Of Fear and Moonshadows

Купер и шериф Трумэн стояли по разные стороны зала. Их взгляды были прикованы к зрителям, а сами они ожидали запрошенного подкрепления. Купер особо пристально следил за толпой. Он искал знакомые движения, жесты. Мелькающий взгляд. Удар рукой по столу. Вещи, к поиску которых его подготовленные в ходе долгих тренировок в ФБР глаза были готовы. Вещи, глубокие познания в которых сделали Уиндома Эрла столь способным. Вещи, которые он по какой-то причине перестал инстинктивно искать. Вещи, которые затуманенный разум не позволял увидеть. Он не может позволить ситуации повториться. Где же ты, Уиндом? – этот вопрос вертелся в голове Купера, не давая покоя. Ты рядом. Я знаю, ты где-то здесь. Где же, чёрт возьми, ты? Очевидно, они пропустили ту часть конкурса, что была отведена талантам, потому что, войдя, они успели застать лишь последнюю минуту от речи Энни. Той самой речи, составить которую помог Купер. Вина заполнила всё его естество, сжала желудок, стоило ему услышать её слова, увидеть блеск её глаз. Однако от его глаз не смогла скрыться её робость и то, как пристально Энни изучает находившуюся в зале толпу. Куперу оставалось лишь надеяться на то, что его отсутствие осталось незамеченным. На всякий случай он скрылся подальше во тьме большого помещения, откуда он мог свободно наблюдать, оставаясь незамеченным. Но вот объявляют имя Одри, и она выходит из-за тяжёлого занавеса, полностью овладевая его взглядом. Восторг, что вызвала эта девушка, подхватил Купера и унёс ближе к сцене, не давая ни малейшей возможности взять под контроль чувства, что пробуждала в нём Одри, притягивающие к ней как можно ближе. Она заметила его и улыбнулась. Купер медленно приблизился, вслушиваясь в её речь. – Существует лишь один способ спасти лес, идею или что-либо ценное, – донёсся до него её голос, раскатывающийся по залу. – И заключается он в отказе просто стоять и наблюдать за тем, как это что-то умирает. Купер прошёл вдоль сцены, занимая место справа от неё, останавливаясь возле высокого барного табурета. Он позволил себе расслабиться возле бара, где им довелось разделить напитки всего пару ночей назад. Казалось, прошла целая вечность с тех пор, как он впервые увидел её, идущую по изношенным деревянным половицам отеля, принадлежавшего её отцу, к столику, за которым они принялись завтракать. Теперь, по прошествии едва ли месяца, она творит какое-то волшебство в огромном зале с огромной толпой, заставляя всех и каждого восторгаться и сосредотачиваться на своих словах. И в тот момент Купер понимал, понимал яснее, чем когда-либо прежде, что Одри обладает не только исключительной красотой, но и редким умом, полным страсти и интеллекта. Понимал, что она заслуживает куда большего, чем всё то, что наполняет её жизнь в данный момент. Заслуживает большего, чем простой агент ФБР? – спросил сам себя Купер. Он обернулся к сцене, чтобы увидеть блуждающий по толпе взгляд Одри, огибающий её по дуге из стороны в сторону, пока слова её лились нескончаемым потоком. – Существует такой закон природы, что является наиболее важным для жизни, чем все законы, что выдумал человек, – произнесла она. – И поэтому когда что-то, что тебе действительно дорого, находится в опасности, ты должен бороться за любую возможность спасти это… или потерять навсегда. Речь прервалась. Взгляд Одри вновь заскользил по толпе, натыкаясь на Дейла, будто впервые его замечая. Остановившись на нём, она смотрела на него сквозь дыру, образовавшуюся в пространстве и времени, что пронизывала его насквозь. Её слова, поверхностный смысл которых был сосредоточен на каком-то клочке тихоокеанского северо-западного леса, на деле содержали подтекст. Двойной смысл, что нанёс удар прямо в сердце. Купер почувствовал вызов, что сошёл с её уст. Одри поблагодарила толпу и отдалилась от микрофона, в то время как возгласы и аплодисменты заполнили зал. Затем последовало объявление о коротком перерыве. Купер колебался лишь короткое мгновение, прежде чем направиться к лестнице, ведущей на сцену, в надежде пройти в подсобное помещение. Но вместо этого он столкнулся с Одри, что спускалась на основной этаж. Улыбка, озарившая её лицо, обезоружила его. – Ты пришёл. Купер помедлил, разрываемый обязанностью перехватить Уиндома Эрла и внезапным желанием отвести Одри куда-нибудь далеко. Так далеко, что ни одно зло не смогло бы ей навредить. – Тебе понравилась моя речь? – поинтересовалась тем временем она. – Я не хотела, чтобы она звучала как проповедь, но папа практически надиктовал мне текст. Я немного подправила его здесь и там… – Одри? Тон его голоса застал её врасплох. Она сразу выпрямилась и спросила: – Что случилось? Купер покачал головой, прежде чем ответить. – Одри, послушай меня. Мне нужна твоя помощь. Прямо сейчас. С её милого личика вдруг испарились любые следы легкомыслия. – Хорошо, – сведя брови и нахмурившись, произнесла она, понизив голос. – Я думаю, что Уиндом Эрл здесь. Я думаю, он что-то замышляет. И думаю, что победительница конкурса – его цель. – Ты серьёзно? – в её голосе слышался неприкрытый страх и удивление. – Одри, кто-нибудь подозрительный был за кулисами? Кто-то, кому не следовало бы там быть? Задумавшись, Одри прищурилась. – Моего отца здесь не должно быть. Так же как и мэра, тем более что он судья. Поэтому я думаю, что голоса будут сфальсифицированы. – Одри вздохнула, разочарованная тем, что ничего больше не могла сказать. – Кроме того, я видела миссис Лантерман за кулисами недавно. Но она безобидна, если, конечно, не попытается бросить в тебя своё бревно. Это всё. Купер протянул руку и положил её на плечо Одри. – Ладно, – произнёс он. – Ладно. Это хорошо. Я буду держаться в поле твоего зрения. Если ты что-нибудь увидишь… – Разве мы не должны прервать конкурс? Купер покачал головой. – Это вызовет у него подозрения. На самом деле, сейчас наилучший шанс для нас, чтобы поймать его. Он был на шаг впереди нас слишком долго… Одри громко сглотнула. – Так что, получается, если я увижу что-нибудь… Нам нужен какой-то сигнал на этот случай? Иначе как ты поймёшь? Купер взял её за руку. – Я пойму. – Хорошо. Хорошо, – прошептала она, встречаясь с ним взглядом. В её глазах было столько силы и решимости, что практически сбило его с толку. – Я не подведу вас, агент Купер. Переполненный нежными эмоциями, благоговением, восхищением и глубокой привязанностью, Дейл притянул Одри к себе и поцеловал в уголок губ. Она застыла в его объятиях, удивлённая, а затем подняла руки, чтобы положить их ему на грудь. Но не для того, чтобы отпрянуть или оттолкнуть от себя. Они стояли так какую-то, казалось, секунду, прежде чем Дейл отклонился назад сам, ощущая себя наэлектризованным. – Я буду рядом, – сказал он. Её ресницы задрожали, отбрасывая тени на щёки, стоило ему отодвинуться. – Я знаю. И он отпустил её. Одри исчезла в темноте зала, скрывшись в тени сцены, а затем он потерял её из виду. Резкий вздох потревожил грудную клетку, когда Купер нашёл место на табурете и продолжил осматривать толпу. Возбуждённое молчание наполнило зал и казалось настолько громким, что заглушало мэра, который был вынужден привлекать внимание, дабы сообщить, что скоро голосование окончится. Десятки взволнованных девушек пребывали в ожидании – кто за кулисами, кто возле столов, что располагались у сцены. Море вечерних платьев и белоснежных рук сияли в свете прожекторов. И нигде не было видно Энни. Купер коснулся кончиками пальцев губ, а затем выпрямился, собираясь. Но толку от этого не было. С готовностью, которая потрясла даже его тонко настроенное сознание, Купер понял, что короткий и целомудренный поцелуй, который он разделил с Одри на лестнице несколькими секундами ранее, был наполнен куда большим смыслом, чем весь день развлечений с Энни. Его ранние убеждения – отсутствие чувств, эмоций при поцелуях с Энни, отрешённость в момент близости с ней – всё это внезапно обрело силу и вес. Он осознал все те последствия своего счастья и окружающего его беспорядка, что он создал. Как бы ни было больно, как только дело будет закрыто, и он официально будет свободен от работы в Твин Пиксе, ему придётся вернуться в Филадельфию. И, скорее всего, он поедет один. Его отношения с Энни – девушкой, которая не находила отклика в его сердце – закончатся, он был уверен в этом. А что касается Одри…? Свет мерцал над сценой, визг включённого микрофона привлёк внимание каждого. Вместо мэра Милфорда на сцену вышел доктор Хейуорд, держа в руке карточку, и вызвал на сцену всех участниц. Голоса были подсчитаны. Скоро победительница будет награждена…