***
Руки Мойры нежны, но в них нет тепла. Неродная мать. — Не бойся. Рейес не боялся. Он лишь чувствовал себя высосанным досуха. — Не бойся. Я позабочусь о тебе. Почему в её голосе столько вины? Словно был кто-то, о ком она позаботиться не смогла. На губах вкус крови. Где-то наверху захлопнулась дверь, оставив его в темноте, пахнущей лекарствами и железом. Слабость во всём теле. Так проходят дни. Или месяцы? Может быть, целые десятилетия? Или же считаные часы? И вдруг — холод. Это не Мойра, это… кто-то. — Приветствую, amigo! Смеётся, скалит клыки, в этом смехе — лезвия. Отцепляет от его запястий пластыри, трубки, снимает цепи. Больно… Но вдруг становится легко. Он бы мог свернуть горы. Во всяком случае, тяжёлая железная дверь для него всё равно что из картона. Только… что-то жжёт внутри. Что-то, что больше, чем голод и жажда, сходное с героиновой ломкой, но намного сильнее. — Беги, — шёпот у самого уха.***
Лестница спускалась метров на пять вниз, оканчиваясь новым уровнем подвала, грязной бетонной кишкой. Рейес вдохнул затхлый подземный воздух и пошёл вперёд, сжимая нож в руке. Рана на его руке уже запеклась чёрным и затянулась. Есть и кое-что полезное в этом всём… Но сейчас он не мог думать об этом. Кишка окончилась провалом в тёмное, сырое помещение. Больше всего оно напоминало заброшенный склад или котельную, заваленную ржавыми трубами и строительным мусором. Рейес вспомнил, что когда-то в этом районе хотели построить подземку, но после неожиданной кончины главы департамента городского хозяйства проект свернули. Лишь один-единственный источник света разгонял подземный мрак. Это был детский ночник, игрушка — плазменный шар. Когда Рейес остановился и прислушался, то понял, что он тихо, на исходе батарейки, наигрывает какую-то приятную мелодию. Возле него, сгорбившись, сидел какой-то человек. Его силуэт казался почти чёрным, неподвижным, поэтому сначала Рейес решил, что перед ним мертвец. — Джек? — хрипло позвал он. Фигура не шелохнулась. Он сделал шаг в её сторону. В этот момент — неясно, было ли то совпадение или нет, — шар наконец мигнул и погас. Человек вздрогнул, с хрустом расправляя большое, неуклюжее тело. — Музыка? Что это за музыка? Не могу… Не могу! — послышался безумный, скрипучий шёпот. — Не могу сосредоточиться… Мужчина вскинул лицо, и Рейес узнал в нём Сибрена де Койпера… с большим трудом. Он был смертельно бледен, почти полностью лыс. Черты его благородного лица заострились, глаза запали. Зрачки сжались до размера иголочных булавок, но при виде Рейеса постепенно разрастались, перекрывая всю белую склеру. — Человек? Может ли это быть правдой? Или же это снова её игра? Госпожа моя… — невнятно забормотал он вновь. — Что с тобой произошло? — Рейес, чего с ним не бывало уже долгие годы, ощутил подступающий к горлу страх. Де Койпер поднимался на ноги во весь рост, как оказалось — немалый. Одежда висела на его тощем теле лохмотьями, словно он рвал её. Теперь Рейесу были видны его обгрызенные до костей кисти рук с длинными, нечеловеческими когтями. Губы тоже отсутствовали, съеденные им в порыве жуткого голода, и наружу торчали острые, как кинжалы, клыки. — Я так извиняюсь… Мне жаль. Мне очень жаль, — с трудом проговорил де Койпер. Всё дальнейшее произошло за доли секунды. Де Койпер бросился на него, безумно рыча, но острые когти, метившие Рейесу в шею, загребли лишь чёрный дым. Рейес хотел уклониться, но вместо этого его тело буквально растворилось в воздухе и появилось в паре метров от прежнего положения. Он лишь с изумлением взглянул на собственные руки, с кончиков пальцев которых сочилась чёрная субстанция. Де Койпер обернулся, и на мгновение его безумие тоже подёрнулось любопытством: — Подобный мне? Теперь она хочет, чтобы я не только убил живое создание, но и одного из служителей ночи. За что, за что, хозяйка!.. Последние слова он уже почти выкрикнул хриплым, отчаянным голосом, вновь бросаясь на Рейеса. Поражаться новым способностям, ровно как и изучать, как их применять, было решительно некогда. Рейес отскочил снова и вскинул руку с ножом, метя этому существу в горло. С таким же успехом он мог нападать на каменную статую. На шее де Койпера появилась небольшая тёмная бороздка, но ни капли крови не выступило на серой старческой коже. А вот де Койпер тут же, угадав следующее движение Рейеса, оказался рядом и полоснул когтями по его руке. Куртка прорвалась, будто бумажная. Из трёх глубоких ран тут же начала сочиться маслянистая, дымящаяся чёрная кровь. Почуяв её запах, де Койпер издал крик, уже вовсе непохожий на человеческую речь, и в буквальном смысле взмыл над полом. Если до этого его прыжки ещё были подвластны физике, то теперь Рейес с ужасом понял, что даже с учётом всех обострившихся чувств он не успевает уследить за этим монстром. Нужно было бежать, но как? В том узком проходе де Койпер легко его настигнет. Они кружили по подземелью, Рейес пытался укрыться за ящиками, но озверевший от голода де Койпер шёл лишь по запаху крови, что теперь текла не только из плеча Рейеса, но и из ран на боку и плече, где достали до него острые, как кинжалы, когти. И вот Рейес оказался загнан в угол между стеной и ржавыми трубами. Обернувшись, он увидел, что де Койпер, или что он теперь такое, готовится к прыжку. — Окей. Делай как хочешь. — Джек устал от спора и потёр опухшее от недосыпа лицо ладонями. — То есть так, как ты обычно и поступаешь. Понятия не имею, зачем ты ставишь меня в известность. Рейес довольно усмехнулся и кивнул, поднимаясь со стула: — Пора бы уже понять, что мне нравится сам процесс переубеждения. — Почему только я тебя терплю? — Потому что я единственный, кто может переупрямить твою упрямую задницу, Джеки. Моррисон нахмурился, тоже встал и отошёл к окну, словно говоря этим, что разговор закончен. Рейес уже собрался было выйти и обрадовать Маккри и Гендзи, что капитан дал им отмашку на операцию по вооружённому вторжению на штаб-квартиру известной в городе банды. У самых дверей его остановил усталый голос Моррисона: — Как ты хочешь умереть? — Чего? — Рейес непонимающе приподнял кустистые брови. — Ты. Как бы ты хотел умереть? На работе? Когда на очередном задании настигнет сердечный приступ? Или пальцы откажут из-за артрита и очередной отморозок пустит тебе в лоб пулю? — На что это ты намекаешь, а, Джеки? — проговорил Рейес вкрадчиво, не забывая, впрочем, ухмыляться. — Хочешь меня тоже в отставку отправить, м? Как старину Райнхардта? — Почему бы и нет, Гейб? Он недавно прислал мне открытку. Райн вернулся в родной город и открыл бар. Представляешь? Ляо занялась парусным спортом. Соджорн спасает животных в Австралии. Они отдали свой долг стране, а теперь делают то, к чему всегда лежала их душа. Эта работа… она не отпускает, я знаю, лучше всех это знаю. Но они смогли, может, и у нас получится? Рейес засмеялся глухим, невесёлым смехом. — Сам-то слышишь себя? Бар, кораблики и дикие зверюшки — разве это про нас? Помнишь Винсента, Джек? Помнишь, чем всё закончилось? Не стоило ему так. Джек тут же помрачнел и отвернулся. Винсент был парнем Моррисона когда-то. Славный малый. Но не выдержал, ушёл, а точнее — отпустил Джека, что долгие годы был помешан на работе. — Не обманывай себя, старый друг. Мы тут навсегда. Дорого бы Рейес сейчас дал, чтобы вернуться в тот день. Потому что теперь он, кажется, понял. Джек не хотел умирать на работе. Он хотел уйти на покой. Благо смену они себе оба воспитали достойную. Рейес вспомнил про собаку, розы, кресло-качалку. Джеку нравилась вся эта пастораль, он ведь родом с фермы. Наверное, он мечтал, что они доживут свои дни в деревенском доме, а старые друзья будут приезжать к ним на барбекю. А Рейес-то думал… Дурак старый. Де Койпер повалил его на бетонный пол. Рейес выронил нож и схватил его за запястья, пытаясь не дать ему вонзить в него когти. Обезумевший старый вампир хрипел, скаля безгубый рот. В лицо Рейеса пахнуло разложением и смертью. Рейес всё ещё ощущал в жилах энергию от той порции крови, что влил ему Лусио несколько часов назад. Возможно, именно это давало ему хоть какое-то преимущество в борьбе с де Койпером. Но небольшое. Голод, безумие, отчаяние придавали де Койперу звериную силу. Не говоря уж о том, что он явно был полноценным вампиром, а Рейес… на две трети. С липким страхом Рейес начинал понимать, что не справится. Когти всё приближались и приближались к его лицу… Надеясь на внезапность, Рейес вдруг ударил своего соперника лбом в лицо. Де Койпер зашипел и слегка ослабил напор, и этого Рейесу хватило, чтобы его отбросить. Он откатился в сторону, шаря по полу рукой в поисках ножа… но не успел найти его. Хрипящая, тяжёлая туша де Койпера навалилась на него сзади, и в рёбра вонзились рвущие, длинные когти. И тут прогремел выстрел. Один, затем второй и третий. Хватка костлявых рук ослабла, и Рейес почувствовал, что лежащее на нём тепло обмякает. Он с готовностью сбросил с себя вес и обернулся. Де Койпер, с закатившимися открытыми глазами и дыркой от пули во лбу, лежал неподвижно. А в проходе, опустив пушку, стоял… Сперва Рейесу показалось, что это Маккри. С щенка бы сталось не послушаться и вернуться. Но потом тот подал голос, и Рейес понял, что ошибся. Этого парня он не знал. — Живой? Поднимайся скорее! Нужно уходить. Рейесу дважды повторять не пришлось. Он встал, слегка покачиваясь, и отмахнулся от подавшего ему руку парня: — Я в порядке. — Отлично, потому что нужно пошевеливаться. Бегом. Они вернулись в кишку, потом поднялись по винтовой лестнице обратно в подвал дома. Пока Рейес, почувствовавший, что перед глазами темнеет, уселся на обледеневший пол, незнакомец сунул пушку за пояс и обнажил запястье. Шепча что-то себе под нос, он разрезал запястье острым ногтем и окропил тёмной кровью открытый люк. Символы, похожие на каракули детсадовца, снова вспыхнули, и створки закрылись, вновь став монолитом. — Зачем? Я думал, ты убил его, — подал голос Рейес, наблюдая за ним теперь настороженно. Судя по тому, что сейчас произошло, этот молодой мужчина — явно не человек. — Нет. Я в упор выпустил в него три пули, одну прямо в голову. Он был очень ослаблен, поэтому вырубился. — Парень утёр лоб, словно сильно вспотел. Затем подошёл к Рейесу и сел рядом с ним. — Но этим его не убьёшь. Он уже настолько старый, что его вообще ничем не возьмёшь. Даже ведьмы, похоже, не знают, что с ним теперь делать, поэтому и запечатали его там. Мойра… проявила сентиментальность, не прибив его ещё двести лет назад. Обычно они стараются избавиться от нас до того, как мы станем слишком безумны и сильны. — От нас? — переспросил Рейес, начиная догадываться. — Верно. Мы в одной лодке, брат. — Парень невесело усмехнулся, потом повернулся и подал Рейесу руку. — Батист. Жан-Батист Огюстен. Тёмный слуга Матриарха Сомбры. Бывший. Звучало ужасно нелепо. Но Рейесу теперь почему-то смеяться не хотелось. Он пожал протянутую руку. Ей-богу, у него теперь каждый союзник на счету. — Рейес. Офицер полиции. Он же Дракула-младший. Батист засмеялся, а потом хлопнул его по плечу: — Пойдём, офицер. У тебя есть вопросы. И, кажется, теперь ты готов услышать на них ответы.