Вы можете закрыть глаза на вещи, которые вы не хотите видеть, но вы не можете закрыть своё сердце на вещи, которые вы не хотите чувствовать. Честер Беннингтон
Я лежала в ванной, заполненной до краёв водой с ароматной пеной, и думала о том, как впервые увидела те искры желания в глазах противоположного пола. Мне было семнадцать или около того — сейчас уже трудно вспомнить. Но я точно помню, как смутилась, услышав комплименты в спину и перешёптывания парней. Мне уделяли много внимания в классе. Отчасти из-за того, что знали историю моей семьи, отчасти из-за хорошей внешности. Сейчас я бы назвала её «выгодной». Даже смешно осознавать, что именно те взгляды, касания и комплименты привели меня к раздумьям о будущем. Сперва я испугалась собственных мыслей, но с каждым днём, каждой плохой оценкой и каждым тяжёлым днём сопротивление спадало. Я стала читать о том, как вести себя с мужчинами, втайне смотрела фильмы с высоким рейтингом, а спустя год или полтора впервые в жизни занялась сексом. Сейчас я и имени его не вспомню; только противную, ноющую боль внизу живота и желание чтобы всё это поскорее закончилось, кажется, могу ощутить до сих пор. Я лежала на белоснежной простыни в одном из номеров отеля, слушала самоуверенные стоны над собой и размышляла, смогу ли повторить свой опыт. Получится ли у меня притворяться? А затем в моём пустом бумажнике впервые появилась крупная сумма, позволившая купить хорошие продукты домой и даже осталось на одежду мне и сестре. И я поняла, что смогу. Буду лгать и фальшиво улыбаться, позволять себя лапать и нарочно заигрывать с кем угодно. Только бы не реветь по ночам в подушку из-за того, что старые осенние сапоги прохудились и завтра в школу снова придётся идти в кроссовках. Наверное, поэтому я не верила людям, твердившим о «рае в шалаше». Да, счастье действительно было не в деньгах. А в том, что благодаря им ты мог себе позволить. Купить вещи по сезону для себя и своей семьи, приготовить ужин не только из риса и тофу. Такие мелочи дорогого стоили, особенно, если других радостей в жизни не предвиделось. Понемногу, мужчина за мужчиной, я научилась себя «продавать». Узнала, как попросить подарок или деньги, как получить квартиру или машину. В моей жизни стали появляться возможности, поэтому способ их достижения я не считала дурным. Или просто не признавалась себе в этом. Со временем я вошла во вкус, а, когда встретила Сонгюка, почувствовала, что вышла на новый уровень. Он не просто богат — он влиятелен, успешен и очень щедр. И всё бы у нас с ним сложилось замечательно, пусть и на какое-то время, если бы не появился Чон Чонгук. Подумав о нём, я неосознанно коснулась мокрой ладонью своей щеки. Словно получила этот удар за него. Я, конечно, надеялась, что это было не так и Сонгюк не догадывается о нашей связи, но жить одной надеждой было бы как минимум глупо. Чтобы лишний раз не терзать себя сомнениями и мыслями, я вылезла из ванной и, вытершись полотенцем, отправилась в комнату. Время было уже за полночь и, хоть в сон пока не клонило, я всё равно укуталась в одеяло и закрыла глаза. По коже пробежали мурашки, а губы невольно расползлись в улыбке. Вспомнилось, как нежно Чонгук поглаживал мою ладошку, пока мы поднимались на лифте. И голос его, врывающийся в мои мысли даже сутки спустя, сводил с ума. Я могла бы бесконечно перечислять список того, что сейчас порождало бабочки в моём животе, но вместо этого постаралась успокоиться и настроиться на сон. Это была единственная наша ночь, и с этих пор мне придётся заставить себя вернуться к прошлой жизни. Ведь именно это поможет мне прожить её счастливо. По крайней мере, так я себе лгала.***
Поскольку сегодня Сонгюк не горел желанием меня видеть, встала с постели я только к обеду. Приняла душ и немного привела себя в порядок, а затем отправилась в ближайший торговый центр. Покупать ничего не хотелось, я просто бродила меж дорогущих бутиков и изредка разглядывала витрины. Хотелось всего лишь немного отвлечься от мыслей, что не давали уснуть ночью и терзали сейчас. Они были нелепыми, бессмысленными и выбивали из привычной колеи. И вместо того, чтобы размышлять о способах загладить вину перед Сонгюком, я вспоминала голос Чона и его выразительные тёмные глаза. Чёрт, да я сходила по нему с ума, и ничего не могла с этим поделать. В конце концов, попытки развеяться провалились, и я вернулась в уютную, но одинокую квартиру, собираясь провести вечер за просмотром сериала. И, наверное, так и было бы, не позвони мне отец с шокирующей новостью. Пока я с головой ныряла в омут влюблённости, Нари успела поссориться с родителями и, демонстративно хлопнув дверью, покинуть отчий дом. Прошло уже пару часов, а она и не думала возвращаться, поэтому папа забил тревогу и, вопреки маминым запретам, позвонил мне. Что ж, я успокоила его и пообещала, что во всём разберусь. Правда, пока не знала, как именно. После пары десятков попыток дозвониться, я и вовсе подумала, что поторопилась с обещаниями, но вскоре сестра перезвонила сама. Заплетающимся языком посоветовала мне отправиться куда подальше и прекратить ей названивать. После положила трубку, не дав мне даже шанса на ответ. И в этот самый момент мне впервые стало так страшно за неё. Кроме того, что она была пьяна до такой степени, что не могла связать и двух слов, меня приводил в ужас тот факт, что на фоне её болтовни я услышала мужской голос. Десятки отвратительных предположений закружились у меня в голове, и к горлу подступила тошнота. Не хотелось даже думать о том, в какой компании сейчас находится сестра и что может с ней случиться. Впервые в жизни я была в такой панике, ведь, несмотря на имеющиеся деньги и знакомства, я не могла даже узнать, где она сейчас находится. Или могла?***
Сохранённый из записной книжки Сонгюка «на всякий случай» мобильный Чона оказался доступен. Это радовало и пугало одновременно, ведь я просто не знала, что ему скажу. Мы не друзья, не знакомые — он просто не обязан мне помогать, но обратиться больше было не к кому. «Мой парень» даже слушать не стал бы, да и рассказывать ему о своей семье не хотелось, а Чон, пусть и против моей воли, но был в курсе всей ситуации. — Алло, — после трёх длинных гудков на том конце наконец ответили, и я, вопреки собственному желанию, просто разревелась в трубку. Чонгук не сразу понял, что за ненормальная пускает сопли ему в телефон, но после моего поспешного и сбивчивого рассказа всё же согласился помочь. — Я попрошу своего друга засечь номер, жди, — коротко бросил Чон и, не дождавшись ответа, закончил разговор. От его сухого и немного безэмоционального голоса мне стало немного легче. Наверное, тысяча фраз утешения не подействовала бы на меня так отрезвляюще, как его хладнокровный и серьёзный тон. Чёрт, плюс один к преимуществам Чон Чонгука. Будучи не в силах отложить телефон даже на минуту, я уселась в кресло и подтянула к груди колени, то и дело поглядывая на экран. Ждала СМС или звонка с информацией от Чона, но ни спустя полчаса, ни спустя час ответа не последовало. Я сходила с ума от собственной беспомощности и глупости. И о чём я только думала, когда звонила ему? Сама не знаю, может, на подсознательном уровне он казался мне единственным мужчиной из всех знакомых, кто мог прийти на помощь в такой ситуации. И я не ошиблась. Видимо, мой плач и вправду был очень убедительным, раз вместо того, чтобы просто передать мне адрес, Чонгук приехал сам. В дорогом костюме, идеально сидящем на теле, и с кожаным портфелем в руке парень стоял на пороге моей квартиры. — Собирайся, — приказным тоном бросил Чонгук, стоило мне только открыть дверь. От неожиданности и волнения я сумела лишь кивнуть, так и оставшись стоять на месте. Прошла пара секунд, прежде чем я сообразила, собралась с мыслями и, пригласив его войти, отправилась в комнату, чтобы надеть толстовку и джинсы вместо домашних майки и шорт. За те пару минут, что я потратила на смену одежды, Чонгук успел разместиться в кресле и, когда я вошла, с интересом рассматривал комнату. Кивком головы подтвердив свою готовность, я стерпела его оценивающий взгляд, прошедшийся по мне с ног до головы, и послушно последовала к выходу, когда парень встал и направился к двери. Прихватив лишь телефон и рюкзак с кошельком, я молча закрыла квартиру и попятилась к лифту. Чонгук за это время не проронил ни слова, зато всё время хмурился и иногда, — скорее всего непроизвольно, — кусал губы. Он о чём-то думал, и мне следовало бы делать так же, вместо того, чтобы его разглядывать. На лифте мы в такой же тишине спустились на парковку, а затем сели в его машину. И только после того, как я разместилась спереди и пристегнулась, Чон прервал молчание. — Подумал, что в таком состоянии ты вряд ли сможешь сесть за руль, — словно оправдываясь, сказал парень, выезжая с подземной парковки. Вместо ответа я кивнула головой и ещё крепче сжала в руках рюкзак. В горле пересохло, и мне казалось, что я не смогу произнести ни единого слова, хотя, вероятнее всего, мне просто было неловко рядом с ним. И всё же я была безумно благодарна. — Спасибо, — спустя ещё несколько минут волнительной тишины, наконец, заговорила я. — И, прости, что обратилась к тебе. Больше не к кому было. Теперь уже Чонгук не нашёлся, что ответить, и лишь кивнул, продолжая следить за дорогой. Решив сделать хоть что-то полезное, я набрала номер отца и, вооружившись всей своей храбростью, впервые в жизни решила ему солгать. — Да, папа, не волнуйся, сегодня Нари погостит у меня, — было трудно добавить спокойствия в голос, но я очень старалась исключить из списка причин для переживаний отца хотя бы сестру. Отчасти, мои слова были правдой — Нари сегодня не поедет домой, вот только я умолчала о том, что сначала мне нужно её найти. — Не переживай, я поговорю с ней, — продолжала успокаивать отца, и, когда мне это всё-таки удалось, поспешила закончить разговор. Мне было невыносимо сложно врать о том, в чём я не была уверена. А в том, что с сестрой мне удастся побеседовать, я очень сильно сомневалась. Если мои опасения подтвердятся, я прибегну к куда более серьёзным вещам, чем слова. Возможно, даже возьму Нари под свой строгий контроль, только бы спасти её будущее. — Почему не сказала отцу правду? — неожиданно подал голос Чонгук. На мгновение я даже забыла о том, что он сидит рядом: слишком увлеклась своими мыслями. — У него больное сердце, лишние переживания могут стать фатальными, — я не могла посмотреть на Чонгука, но ощущала на себе его взгляд. — О твоём способе заработка он тоже не знает? — всё тем же стальным тоном продолжал расспрашивать парень. Я не нашлась, что ответить, поэтому просто кивнула. Стыдно за свою жизнь мне было только рядом с ним. То ли от его мнения на этот счёт, то ли потому, что рядом с ним мне хотелось стать лучше. — Почти приехали, — Чонгук сменил тему, и я наконец смогла спокойно дышать. Впрочем, длилось это недолго, поскольку припарковались мы на территории одного из отелей на окраине города. Ничем не примечательный и очень похожий на тот, в котором я впервые себя продала. На подгибающихся ногах я вышла из машины и, дождавшись, пока салон авто покинет и Чон, побрела ко входу. Не нужно быть гением, чтобы догадаться, почему Нари была пьяна и почему оказалась именно здесь. Она просто брала с меня пример. — Скажи, какой номер, я дальше пойду одна, — больше всего на свете мне не хотелось, чтобы Чонгук видел мою сестру в таком свете. Не потому, что это укрепило бы его мысли о том, что семья моя неблагополучная, — я просто хотела, чтобы этот позор остался между мной и Нари. Я не могла допустить, чтобы она опустилась до моего уровня. А так, со временем, мы могли бы просто вычеркнуть этот эпизод из своей памяти. — Если бы я так думал, то не попёрся бы сюда через полгорода вместо того, чтобы есть мидии в компании очень злых и очень влиятельных людей. Я застыла на полушаге и впервые за сегодняшний день в упор посмотрела на Чонгука. — Ты знал? — кивнула в сторону отеля. Чонгук покачал головой и, дождавшись, пока я возобновлю ходьбу, зашагал рядом. Мне снова стало стыдно за себя и свою семью. Теперь я даже жалела о том, что попросила помощи. Хотя понимала, что сама не справилась бы. Мы зашли в фойе и, пока я обеспокоенно осматривалась, парень подошёл к милой девушке за стойкой ресепшена и завёл беседу. Он пытался узнать, в какой номер заселилась моя сестра и даже показал на мобильном её фото, хотя я понятия не имела, откуда оно у него. Быть может, из того самого личного дела, которое он завёл на мою семью после нашего знакомства. Чёрт, на что ещё он способен? После недолгого разъяснения и уговоров девушка прошептала что-то Чону на ухо, а затем улыбнулась особо ослепительной улыбкой. Я отвернулась, чтобы не смотреть на это, и постаралась сосредоточиться на том, что делать дальше. Вломиться в номер и избить её «друга» до полусмерти? Неплохой вариант, но вряд ли мне по силам. — Пойдём, нам на четвёртый этаж, — я почувствовала, как Чонгук легонько коснулся моего локтя, направляя в сторону лифта. Обняв себя за плечи руками, я послушно зашагала вперёд, продолжая прокручивать в голове тысячу и один способ вытянуть сестру из этого дерьма. Парень видел мою задумчивость и не спешил прерывать, поэтому в лифте мы ехали молча. Когда двери распахнулись на нужном этаже, он первым вышел и уверенно направился вперёд. Я не владела нужной информацией, поэтому просто старалась не отставать, с каждым шагом ощущая всё большую тяжесть. Меня будто выворачивало наизнанку от одной лишь мысли о том, что сейчас предстанет перед моими глазами. — Держись позади, — остановившись перед дверью с номером «четыреста шестнадцать», сказал Чонгук. Я кивнула в ответ, но слушаться его не собиралась. По крайней мере, в этом. Не оттягивая время, парень постучал в дверь, а, когда ответа не последовало, повторил своё действие. Через несколько мучительно долгих минут за дверью послышались возмущения и чей-то быстрый шаг. Голос был мужским, но втайне я надеялась, что мы просто ошиблись номером. — Что надо? — дверь немного приоткрылась и за ней показался средних лет мужчина в белом махровом халате. Я неосознанно отступила за спину Чона, позволив ему управлять ситуацией. И справился он с этим неплохо, без особых усилий открыв дверь и оттолкнув незнакомца. Дальше прятаться я не собиралась и ворвалась в помещение, обыскивая его взглядом. В кресле заметила ярко зелёную куртку сестры — сама её покупала всего пару недель назад. Рядом с ней лежала школьная форма, беспорядочно скомканная. В груди что-то защемило, и я поспешила в соседнюю комнату, слыша на фоне возмущения хозяина номера и злобные ответы Чона. Он вновь оттолкнул мужчину и вместе со мной направился дальше. Я уже знала, что увижу, но до последней секунды надеялась на иной исход. Чуда не случилось. На кровати, слегка прикрытая одеялом, лежала Нари. Она спала или была без сознания — я не знала. В горле встал страшный ком, а в ушах звенело, поэтому я с трудом смогла преодолеть последние метры и коснуться рукой тела Нари. Она была очень горячей, и на секунду мне показалось, что она без сознания. Я потрясла её за плечо, заставляя открыть глаза. Когда сон девушки прервался, и она увидела меня, от неожиданности вскрикнув, я не смогла сдержаться. Я смотрела на голое тело сестры, прикрытое одеялом, и медленно оседала на пол. Мне просто не хотелось в это верить. Позади послышался жуткий грохот. Я слышала, как ругается Чонгук, но была не в силах обратить на это внимание. Закрыв лицо руками, я громко разревелась, даже не зная, кого из нас жалея больше. Нари, похоже, была так сильно пьяна, что не смогла даже встать с кровати. Просто укуталась в одеяло по самую голову и не отводила от меня взгляда. Пыталась оправдаться, но я слышала лишь бессвязное бормотание, а затем почувствовала, как меня поднимают под руки. Чонгук помог мне встать на ноги и, повернув лицом к себе, быстро вытер слёзы с щёк рукавом пиджака. — Сначала уведём твою сестру отсюда, а потом реви, сколько влезет, — уже привычным строгим тоном проговорил Чон, заставляя меня вернуться к реальности. Кивнув, я направилась к кровати. Парень в это время уже успел сходить в соседнюю комнату за одеждой и, протянув её мне, скрылся из виду. Я подошла ближе к Нари и, не сдержавшись, ударила её ладонью по щеке так сильно, что засаднила рука. — Одевайся, — бросила форму на кровать и вышла из комнаты. Чонгук в это время стоял возле входной двери, сложив руки на груди. Увидев меня, немного оживился и даже хотел что-то спросить, но, заметив, в каком состоянии я нахожусь, всё-таки промолчал. Через несколько минут показалась Нари. Она шла, покачиваясь из стороны в сторону и низко опустив голову. Радовало хотя бы то, что ей было стыдно. Впрочем, вряд ли это был стыд. Скорее, алкоголь мешал ей соображать, поэтому противиться сейчас она не могла. Взяв её под руку, я направилась к выходу, бросив короткий взгляд на мужчину, теперь уже лежащего возле кресла. На его лице виднелись следы ударов, а из носа тонкой струйкой стекала кровь. Теперь стало понятно, что за шум я слышала ранее. Неосознанно я посмотрела на парня, но тот ничего не объяснил и просто проследовал к выходу. Спустя несколько минут мы стояли на парковке возле машины Чонгука. Я с трудом усадила ничего не соображающую Нари на заднее сидение, а затем села вперёд. Чонгук завёл мотор и молча выехал на дорогу. Я не знала, как поблагодарить за помощь, поэтому просто прошептала: «спасибо», не найдя в себе силы даже посмотреть на него. — Пожалуйста, — уже немного мягче произнёс парень. Я оглянулась назад, проверяя, как там Нари, а затем неосознанно перевела взгляд на Чонгука. Тот сосредоточенно следил за дорогой, что позволило мне немного им полюбоваться. Пухлые губы были сжаты, а возле глаз собрались морщинки из-за хмурого выражения лица. Почему-то это заставило меня немного успокоиться. Я просто была рада, что всё закончилось. Теперь мы с Нари поедем ко мне домой, где я постараюсь выбить из неё эту дурь. Пока только словами. — Я, конечно, красивый, но так долго пялиться, как минимум, неприлично, — не отрываясь от дороги пробормотал Чонгук и медленно расплылся в улыбке. Я поняла, что поймана с поличным и медленно покраснела, тут же отворачиваясь к окну. Почему-то и самой захотелось улыбнуться, хоть обстоятельства и не располагали к хорошему настроению. — Ещё раз спасибо за помощь. Одна бы я не справилась, — заставляя себя рассматривать проносящиеся мимо здания, выдала я. Чонгук в этот раз ничего не ответил, но я услышала тихий смешок. Он не был похож на издевательство или насмешку, скорее своеобразное «пожалуйста». — Я просто не знала, к кому обратиться, но больше тебя не побеспокою, не волнуйся, — продолжала говорить, пытаясь хоть как-то оправдаться. Мы остановились на светофоре, и парень повернулся ко мне лицом. Против собственной воли, я также посмотрела на него. Мы ничего не говорили, просто не прерывали зрительный контакт, — и этого было более, чем достаточно. Когда загорелся зелёный, Чонгук перевёл взгляд на дорогу, а я невольно засмотрелась на его руки на руле. Костяшки были сбиты и, похоже, сильно саднили. Это, наверняка, доставляло дискомфорт, поэтому, когда мы остановились в следующий раз, я протянула ладонь и коснулась его пальцев. Затем подалась вперёд и, закрыв глаза, поцеловала в щёку. Легко. Невесомо. Искренне. Парень серьёзно посмотрел на меня, вынуждая почти пожалеть о содеянном, а затем, не позволив отодвинуться, поцеловал в губы. Также коротко и мимолётно, но достаточно, чтобы заставить сердце зайтись в бешеном ритме. Когда машина вновь возобновила движение, я отвернулась к окну и до самого конца поездки наблюдала за проносящимся за окном пейзажем. Когда мы затормозили рядом с моим домом, я, не дожидаясь прощания от парня, вышла из авто и открыла заднюю дверь. Чонгук не остался в стороне и даже помог мне вытащить Нари и практически донести её до квартиры. Молча, без упрёков или едких замечаний. Мне вновь захотелось его поблагодарить, но в этот раз я сдержалась. Проводила до выхода и почти беззвучно попрощалась, даже не взглянув в глаза. Я терялась от одной лишь мысли, что он рядом. Впрочем, уже в следующую секунду, вопреки собственному страху, сократила разделяющее нас расстояние и крепко обняла. Ощутив знакомый запах туалетной воды, я сильнее сцепила на мужской спине руки и совершила самую большую ошибку в своей жизни — поверила, что у нас что-то может получиться. — Если ты дашь мне шанс, я готова поменяться. Сделать всё, что ты попросишь, — я говорила тихо, но от этого не менее серьёзно. Впервые в жизни я могла бы начать жить с чистого листа, изменить собственным планам и даже привычкам. Просто потому, что Чонгук того стоил. Он недолго молчал, вынуждая съёжиться, затем аккуратно расцепил мои руки, разрывая объятия и, слегка склонив голову, двумя пальцами подхватил подбородок. Приподнял его, беззвучно прося посмотреть на него, а затем прижал к себе и поцеловал. Сильно, страстно, болезненно. Всего на мгновение мне показалось, что это и есть ответ. Но это было прощание. — Не стоит, — так просто отверг меня он и, развернувшись, покинул квартиру, оставив в одиночестве стоять в прихожей и слушать оглушительно громкий стук собственного сердца — того, которое ему не нужно.