Королева Проклятых

Берилл лежала на грубо сколоченных досках, едва прикрытых гнилой соломой, в тесной клетушке на колёсах, которую волокли два мула. Солдаты, сопровождавшие телеги с живым грузом, перекрикивались, но голова у девочки так сильно гудела, что та не разбирала слов. Рядом с ней кто-то плакал — ребёнок или девушка, она не могла понять, а открыть глаза и посмотреть, сил не было совсем. Её неудержимо клонило в сон, хотя прошёл уже день после того, как караван покинул деревню. Однако же беспробудное забытье было именно тем, в чём Берилл особенно нуждалась. Она проспала ещё довольно долго: проснувшись с тяжёлой головой и сухостью во рту, девочка увидела, что солнце клонилось к закату. Берилл с трудом села, прислонившись к металлическим решёткам клетки и огляделась. Солдат было довольно много. По крайней мере, она насчитала тридцать позади и впереди замыкавшей караван телеги, в которой она находилась. Ехали по широкой просёлочной дороге. Справа и слева стеной обступали вечнозелёные ели, отчего лес казался дремучим и неприветливым. Рядом всхлипывали дети. Берилл обернулась. Маленький Фролл, сын Эдана Кожемяки, жался к своим старшим сёстрам, глотая слёзы. Девочки казались ненамного старше самой Берилл, но в отличие от брата, были слишком напуганы, чтобы удариться в плач. Другие дети сидели тут же и шмыгали носами. Берилл заметила здесь внуков Старейшин. Девочка вдруг вспомнила, что стариков королевские солдаты убивали, даже если те не оказывали сопротивления. Выходит, все эти маленькие невольники тоже, как и она, видели, как их родных порубили на куски. Дорога была ухабистой, отчего телегу с клеткой шатало из стороны в сторону. Берилл тошнило. Ей страшно хотелось пить, но просить воды у солдат она считала напрасной тратой сил. Поэтому девочка закрыла глаза, стараясь дышать глубже. Перспектива ехать перепачканной в собственной рвоте казалась ей ужасной. Через полчаса пошёл дождь. Редкие капли упали на пылающее лицо Берилл, а потом с небес хлынул настоящий водопад. Дети в клетке завизжали, но Берилл почувствовала себя намного лучше, слизывая прохладную влагу с пересохших губ. Ехавшие рядом с телегой солдаты успели тоже вымокнуть до нитки, однако дождь перестал так же резко, как и хлынул. Остаток дня Берилл провела лёжа на мокрой соломе, стараясь не думать о матери. Воспоминания о её смерти наполняли девочку ужасом и отчаяньем. И только лишь мысль о том, что ей необходимо выжить и отомстить, грела Берилл душу. Напрасно она напрягала зрение, пытаясь отыскать глазами Варда и лорда Кунцита среди королевских солдат. Их нигде не было видно. Спустя какое-то время она оставила свои попытки, стараясь сосредоточиться на мысленных образах своих врагов. Ей хотелось как можно чётче запечатлеть их черты у себя в памяти, чтобы когда-нибудь в будущем получить возможность расквитаться с ними сполна. Ощутить их тёплую и солёную кровь на своих руках. Странно, эти мысли почему-то успокаивали её. В них было нечто умиротворяющее, что-то приятное, от чего веяло стойким ощущением полного удовлетворения. Берилл настолько погрузилась в свои размышления, что совершенно не замечала лесной прохлады и чувства голода. Тем не менее она вздохнула с облегчением, когда караван остановился на ночёвку. Солдаты разбили лагерь, окружив телеги с пленниками, выставив часовых по всему периметру. Берилл подумала, что даже если бы она не сидела в клетке, прошмыгнуть мимо них было делом непростым. Когда разожгли костры и в воздухе повис аромат жареного мяса, девочка наконец увидела лорда Кунцита и Варда, сопровождавшего его вместе с другими офицерами. Они подошли к клетке, в которой находились захваченные мужчины, и, выпустив их на волю, стали внимательно осматривать: щупали мускулы, заставляли разевать рты и считали зубы, словно лошадям. А по результатам выжигали на груди клеймо в виде буквы «S», означавшее, что отныне свободный человек становился рабом и всецело зависел от воли своих хозяев. Пленники переносили пытку стоически. Даже женщины старались сдерживать плач, представляя, чего им может стоить малейшее неповиновение. Однако когда очередь дошла до детей, поднялся невообразимый ор. Взрослые увещевали малышей, но стоило Варду прикрикнуть, как в лагере вновь образовалась тишина. Выведя детей из клетки, он остановился перед Берилл и его равнодушное лицо изменилось, сделавшись ехидным. — А вот и наша красавица, — хохотнул он, коснувшись её разбитой щеки. — Придётся тебя ещё немного приукрасить. За убийство королевских солдат лорд Кунцит проявил небывалое милосердие, сохранив тебе жизнь, но я прослежу за тем, чтобы ты попала в самый дешёвый и прожжённый бордель, какой смогу отыскать в столице! Берилл сцепила зубы, но не отвела от него ненавидящего взгляда. — Чего уставилась, сука?! Зубы показывай, давай… Но она лишь улыбнулась и неожиданно плюнула ему в лицо. В глазах Варда мелькнули гневные молнии. Он с отвращением вытерся тыльной стороной ладони, и Берилл уже подумала, что Вард ударит её, но этого не произошло. — Что ж. Ты всё равно покажешь мне свои зубы. Не по доброй воле, так при помощи железа… Давай-ка нарисуем на твоём личике улыбку пошире! С этими словами Вард потянулся к поясу и вытащил кинжал. Это был шанс для Берилл, и она воспользовалась им. Словно дикая кошка она прыгнула на солдата и повалила его на землю. А затем, выхватив кинжал, откатилась в сторону и застыла на месте, оскалившись. Среди солдат поднялось волнение. Они повыхватывали мечи и окружили девочку. А один из них даже достал арбалет и стал целиться Берилл в грудь. — Не стрелять! — послышался властный голос лорда Кунцита. Все как один солдаты опустили оружие. Лорд вышел вперёд и посмотрел на Берилл. — Опусти кинжал, пока не порезалась, девочка, — сказал он вполголоса. — Разве ты не видишь, что тебе отсюда не убежать. — Я это и так знаю, идиот! — прошипела Берилл. — Ах ты, сучка! — рыкнул Вард, грузно подымаясь на ноги. — Да как ты смеешь так разговаривать с самим лордом Кунцитом! Он подошёл ближе, но Кунцит поднял руку, и тот замер на месте. — Чего же ты хочешь? — спросил лорд, слегка прищурившись. — Я хочу крови… — Чьей же? — Твоей и Варда! — с вызовом крикнула Берилл. Ей было невдомёк, что стоило только лорду Кунциту сделать знак, и её тут же убьют без дальнейших пререканий. Но девочка так разъярилась, что гнев затмил ей разум. А сам лорд Кунцит, похоже, находил создавшуюся ситуацию весьма забавной. Он улыбнулся, и Берилл невольно отметила, что улыбка очень шла его красивому и суровому лицу. — Зачем же тебе наша с Вардом кровь? — мягко спросил он, склонив голову на бок. — Разве мы что-то сделали тебе? — Вы убили мою мать! — Ты и сама не хуже меня знаешь, что с такой раной, какая была у неё, она бы ещё долго мучилась. А потом бы все равно умерла. Я подарил ей смерть такую, какую бы и сам пожелал, окажись я на её месте. Вард лишь исполнил мой приказ. Я бы мог тебя повесить за убийство моих людей. Но я пощадил тебя. И вот теперь ты пытаешься мне отомстить за мою же милость? Во имя Лунной Богини, девочка, ты лишилась рассудка. — Твои люди напали на мою деревню! Мама бы не погибла, если бы вы не пришли! Вы убили и сделали рабами всех, кого я знала! — крикнула Берилл, сдерживая себя, чтобы не броситься на этого холодного красавчика и не перерезать ему горло. Солдаты загалдели, призывая отрезать дерзкой девчонке язык и выколоть глаза в назидание, но лорд Кунцит лишь мотнул головой и все тут же умолкли. — Так уж устроен мир, девочка. Слабый погибает или сдаётся на милость более сильного. Вся твоя деревня не почитает Лунную Богиню. Вы — вероотступники. А значит еретики, которых по закону надлежит уничтожать или делать рабами. Так что отдай кинжал и прими свою судьбу, если хочешь жить. Его насмешливый тон подхлестнул гнев девочки. Красивое, улыбающееся лицо лорда Кунцита не вызвало в ней ничего, кроме отвращения. Сдерживая негодование, Берилл холодно произнесла: — Я требую поединка! Пусть нас рассудит поединок! Лорд Кунцит ограничился тем, что изогнул бровь. — Ты в своём уме? — жёстко отрезал он. — Хватит уже устраивать представление! Оставь в покое оружие, с которым ты не знаешь, что делать. С презрительной улыбкой Берилл, провела пальцем по лезвию кинжала и стала небрежно играть клинком. — Не знаю, что делать? Скажите это лучше тем двоим из ваших, которых я отправила на тот свет! — Да что вы, лорд Кунцит, с этой сучкой разговоры ведёте! — не выдержал наконец Вард, подавшись вперёд. — Отдайте приказ — её вмиг отправят на тот свет вслед за потаскухой-мамашей и… Он осёкся, закричав от боли. Раздался свист клинка, и на руке солдата появился длинный багровый рубец, из которого стала сочиться кровь. — Закрой свою пасть, подонок! — зашипела Берилл. — Или дерись со мной, или я выпотрошу тебя, как свинью! Волна ярости обрушилась на Варда. В его потемневших глазах она прочла неумолимое желание убить её. Кто-то из солдат кинул ему кинжал. Поймав его на лету, Вард кинулся вперёд, словно гадюка, и Берилл едва успела отскочить так, что он проткнул лишь воздух, а не её тело. Девочка сжала руку в замок, как когда-то учил её Илье. Но помимо воли ладонь вдруг взмокла, сделавшись скользкой. Прежде Берилл ни с кем другим не вступала в схватку. А уроки фехтования, которые преподавал ей старый наёмник, вообще вылетели у неё из головы. Она вдруг с ужасом осознала, что ввязалась в бой, который могла легко проиграть. Её ищущий взгляд отыскал среди пленников Илье. «Добро, девочка. Добро», — казалось, говорили его глаза. — Даже если весь мир против тебя, бейся, как в последний раз!» Она сильнее сжала рукоять кинжала. Берилл решила довериться инстинктам. Вард вновь бросился вперёд, но она опять увернулась. Кто-то из солдат стал посмеиваться. Ненависть уничтожила все её сомнения. Чего ей было бояться? Что терять? Если уж её не ждёт рабство, то смерть… А раз так, то, наверное, стоило продать свою жизнь подороже и попытаться осуществить возмездие за убийство матери. Берилл увернулась от очередной атаки и, совершив обманный маневр, неожиданно бросилась под ноги Варда и полоснула кинжалом по его сухожилиям под коленями. Взвыв от боли, солдат повалился на землю, а Берилл, подскочив на ноги, с кошачьей проворностью придавила его грудь ногой и вонзила лезвие в горло. Бесконечное изумление мелькнуло в расширившихся глазах Варда. Он хотел было что-то сказать, но вместо слов из его рта раздалось бульканье и потекла кровь. Его рука ослабла и разжалась, выронив кинжал. В то же мгновение сильный удар сбил Берилл с ног. Она попыталась подняться, но один из солдат врезал ей сапогом под дых. Девочка согнулась пополам, однако её тут же схватили за волосы. — Хватит, — раздался холодный голос лорда Кунцита. Её тут же отпустили. Сильные руки Кунцита ухватили девочку за плечи и подняли на ноги. Берилл тяжело дышала. Раскосые льдистые глаза молодого человека сверкнули, когда она подняла голову и посмотрела на него. Девочка впервые видела лорда Кунцита так близко, и она неожиданно для себя изумилась тому, какие густые у него ресницы — длинные и тёмные, что было удивительно для блондина. — Берилл Мора, теперь ты будешь принадлежать мне… Она и ответить не успела, как лорд Кунцит толкнул её в руки своих солдат, а затем, раскалив над костром свой перстень с гербом в виде огнедышащего дракона, который он снял с правой руки, поставил клеймо на запястье девочки. Берилл застонала от боли. Ей показалось, что её руку прожгли насквозь. — Свяжите девчонку. Пусть немного в себя придёт, и больше не сажайте её к остальным. Она теперь моя собственность, — холодно сказал лорд Кунцит, и развернувшись, пошёл прочь — мимо солдат и мимо пленников, что смотрели на него почти с религиозным ужасом. Берилл привязали к стволу вековой ели, земля под которой была усыпана сухими еловыми иголками. Еды и воды, в отличие от других пленников, ей не предложили. И даже не ослабили верёвки, отчего спустя полтора часа она практически перестала чувствовать руки. Костры горели допоздна. Довольные своей добычей и тем фактом, что они скоро окажутся в городе, солдаты распивали прихваченный из деревни бочонок пива, пели песни и играли в кости. Ближе к полуночи голоса стихли и лагерь погрузился в сон. Задремала и Берилл. Во сне она видела свою мать Летицию. Точнее, не видела: она стояла за её спиной, положив руки на плечи, и шептала: «Девочка моя… посмотри, посмотри… посмотри вперёд!» Берилл смотрела и видела перед собой высокую траву и мёртвые тела жителей деревни. Летиция всё нашёптывала ей в ухо: «Посмотри же… доченька… разве ты не видишь… разве ты…». И тут она захрипела за спиной Берилл и внезапно оказалась впереди. Лицо женщины было мраморно-белым, вместо глазных яблок зияли тёмные дыры, из которых чернильно-чёрными ручейками бежала кровь. «Тьма наступает», — прохрипела Летиция, выплёвывая нечто тёмное изо рта. — Тьма… ты должна…». Из сновидения её вырвал крик. Близкий: кричали где-то неподалёку. Сначала от недоумения, а потом ужаса. Берилл со страхом уставилась на Летицию, а потом вдруг поняла, что это не её мать, а один из королевских солдат, который совсем ещё недавно стоял в карауле неподалёку, а теперь харкал кровью, пытаясь закрыть руками свой вспоротый живот. Девочка посмотрела на поляну, где был разбит лагерь, и вскрикнула от представшей перед ней картины. Горел лишь один костёр, но его света было достаточно, чтобы разглядеть, как вокруг него в панике метались солдаты и пленники, которых выпустили из клеток. Сначала девочке показалось, что случился бунт, пока не увидела странных безволосых существ, похожих на людей, с мертвенно-белой липкой кожей, острыми ушами и черными зияющими дырами вместо глаз. Они скользили меж людей, словно бестелесные призраки, что не мешало им чётко и уверенно вспарывать животы или разрывать на части всех, кто оказывался у них на пути. Внезапно в толпе девочке удалось разглядеть лорда Кунцита, отражающего атаки двух страшных тварей своим мечом. Берилл охватило головокружительное чувство дежавю, что всё это уже случалось когда-то очень давно… «Демоны! Демоны!» — кричали всюду. И в это мгновение одна из отвратительных, человекоподобных тварей заметила Берилл. Точнее, не заметила, а почувствовала, как почувствовала сама Берилл. Демоническое существо двинулось к девочке. Сначала медленно, а потом все быстрее и быстрее. — Кунцит! — заорала Берилл, перекрикивая стоны, умирающих людей. — Кунцит! Он вздрогнул и, снеся одним махом голову демону, обернулся. Берилл увидела, как сверкнули бисеринки пота у него на лбу. А ещё она поняла, что он не успеет. Возможно, это понял и сам лорд Кунцит, потому что со всего маху метнул свой меч в идущую к девочке тварь. Существо покачнулось, замерло и опустило голову. Чёрная рана на его груди, из которой торчал кончик лезвия, была окружена чем-то черным. И сразу нельзя было сказать кровь ли это или нечто иное. Берилл дёрнулась, но верёвки надёжно держали её. Тем временем тварь отступила на шаг назад, заломила конечность за спину и, вытащив меч Кунцита из своего тела, продолжила свой путь к девочке, беспомощно взиравшей на неё, понимая, что никто теперь её не спасёт. Существо шло на неё спокойно, уверенно, как змея подползает к своей жертве, смиренно ожидавшей своей участи. Оно подошло к Берилл, остановилось и присело на корточки так, что их головы оказались друг напротив друга. Девочка судорожно сглотнула слюну от подступившего ужаса. Ибо нависшее над ней создание явно было порождением не этого мира. Его мертвенно-бледное лицо приблизилось к Берилл и оскалилось, обнажив невероятно длинный ряд острых клыков, каждый из которых, казалось, был острее предыдущего. — Госпожа-а-а-а… — прошипела тварь. В то же мгновение демон поднял свою призрачную когтистую конечность и полоснул по верёвкам. Оказавшись на свободе, Берилл тут же подскочила на ноги и попятилась назад от демонического существа уже тянувшего к ней свои лапы. Словно с мольбой: «Не бойся и не убегай. Пожалуйста. Ведь в этом нет никакого смысла». Внезапно девочка увидела, что все твари, наводнившие лагерь, смотрели прямо на неё, на мгновение позабыв о своих жертвах. Почему это происходило именно так, Берилл не знала. У неё не было времени обдумать это. «В лес! В лес!» — прошептало нечто в её голове. И в следующий миг она уже мчалась под высоким чернильным небом, на котором тускло мерцали звёзды, пробираясь сквозь непроходимую чащу, молясь про себя, чтобы демонические существа оставили в покое выживших в лагере и не последовали за ней. Она убегала ради других. Не ради себя. По крайней мере, Берилл в это верила, потому что где-то в глубине души знала, что демоны приходили именно за ней, а все остальные люди, будь то солдаты или её односельчане просто стояли у них на пути.

***

Большой тронный зал Лунного Королевства представлял собой ослепительное зрелище: на белоснежном, мраморном полу, блестящем, словно зеркало, были расставлены инкрустированные драгоценными камнями серебряные чаши, из которых поднималось призрачное голубое пламя, наполнявшее зал мистическим, потусторонним светом. Резные мраморные колонны уходили ввысь и терялись в расписных сводах под потолком. Стены украшали шелка с вышитым золотом гербом Дома Луны, а стоявшие на подходе к трону гигантские статуи, изображавшие всех почивших правителей «Серебряного Тысячелетия», являлись настоящим произведением искусства. Тем не менее белый короткошёрстный кот, принадлежавший к редкому виду Лунных Оборотней, вбежал в тронный зал слишком стремительно, и поэтому не успел проникнуться представшим перед его глазами великолепием, как это происходило со всяким, кто имел честь удостоится аудиенции королевы Серенити. Однако кота извиняло лишь одно — он слишком спешил. — Удостойте меня милости, Ваше Величество! — запыхавшись, отозвался оборотень, смиренно опустив свою голову перед троном, на котором восседала королева. — Я принёс воистину дурные вести! Королева Серенити тепло улыбнулась коту: — Артемис, ты же знаешь, что нам приятнее с тобой разговаривать, когда ты принимаешь свою истинную форму. — Простите меня, Ваше Величество, я просто очень торопился с новостями и подумал, что Вы проявите милость… — отозвался кот. — Торопливость опрометчива и слепа, Артемис, — звонко сказала королева. — Мы думали, тебе, как никому, это хорошо известно. Ведь мы совершенно не умеем оказывать милость, как мой покойный супруг. И только казнить умеем, — добавила она и одарила кота мелодичным переливом серебристого смеха. «Мегера, но до чего же хороша!» — подумал про себя оборотень. И это действительно была правда. Ибо крутой нрав королевы в обёртке ангельской красоты мог потрясти кого угодно. Ведь она вполне могла отправить на плаху любого, даже самого преданного из подданных за какой-нибудь пустяк, если «виновный» не оказывал должного почтения и смирения Её Величеству. Королеву Серенити боялись, но в то же время любили и почитали, ибо более мудрой правительницы Лунное Королевство ещё никогда не знало. С её воцарением на престол Серебряное Тысячелетие вступило в настоящую золотую эру. Это был рассвет в культуре, экономической и политической сфере, гарантировавший стабильность и нерушимость королевской власти, которую люди на Земле уже давно стали отождествлять с божественной. — Еще раз простите, Ваше Величество, — отозвался Артемис. — Я непременно явлю перед вами свой истинный облик… С этими словами тело кота свела судорога, выгибая его спину дугой. А потом он начал меняться — лапы животного стали вытягиваться, изменяя форму и размер, белоснежная шерсть осыпалась, обнажая порванную костями плоть, которая, впрочем, тут же регенерировала. Спустя мгновение перед королевой предстал обнажённый молодой мужчина с длинными белоснежными волосами и миндалевидными голубыми глазами. Поморщившись, как от укуса (было видно, что перевоплощение причинило ему сильную боль), и ничуть не смущаясь своей наготы, Артемис поспешил преклонить колено и опустить голову в знак смирения. Королева удовлетворённо улыбнулась. Она спустилась со своего трона, подошла к склонившемуся перед ней мужчине совсем близко и, взяв его за руку, подняла с колен. — Благодарю, тебя Артемис, ибо великолепие твоего тела достойно принца крови. Никогда не лишай нас удовольствия лицезреть его… Бледные щеки Артемиса слегка окрасились, голубые глаза заблестели, когда он с явным удовольствием посмотрел на свою королеву. На ней сегодня было невесомое белое шёлковое платье, стянутое под грудью широким поясом из серебряных колец. Но при этой кажущейся простоте, дерзкий крой больше открывал, чем скрывал от нескромного взгляда всякого, кто осмелился бы поднять глаза на свою королеву. Её длинные светлые волосы были заплетены в две платиновые косы и единственной драгоценностью, которая украшала Серенити, был сияющий во лбу бриллиант «Серебряный Кристалл», прикреплённый к обручу короны. Мало кто знал, что этот камень, несравненной красоты и блеска, словно колдовская звезда, являлся самым грозным оружием Лунного Королевства. И королева Серенити предпочитала всегда носить его с собой, маскируя под обычное украшение. — Ну, а теперь мы готовы выслушать твои новости, Артемис, — сказала королева, беря его под руку. Казалось вид оголённой мужской плоти, так недвусмысленно направленной на неё, ничуть не оскорблял взор Её Величества. Артемис прокашлялся. Близость королевы волновала его, но он постарался взять себя в руки и придать голосу уверенность. — Эдуарда Пендрагона убили в Камелоте, и теперь между принцами и принцессами развернулась настоящая междоусобная война. Ведь почивший король не назвал преемника Пангеи. Если никто так и не займёт престол в ближайшее время, начнётся смута… Королева вздохнула. — Это дело людей. Лунное Королевство не станет вмешиваться в политику Пангеи. Мы поддержим того правителя, который в конечном итоге возложит на свою голову корону и сумеет её удержать. А до тех пор всё, что происходит у людей, не должно нас касаться. — Ваша мудрость как всегда беспредельна, словно космос, Ваше Величество, — ответил Артемис. — Но вы ещё не все знаете… В свете последних событий Лунному Королевству все же придётся оказать людям поддержку… — Говори. — Недавно поступило донесение. На отряд лорда Кунцита, маршала Камелота, напали остроухие твари. В живых осталось немного — сам лорд, пара солдат и рабов, которых они везли в столицу… — ЧТО?! ЧТО ТЫ СКАЗАЛ?! — выдохнула королева своим серебристым голосом, внезапно охрипшего от ярости. — Отряд лорда Кунцита вырезан бледными остроухими тварями. В живых осталось немного, Ваше Величество. Королева закрыла глаза. Глухой, с трудом сдерживаемый стон сорвался с её губ, лицо побледнело. Ей потребовалось время, чтобы вернуть себе самообладание. — Ты уверен, что выжившие сказали правду? — Абсолютно, Ваше Величество, — кивнул Артемис. — Я послал отряд Сеншей — Меркурий, Венеру, Юпитер и Марс для расследования этого дела. Они подтвердили рассказ лорда Кунцита. На поляне были найдены обезображенные тела и следы Тёмной Энергии. Это действительно были демоны, Ваше Величество… Королева вновь вздохнула и посмотрела прямо перед собой. — Началось, Артемис. Это случилось вновь… Королева Проклятых обретает свою силу… — Но Вы ведь однажды уже победили её… Серенити покачала головой. — Не сравнивай. Сейчас всё по-другому… Эскалибур утерян, а мощи Серебряного Кристалла может не хватить… Нам придётся искать новый дом. Если Землю охватит скверна, то и Солнце погаснет… — Но, Ваше Величество, куда мы направимся? — Я пока не решила, но твоя невеста Луна уже занимается поиском подходящих Систем. Как только разразится кризис, нам придётся бежать. — Но ведь Солнечная Система — наш дом… мы не можем его так просто бросить… — У нас не будет выбора, Артемис. Или ты забыл предсказание Пифии о том, что Серебряное Тысячелетие будет разрушено Королевой Проклятых? Мы не можем рисковать жизнью своих подданных… — Любое предсказание относительно, Ваше Величество. А будущее изменчиво, ведь оно всегда зависит от действий настоящего. Королева промолчала. И в образовавшейся тишине было слышно лишь её размеренное дыхание. — Что ж, в твоих словах есть резон, Артемис, — наконец ответила она. — Наверное, стоит попытаться форсировать события. — Так вы поддержите одного из претендентов на престол Пангеи, чтобы мы могли удвоить усилия? — Нет. Дом Луны пока не поддерживает ни одного из Пендрагонов. Однако мы объявим Охоту на Ведьм. Пусть на Земле ищут, пытают и уничтожают всех людей женского пола, занимающихся колдовством и магией. Возможно, таким образом, нам удастся захватить Королеву Проклятых раньше, чем она обретёт силу. Артемис со страхом уставился на королеву Серенити. — Но… Если вы отдадите такой приказ, Ваше Величество, то погибнет множество невиновных… Она провела пальчиком по его обнажённой груди. — Это вынужденная мера, Артемис. Без жертв не бывает мира. Когда приходит Смерть одного существа, начинается Жизнь другого… — Вы как всегда правы, Ваше Величество… — Мы это знаем, Артемис… — ответила королева, вонзая в него острый, как иголка, лучик своей улыбки. — Мы это знаем… Внезапно она опустилась перед ним на колени и, захватив его эрегированный член губами, принялась с наслаждением сосать, проводя розовым языком по блестящей, возбуждённой головке, стараясь вобрать член как можно глубже. Артемис издал стон и прикрыл глаза, всецело отдаваясь удовольствию, выторгованного у песни боли. Да, Его Королева была всегда права… Артемис верил в неё, ведь богини ещё никогда не ошибались… А особенно такие, как Серенити…