Королева Проклятых

Наверное, Берилл была первой, кто увидел отряд судзитов, когда они пришли в её деревню. Так уж случилось, что именно в это утро, несмотря на запрет матери остаться дома и помочь ей по хозяйству, её понесло в лес, а потом на высокий холм, с вершины которого открывался потрясающий вид на небольшое поселение, спрятанное и отрезанное от всего остального мира непроходимой чащей и высокими горами. Возможно, Берилл слишком долго разглядывала королевское войско, всматриваясь в блестевшие на солнце доспехи и шлемы с эмблемой полумесяца, мелькавшие среди зарослей, теряя драгоценное время. Но ничего не могла с собой поделать — сердце сжалось и ухнуло в бездну, а потом забилось, словно в агонии умирающего зверя, в горло которого вонзились хищные клыки страха. Судзиты! Здесь! В маленькой деревушке, название которой давным-давно затёрлось на всех картах Лавразии, что позволяло местным жителям существовать хоть и бедно, довольствуясь собственноручно выращенным урожаем и товарами первой необходимости, но вольным самим избирать Старейшин и верить в древних богов Езусе, Тараиса и Тевтате. В то время как весь остальной мир поклонялся Лунной Богине Серенити, на страже которой стояло грозное королевство Лавразии, сумевшее покорить княжество Тэтис и герцогство Гондваны пять столетий назад. Старейшины говорили, что дворец королевы Серенити, сделанный из серебра, золота и хрусталя, находился на Луне, маленькой планете-спутнике, являвшейся настоящим раем с её морями, плодородными почвами и садами, полных вкуснейших плодов и удивительных животных. В то время как на Земле правила подданная Серенити династия — потомки знаменитого Артура Пендрагона сумевшего объединить все три королевства Земли, вернув им древнее название Пангея, и принести мир после Великой Войны, унёсшей жизни половины жителей планеты. Судзиты … Так в народе называли королевских солдат, служащих под командованием генералов, подчиняющихся Пендрагонам, а фактически Лунной Королеве. На памяти местных жителей они приходили пятьдесят лет назад. Но тогда их вовремя заметили и многие успели убежать в лес. Тех же, кому не повезло — убили или увели в рабство, а дома сожгли подчистую, не оставив в поселении камня на камне. С тех пор о маленькой деревушке в лесу забыли, возможно, посчитав, что её больше не существует. И вот, как гром среди ясного неба! Судзиты! Судзиты идут! Берилл сорвалась с места и побежала что есть мочи вниз по холму, петляя извилистой тропинкой, ловко огибая валуны, так что её невероятно длинные рыжие волосы развевались по ветру, полыхая красноватым заревом в лучах заходящего солнца. Волосы эти, как впрочем, и огромные слегка раскосые глаза, цвета янтаря, достались ей от матери Летиции Мора, которую местные считали самой настоящей колдуньей. А всё потому, что она разбиралась в лекарственных травах, знала древние молитвы и умела принимать даже тяжёлые роды. Местные шептались, что глаз у неё дурной, если прогневаешь, поэтому обращались к ней только в крайней необходимости. А когда Летиция родила неизвестно от кого, будучи незамужней, так односельчане и вовсе разбушевались, что от самого лесного духа колдунья понесла. По местным обычаям ей грозила смерть, но бывший наёмник Илье, променявший свой меч на топор дровосека, которого уважали и немного побаивались в деревне, заступился за Летицию перед Старейшинами, заявив, что второй такой умелой повитухи днём с огнём не сыщешь. Вот так новоиспечённая мать и её маленькая дочка и остались жить в небольшой лачуге, построенной ещё дедом Берилл. Летом и весной Берилл собирала лекарственные растения, из которых Летиция изготавливала настойки, обменивая их на зерно и овощи. Когда же Берилл исполнилось восемь, в меню семьи Мора добавилось ещё и мясо кроликов, попадавших в расставленные Берилл силки, которые её научил ставить Илье. «Не девчонка, а волчонок натуральный! Взгляд-то какой злобный! Людей всё дичится! От такой только и жди беды!» — шептались про дочь Летиции между собой местные кумушки у колодца. Возможно, они были не так уж и не правы. Играть с детворой у Берилл желания никакого не было и при любой возможности девочка сбегала в лес или избушку Илье — единственное место, где ей было хорошо и уютно, чего никогда не случалось рядом с односельчанами. Не любили они её, как и Летицию, терпели, снисходительно глядя свысока. А местные мальчишки только и ждали случая, чтобы в неё из рогатки пострелять или комок грязи кинуть, вопя на всю деревню: «ведьма-сучонка идёт!». Летиция на лесные прогулки дочери смотрела сквозь пальцы, впрочем, как и на синяки и царапины. Молча обрабатывала её ранки и скорбно вздыхала, перебирая пальцами медную шёлковую пелену волос девочки, доходивших до колен: — Ничего, доченька, время твоё придёт ещё… Ты у меня первой красавицей станешь. Отбоя от женихов не будет… Возможно, в словах матери и был резон, ведь у Берилл была очаровательная мордашка с маленьким носиком и пухлыми алыми губами. Но пока она мало чем отличалась от других таких же двенадцатилетних девчонок: нескладная и неуклюжая. Разве что гораздая на внезапные вспышки гнева, превращавшие её янтарные глаза в мрачные, тёмные бездны, особенно когда мать говорила ей о замужестве. — Ну, уж дудки! Стать женой одного из этих деревенских бездельников?! — кипятилась Берилл. — Да пусть лучше меня Старейшины к позорному столбу привяжут, чем я соглашусь на это! Вот вырасту и вовсе уйду из деревни! На такие тирады Летиция обычно ничего не отвечала, делая вид, что не слышала последних слов дочери, означавших неминуемую разлуку. Потом же Берилл обычно спохватывалась и горячо заверяла, что никогда её не оставит одну. А Летиция лишь печально улыбалась, глядя, будто сквозь лицо дочери, куда-то в далёкие миры, куда той не было доступа. В такие моменты Берилл предпочитала оставить свою мать в плену собственных грёз, на цыпочках ретируясь из комнаты, чувствуя, что где-то там, в глубине души, всё ещё кровоточит незаживающая рана, благодаря которой она и появилась на свет. Одно время Берилл старалась выпытать, кто же он такой её отец. Уж не добряк ли Илье это? Однако Летиция качала головой и устало говорила, что отец Берилл давно в могиле, а о покойниках не принято говорить, чтобы беду не накликать. Но Берилл не верила ей, оттого что видела, как мать каждый вечер стояла у плетня, впиваясь глазами в кайму леса, будто пытаясь там кого-то отыскать, еле слышно шепча в пустоту: «Вернись… только вернись ко мне… заклинаю водой и ветром…». Берилл смотрела на Летицию некоторое время, потом отводила взгляд и брела в лес, ставший ей настоящим домом… И вот сейчас Берилл проклинала своё своеволие и эту непонятную любовь к лесу, заставившую её вновь покинуть свою мать именно в тот момент, когда она так в ней нуждалась. Девочка думала, что успеет до прихода солдат. Но она не успела. Судзиты вошли в деревню и по новой начали то, что случилось пятьдесят лет назад. Кругом раздавались крики, ругательства, плач и звон стали. Солдаты убивали каждого, кто оказывал сопротивление, но чаще всего оглушали и связывали, сажая своих пленников в огромные клетки на колёсах. Берилл с ужасом смотрела, как несколько солдат в кольчугах окружили Илье, сжимавшего свой топор и набросились на него впятером, не дав ему возможности его использовать, как вытаскивали за волосы вопящих женщин, а стариков добивали прямо во дворах, перерезав горло. Спрятавшись в кустах, Берилл затравленно оглядела улицы, стараясь найти обходной путь. Их с матерью дом стоял на краю деревни, и девочка рассчитывала на то, что солдаты ещё не успели туда добраться. Выбравшись из кустов, она отползла к кромке леса и вновь пустилась бежать. Ей пришлось сделать небольшой крюк, прежде чем девочка влетела в калитку, словно пушечное ядро. Однако приблизившись к дому, Берилл поняла, что опоздала. Летиция была ещё жива, по крайней мере, она всё ещё дышала, распластавшись на земле, прижимая руки к ужасной кровоточившей ране на животе. Подол её длинной юбки был задран, открывая взору крепкие бедра, перепачканные в чем-то белом и светлый пушок на лобке. — Мама! О, Боги! Мама! — выдохнула Берилл, бросаясь на колени рядом с умирающей женщиной. — Б… б… беги… Берилл… — прошептали её губы, перепачканные в крови. — Я тебя не оставлю! — Ты… должна… вот… возьми… — прошептала Летиция, снимая с себя холщовый мешочек с травами, который она все время носила на груди. — Это теперь твоё… — Мама… — жалобно застонала Берилл. — Не спорь… Все… мы смертны… рано или поздно… уходим… так какая разница где и когда… — Летиция сунула холщовый мешочек в ладонь дочери и её глаза испуганно скосились в сторону дома. — Вот сука! Ни серебра, ни золота, я уж не говорю о меди! — выругался солдат, возникший на пороге. В руках он сжимал окровавленный меч, которым совсем недавно нанёс смертельную рану Летиции. — Откуда в этой захудалой деревне деньги? — фыркнул второй солдат, появившийся вслед за первым. — Лорд Кунцит привёл нас сюда не за этим… а за… Однако солдат не успел закончить фразу, как тут же с громким хрипом рухнул на землю, прижимая руку к торчавшему из горла ножу, который успела всадить в него Берилл, неожиданно бросившаяся на него. Его напарник немного опешил, но всё же успел увернуться от стремительной атаки обезумевшей от горя девочки, вытащившей из-за пояса второй нож, которым она пользовалась для выделки шкур, и лезвие прошлось по кольчуге. Эфесом своего меча судзит огрел Берилл по голове, да так сильно, что у той посыпались искры из глаз. Он попытался сделать захват, чтобы повалить её на землю, но Берилл ловко вывернулась и полоснула его ножом по горлу. Алая горячая кровь оросила её лицо, но она совершенно этого не почувствовала. Находясь словно во сне, она видела, как через плетень стали перелезать солдаты, поспешившие на помощь своим товарищам. Их раскрасневшиеся в пылу сражения лица показались Берилл отвратительными демоническими рожами. Судзит, подоспевший первым, вырвал у неё из рук нож, и вскоре она уже была окружена солдатами. — Эта сучка убила Биггса и Тори! — выкрикнул один из них. — Смерть ей! Смерть! — глухо заорали в ответ остальные. Будто свора собак они готовы были броситься на девочку. Берилл с ужасом и отвращением смотрела на перекошенные лица солдат, искажённые ненавистью. Очертя голову, она ворвалась в орущую, злобную толпу, царапаясь и кусаясь, словно дикая кошка. Наверное, это выглядело настоящим безумием. Что могла сделать хрупкая девочка против сильных мужчин? Но отчаянье и горе придало ей сил. Берилл готова была умереть. Она решила, что с радостью примет собственную кончину, если утащит за собой в ад хотя бы ещё одного судзита. Берилл изнемогала под ударами. Если она и держалась на ногах, то только чудом. Но всё равно не оставляла попыток атаковать. Однако её движения были неловкими и лишь вызывали смех у солдат. Один из них плюнул девочке в лицо и больно ударил ногой в живот. Игра понравилась остальным. Теперь каждый намеревался плюнуть в неё и ударить побольнее. Но вот Берилл упала на колени, ослепнув от текущей по лицу крови. Её тело превратилось в сплошную рану, и против собственной воли девочка услышала свой стон. Ответом ей было брошенное ругательство и смех. Совершенно обессиленная, девочка повалилась на землю. Она знала, что конец был близок… — Лорд Кунцит! Дорогу! — закричал чей-то голос. Вытерев ладонью лицо, Берилл подняла голову. Высокий, гладко выбритый молодой человек, закованный в серебряные доспехи, прокладывал себе путь через толпу, которая с почтением и ужасом расступалась перед ним. На вид ему было не больше восемнадцати лет, но даже в таком юном возрасте тот, кого все вокруг называли лордом Кунцитом, уже являл собой великолепный образчик мужчины. Откинув назад свои длинные и тонкие, словно паутина волосы, он посмотрел прямо на Берилл и его узкие щели ледяных, будто горные озера глаз на смуглом лице, хищно сверкнули. Берилл невольно вздрогнула, почувствовав в нём больше опасности, чем во всей армии судзитов, атаковавших её деревню. — Что здесь происходит? — спросил лорд вполголоса, оглядывая притихших солдат. — Эта сучка убила двоих наших! — прокричал голос из толпы. — Смерть ей! — Здесь Я выношу приговоры и решаю что делать, а что нет! — так же спокойно ответил молодой человек. — Но, лорд Кунцит… Эта девчонка убила… — Хочешь сказать, что какая-то соплячка одолела двух профессиональных военных? — усмехнулся Кунцит. — Если это так, то эти двое заслужили смерть. Среди толпы прошёлся взволнованный рокот, но никто так и не отважился спорить с лордом Кунцитом, который вновь повернулся к Берилл. — Зачем ты убила моих людей? — спросил он. — Разве ты не знаешь, что за подобное деяние полагается смерть? — Мама… — её взгляд метнулся в сторону распластанной на земле Летиции, которая все ещё продолжала тяжело дышать. — Они её… — она судорожно сглотнула подступивший к горлу комок. — А я… Лорд Кунцит поставил девочку на землю и стал с интересом рассматривать её покрытое синяками и кровью лицо. — Значит, ты хотела отомстить? — спросил он. Берилл посмотрела в глаза лорда Кунцита, и тут же смекнула, что, возможно, у неё только что появился шанс спасти Летицию. Собрав остатки сил, она вцепилась в его руку и горячо зашептала: — Умоляю, господин, спасите её! У вас, наверное, есть лекарь! А я… я готова понести наказание и принять смерть! Удар огромной силы заставил её отлететь в сторону и выпустить его руку. — Как ты смеешь так разговаривать и прикасаться к лорду Кунциту, безродная падаль! — взревел один из судзитов. И Берилл с ужасом увидела, как лорд Кунцит усмехнулся и потрогал ногой кровоточащее тело Летиции. — Вард, добей женщину, — обратился он к невысокому солдату, сжимавшему окровавленный меч. — Кончи её быстро и чисто… Вард согласно кивнул и наклонился к Летиции. Берилл отвернулась и услышала лишь приглушенный хрип, а потом сдавленное бульканье. Девочка упала на колени. Глаза её расширились от ужаса. Перед ней в луже крови лежало обезглавленное всё ещё трепещущее в последних судорогах тело матери. Из груди Берилл полился отчаянный, полный боли и тоски плач. — Заткни ей рот и посади к остальным! — холодно сказал лорд Кунцит, поворачиваясь к ней спиной. — Воет, как волчица на Луну! Вард поднял Берилл с колен за волосы. Она сама как будто окаменела. Взгляд девочки остекленел, губы свело, но из груди так и лился нечеловеческий вой. Солдат ударил её наотмашь. Берилл взглянула на него безжизненными, ничего не выражающими глазами. Крик оборвался. Её рот растянулся в блаженной улыбке. — Я убью тебя. Убью… И заставлю сожрать собственные внутренности… — прошептала Берилл, прежде чем перед ней раскрылась чёрная бездна и она стала в неё падать. — Ну конечно, сучонка! — рассмеялся Вард. Бросившему её в клетку солдату было невдомёк, что через каких-то двенадцать лет эта девочка станет самой могущественной и грозной королевой, которых когда-либо знала Земля.

***

В сводчатом замке Камелот было прохладно, несмотря на летнюю жару. Когда огромные двери захлопнулись позади, Эндимион Пендрагон стал рассеянно озираться по сторонам. В поиске поддержки он потянулся к руке матери, но заметив её властный взгляд, удержался. — Держи голову прямо и не прижимайся ко мне, — сказала она. — Тебе уже двенадцать и пора учиться быть мужчиной. Ты — принц, а значит, должен вести себя в соответствие со своим рангом и положением. Эндимион сделал так, как велела его мать, леди Равенна. Для своего возраста мальчик отличался завидной статью и высоким ростом, что его запросто можно было принять за юношу. Это был его первый визит в официальную резиденцию отца, короля Пангеи Эдуарда Пендрагона. Дворец Камелот произвёл на Эндимиона неизгладимое впечатление. Ещё никогда мальчик не видел такой ослепительной роскоши, ведь со своими братьями и матерью, второй женой короля, они жили более чем скромно в провинции подальше от великолепия двора. Чего только стоила огромная настенная карта королевства Пангеи, выполненная яркими красками, с описанием рек, озёр, гор и городов, изображавшая планету в виде диска и тремя континентами: Лавразия, Гондвана и Тетис, разделявшиеся морями. И всем этим владел его отец… К ним с матерью подошёл мужчина в мантии, которые носили члены королевского совета. — Приветствую вас, леди Равенна, и вас, принц Эндимион, — произнёс он, склонившись в почтительном поклоне. — Полагаю, вы пришли засвидетельствовать своё почтение Его Величеству? — Да, — кивнула леди Равенна. — Он сам пригласил нас с Эндимионом и назначил аудиенцию на утро. Ума не приложу, что его могло задержать… — В последнее время Его Величество очень занят государственными делами… Народные волнения, засуха… — он наклонился ближе и прошептал: — Мой сын лорд Кунцит недавно получил звание маршала… — Поздравляю вас, лорд Аурум, — улыбнулась леди Равенна. — Кунцит — достойный молодой человек и я уверена, что он составит подходящую компанию для принца Эндимиона, когда король назначит для него генералов Четырёх Сторон Света в соответствии с его рангом и будущим положением. Лорд Аурум просиял. Лучшей должности для собственного сына нельзя было и желать, ведь Эндимион являлся наследным принцем династии Пендрагон. Не самым старшим, но подающим большие надежды. Он уже хотел было поблагодарить леди Равенну, но их разговор внезапно прервался, потому что к ним подошла высокая темноволосая молодая женщина в зелёном шёлковом платье и золотом венце, усыпанном драгоценными камнями. Эндимион почувствовал, как его мать напряглась. — Благословение Лунной Богини вам, мой брат Эндимион, вам, леди Равенна и вам, лорд Аурум, — пропела она медовым голоском, и её тонкие губы странно искривились, обнажив мелкие острые зубы. — И вам того же, принцесса София, — сухо кивнула леди. — Вы, Равенна, так оживлённо беседовали с лордом Аурумом… У вас есть какие-то интересные новости из провинции? Хотелось бы и мне их послушать, — принцесса София нарочито зевнула. — Жизнь стала такой пресной после того, как вас отправили с глаз долой. — Не думаю, что у меня есть интересные для вас новости, — ответила Равенна. — Думаю, вам уже обо всём доложили ваши шпионы. — Естественно, — кивнула София. — Им ведь за это отлично платят. — Тогда мы с принцем не смеем вас задерживать, — заметила Равенна и, подав Эндимиону знак следовать за ней, направилась прочь от принцессы. Внезапно они услышали громкий шум из дальнего конца зала. — А вот и твой отец! — радостно воскликнула Равенна. Всё вокруг пришло в движение, когда появился король Эдуард в сопровождении двора и личной охраны. Он немного задержался, чтобы переговорить с несколькими сановниками, а потом, завершив формальные приветствия, направился прямиком к леди Равенне и принцу. Из всех сыновей именно Эндимион больше всех походил на короля. Те же черные волосы цвета воронова крыла, синие глаза, тонкие черты лица, упрямый высокий лоб и волевой подборок. Одевался Эдуард всегда скромно и если бы не золотая корона на его голове и вышивка в виде единорога, символе дома Пендрагонов, на темно-синем сюртуке, то его вполне можно было бы принять за мелкопоместного дворянина, а не короля. И тем не менее Эндимион безмерно восхищался своим отцом, хотя они так редко виделись. Сосредоточившись на улыбающемся лице отца, принц не сразу заметил пятерых рослых мужчин, одетых в чёрное, которые возникли буквально из ниоткуда. Они словно демоны налетели на короля, заломили ему руки и, откинув голову назад, полоснули острым кинжалом по горлу. Кровь хлынула из ужасной раны, заливая одежду Эдуарда и белый мраморный пол, унося с собой жизнь короля. Раздались истеричные крики. Вокруг поднялась невообразимая суета и паника. Эндимион заметил, как нападавшие мужчины растворились в толпе придворных и никто даже не попытался их остановить. Не выдержав зрелища предсмертной агонии отца, Эндимион зажмурился и закрыл ладонями уши. Он многое бы отдал за то, чтобы стереть этот кошмар из собственной памяти. Внезапно принц почувствовал прикосновение руки матери. — Не закрывайся, сын мой, — спокойным голосом сказала она. — Смотри. Смотри и учись, если ты когда-нибудь захочешь стать королём…