умер от инфаркта ректор университета Ланьлин – Цзинь Гуаншань... Как выяснилось из допросов арестованных, все покушения были спланированы и реализованы Вэнь Чжулю. При нападении наёмников на Цишань Вэнь, ему удалось бежать и скрыться. Используя оставшиеся средства и связи, бывший начальник охраны Вэнь Жоханя, по его словам, привёл в исполнение планы своего покойного господина. О роли Вэй Ина в падении Университета Солнца он узнал, можно сказать, случайно. Хотя и начал подозревать его, когда тщательно спланированные операции срывались одна за другой. Удостоверившись в смерти Вэнь Жоханя, Чжулю скрылся. Но, прежде чем покинуть территорию университета, он заглянул в комнату Вэй Усяня. Вдруг, (чем Боги не шутят), ему удалось бы застать этого студента на месте? О, он бы дорого дал, чтобы иметь возможность самому как следует расспросить мальчишку! Не свезло… Но, следуя интуиции, он захватил с собой из комнаты его ноутбук. А уже потом специалисты вытянули из него всю доступную информацию. И сразу стало понятно, кто стоял за всеми неудачами начальника охраны ректора… Но, все организованные покушения, были не только и не столько местью всем причастным к падению семьи Вэнь, сколько исполнением приказа Вэнь Жоханя, который он отдал Чжулю буквально за пару дней до нападения на Цишань. Наёмники сдали своего «командира». Его арестовали и судили. Но, ни раскаяния, ни сожалений от него не дождались. Он всего лишь выполнял волю своего покойного господина. «Верность превыше всего» - были его последние слова перед смертной казнью… Лекарство, что убийца ввёл в капельницу Вэй Ину, нарушало работу сердечной мышцы. Благодаря Лань Чжаню, доза, которую получил Усянь оказалась значительно меньше той, что вызвала бы необратимые изменения. Врачам удалось довольно быстро стабилизировать пациента, но, вторая клиническая смерть за такое короткое время, дала осложнения на измученный организм, и Вэй Ин впал в кому…