С первым осенним холодком жизнь начнётся сначала. Фрэнсис Скотт Фицджеральд. Великий Гэтсби.
Я почти не чувствовала ледяного ветра, хоть и была одета в лёгкую куртку, из-под которой неаккуратно выглядывал серый свитер. Держа в одной руке пакет с вещами, а в другой обычный бумажный конверт, шла к остановке, находящейся недалеко от больницы. То и дело оглядываясь на прохожих, подмечала их социальный уровень или отличительные черты. Вот молодая девушка в чересчур короткой юбке шустро обгоняет её, стуча по тротуару каблуками. Навстречу ей идёт солидный мужчина и, вопреки тому, что за руку он держит свою спутницу, всё же оборачивается вслед длинноногой красотке. Всё по-прежнему, только самой Йеджи теперь от таких картин тошно. Удивительно, как полторы недели, проведённые наедине с самой собой, могут изменить человека. Или это время просто позволяет снять маску с лица и впервые за долгое время осознать, что для тебя важно на самом деле? Подарят ли деньги тебе жизнь, о которой мечтаешь? Сможет ли богатый ухажёр изменить всё в лучшую сторону? Прежде, для меня был один верный ответ — да. Тогда я ещё не знала, что, сбегая от собственной семьи, разрушенного детства, ненароком могу спутать стороны. Какая из них лучшая? О том ли мечтала? Времени думать об этом не было и, пока я повышала уровень, выбирая всё более значимую цель, действительно важные вещи отходили на второй план. Кто же знал, что пока ты гоняешься за мнимым счастьем, жизнь проходит мимо тебя? У сверстников появляются семьи, их карьера идёт вверх. А ты, лишившись всего, что имела, в двадцать три года начинаешь путь с самого начала. Подойдя к остановке,я на мгновение замерла, вглядываясь в электронное табло, а затем вздохнула и присела на свободную лавочку. Боль и усталость давали о себе знать и, хоть сегодня я больше не являлась пациенткой больницы, здоровье в прежнюю форму пока не вернулось. Поставив пакет с вещами, которые за эти дни привозил отец, аккуратно взяла в другую руку конверт, чтобы было удобнее открывать, и вытащила его содержимое. Пластиковая карта на её имя и небольшая записка от руки. Ни подписи, ни имён, — но кто отправитель, ей было известно. Он был тем же человеком, который оплатил счета в больнице и даже помог отцу с работой, когда того внезапно уволили после двадцати лет кропотливой службы. Тайный помощник, решивший таким способом утешить пострадавшую. И как же, чёрт побери, это было больно. Ведь впервые за всю сознательную жизнь я не хотела принимать помощь, не желала быть в долгу, а выкарабкаться самой не получалось. Все счета были обнулены, возвращаться в квартиру тоже нет смысла: вероятнее всего, она уже продана, как и машина. Вряд ли Сонгюк был бы настолько щедр, чтобы оставить имущество в подарок. Вот и получалось, что, лишившись своего «дохода», я могла рассчитывать только на чью-то поддержку. С другой стороны, вся эта забота была надёжным доказательством того, что Чонгук жив и пострадал не так сильно, как я предполагала. Это утешало. На мгновение меня настигла мысль навестить его, но, ещё раз посмотрев на записку, я отбросила эту идею. Взяла пакет и, зайдя в подъехавший автобус, села возле окна. Впереди ожидал почти целый час поездки, и это время не хотелось проводить за размышлениями. Бережно сложив записку пополам, я засунула её в карман куртки и на всякий случай застегнула его на замок. «Живи, как тебе хочется. Мы обязательно встретимся. Я тебя…» — послание, автором которого, несомненно, являлся Чонгук, было незакончено, но я без труда поняла мысли парня. Ведь тоже не знаю, как выразить словами то, что чувствует.***
Pov Author. Чонгук неотрывно печатал текст в ноутбуке, игнорируя просьбы врача немного отдохнуть. Даже находясь в больнице под строгим присмотром персонала и родителей, он умудрялся контролировать дела компании и отдавать личные поручения. Совсем скоро должен был состояться долгожданный тендер, и к нему необходимо было подготовиться. Тем более, Сонгюк, так удачно подстроивший аварию, сейчас собирал силы, намереваясь одержать победу. Чёртов ублюдок считал, что молодой парнишка расклеится из-за случившегося или с головой окунётся в тоску по девушке и упустит свой шанс. Но Чон не собирался уступать. Как и отказываться от того, что по праву уже считал своим. И Йеджи была в этом списке. — Господин Чон, я всё проконтролировал, девушка покинула больницу, — помощник Гу, после разрешения войти в палату, сразу же доложил новости. Все эти десять дней он разрывался между поручениями делового характера, связанными с предстоящим тендером, и личного. Оплатить больничные счета, найти хорошую работу, открыть счёт в банке. Кажется, его начальник всерьёз кого-то опекал, и это было довольно неожиданно. Чонгука нельзя было назвать деспотичным господином, но свои обязанности он знал хорошо, поэтому сотрудники всегда чётко и без ошибок трудились, а их глава не смыкал глаз, работая наравне со всеми. Он был выдающимся бизнесменом, а также достаточно умным и хитрым для столь юного возраста. Многие и к пенсии не научились бы так управлять компанией, как это делал молодой господин. Здесь сказалось безупречное воспитание родителей, находивших время для сына даже несмотря на загруженность работой, и средства, позволявшие учиться там, где уровень был выше. Всё же, не все отпрыски чеболей избалованные дети. И, хоть иногда в Чонгуке проскакивали черты безрассудства и он мог заиграться, отвлекаясь от важных дел, стоило только случиться какой-нибудь неприятности, и разум брал верх. — Спасибо, что сделал это для меня, — всё ещё не отрываясь от экрана ноутбука, произнёс Чонгук. Затем жестом указал на кресло возле своей постели и, дождавшись, когда помощник сядет, развернул к нему гаджет. — Здесь вся информация, которую мне удалось раздобыть. Воспользуйся ей, — на экране отображались записи с камер видеонаблюдения на том участке дороги, где произошла авария, а также детализация звонков с номера Йеджи. — Господин, я мог бы сам заняться этим, — мужчина слегка удивляется и неловко наклоняет голову в знак извинений. Чонгук улыбается и со вздохом откидывается спиной на подушку, оказавшись в полулежачем положении. — Я и так слишком много возлагаю на тебя, поэтому решил сделать всё сам и привлек несколько знакомых специалистов. Всё, что требуется от тебя, — грамотно воспользоваться этим материалом. Чон жаждал мести — это было видно в его глазах, в выражении лица. Однако он слишком умён, чтобы опускаться до личных перебранок и, пока Сонгюк укрепляет охрану, ожидая удара, парень решает поступить по закону. Большинство влиятельных людей этого города из-за своих связей почти неприкасаемые, но, когда против них выступают более значимые семьи, их же преимущества могут стать недостатками. Семья Чон была обширно известна во всех отраслях, поскольку глава семьи занимался недвижимостью на протяжении долгого времени, а после заключил брак с единственной дочерью не менее влиятельной семьи в коммерческой сфере. Спустя несколько лет после брака пара основала дочернюю компанию их корпорации, которая в будущем перешла в управление их сына. Семья Сонгюка, в свою очередь, хоть и была выдающейся, но бездарно растратила имеющиеся ресурсы из-за глупости и жадности. И когда к власти пришёл их старший сын, особых успехов это не принесло. Поэтому попытка подстроить аварию Чонгука была нелепой, ведь последствия подобного мужчина не предусмотрел. Наверняка рассчитывал, что в подобной ситуации юный мальчишка бросится едва ли не в рукопашную на него, ведомый эмоциями и жаждой мести. Глупец. — Кстати, помощник Гу, ты передал то, что я просил? — на всякий случай решает удостовериться парень, отвлекаясь от собственных мыслей. Мужчина, до этого внимательно изучавший предоставленную информацию, повернулся и утвердительно кивнул. — Да, господин Чон. Сделал всё так, как вы велели. Оставить конверт с картой и запиской на кровати, пока девушка отлучится, была самой глупой идеей из всех, что пришла ему в голову. Ведь можно было передать через врача, отправить курьером или специально прислать человека, который сможет ответить на вопрос «от кого?», но именно этого Чон и пытался избежать. Конечно, Йеджи не так глупа, чтобы не понять, но пусть лучше это будут догадки. Сейчас он не хотел бы лично вмешиваться в её жизнь. Находясь в самом центре разбирательств с Сонгюком и готовясь к важному тендеру, он просто не мог позволить себе расслабиться. И даже переживания и осознание собственных чувств не заставили его пересмотреть своё решение. Чонгук не был благородным рыцарем и своему мнению не изменял. Девушки, продающие себя, — ничтожны, но причислять к их списку Хван ему очень не хотелось. Именно поэтому, пережив аварию, он понял, что сейчас на самом деле может сделать для Йеджи. Он может помочь ей начать всё сначала. И если в этот раз она сделает верный выбор, они обязательно встретятся.***
Дом, в котором я родилась и выросла, теперь казался куда мрачнее, чем в последнюю поездку. А внутри было прохладно и тихо, что создавало видимость полного отсутствия жизни в этом месте. Впрочем, стоило только зайти внутрь и наткнуться на пару пивных бутылок на столе, мнение резко менялось. Теперь в глаза бросалась пыль, скопившаяся на столе и комоде из-за редкой уборки, и разбросанные повсюду вещи. Сколько раз я пыталась это исправить? Тратила на наведение порядка весь день, а после без сил возвращалась в свою квартиру, чтобы к следующему приезду обнаружить ещё больший бардак. Матери никогда не было дела до чистоты, а выросшая почти без присмотра Нари особой хозяйственностью не отличалась. Отцу же было не до этого, поскольку все его силы уходили на то, чтобы заработать хотя бы на оплату жилья и школы. Так и получалось, что я была единственной, кто пытался сделать из этого места семейное гнёздышко. Единственной, кому это было нужно. Пройдясь через всю гостиную, я поднялась на второй этаж и, свернув, встала перед дверью. Когда-то это была наша общая с Нари комната, но с тех пор, как я ночевала там в последний раз, прошло почти пять лет. Осторожно надавив на ручку, вошла в помещение и немного поёжилась. На стенах висели плакаты каких-то айдолов, на кресле и кровати разбросаны вещи, а комод с зеркалом беспорядочно завален косметикой. На самой же постели, свернувшись клубочком, лежала младшая сестра. Она не спала, просто смотрела в стену и, кажется, беззвучно плакала. Когда услышала скрип двери, дёрнулась и перевела взгляд. — Привет, — я первой заговорила, мысленно радуясь, что девушка не пострадала и добралась домой сама. Скривившись в попытках сдержать слёзы, Нари села на кровати и подтянула колени к себе. — Тебя уже выписали? — дрожащим голосом произнесла и посмотрела на меня. Я кивнула и в этот же момент поняла, что произошло что-то не менее серьёзное. За все десять дней моего пребывания в больнице Нари ни разу не навестила. А отец оправдывался тем, что дочь приболела. Вот только на простуженную она сейчас не походила. — Что-то случилось? — осторожно спросила и подошла ближе. Сев на край кровати, я протянула руку и погладила растрёпанные волосы. В ответ раздался тихий всхлип, и руку схватили тонкие пальцы. — Мне так жаль, Йеджи, так жаль… — истерика началась так внезапно, что не удалось среагировать. Неужели она и вправду так волновалась? В какой-то момент на душе даже стало приятно от осознания, что есть в этом мире человек, который переживает за меня. Захотелось утешить. я протянула вторую руку и осторожно стёрла несколько слезинок с раскрасневшейся щеки сестры. Та зарыдала ещё сильнее, и в этот момент мой взгляд упал на цветную полоску, лежащую рядом с Нари. Тест на беременность. Положительный. Заметив это, младшая дёрнулась, но не было смысла оправдываться или пытаться скрыть правду. — Пожалуйста, помоги мне, Йеджи. Ты должна мне помочь, — Нари резко подалась вперёд и обняла меня, в этот момент с облегчением подумав, что хоть один человек в этом мире теперь знает её секрет. Ей не нужно будет бороться в одиночку. Теперь ей помогут, и проблема решится. — Нари, — девушка немного отстранила от себя сестру и посмотрела ей прямо в глаза. — Прости, Нари, я не могу тебе помочь. Слова, как нож, пронзили сердце, заставив сестру отпрянуть и мгновенно измениться в лице. Впервые я отказала. — Ты должна, я не справлюсь с этим, — растерянно вымолвила младшая Хван и в этот же момент почувствовала, как перестают капать слёзы. Я мягко улыбнулась, осторожно погладив сестру по щеке, а затем, встав с кровати, принялась молча собирать свои вещи. Их было немного — всё, что осталось со времён проживания здесь. Единственное напоминание того, что когда-то отсюда начинался мой путь. Несколько маек и штанов, два свитера, пара кроссовок и бельё — все эти вещи легко уместились в небольшую спортивную сумку, которую удалось найти на нижней полке шкафа. Всё это время Нари неподвижно сидела на кровати, молча наблюдая за моими сборами. Единственная надежда на спасение рухнула, и как теперь жить дальше она не представляла. — Расскажи отцу, — закончив, негромко посоветовала. В ответ на это Нари немного озлобленно усмехнулась и посмотрела на меня в упор. В голове не укладывалось, что ей отказали в помощи. Неужели она не понимает, как ей сейчас тяжело? — Как ты можешь меня бросить? Разве не понимаешь, что я не справлюсь с этим? — игнорируя совет, продолжала сыпать вопросами младшая Хван. ЙЯ усмехнулась и впервые за долгое время поняла, какими разными порой могут вырасти люди, пережившие схожие ужасы. К Нари мать никогда не была так строга, не сыпала в её адрес ненавистью, но пьяные выходки и бесчисленные попытки привлечь к себе внимание посредством суицида и ей доводилось терпеть. И всё же, в то время, когда я изо всех сил пыталась вырваться из этой семьи, жертвовала собственной гордостью ради благополучия и терпела тяготы судьбы, надеясь помочь близким, младшая не нашла лучшего способа устроить свою жизнь, как положиться на чужую помощь. И вот так, после ряда неудачных попыток спасти свою семью, наконец пришло понимание, что всё это время я не спасала родных, а тащила их на себе. В одиночку старалась заработать на залог за дом, покупала продукты, одежду, лекарства. Она создала комфортные условия для их жизни, превратившись из члена семьи в простой источник дохода. — Справишься, — коротко бросила и, улыбнувшись на прощание, взяла сумку и покинула комнату. Затем, бегло посмотрев на спальню родителей, спустилась по лестнице вниз. Вытащила из сумки блокнот и ручку, которые захватила вместе с вещами, и, написав всего одну строку, осторожно положила на столик возле дивана. Сейчас, насколько мне было известно, отец был на новой работе, поэтому домой он вернётся не раньше шести вечера, а мать не торопилась выходить на шум, видимо, уснув в пьяном угаре. Поэтому единственным способом прощания с ними стала записка. «Берегите себя» — единственное, что хотелось бы сказать им в этот момент. Затем я покинула дом, некогда напоминавший ей об ужасном прошлом, и отправилась навстречу новой жизни с одной сумкой в руках и ярой уверенностью в том, что теперь знаю, как поступить правильно.