my sweet valentine is dead.

— Все нормально. Тебе не нужно было приходить, — Камукура искривил губы в улыбке. Но все же держал руку Нагито в своей. — Я знаю, — омега слегка поглаживал ладонью их переплетенные кисти. — Тогда зачем ты здесь? Хочешь сообщить, что подал на меня в суд? — парень снова усмехнулся. И отвел взгляд от юноши. — Нет. Я… — ничего. Нагито «ничего» не должен сказать Камукуре. Просто нет слов. — Ненавидишь меня? — Изуру убрал свою руку из «их» переплетения. — Нет, — поторопился Нагито. Но поздно. — Уходи. — Я…       Комаеда не договорил. У Камукуры снова начался приступ. Его трясло, а глаза метались по комнате. — Это просто сочувствие. Да, сочувствие… Ты не хочешь меня оставлять, потому что я опасен. Для самого себя. Но мне не больно. Уже нет, Нагито. Правда. Все хорошо. Лекарства мне уже не помогают. Угрозы отца — тоже. Мне не нужно твое сострадание, мне не нужна твоя забота. Мне нужно твое счастье, — Изуру снова посмотрел на омегу. И искренне улыбнулся, — Будь счастлив, пожалуйста. Ты лучший, кого я встречал, ты — лучшее, что было со мной. Знаешь, я понимаю, что не смогу отличить любовь от зависимости или любовь от принуждения… Но ты наверное знаешь, что это. Поэтому уходи… — … хочу остаться с тобой, — Нагито окончил фразу. Он думал. Он пропускал через себя этот бред. Он пропускал через себя эти дни. Дни с этим психом. Может даже не альфой. Но таким… любящим. — Правда?       Омега кивнул. И аккуратно обнял дрожащего альфу.