* * *
Октавия лежала на кушетке и гадала, куда же делось все её достоинство. Её хвост безвольно свисал, а ушки поникли. «Куда бы оно ни делось, оно прихватило с собой гордость и самоуважение». Взглядом сиреневых глаз она устало окинула разбросанные по полу письма домовладельца. На собственном опыте узнать, каково это — быть бездомной, ей не хотелось. Желудок громко заурчал, а последний кусок еды, который у неё был и который она могла себе позволить, был съеден пару дней назад. А работы не намечалось. Октавия покорно вздохнула. Эта вакансия в ночном клубе приходила на ум после каждого звонка, предлагая спасение в обмен за скромную плату её усердно созданным имиджем изысканной и серьезной виолончелистки. Было сложно устоять перед возможностью заработать денег, но она бросила все свое упрямство на борьбу с этим порывом начать заниматься чем-то столь чужеродным и низкопробным. Однако вполне реальная перспектива голода и лишения крова были хорошими уравнителями среди пони. Вздохнув, Октавия взяла телефон. Номер она уже помнила наизусть. Начался вызов, и она мысленно приготовила себя к разговору. — Мистер Букинс, если вакансия в ночном клубе всё ещё свободна, то я готова её рассмотреть.* * *
Октавия нерешительно стояла рядом с незнакомым зданием в незнакомом же районе. Даже снаружи она могла слышать и почти ощущать бухающие басы и приглушенную какофонию, которая, очевидно, считалась «музыкой» для некоторых пони, хотя для неё они были больше сродни звукам проклятых из Тартара. Она перемялась с ноги на ногу, пытаясь приободрить себя перед лицом незнакомой обстановки и отправиться на поиски пони, с которой она должна была обсудить работу, некой Винил Скрэтч. Взгляд на небо подтвердил, что вечер был ещё ранний. Для «ночной жизни» ещё слишком рано, по крайней мере ультурная кобыла так считала. Да и толпы из пони, пытающихся попасть внутрь, было не видно. Октавия проглотила внезапно сформировавшийся ком в горле. «Давай, Октавия. Это собеседование на работу, а не преступление. Бояться тут совершенно нечего». Значительно успокоившись после этой мысли, она шагнула вперед и толкнула дверь. Когда же дверь отворилась, Октавия тут же остолбенела от нахлынувших на неё ритмов и баса. Вибрация от них пробирала до самых костей. Взгляд её ослепили гипнотические пульсации неоновых огней, которые прорезали тьму. Кобыла просто застыла с открытым ртом, пытаясь осознать эту атаку на органы чувств. Пусть медленно, но её глаза начали выхватывать из тьмы нечто большее, чем конвульсивные творения светотехника. Неумолимо взгляд Октавии уперся в дальний конец помещения, где ослепительно белая единорожка возвышалась над рядами консолей и аудиотехники, стоявшими на подъемной подиуме посреди огромного танцпола. Фиолетовые солнцезащитные очки скрывали её глаза, но рог сиял синим светом, таким же, как и её оборудование. Октавия завороженно смотрела, как вихрь разноцветных огоньков падал на безупречную шерстку единорожки, придавая ей невообразимую красоту. Взъерошенная грива двух оттенков синего качалась вверх-вниз в такт шуму, заполнявшему помещение. Октавия отказалась признавать это музыкой. Постояв так в дверях пару мгновений, виолончелистка наконец вышла из транса и сделала несколько шагов внутрь клуба. Диджей заметила её и прекратила покачивать головой. Звук смолк, а светомузыка погасла, оставив двух кобыл смотреть друг на друга. Единорожка наклонила голову набок. На её лице начала формироваться улыбка. Она явно ждала, когда Октавия что-нибудь скажет. — Я ищу Винил Скрэтч. Мне нужно поговорить с ней насчет вакансии, — изо всех сил стараясь звучать уверенно, сказала виолончелистка, подходя к незнакомой пони. Ухмылка единорожки переросла в широкую улыбку, и диджей легко спрыгнула к Октавии. — Ну, ты меня нашла. Винил Скрэтч, также известная, как диджей Пон-3. Чем могу помочь, Ключик? Октавия прищурилась. Ей отнюдь не понравилось получить прозвище от пони, которую она только что встретила, не говоря о том, что оно ещё и основано на такой личной вещи, как кьютимарка. Тем не менее, когда виолончелистка ответила, её тон был сдержан и вежлив: — Я узнала от менеджера, что вам нужна помощь в этом, эм, заведение. И надеялась, что смогу вам пригодиться. — Серьёзно? — Винил вопросительно вскинула бровь. — Кем по жизни будешь? — Э... ещё раз? — Октавия тупо уставилась в ответ. — Чем ты занимаешься, раз пожаловала к нам и хочешь работать? Ты кто — диджей, мелодист, звукарь? Кто? Почему именно клуб? — А! Ну, вообще-то я... ну, виолончелистка, — призналась Окставия, неуверенно шаркнув копытом. На мгновение воцарилась тишина, но затем Винил зашлась в припадке хохота. Она тщетно пыталась выдавить из себя слова, но в итоге просто упала на круп, сжимая бока. Октавия же не могла выбрать между шоком и негодованием при виде этого варварского перфоманса. Как будто нужны были ещё доказательства того, что виолончелистка больше не среди равных. Настолько это было неотесанно и грубо. — Не вижу ничего смешного в моем роде деятельности, — холодно и четко произнесла кобыла, пытаясь донести свои слова до чересчур драматичной диджея. Помахав копытом, словно пытаясь остановить следующие слова кобылы, Винил наконец взяла себя в копыта. — Не, не, ничего смешного в этом и нет, — сказала она, всё ещё слегка сотрясаемая порывами смеха. — Смешно то, что виолончелистка пришла устраиваться в клуб. На рейвах оркестры обычно не бренчат, знаешь ли. Тебе точно не в концертный зал надо, милашенька? Может, заплутала? — Не учите меня! И нет, ничего я не заплутала. Куда хотела, туда и пришла, — в голосе Октавии уже засквозила нотка досады. Брови Винил любознательно изогнулись поверх непроницаемых очков. — Да ну? Ну скажи тогда, Ключик, в чём разница между техно и хаусом? — А, эм... Вообще-то, не знаю. — Чем микширование отличается от скретчинга? — И это не... — А апфейдерить — это как? — Не понимаю, как я... — Что делает эквалайзер? — Да понятия не имею! — сердито выпалила наконец Октавия. — Тогда что ты тут забыла? Пришла помахать бумажкой из филармонии? Народ ходит сюда, чтоб налакаться и потрясти крупом до упаду, а не вздыхать под скрип контрабарабаса, — съязвила Винил. — Так получилось, что мне нужна работа. Агент сказал, что есть только одна вакансия, вот так я сюда и попала. Я понимаю, что в этих вопросах я не специалист, но уверяю, что сделаю все, что потребуется. — Да, не сомневаюсь. Но давай ты лучше пойдешь поищешь работу под стать своим талантам, Ключик. Октавия оцепенела от ужаса. «Но это была моя последняя надежда. У меня и в мыслях не было, что мне откажут, я просто не хотела падать так низко». Она уже открыла рот, чтобы возразить суждениям этой бесчувственной кобылы, но тут же закрыла. «Нет, я не опущусь ещё ниже мольбами». — Большое спасибо, что уделили мне время, миз Скрэтч. Выход я найду. Прежде, чем Октавия успела развернуться, неотвратимость потери жилья и полного банкротства навалились на неё со всей силы, замутив взгляд. «Интересно, поместятся ли все мои пожитки в картонную коробку на улице?» Единственным утешением было то, что, скорее всего, момент её слабости остался незамеченным. Винил смотрела вслед абсолютно не подходящей соискательнице. Солнцезащитные очки скрывали взгляд диджея, не оставляя никакой возможности прочесть её мысли. Она едва успела заметить слезы на глазах расстроенной виолончелистки. И с каждым шагом уходящей серой кобылы Винил проклинала себя за растущий альтруистический позыв. «Да я её знать не знаю. Почему меня вообще должно волновать, что она разревелась, когда я сказала ей проваливать? Сама же сказала, если бы не работа, она бы вообще сюда не пришла. Зазнавшаяся снобка из касты классических музыкантов, поди, ноги её раньше в таких местах не бывало. Поди, считает себя лучше меня и моей музыки». Винил скорчила гримасу, когда раздражающий источник сих мыслей достиг двери. Диджей разочарованно накрыла белоснежным копытом лицо перед тем, как смиренно решила проявить любезность к той, кто, вероятно, относилась к ней как к пятну на ткани общества. — Эй, Ключик, погодь, — пронзил её голос пустое помещение. Резкое «что?» было всем, что она получила в ответ. — Слезы у тебя заметила, так что давай иди сюда и выкладывай, — потребовала Винил. — Вам-то какое дело? — упрямо возразила Октавия. Винил Скрэтч закатила глаза, хотя этого, в принципе, никто не мог увидеть. — Я же не Дискорд какой. Не ставлю себе задачей на день заставить кого-нибудь расплакаться, особенно не зная причины. Так что открой секрет, отчего это виолончелистке так нужна работа в ночном клубе, что когда ей говорят проваливать, у неё вдруг глаза становятся на мокром месте. Октавия не смогла побороть короткую ухмылку, вызванную беспечной прямотой кобылы. — «Проваливать», говорите? Не очень-то вы изысканны в подборе слов, миз Скрэтч? Винил насмешливо фыркнула: — Кобылка, изысканнее только лунное затмение. Виолончелистка неуверенно пошла к Винил, которая все ещё сидела на полу после припадка хохота Диджей поднялась и указала головой на скопление столов рядом с тем, что, очевидно, было баром. — Так, Ключик, давай обсудим всё как взрослые кобылы.