Я люблю его так, как любит слепой растаман Приближение к Джа, превращая прозренья в мелодии. Я люблю его так, как меланхоличный туман — Коренной англичанин, пять лет не бывавший на Родине.
***
— Я, Северус Снейп, добровольно передаю свою палочку Беллатрикс Лестрейндж для сотворения трех заклинаний. Только начни с чего-нибудь попроще: не хочу очередной раз приводить тебя в чувство. — Круцио! Ничего не произошло. Снейп пожал плечами: — Ты не оригинальна, Блек. Попробуй что-нибудь еще… Менее… затратное… — Авада Кедавра! — Да… в фантазии тебе не откажешь… Я бы с удовольствием тебе подыграл и поспал часиков восемь, но контрольные сами себя не проверят… — сложил руки на груди живой и невредимый зельевар. — Последняя попытка. Если получится, я добавлю триста баллов Слизерину. — Аппарейт! — Вот сейчас ты меня удивила!.. Нет, вот действительно удивила… Я не думал, что представители семейства Блек не дружат с мозгами НАСТОЛЬКО! В одном халате, глубоким вечером, с чужой палочкой попытаться удрать… Гениальный план! Северус забрал свою палочку из трясущихся пальцев потрясенной женщины. — Ты использовала три достаточно энергозатратных заклинания. Ни одно не сработало, но ты стоишь на ногах и достаточно устойчиво. Вывод… нельзя перерасходовать то, чего нет. — Почему?.. — Белла опустилась на трансфигурированный диван, непроизвольно запуская пальцы в лохматые кудри некогда блестящих смоляных волос. — Я не понимаю, почему?! Это не возможно! Нельзя просто так из потомственного чистокровного мага превратиться в сквиба! — На самом деле это сложный вопрос. Да и тема неприятная, — ответил Снейп, трансфигурируя второй стул в кресло. — Это связано с Темной меткой и Волдемортом. — Причем здесь Повелитель?! — Ты будешь кричать или хочешь узнать ответ на свой вопрос? Спасибо. Тогда я продолжу. Точнее начну сначала. Как ты помнишь, в начале ХХ века учился в «Хогвартсе» мальчик — Том Риддл. Распределяющая шляпа сразу же отправила его на Слизерин. Но никто не знал волшебного рода Риддл, и над полукровкой просто смеялись. Однако через несколько лет и долгого поиска в библиотеке выяснилось, что он прямой потомок Слизерина. Но поскольку он был не просто потомком, а единственным, то на все каникулы отправляли мальчика обратно в приют, где он жил до своих одиннадцати лет. А в то время шла магловская война. Однажды летом в его вагон попала бомба. Кровь, растерзанные тела, агония, оторванные части тел — это не то, что должны видеть подростки. К тому же имеющие способ, но не имеющие возможность защититься. И страх смерти стал его вечным спутником. Когда на факультете узнали, из какого он рода, многие фамильные библиотеки стали для него открыты. И вот в одной из них, темного рода, он нашел способ избежать встречи со Смертью, даже умерев. — Крестражи? — Именно. Вижу, ты в теме. Сначала один, потом второй, затем третий… Всего семь. И никто не предупредил, чем эта погоня за мнимым бессмертием может для него закончится. — Но причем тут моя потеря магии? — Ты же знаешь, что для его создания, кроме ритуала, нужно разбить душу? — О чем-то таком читала… — На самом деле, разбивается не только душа, но и магическое ядро. А теперь подумай сама: как может одна седьмая магического ядра, каким бы сильным оно ни было, стать настолько могущественным? Он питался от нас. Как вампир, тянул магические силы своих последователей, пытаясь поработить. Еще тогда, до мальчика-который-выжил, мы нужны были ему как источники, понимаешь? Живые неиссякаемые дойные коровы. — Неправда. — Если бы ты видела Квирелла, ты бы все поняла. Я имел с ним дело, Мордред тебя подери! Лорд пожирал его изнутри! Этот жалкий заика недаром боялся вампиров и носил в тюрбане чеснок! Он подозревал, что так дольше продержится. Только вот Волдеморт был вампиром иного рода, и Квирринус ничего не мог поделать. — Он хотел убить Лорда, и Лорд покарал его за это! У него не было метки! — Ладно, — Северус вздохнул, — если мы заговорили про метку…ты не задумывалась почему Лорд принял обратно служение тех, кого ты считала «предателями»? Белла сжала кулаки, пытаясь найти ответ. Конечно, она задавалась этим вопросом, раз за разом не находя убедительного объяснения. — Он говорил, что иначе нас, его последователей, останется слишком мало… — нехотя проворчала она. — Верно. Слишком мало для чего? Захвата магической Британии? Чушь. Подпитки магией его. Он был слишком слаб, чтобы создавать новые связи с новыми последователями. Он и до старых дотягивался с трудом, иначе как бы удалось Каркарову так долго скрываться? Наша разница с Квиреллом лишь в том, что нас было больше, так что мы могли подпитывать его без особого вреда для себя. — Без вреда для меня, говоришь? Что-то тут не сходится…— она горько рассмеялась.— Почему, кстати, ТЫ можешь колдовать? — Потому, что я полукровка. — И что?! — Представь, — он поставил перед Беллой кружку, — ты пьешь чай, — он налил в заварочный чайник кипяток и наполнил кружку, — когда ты закончишь, чашка будет пустой. Это чистокровные маги. А теперь, — он открыл крышку заварочного чайника и продемонстрировал его внутренность собеседнице, — представь, что ты пьешь отсюда. Что останется на дне? — Чайные листья. — Именно. А в них еще множество влаги. Это полукровки от маглов, вейл, вампиров, великанов, и прочих. Когда он уходил за Грань, то в попытке выжить потратил все наши силы, до которых смог дотянуться. — Лорд не мог нам врать! — О нет, он нам и не врал, — усмехнулся Северус. — Он все время говорил, что не сможет обойтись без нас, его верных последователей, слуг и прочее… Ты поняла его слова не так? Что ж, это не его вина…а вот твоя сестра оказалась гораздо сообразительнее. — Нарцисса? — Именно. Видишь ли, у нее было время все сопоставить, пока ты сидела в Азкабане, и сделать выводы. — Не смей трогать Нарциссу, я достаточно знаю о ее предательстве… Но Драко принял метку с ее одобрения! — Драко пытался защитить мать после провала Люциуса. И она пыталась сделать для него тоже самое, когда пришла ко мне. Неужели ты не поняла? Ты не спрашивала себя: почему она оставила Волдеморта? — Но не Драко. Он был честен в своем служении! — прохрипела Белла Зельевар вздохнул. — Ты с таким упорством цепляешься за свои заблуждения….Это бессмысленно. Фамильное упрямство Блеков. Ослиное. Хорошо… Скажи мне, ты знаешь из чего сделана палочка твоего племянника? — Коне-е-ечно, — расплылась в саркастической улыбке Беллатрикс. — Как выбралась из Азкабана, я сразу же побежала узнавать: а какая же палочка у Драко? Разумеется, понятия не имею! — Волос единорога. Более неподходящей сердцевины для темного колдовства придумать сложно. Неужели ты думаешь эта палочка продолжила бы служить истинному пожирателю смерти? — Предатели… — прохрипела Беллатрикс. — Вокруг меня были сплошные предатели, а я ничего не заподозрила… — Ну, они думают о тебе лучше, чем ты о них. Кто по-твоему нанял тебе защитника? Одного из лучших, вынужден признать. Вначале он добился внушительной отсрочки твоих допросов, ссылаясь на опасность для твоего и так шаткого сознания и жизни. — Ни за что не поверю, что кто-то всерьез купился на угрозу, что я не доживу до суда! Скорее, этот исход устроил бы всех! — Видишь ли, Блек, — хмыкнул Северус, — после смерти Лорда положение аристократии оказалось очень-очень не устойчивым. С одной стороны — большинство чистокровных аристократов поддержали переворот и участвовали в войне. А с другой — среди них оказалось много и нейтралов, и светлых магов, сторонников Дамблдора. На этом хлыщ и сыграл. Позволить каким-то министерским сошкам без официального соблюдения всех процедур расправиться с аристократкой, пусть и преступницей, значит создать прецедент. А в нынешнем положении члены священных двадцати восьми семей не могут позволить проявления такого неуважения к себе любимым. Кое-кто все еще удерживает железной хваткой или тугим кошельком свои позиции и делиться властью не собирается, другие же в панике пытаются сохранить то, что осталось от их влияния. — Пфф… — презрительно заключила бывшая пожирательница смерти. — То есть кое-кому понадобилось время, чтобы замести следы и унести ноги из страны. — А еще благовидный предлог усомниться в твоих показаниях и требовать расследования с целью уточнения степени виновности, чтобы, опять-таки, создать прецедент, но уже для своих попавшихся родственников. Хотя тут ты справилась сама, путаясь в своих показаниях получше неисправного омута памяти. Не говоря уже о полнейшем противоречии остальным подследственным. — Не помню… — покачала головой Беллатрикс. Виски начинали ныть, к горлу подкатывала тошнота. — Ничего удивительного, но в министерстве разумеется решили, что ты просто лжешь, и добились разрешения на использование сыворотки правды при допросе. Так и выяснилось о… — Я уничтожу их! — процедила сквозь зубы Белла. — Стоит только наведаться в «Гринготс» и забрать из ячейки… — Да что ты? — усмехнулся зельевар. — И много немагов нынче обслуживает «Гринготс»? Очнись, Блек! Ты жива и относительно здорова только потому, что ты сквиб! Сквибов нельзя судить по законам магического сообщества! Сквибам нельзя находиться на территории магической Британии. Для мира волшебников ты больше не существуешь! — Я с ними еще не закончила! — огрызнулась Лейстрендж. — И если ты попытаешься мне помешать, ничтожество, ты сильно пожалеешь. — Палец о палец не ударю, — зевнул Снейп, — пересечешь границу и окажешься в лапах авроров. Без палочки шансов у тебя чуть меньше, чем, дай подумать… Нисколько? Вряд ли, конечно, они осмелятся на убийство, скорее припомнят все обиды, что учинил им Волдеморт. — Ты сказал, что на меня не действуют… — Зелья. А магия действует. Когда тебе пятый раз переломают все двести семь костей и вновь применят костерост ты, возможно, решишь, что закончила с ними. Впрочем, вряд ли у бывших «егерей» хватит на это изобретательности, скорее ограничатся Круцио. В твоем состоянии, как думаешь, сколько времени понадобится, чтобы окончательно свести тебя с ума? Желаешь обратно в гостеприимные палаты Мунго? Хотя, думаю, в этот раз тебе придется довольствоваться психиатрическим отделением для буйнопомешанных обычной магловской больницы. — Как будто мои желания кого-то когда-то волновали, — неожиданно осипшим голосом отозвалась Беллатрикс. — Какой у меня есть выбор? — Учиться жить среди маглов. По крайней мере, так считает отдел Артура Уизли, а он у нас великий магглолюб. Всего четыре месяца, и ты сможешь устроиться в новом обществе, следуя его методичкам. — А если я не хочу? — упрямо отозвалась Беллатрикс, скрывая внезапно зашевелившийся в душе страх. Страх вышвырнутой на улицу после смерти хозяина породистой кошки. Совсем неподобающий чистокровной волшебнице. — Тебе сотрут память о магическом мире. А если учесть, что вся твоя жизнь связана с ним, то представь, что останется от «непередаваемо уникальной» личности леди Блек. — Милосерднее было бы сделать это сразу. — Верно. Но милосердие не входит в список добродетелей Министерства, как, впрочем, и пунктуальность с благодарностью, — проворчал Северус. — Они не спешат, и, если быть честным, ни капли не верят, что у тебя что-то получится. Белла скрипнула зубами. — По их мнению, от тебя ничего не осталось, Блек, — иронично продолжил зельевар. — Но какой же британец упустит повод для пари? — Ублюдки… — прошипела бывшая Пожирательница смерти. — А что думаешь ты? — Я был бы безмерно рад избавиться от тебя, и как можно скорее. Любым способом, — зевнул Снейп. — Но теперь ты решаешь сама, возможно, впервые за всю свою бесполезную жизнь. Подумай об этом, а мне пора. Он поднялся. — Но погоди… куда ты? — она схватила зельевара за запястье быстрее, чем поняла как это выглядит. — Вообще, при чем тут ты? — Хватит с тебя на сегодня, — покачал головой Снейп. — Доедай суп и попытайся поспать. «Не оставляй меня одну», — протест застрял в горле. Растерять остатки гордости, казалось Белле недопустимой роскошью. Она подчеркнуто равнодушно разжала пальцы. — Буду рада избавиться от тебя как можно скорее. Проваливай.***
Она сидела на кровати, как когда-то в Хогвортсе, и обняв руками колени, как недавно в Азкабане, грызла ноготь на правой руке. Сон не шел, обещая обернуться душной полудремой. Неровный свет уличного фонаря тонул в тумане. Подозрительную возню и писк на кухне, заглушало тревожное тиканье часов. Беллатрикс не боялась. Глупо бояться, когда худший кошмар уже сбылся. Она — сквиб. Хуже, чем «никто», даже хуже чем «мертва». Узнай Вальбурга о таком позоре, она бы выжгла имя племянницы из семейного древа и, хорошо, если только имя. Уставшая одинокая женщина прикрыла глаза: в памяти всплывали смутные образы домашних скандалов. Острый и насмешливый силуэт Сириуса под натиском бури, что устроила тетя. Подчеркнуто сдержанный, но несгибаемый — Андромеды, так похожей на нее саму. Они уходили гордо, как и надлежит аристократам. Ни разу не обернувшись. «Чистота крови навек!» — истина, которой верны Блеки. Те же, кто отступает от нее — достойны презрения. Это правильно. Беллатрикс была послушной. Их следовало ненавидеть. Она старалась. Получалось плохо… Но за спиной родителей шептались, что оба счастливы, и потаенная обида шевелилась в сердце Беллы. Как можно быть счастливыми без них? Что может быть дороже семейного одобрения? Да, его сложно заслужить, но разве любовь дается легко? О, она, как никто, знала, как это трудно! Более искренних и восхищенных улыбок родни чем в день, когда она присоединилась к Лорду, Белла никогда не видела. Уйти за Лордом… Вчера это решение казалось ей самым верным. «Обманщик…» — прохрипела еле слышно Блек. Почему он не сказал ей правду? Она бы с радостью пожертвовала всю свою магию… Она бы нашла самых сильных магов мира и принесла ему на серебряном блюде их силы…чтобы доказать свою любовь. Скажи он хоть слово. Но Лорд обманул ее. Как и остальных. Она всегда пыталась стать достойной Лорда. Стать лучшей и хоть немного… любимой. Эти слизняки, что отказались от него, боясь попасть в Азкабан, были недостойны даже его взгляда. Но почему-то Повелитель принял их обратно, более того, кое-кого даже похвалил за то, чего они добились в его отсутствие. Беллатрикс негодовала: эти малодушные трусы не заслуживали милости ЕЁ Лорда. Льстивыми речами они намекали ЕМУ, что леди Блек слишком безумна, чтобы верить ее подозрениям. Но она чувствовала…любящее сердце не могло ошибаться. Он не поверил в ее чувства? А может быть, они были ему и вовсе не нужны… В носу предательски зачесалось, и Белла поспешила спрятать лицо в подушку, опускаясь на скрипучую кровать. Голова кружилась от этих мыслей. «Если так. Если Лорд так и не оценил мою преданность, то он заслужил свою участь…» — мысль показалась бывшей пожирательнице смерти слишком страшной. Но она устала бороться. Тупое равнодушие, точно простынь, укрыло вывернутое нутро воспоминаний с обломками ребер надежд. «Если это очередной кошмар, то я очнусь в Азкабане. Как обычно. Пусть это будет так», — успела подумать Беллатрикс, проваливаясь в дрему.