Of Fear and Moonshadows

Купер сел на кровать, глядя сквозь тяжёлые веки на место, недавно освобождённое Энни. Он рассеянно снял пару изогнутых светлых волос с простыни и провёл пальцем по мазку тёмной туши (или это была подводка для глаз?), оставшемуся на наволочке. Оставшееся напоминание, – подумал он, позволяя золотым прядям проскользить сквозь пальцы и упасть на пол. Послеобеденная неосмотрительность. Он совершенно не стремился уложить обнажившуюся Энни в постель, но её слова, её голос и тонкие изгибы заставили его изменить своё решение удивительно быстро. Ему пришлось напомнить себе, что она уже не девственница, что её злополучный роман довёл её до монастыря. И он не был удивлён тому, что она знала, что нужно делать, и, казалось, полностью наслаждалась этим. Если бы только их разговор остался просто разговором. Купер вздохнул, вспомнив их беседу после совокупления – о том, как в голову ей пришла идея стать монахиней, поющей в больнице, где она поправлялась после попытки суицида. Она говорила о том, как просилась на попечение монастыря Сестёр Милосердия после выписки из больницы. Рассказывала о своих беседах с Настоятельницей о своих планах и мечтах за пределами монастыря и о том, была ли уединённая жизнь ответом на всё. – И в итоге я поняла, что снаружи слишком много всего, чтобы закрывать себя за стенами монастыря, – говорила она, пока румянец пробирался от её щёк к груди. Тогда Купер снова надел рубашку. И через несколько минут оделась и Энни. Она оставила целомудренный поцелуй на его щеке, и Купер позволил ей пройти сквозь стену отстранённого любопытства, которую возводил с того момента, как впервые ощутил себя внутри неё. По прошествии часа с момента её прибытия, Купер устал. Наконец-то. Последствия нехватки кофеина и обильного приёма препаратов начали спадать, оставляя после себя лишь усталость. Но нельзя также сбрасывать со счетов половой акт, – отчитал он себя, снова опуская взгляд на наволочку. С глубоким вздохом он провёл ладонью по волосам и поднял диктофон, поднёс к губам и нажал на кнопку записи. – Дайан, сейчас два часа дня. Мне не довелось сегодня поработать – сказывается обильное… волнение. Однако американские горки, на которые сейчас похоже моё эмоциональное и психическое состояние, милосердно оставили меня истощённым. Я могу попытаться выкроить немного времени на сон, – вздохнул он. – Однако прежде чем я это сделаю, мне необходимо выяснить, если это возможно, все подробности вчерашних вечерних событий – Великан и его послание, – которые до сих пор непонятны мне. Также меня одолевают сомнения относительно самой природы того, что я видел, но, думаю, понять это поможет рассуждение и запись его на плёнку, прежде чем я начну отдыхать. Возможно, это позволит моему разуму во всём разобраться. Купер сел на край кровати, и до него донёсся утомлённый стон протестующих пружин. Он прочистил горло: – Прошлой ночью, во время танца с Энни Блэкбёрн – она попросила научить её, – я вдруг ощутил замедление времени вокруг меня. Это продолжалось до тех пор, пока время не перестало идти вообще. Оно просто… остановилось. Это не первый раз, когда мне приходит такого рода видение, поэтому я был готов к тому, что могло следовать далее. – Купер потёр верхнюю губу и, проведя ладонью по лицу, остановился на щетинистой щеке. – Затем моё внимание привлекла сцена, с которой мэр Милфорд репетировал свою речь. За это время он успел превратиться в Великана, который, как ты помнишь, был основой моих последних видений. Он жестикулировал, пытаясь что-то донести до меня, не произнося при этом ни слова. Купер глубоко вздохнул, отводя диктофон от губ. – Дайан, – начал он, – я знаю лишь несколько фраз на языке жестов, но не требовалось обширных знаний, чтобы понять смысл предупреждения Великана – он хотел, чтобы я прекратил делать то, что делал в тот момент. – Купер снова вздохнул. – А что я делал? – снова пауза, чуть затянувшаяся на этот раз, почти превратившаяся в молчание. Купер покачал головой и продолжил. – В момент, когда мир снова стал прежним, я поцеловал Энни Блэкбёрн. Не в первый, прошу заметить, раз, но теперь, когда я оглядываюсь назад, мне интересно, было ли сообщение Великана предупреждением, направленным на то, чтобы я прекратил всяческий контакт с Энни. Но почему? Купер немного подождал, нажал на кнопку записи и снова провёл рукой по щетине на подбородке. Что ещё он мог сказать? Его веки были тяжелы и опускались против воли, Купер ощутил, что начинает засыпать, но внезапный стук в дверь взбодрил его. Он вновь потёр лицо, разгладил рубашку, поднялся с кровати и, подойдя к двери, подавил зевок, распахивая её. Он практически ожидал, что за дверью снова будет стоять Энни, и потому искренне удивился при виде Одри. Её глаза были покрасневшими, а щёки пылали. Купер моментально ощутил, как внутри активизировался агент ФБР и уже начал составлять ужасающий список причин, по которым взволнованная Одри могла появиться на пороге его номера. – Одри! Что произошло? Она всхлипнула. – Считайте, что так я вышла на связь, – уголки её губ дрогнули и слегка приподнялись. – На семь часов раньше, – произнёс Купер, сверяясь с часами. – Или на пять часов позже, – пожала хрупкими плечиками она. – Я не отчитывалась сегодня утром. Но клянусь, я всю ночь была с Питом Мартеллом, – она опустила взгляд на свои руки, обхватывая себя ими. – Мы были на ночной рыбалке. Купер долго и пристально разглядывал Одри с ног до головы. Было трудно представить девушку, что стояла перед ним, сидящей в лодке и ловящей рыбу посреди ночи. Одетая в багровый цвет с аккуратно заколотыми по бокам волосами она казалась старше, чем была на самом деле. Тем не менее ещё не высохшие слёзы на её лице и то, как она закусывала губу, отражали её истинный возраст и страх. Купер отошёл в сторону: – Хочешь зайти? Одри кивнула и протиснулась в комнату. – Джон Джастис Уилер ушёл, – произнесла она. Купер вспомнил его поспешный уход из вестибюля прошлой – или позапрошлой? – ночью. Он лишь надеялся, что его уход не был причиной слёз Одри. – Ушёл? – переспросил Купер, успев заметить, что его вопрос звучит и заинтересованно и непринуждённо одновременно. Одри всхлипнула. – До этого он рассказал мне о своём партнёре – человеке, которого он уважал, и который умер. Возможно, его убили. И я сразу вспомнила о вашем напарнике, а потом забеспокоилась и… – Одри, всё в порядке? – Мне просто было нужно увидеть вас, – её голос дрогнул. – Мне нужно было убедиться в том, что с вами всё в порядке. Я не знаю, на что способен ваш напарник, и, возможно, у меня слишком разыгралось воображение, но… Страх и сожаление сжали сердце Купера. – Я не должен был говорить тебе об этом. – Нет! – замотала головой Одри. – Вы определённо должны были рассказать мне. Я должна была знать всё с самого начала! Незнание свело бы меня с ума. Я не могу повлиять на то, чего не понимаю, – произнесла она и сжала губы в тонкую линию. – Я могу сделать гораздо больше, чем вы или кто-либо другой, поверьте. – Одри… – Агент Купер, вы намерены поймать его? Купер на мгновение опустил взгляд вниз, на свои руки, а затем снова посмотрел ей в глаза. – Я надеюсь, Одри. Она кивнула. – Папа попросил меня принять участие в сегодняшнем конкурсе. Он считает, что это будет хорошей рекламой для кампании «Остановим Гоуствуд», – она пожала плечами, прикусив нижнюю губу. – Как думаете, всё в порядке? Я имею в виду… Ваш напарник сейчас где-то рядом, и все эти послания, и… – Тебе не о чём беспокоиться, – перебил он её. Её глаза светились доверием, пока она смотрела на него. Её лицо отображало неподдельную искренность, её подлинная улыбка и облегчение были такими очевидными. – Вы так считаете? – Я гарантирую, – с кивком заверил её Купер. Одри кивнула, закрывая глаза и заставляя тем самым протиснуться сквозь ресницы последние капли слёз. Она коротко рассмеялась и отмахнулась. – Что ж, это хорошо, – произнесла она. – Я знаю, это мероприятие очень важно для общества. Такое ощущение, что каждая девушка в городе принимает участие в конкурсе. Донна и Шелли в том числе. Я даже столкнулась в коридоре с Энни. Думаю, она тоже участвует, как и… Купер точно смог определить момент, когда её глаза, наконец, заметили его частичную наготу, и вина тут заполнила его, заставляя что-то сжаться в животе. Румянец стремительно сползал ниже, подступая к горлу, когда она обернулась и перевела взгляд широко распахнутых глаз на кровать, стоящую позади неё и всё ещё хранящую глубокие отпечатки тел на подушках и простынях. Девичьи щёки запылали, а сама Одри застыла на месте. Её безмолвной реакцией стал лишь вздох, сорвавшийся с её губ, сопровождаемый тихим «ох». – Одри, я… Но Одри покачала головой, поворачиваясь обратно к нему. – Нет, всё в порядке, – смеясь, произнесла она. – Я… Я ведь с Джеком, а вы с… Одри расправила плечи, а её лицо приобрело оттенок надетого ею платья. Она с грустью улыбнулась и указала на стопку различных файлов и папок, лежащих на столе. – Выглядит как работа агента ФБР. – Да, это она, – кивнул Купер. – Тогда мне следует… – Ты можешь помочь, если хочешь. Купер и сам не понял, что побудило его предложить это, но совершенно неважно, было это истинным желанием или нет – он был рад, что произнёс это. Ведь это помогло им сменить тему, дало возможность сосредоточиться на чём-то ещё, но, что наиболее важно, впервые за весь день среди всех произошедших вещей, это то, чего он действительно хотел. Одри выглядела удивлённой, даже шокированной, но было ли это от её чуть ранее сделанного открытия или от его предложения, он не знал. Её рот раскрылся, чтобы дать ответ, но ни слова не сорвалось с её губ, но затем она прижала руку к груди и, наконец, произнесла: – Вы хотите, чтобы я помогла вам? Прежде чем начать говорить, Купер пожал плечами: – Да, если у тебя есть желание… Одри тщательно обдумывала его слова, её взгляд будто прилип к документам, пытаясь избежать возможности лишний раз взглянуть на матрац, который вдруг стал огромным, словно слон, в сузившейся комнатке. – Ладно, – кивнула она. – Отлично, – улыбнулся Купер. Он подошёл к столу и взял часть файлов, которые сразу же передал ей. Одри приняла их и устроилась в кресле, стоящим рядом с окном. – Что мы ищем? – уточнила она. Губы Купера напряглись, прежде чем с них сошли слова ответа. – Я не совсем уверен в том, что именно мы ищем. Видишь, этот иероглиф… Купер объяснил детали расследования и описал свои попытки понять смысл множества местных легенд и расшифровать целую стопку символов и знаков из различных источников, стараясь при этом не увлекаться и не раскрыть наиболее секретную информацию. Однако он старался быть наиболее открытым, чтобы удостовериться в её полной осведомлённости по делу – её свежий взгляд и пытливый ум могут здорово помочь. В конце концов Одри, казалось, позабыла о неловкости, вспыхнувшей между ними ранее, и была готова полностью погрузиться в работу – в одной руке она держала грубо сделанную копию иероглифа, а в другой – стопку весьма символических заметок. А вот Дейлу становилось всё труднее из раза в раз подавлять глубокие зевки, но всё же он продолжал вводить Одри в курс дела. И чем больше он пытался скрыть свою усталость, тем очевиднее она становилась. – Агент Купер? – позвала она. – Когда вы в последний раз спали? Хорошо спал? – подумалось ему. Когда ты была здесь со мной в последний раз? Но эти слова заменило лишь пожатие плеч. – Со мной всё в порядке. На самом деле я пытаюсь снизить свою зависимость от кофе, как оказалось, это очень непросто, но… Одри со вздохом поднялась с кресла и улыбнулась. – Вставай, – мягко произнесла она, взяв его за локоть, и подвела к кровати. – Тебе нужно отдохнуть. Поддавшись её незамысловатому убеждению, Купер опустился на постель и замер на какое-то мгновение, но вскоре сбросил ботинки и ощутил прикосновение маленьких рук Одри на своих коленях. Он повернулся и лёг, положив голову на подушку, а Одри подняла одеяло, покоившееся у подножия, и накрыла Дейла. – Ты замечательная, – тихим звук его голоса настиг Одри, в то время как она опускала занавески у одного из окон комнаты. Движения её замедлились, а взгляд задержался на Дейле, пока она аккуратно двигалась к другому окну, что находилось ближе к его кровати. Она поправила шторы, наполняя рассеянным светом комнату, и этот свет напомнил Куперу чай в кувшине, что он заваривал на заднем дворе дома в детстве… – Поспите немного, агент Купер. Ох, как бы я хотел, чтобы ты снова назвала меня по имени… – подумал он, но, конечно, не произнёс вслух. Его веки стали невообразимо тяжелы, язык и конечности отказывались двигаться, приковывая его к постели, заставляя молчать. Он чувствовал её, сидящую на другой стороне кровати, наблюдающую за ним. – Спасибо, – всё же смог произнести он. – Увидимся вечером, – сказала на прощание она и исчезла из комнаты спустя пару секунд. Уже позже Купер задавался вопросом, было ли это всего лишь его желанием, или же она действительно, прежде чем уйти, перевернула вторую подушку, лежащую рядом, или, может быть, просто разгладила её, прогоняя прочь след, оставшийся в виде углубления посередине. Всё, что он знал наверняка – это то, что, проснувшись четыре часа спустя, он крепко прижимал подушку к груди, желая, чтобы это была она…

***

Купер: Дайан, я не могу не задаваться вопросами о правильности своих действий, потому как опасаюсь, что совершил куда больше, чем пару ошибок, но при этом ещё не докопался до истины… (долгая пауза, глубокий вздох) Возможно, Великан был прав, и ничего из этого не должно было произойти. Если это так, Дайан, то я не знаю, как же так вышло, что я настолько сильно сошёл с намеченного курса, плывя без компаса и секстанта, ориентируясь лишь по лунным лучам в беззвёздной ночи. (вздох) Мы не подошли ближе к разгадке значений иероглифов. Сейчас я иду в участок, чтобы узнать новости последних часов. Но конкурс состоится сегодня вечером, и я дал обещание – дважды – что буду там. И я буду.