***
Вечером на закате мейстеры Медицины и Астрологии вместе со священниками собрались возле Храма Богини Луны ради печального события — Separatio Leprosorum. Эта церемония совершалась для отчуждения от общества больных проказой. Живые объявлялись мёртвыми, и мир отворачивался от них, делая изгоями. Ибо после совершения обряда, каждому прокажённому выдавался специальный балахон с капюшоном, трещотка или колокольчик, чтобы предупреждать о своём приближении. Отныне им запрещалось показываться в местах с большим скоплением людей, пить и мыться в проточной воде, касаться здоровых и просто стоять с ними рядом. Сегодня во время церемонии миру мёртвых посвящали восемь человек, среди которых были два старика, беременная женщина, трое мужчин и молоденькая девушка не старше пятнадцати лет. Проказа не щадила никого. Все они стояли на коленях в пыли и грязи, склонив головы, и шептали молитвы. Публика заполняла улицы вокруг Храма Луны. Высоко в небе проносились ласточки, а с колокольни доносился заупокойный звон. И хотя Берилл предпочла бы ничего подобного не видеть и не слышать, всё же она решила присутствовать на обряде, чтобы не упустить возможности переговорить с лордом Нефритом, единственным мейстером, который был ей представлен официально. Ибо в Камелоте никто не знал о древних языках больше, чем учёные мужи Ордена Медицины и Астрологии. А Берилл очень хотелось узнать, о чём гласила надпись на фреске рядом с изображением Мерлина. Она считала, что эта надпись могла каким-то образом навести её на след колдуна. Торжественной процессией к восьмерым отверженным приблизились священники во главе с епископом Феррумом. Справа от него шёл лорд Нефрит, а слева настоятель Храма Богини Луны. — Отныне и вовеки, покойтесь с миром среди живых! Да свершится над вами милосердие Лунной Богини! — обратился к прокажённым епископ Феррум. — Отрекитесь от родителей, от мужей и жён, от детей… Беременная женщина всхлипнула и, обхватив свой живот руками, запричитала, отчего епископу пришлось прервать свою напыщенную проповедь. Обратив к ней своё разгневанное лицо, Феррум спросил, едва скрывая раздражение: — Как посмела ты, несчастная, мешать обряду?! Или ты ещё недостаточно нагрешила?! — П-простите, Ваше Преосвященство, — всхлипнула женщины. — Прошу вас… мой ребёнок… — Твой ребенок — сосуд греха и скверны! Он отправится с тобой в изгнание. Ты много грешила, и поэтому Лунная Богиня поразила тебя болезнью! — спесиво произнёс епископ. — Но…у меня еще осталось трое детей… я вдова… и о них некому позаботиться… — Все в милосердных руках Лунной Богини. Если ты проявишь смирение, то судьба может быть к ним благосклонна! Лицо женщины исказилось от рыданий. Она зажала рот рукой, чтобы больше не мешать епископу Ферруму читать заупокойную молитву. Берилл сощурилась и пристально посмотрела на неё. — Остановитесь! — выкрикнула она. Епископ Феррум замолчал и с недоумением уставился на Берилл. Под пристальным взглядом толпы Берилл подошла к беременной женщине и тщательно осмотрела её кожу, покрытую язвами. Затем она повернулась к епископу. — Эта женщина не прокаженная. Над ней нельзя совершать обряд. — Что?! — выдохнул Феррум, гневно сверкая глазами. — Откуда вы это знаете, леди… хм-м… Сомерс?! — Язвы на её коже можно вылечить, — сказала Берилл. — Эта женщина — грешница! Она занималась прелюбодеянием, и Лунная Богиня наказала её за это! — Возможно. Но то, чем её наказали, не является проказой. Кожа не потеряла чувствительность, а рядом с ранами имеются следы от ногтей. Все это очень похоже на множественные укусы насекомых, возможно, она сильно расчесала их и занесла грязь… Объяснение леди Сомерс оказалось очень веским и исчерпывающим. Епископ оглядел толпу и заметил, что многие стали одобрительно кивать в её сторону и перешёптываться. — Эту женщину осматривали мейстеры. И они пришли к выводу, что её язвы вызваны проказой. Как вы, женщина, можете подвергать их авторитет и знания сомнению? Ведь если прокажённую отпустить домой, то опасности подвергнутся многие другие! Феррум говорил достаточно громко, чтобы публика расслышала его слова. На это собственно епископ и рассчитывал. Толпа заволновалась, теперь уже бросая испуганные взгляды в сторону несчастной, ибо страх заразиться проказой пересиливал всё. Берилл открыла рот, но внезапно растерялась. То, что она увидела своим Внутренним Взором, могло посрамить все выводы мейстеров, но епископу этого было не объяснить. — Даже великие учёные мужи могут ошибаться, — произнесла Берилл ясным и ледяным голосом. — Возможно, осмотр был произведен поверхностно… — Она вновь начала излагать свои наблюдения, но Феррум резко прервал её. — Всё это бесполезно, леди Сомерс. Вашим умозаключениям нельзя доверять в полной мере. Это может вселить в вашу душу Тьму через гордыню! Ибо то, что вы взлетели высоко, не говорит о том, что вы рождены для полётов! — Вовсе не гордыня ведёт меня, Ваше Преосвященство. А желание спасти эту несчастную от ужасной участи, которую она не заслужила, потому что не больна проказой. Феррум разозлился. Человек спесивый, он не любил, когда ему публично бросали вызов. Тем более женщины. А ещё больше женщины низкого происхождения, волей судьбы оказавшихся в высшем сословии. Сам он происходил из очень древнего и уважаемого рода, а покровительство принцессы давало ему огромную власть. И вот теперь, когда эта выскочка публично решила пошатнуть его авторитет, он просто кипел от злости, хотя внешне старался этого не показывать. — Что ж, вам, леди Сомерс, придётся только смириться… — сухо заявил епископ. — Прервать обряд — проступок не маленький. Но так и быть я отпущу вам этот грех, если вы явитесь на исповедь завтра утром! И молитва возобновилась. Священники замахали кадилами с душистыми травами, а Феррум сделал вид, что никакой Берилл вовсе не существует. — Я готов поручиться за леди Сомерс, — послышался уверенный голос лорда Нефрита. — Если она утверждает, что эта женщина не больна, то нам можно довериться её словам. Никто не застрахован от ошибок. Берилл с благодарностью взглянула на лорда Нефрита. Епископ Феррум задумался. Конечно, он мог надавить на мейстера Нефрита, но здесь находилась такая толпа, а епископ не хотел демонстрировать свою непреклонность прилюдно. — Хорошо, мейстер Нефрит, — с неохотой сказал Феррум. — Поручаю вашим заботам благополучие этой женщины. Отведите её в лекарню и осмотрите язвы. — Благодарю вас, Ваше Преосвященство, — поклонился лорд Нефрит. Епископ Феррум благословил его, очертив в воздухе полумесяц. — Да избавит вас Лунная Богиня от Тьмы.***
Колокола Храма Богини Луны уже призывали к вечерне, когда Берилл, лорд Нефрит и беременная женщина по имени Исалис покинули его, чтобы направиться в квартал мейстеров, где располагалась резиденция их Ордена. Было достаточно темно и деревянные ставни многих лавок уже были закрыты. Камелот готовился ко сну, а трое прохожих уверенно шагали по узким улочкам. По дороге Исалис нервно и без умолку бормотала слова благодарности за её спасение. Берилл посмотрела на лорда Нефрита. Тёмный плащ с капюшоном скреплённый на груди серебряной брошью в виде треугольника с глазом делал его похожим на тень, едва различимую на фоне каменных стен. — Я хотела бы вас поблагодарить, — сказала Берилл, обращаясь к нему. — То, что вы заступились за меня публично… — Не стоит благодарности, леди Сомерс, — ответил Нефрит с лёгкой улыбкой. — Это вам нужно сказать спасибо. Ведь вы спасли невинную женщину от ужасной участи и не побоялись дать отпор самому епископу Ферруму. Впредь вы можете рассчитывать на мою дружбу. — Но почему? Вы ведь меня едва знаете… К тому же моё происхождение… — Мне не нужно смотреть на человека дважды или знать его родословную, чтобы понять, чего он стоит. Епископ Феррум заклятый враг моего короля. А то, что Эндимион удостоил вас своим доверием так быстро, говорит о вас очень многое… Берилл с недоумением уставилась на Нефрита. — Доверием? Вы должно быть шутите? — Отнюдь. — Но меня отправили жить в Холодный Дворец! О каком доверии вы говорите? Всё это смахивает на ссылку, а не королевскую милость! — Эндимион хочет, чтобы так и выглядело. Ведь этой ссылкой он дал понять окружающим, что вы потеряли всякую ценность. А значит, королеве Анне с таким раскладом вы уже без надобности. Останьтесь вы в роскошных апартаментах, эта женщина нашла бы способ, как использовать вас в своих интригах. — Это король вам так сказал? — Нет. Просто я знаю, что Эндимион не склонен к бессмысленной жестокости и мести. Много ли чести в том, чтобы унизить женщину, которая не по своей воле ввязалась в опасные политические игры. Берилл закусила губу. Ей очень хотелось рассказать Нефриту о том, как Эндимион заставлял её убить себя, предлагая яд и кинжал. Но девушка сдержалась. Она не хотела терять расположение лорда Нефрита, ведь он по-настоящему был предан своему королю. И хотя Берилл мало знала о лорде Нефрите, всё же ей понравились его независимость и острый ум. А таких людей, вселяющих уверенность, лучше всегда держать в своих союзниках, чем во врагах. Хватит ей одного лорда Кунцита. — Нам ещё далеко? — спросила Исалис, поглаживая живот. — Я устала и малыш очень беспокойно себя ведёт. — Нет. Мы почти пришли, — ответил Нефрит. И действительно, вскоре они подошли к большому особняку, где только в одном окне был свет. Нефрит ударил три раза тяжёлым кольцом-колотушкой и спустя мгновение низкая деревянная дверь, висевшая на прочных петлях из кованного железа, со скрипом отворилась. — Добро пожаловать в Святая Святых Ордена Мейстеров Астрологии и Медицины, дамы! — галантно поклонился лорд Нефрит, пропуская Берилл и Исалис вперёд. — Кто это ещё такие, Нефрит?! — послышался ворчливый мужской голос, обладатель которого оказался полной противоположностью лорда. Маленький, уродливый и горбатый. Его седые волосы торчали в разные стороны, а натянутый на макушку колпак подчёркивал тёмные уставшие глаза. Исалис отпрянула от него, но горбун не обратил на неё никакого внимания. Он уставился на Берилл, машинально облизывая сухие губы. — Клянусь, Лунной Богиней! Если бы я не был уверен, что не сплю, то, наверное, бы подумал, что вижу перед собой княгиню Тетиса, знаменитую Моргану Мэлори! — Простите, я… — Эти рыжие волосы… волчьи глаза, — продолжил горбун. — Вы точно сошли со страниц древней гравюры… Лорд Нефрит, заметивший замешательство Берилл, вмешался: — Не пугайте моих гостей, мейстер Гийо. Мы зашли сюда ненадолго, чтобы осмотреть раны этой женщины… — Вечно ты собираешь на улицах всякий сброд! — фыркнул горбун. — Оставил бы её на милость монахов в богадельне. — К сожалению, монахи выставят за порог эту несчастную. Ведь над ней чуть не совершили обряд Separatio Leprosorum. — Что?! И ты додумался притащить её в Храм Науки?! — вскричал мейстер, и его уродливое лицо покрылось красными пятнами. — Успокойтесь, Гийо. Обряд чуть не совершили по ошибке. Леди Сомерс уверена, что… — Леди Сомерс?! Женщина?! — вскричал горбун. — С каких это пор ты слушаешь женщин?! Но лорд Нефрит его уже не слушал, так как повёл за собой Берилл и Исалис в кабинет, где он обычно работал. Проклятья горбуна так и летели в его спину, пока Нефрит не закрыл за собой дверь. Комната, в которой оказалась Берилл, произвела на неё приятное впечатление. Всюду были расставлены шкафы, забитые свёрнутыми в трубочку пергаментами. На подставке покоилась огромная книга, на которой были изображены внутренние органы человека. У окна стоял большой телескоп, а рядом на стене висела карта звёздного неба. — Прошу прощения за подобный приём. Старина Гийо не любит гостей, — ответил лорд Нефрит, стаскивая с себя плащ. Тем временем Берилл подошла к телескопу и взглянула в него. — На небо лучше смотреть, когда уже совсем стемнеет, — отозвался мейстер. — В летнее время хорошо просматривается Юпитер, который я сейчас изучаю… Эта красивейшая планета вообще уникальна… — Чем же? — удивилась Берилл. — Тем, что на ней тысячелетиями бушуют смертоносные бури, а атмосфера настолько плотная, что сквозь неё ничего нельзя разглядеть. Когда-то на спутнике Юпитера Ио существовала жизнь… Там правила раса великих громовержцев, способных управлять электричеством и погодой… Наверное, я бы многое отдал, чтобы пообщаться с одним из них… Никто не знает о тайнах Юпитера больше, чем они… — Возможно, когда-нибудь вам это удастся, — сказала Берилл с чувством. Азартные искорки блеснули в пронзительных синих глазах Нефрита, и он расплылся в улыбке. — Надеюсь, что так, леди Сомерс. Прошу вас сюда. Маленькая каморка, которую отделяла от комнаты бархатная занавеска, была похожа на монашескую келью. За тем исключением, что рядом с небольшой кушеткой стоял стол, заваленный бесконечным количеством банок, реторт и горнов. Нефрит посадил Исалис на кушетку и принялся осматривать её кожу. — Да, вы оказались совершенно правы, леди Сомерс. Это не проказа. Однако эти язвы могут представлять опасность. Из них вытекает гной… — Можно вскрыть их и обработать крепкой выпивкой, а затем наложить мазь… — У меня есть кое-что получше… С этими словами лорд подошёл к странному устройству, состоящему из стеклянных трубок и сосудов, повернул кран и в небольшую баночку полилась прозрачная, как слеза жидкость. Затем он обмакнул в неё чистую тряпочку и принялся чистить язвы Исалис от гноя. Женщина застонала, и из её глаз брызнули слезы. — Что это такое? — поинтересовалась Берилл. — Я назвал это вещество spiritus vini или дух вина, — ответил Нефрит. — Я получил его путём дистилляции на аппарате, который сам изобрёл. Мною было замечено, что раны нагнаиваются намного меньше, если использовать spiritus vini вместо крепкой выпивки… Лорд Нефрит наложил целебную мазь на язвы и чистые повязки. Его руки действовали проворно и уверенно. Затаив дыхание, Берилл наблюдала за манипуляциями мейстера. — У вас здорово получается, — отметила девушка. — Похвала вдвойне приятна, когда она звучит из уст прекрасной дамы… — заметил с улыбкой Нефрит, а потом он повернулся к Исалис. — Будешь приходить сюда каждые три дня. Вскоре раны должны засохнуть и зажить… Исалис в очередной раз рассыпалась в благодарностях, а когда за ней закрылась дверь, лорд Нефрит вновь обратился к Берилл. — Ну, а теперь расскажите, зачем вы хотели меня видеть. Вы ведь пришли к Храму, чтобы встретиться со мной, так? Берилл вздохнула. Мейстер обладал небывалой проницательностью, но раз он всё понял, отрицать это было бессмысленно. — Да, вы правы. Я хотела увидеться с вами, чтобы вы помогли мне расшифровать надпись на фреске, которую я обнаружила в Холодном Дворце. — И что же это за фреска? — Изображение старика с посохом. Моя служанка считает, что это колдун Мерлин… Вот мне и стало любопытно… Нефрит долго смотрел на Берилл, будто искал подвох, но девушке нечего было скрывать. Она выдержала его взгляд. Нефрит вздохнул, будто сбрасывая напряжение, и задумчиво потёр переносицу. — К сожалению, я не увлекаюсь изучением древних языков и наречий. Но вот мейстер Гийо, наверное, смог бы помочь… — Так давайте же спросим его… — просияла Берилл. Однако прежде чем это случилось, лорду Нефриту пришлось выслушать нравоучения горбуна. — Ты вообще понимаешь, в какое положение ты меня ставишь?! — заверещал мейстер. — Что если Великий Магистр прознает, что в его отсутствие нашу Святая Святых осквернили женщины! — Да, мейстер Гийо. — Ты думаешь, что это все шутки?! А-а-а… Заставив себя выслушать все его гневные тирады практически до конца, Нефрит молча передал старику пергамент с переписанным Берилл текстом, и тот сразу же успокоился. Мейстер Гийо принялся метаться среди огромных стеллажей, на которых ровными рядами стояли книги и, отыскав нужную, отнёс её на специальную подставку, а затем раскрыл. — Да, я так и знал! — просиял горбун. — Это тетианский! Мертвый язык, на котором уже давно никто не говорит в княжестве Тетис… Мне потребуется немного времени, чтобы сделать перевод… Горбун углубился в книгу. Берилл старалась ему не мешать, размышляя над словами мейстера о её внешнем сходстве с княгиней Морганой Мэлори. В библиотеке ей удалось найти гравюру с изображением Морганы, однако кроме цвета волос, девушка не рискнула бы назвать эту невероятно красивую женщину своим зеркальным отражением. Во всём облике княгини чувствовалось такое величие и сила, что Берилл засомневалась, была ли она вообще человеком. — Кажется, получилось! — воскликнул мейстер Гийо, отрываясь от книги. — Конечно, я не претендую на звание менестреля, чтобы отобразить красоту поэмы… — Так это поэма? — удивилась Берилл. — Да. И она прекрасна! — И о чем же она? Мейстер Гийо прочистил горло и с выражением прочитал: — Шаг на земле возносит дух твой в небеса. Испепелит лишь только сердце. И ветер разнесёт сей прах. В глубины вод отчаяния навечно…***
Была уже полночь, когда Берилл вернулась в Холодный Дворец. На улицах Камелота она не встретила ни души, кроме чёрного кота перебежавшего ей дорогу. — Не к добру, — пробормотала девушка. Но она решила не придавать этому значения. Поэма на фреске полностью завладела её мыслями. Ведь то, что в ней крылась какая-то загадка, Берилл нисколько не сомневалась. Из забытья она была вырвана самым неожиданным способом. Войдя в коридор, девушка заметила, что дверь, ведущая в покои Холодного Дворца, чуть приоткрыта. Предчувствуя недоброе, она замедлила шаг. Изнутри не доносилось ни звука. Берилл осторожно приблизилась к двери, с опаской отворила её и переступила порог. Вопль ужаса сорвался с её губ. Прижав руку ко рту, чтобы заглушить крик, она не могла отвести глаз от представшего перед ней страшного зрелища.