Кровь и блестки

      Как бы близко не подобралось к порогу лето, последнее слово всегда остается за зимой. Мягкое весеннее тепло, которое продержалось весь март, с наступлением апреля сменилось промозглым холодом. Непогода, словно поддразнивая заждавшихся курортной температуры людей, лепила на молодую траву и вылупившиеся из почек листочки ошметки мокрого снега. Но если ее конечной целью было ввести всех жителей в уныние, то, как бы сильно не опускалась температура и сколько бы дней тучи не скрывали солнце, она все равно терпела поражение. Потому что осталось-таки два человека, которые в компании друг друга не находили места для меланхолии.       Грей и Джувия, до совершеннолетия которых оставался месяц, не проводили даром и дня. Из-за перманентных дождей, а иногда и снега, дороги в городе были скользкими, и мотоцикл Фуллбастера надолго обосновался на парковке при отеле. Грей вполне мог позволить себе автомобиль, но куда большее удовольствие они получали от поездок на общественном транспорте. Фуллбастер уступал Джувии место у окна, они весело общались всю дорогу до места, где собирались провести время, а когда народу в трамвае становилось очень много, Грей развлекался тем, что смешил Локсар. Бросая шутку за шуткой, он не успокаивался до тех пор, пока красная до корней волос Джувия наконец не сдерживалась и начинала хохотать, бесконечно извиняясь между тем перед недовольно оборачивающимися на них людьми.       — Отодвиньтесь от меня, пожалуйста, — громко говорил Грей, когда доведенная до истерики девушка умоляла его прекратить шутить и позорить ее на людях. Он строил возмущенное лицо и делано отворачивался. — Ну и женщины пошли, ни стыда, ни совести.       Сильнее Локсар было стыдно, только когда они ехали стоя. Тогда Грей вставал к девушке вплотную и ни с того ни с сего вскрикивал, делая вид, будто отталкивает ее руку от своего зада.       — Мисс, — поворачивал он гримасу к ее растерянному лицу, — если хотите познакомиться, советую вам использовать более законный и тактичный способ…       Заканчивались такие поездки всегда одинаково: болезненными тычками Джувии ему в бок и обещаниями гогочущего Грея никогда больше так не делать.       Несмотря на его постоянные шутки (а может, благодаря им) Локсар больше не спорила с ним, когда он уводил ее из отеля в отрытый мир отдохнуть. Она перестала обеспокоенно потирать руки, думая, что «праздно проводит время, чего не приемлет ее Повелитель», невольно поддавшись настроению, которое возникает в компании с Фуллбастером. Более того, как ни странно, несколько изменился и Грей: он был очень тактичен. После его признания в любви, как он и говорил, ничего в его отношении к ней не поменялось. Разве что он яснее давал понять, что не стремится отобрать у нее свободу на свое личное пространство: никогда не приставал всерьез, все ограничивалось шутками. Она успокоилась в его обществе настолько, что перестала вскакивать от страха, когда обнаруживала шутника рядом с собой в кровати. И даже не проверяла отныне по сто раз, закрыта ли дверь ванной, когда переодевалась. Грей в любом случае дожидался ее и ручку двери намеренно не дергал.       По мере того, как ухудшалась погода, Грей и Джувия выбирали для отдыха все более и более уютные места. Сегодня они, облученные в вязанные свитера, сидели в кафе и пили горячий шоколад.       — О, спасибо большое. — Фуллбастер принял из рук улыбающейся официантки чашку с мороженым и вонзил в белую массу ложку раньше, чем поставил на стол свой заказ. — Зря ты отказалась. — Он повернулся к Джу и протянул ложку к ней. — Может, все-таки соблазнишься?       — Ну уж нет. Мне и так холодно. Не понимаю, как ты можешь есть столько мороженого…       — Наверное, никак не могу потушить свой «внутренний пожар», — он с аппетитом зацепил губами содержимое ложки и тут же зачерпнул ею мороженое снова. — Знаешь, когда столько лет провесишь на раскаленных цепях в аду, еще не столько его съешь.       Девушка потупилась. Она ждала очередной шутки. Но от того, каким будничным тоном он пустился в воспоминания, у нее по коже пробежали мурашки.       — Насчет этого… — Локсар неуверенно провела указательным пальцем по краю своей кружки. — Я… не имею права судить, правильно ли твое наказание. Но, раз его назначил Повелитель…       — А если бы ты имела право судить? — он обратил на нее серьезный взгляд. — Как бы ты рассудила меня?       — Я?! Грей, это нечестный вопрос…       — Разве?       Фуллбастер вздохнул и сделал глоток горячего шоколада. Отставил кружку и вновь мягко, но настырно обратился к ней:       — Джувия. Мы с тобой вместе уже месяц. Может, это и немного, но «твой Повелитель» не провел со мной и этого ничтожного времени. Он рассудил меня, едва я только вместо того, чтобы покорно задрать нос, с надеждой начал вглядываться вниз. Месяц против мгновения. Так кто же из вас вправе меня судить?       Джувия сжалась в суеверном страхе, умоляя взглядом не сравнивать ее с самим Повелителем. Но Грей был непреклонен.       — Кто? Ответь честно.       — Не знаю! — она уткнулась взглядом в стол. — Грей… Я только хотела извиниться. Я не знаю, правильно это наказание или нет. Но со своей стороны я хочу сказать тебе: прости.       Грей вновь приложился к чашке, скрывая легкую улыбку: что ж. Раньше она бы даже думать не стала. Джувия непременно встала бы на сторону Повелителя и ударилась бы в горячую молитву, не давая собственным мыслям проникнуть в голову. На сей раз она осмелела до сомнений.       Джу не безнадежна.       И он видел слезы, навернувшиеся у нее на глазах.       Перед его мысленным взором на мгновение встала высокая, облученная в пар и блестки фигура с бездушными, подернутыми дымкой, синими глазами. Уже тогда он любил ее, хотя бы за то, что она просто есть. Ничего другого в темнице не оставалось. Что толку было винить ее в боли? Не она, так кто-нибудь другой бы Вечность хлыстал его за мечту быть свободным. Он чувствовал зарытую где-то глубоко-глубоко в ней похожую на его мечту. Они оба желали свободы. Осталось только Локсар это признать.       — Ты не должна испытывать страх, — услышала Джувия его голос. Подняла на Грея глаза, но увидела вместо него размытую слезами кляксу. — Я думаю, что нет ничего по-настоящему плохого или хорошего. Каждый интерпретирует по-своему. Если тебе не нравится что-то делать, например, бить кошку, пинать детей или, не знаю, мучить демона в аду, то не делай этого. А если нравится… как тебе докажешь, что это плохо?       — Я… — Джувия закрыла лицо руками, стараясь подавить рыдание, чтобы ее не услышали другие посетители кафе. — Я не хочу больше причинять тебе боль… Если бы можно было… хоть как-то изменить прошлое… Я бы изменила его, потому что, положа руку на сердце, когда я приходила… наказывать… я не чувствовала, что делаю что-то хорошее…       Она судорожно вздохнула и отвернулась, быстро протерев глаза. Грей смотрел ей в затылок, на собранные в хвост волосы. Не только сердце, но вся грудная клетка налилась теплом. Он не помнил, когда в последний раз так умиротворенно себя чувствовал.       — Джу, пойди сюда.       Она вопросительно повернулась, взглянув на то, как Грей похлопал по креслу, на котором сидел, рядом с собой.       — Зачем?..       — Иди, говорю.       Джувия еще раз потерла покрасневшие глаза и послушно встала. Она плюхнулась рядом, и тут же оказалась в крепких объятиях. Ей стало так же удивительно тепло, как в тот раз, когда он признался ей в чувствах на балконе. Но теперь не было страха. Только потрясающее чувство облегчения. От охватившего ее тепла и завораживающего ощущения полностью обхвативших ее рук, сердце девушки сжалось. Она уткнулась ему в грудь и снова всхлипнула.       — Спасибо, что извинилась, — тихо сказал он. — Я рад, что ты делала это не по своей воле.       Едва осознавая, что делает, Джувия, измученная щемящим чувством недостойности прощения, быстро поцеловала его в щеку. Только спустя секунду она резко отпрянула от его груди:       — О-ой, прости!       — Никогда! — наигранно охнул он. Джувия не выдержала и прыснула. Похоже, она даже не подозревала, как жарко у Грея все внутри вспыхнуло после ее быстрого прикосновения. — Тебе придется загладить вину.       — Ха-ха… Как?       — Знаешь, как дети делают? Ты ему наступила на ногу – и он наступает тебе в ответ, — улыбнулся он.       — Ну ладно…       Джувия неловко подставила щеку и зажмурилась, шмыгнув. Фуллбастер наклонился. Почему-то, глядя на нее щеку, подставленную под поцелуй, Грей разволновался. Он вскинул брови, удивившись самому себе. Грей никогда не волновался, глубоко целуясь с девочками в школе. Даже не покраснел, когда раздевал пораженную его красотой девушку в Рио-де-Жанейро, которая согласилась подарить ему его первый раз. Никогда бы не подумал, что его могла разволновать обычная перспектива поцеловать кого-то в щеку.       Грей не отбирал ее свободу. Она сама разрешила ему к ней прикоснуться. И это было потрясающе.       Грей осторожно прикоснулся к ее щеке губами. Он никогда не целовал младенцев, но не сомневался, что на ощупь их кожа такая же. Фуллбастер почувствовал, как она смущенно сжалась, и ощутил краем носа кончики ее ресниц.       Никогда он еще не получал такого наслаждения от сущей невинности.       — Теперь мы квиты, — сказал Грей обычным веселым тоном, но одному ему было известно, с каким трудом он заставил себя отнять губы.       — Ага. — Джувия, успокоившись, с нежной улыбкой утирала последние слезы.       — Уже темнеет, — заметила Джувия, отставив в сторону третью по счету чашку. Разговорившись, они потеряли счет времени и провели в кафе еще чуть больше двух часов. — Не пора ли нам идти?       Грей согласился:       — Пожалуй. Но на дорожку отойду в туалет. Подождешь?       Джу кивнула. Она рассеяно следила за тем, как Фуллбастер отходит, как исчезает за дверью со значком мужского туалета. Прошло столько времени, а она все еще чувствовала на своей щеке теплую вмятину его поцелуя. Ей было немного страшно, потому что с ними двумя происходило что-то неотвратимое. Но если это «что-то» действительно неотвратимо, стоило ли так переживать?..       Сейчас ей было не так важно, что произойдет в будущем. Она чувствовала себя хорошо прямо здесь и сейчас.       Прошло минут пять. Джувия забрала свой плащ и его куртку, застыла у входных дверей. Она все время поглядывала на настенные часы. Чего он так долго?       Грей не показывался. Девушка скучающе следила за поздними посетителями кафе, быстро отвела взгляд от обжимающийся пары у окна и устремила взгляд на менеджера заведения, который стоял за прилавком, подменяя отошедшего покурить сотрудника. Воспользовавшись отсутствием заказов, мужчина потянулся за тряпкой, чтобы протереть стол, но обнаружил, что тряпка сухая. Мужчина направился к туалету. Но, открыв дверь, застыл на пороге.       — Эй… Эй! Парень, что тут происходит?!       Его возмущенный крик вывел Джувию из состояния сонного оцепенения. Она резко выпрямилась. По спине вниз пробежали мурашки: менеджер вбежал в мужской туалет, послышались перекрывающие друг друга крики, один из которых принадлежал Грею. Джувия испуганно подбежала к двери под взглядами посетителей, но та раскрылась раньше, чем она успела протянуть к ней руку.       — Что тут произошло, пусть решает полиция, — выбежал из туалета менеджер. — Только попробуй уйти, пока не приедут копы!       — Вызывай, кого хочешь! — разъяренно ответил Грей, когда менеджер выдернул из-под своего стола телефонную трубку и приложил ее к покрасневшему уху.       Дрожащими руками Джувия открыла дверь. И увидела Грея, который стоял, нервно топая ногой, над каким-то мужчиной, который лежал без сознания в луже собственной крови.