Королева Проклятых

Скрипнула дверь, отворяясь, а потом затворяясь за спиной Берилл. Она сделала два шага и встала посреди кабинета, глядя на Эндимиона, сидевшего за столом. Прошло уже три недели с той самой ночи, которая по-настоящему сделала их мужем и женой. И с тех пор они больше не были близки. Король разбирал донесения и улаживал местные неурядицы. И так было всегда — стоило Эндимиону заняться каким-то важным государственным делом, тут же находилась ещё сотня новых, о которых он прежде не знал, но в которых ему необходимо было срочно разобраться. И хотя Берилл восхищала его эта черта, всё же считала, что её супругу иногда надлежало отдыхать. Возможно, проведённые вместе ночи в какой-то степени ослабили бы свалившийся на плечи короля груз проблем. Но обстоятельства складывались против этой новой стороны их отношений. После того, как принцесса София неожиданно дала согласие на коронацию Берилл, подготовка к ней настолько изматывала её, что девушке было просто не до любовных утех. К тому же она совершенно не переживала по поводу того, что Серенити может вновь посетить Эндимиона. Охранные печати в спальне короля и на его одежде, которые Берилл поставила, делали своё дело очень хорошо и не допустили бы даже самого сильного астрального вторжения. Намного позже, припоминая тот день, когда Эндимион официально объявил о коронации своей второй жены в Храме Богини Луны, Берилл не могла взглянуть на это отстранённо, со стороны. Ни на себя, ни на короля. Она помнила искусанные в кровь губы королевы Анны и её полные ненависти глаза, помнила обволакивающий запах ладана и монотонную молитву священника, благословлявшего её, помнила пронзительный взгляд лорда Кунцита, в котором, казалось, притаилась вечная мерзлота, когда тот вместе с генералами преклонял перед ней колено. Кунцит… Нет, он больше не пугал её, но отчего-то глядя в его загорелое, суровое лицо, Берилл по-прежнему ощущала странное смятение. Инквизитор говорил с ней мало, преимущественно вёл формально-учтивые речи, и от этого девушке отчего-то хотелось выть, словно волчице на луну. Её раздражение накапливалось и даже хлопоты по поводу предстоящего триумфа и обожание короля не могли улучшить настроения. Берилл настолько издёргалась и истощилась морально, что не могла думать ни о чём другом, даже о том, как отыскать дверь без ключа, за которой скрывался Мерлин. Видя метания своей подруги, Мимет часто ворчала по этому поводу, что Берилл не на том сосредоточила своё внимание, но всё было без толку. Чтобы хоть как-то изгнать Кунцита из своей головы, Берилл решила покончить со своим вынужденным воздержанием сегодня же вечером, посетив короля. Натерев тело волшебным маслом, она выскользнула из своих покоев и отправилась к мужу. И вот теперь, стоя в его кабинете, она не могла отвести от него своего восхищённого взгляда. Эндимион был одет в обтягивающие черные штаны и простую белоснежную рубашку, распахнутую на груди. Рубашка не скрывала его сильного мускулистого торса, при виде которого Берилл вновь ощутила знакомую пульсацию между ног. Ведь они с ним впервые, спустя три недели, остались наедине. И теперь, когда Эндимион был без короны, и его не затеняла суета придворных и пристальный взгляд Анны, Берилл отметила, что он выглядел мягче и красивее, чем обычно. Несмотря на то, что Эндимион и Берилл были одного возраста, девушка ощущала, что она гораздо старше, опытнее и мудрее его и что всю свою силу и опыт она непременно должна отдать только ему одному. Конечно же, на самом деле у неё не было никакого опыта и житейской мудрости — была лишь она сама, стоящая перед ним в своём любимом лиловом платье с глубоким вырезом и распущенными по плечам медно-рыжими волосами. Почувствовав, что за ним наблюдают, король вздрогнул и, оторвавшись от чтения пергамента, поднял на свою жену удивлённые глаза. — Не ожидал тебя увидеть. Я думал, ты отдыхаешь… — усмехнулся Эндимион, когда Берилл молча обошла вокруг стола и подошла к нему настолько близко, что у того перехватило дыхание. — Я бы предложил тебе остаться, но мне ещё нужно дочитать это донесение с юга королевства, да и тебе стоит отдохнуть, ведь завтра твоя коронация, — принялся оправдываться он, но на девушку это не произвело никакого впечатления. Так же молча она вырвала из его рук пергамент и, отбросив его в сторону, мягко толкнула Эндимиона на спинку стула. — Что ты делаешь? — сглотнул он, заинтригованный её молчанием и странной блуждающей улыбкой на губах. — То, что тебе непременно понравится, — промурлыкала Берилл, отчего Эндимион покрылся приятными мурашками. Она дёрнула завязки платья, и через мгновение оно упало к её ногам, открыв его взору прекраснейшее обнажённое тело. Эндимион вновь судорожно сглотнул. Берилл была просто великолепна. В её красоте чувствовалось нечто смертоносное, грешное и запретное, что приводило все чувства короля в полнейший разброд. Не в силах вымолвить ни слова, он просто протянул к девушке руки, чтобы прижать к себе, но в то же мгновение его запястья оказались привязаны к подлокотникам стула черными шёлковыми лентами. — Ты не притронешься ко мне, пока я этого не захочу, — строго сказала Берилл, и от властности её голоса, Эндимион неожиданно почувствовал сильную эрекцию. Он хотел что-то сказать, но она заткнула ему рот страстным поцелуем. Её губы двигались с алчной настойчивостью, как будто это было последнее, что она могла совершить в своей жизни. Берилл хотела вложить в поцелуй все свои чувства и эмоции последних дней, чтобы заставить себя и Эндимиона забыть обо всём на свете. И от того, как король застонал, когда её проворный язычок проскользнул к нему в рот и принялся его исследовать, Берилл поняла, что достигла своей цели гораздо быстрее, чем рассчитывала. «Мой. Ты только мой!» — проносилось у неё в голове. Углубив поцелуй, она незаметно расстегнула его белую рубашку, а затем её руки потянулись к ремню, удерживающего штаны. Ещё минута и его возбуждённый член упруго высвободился из бархатного плена, отчего Берилл была вынуждена прервать поцелуй и немного отстраниться. — Это всё для меня? — спросила она, пристально глядя ему в глаза, одновременно проводя рукой по напряжённому стволу. — Б-берилл… я… м-м-м… — его нерешительный протест был вновь заглушен поцелуем. — Ш-ш-ш… не надо ничего говорить. Сейчас ты принадлежишь только мне одной, Ваше Величество. И если ты ещё раз прикажешь остановиться, мне придётся засунуть тебе кляп в рот! — она приподняла его подбородок пальцами, чтобы он смотрел прямо на неё. — Я доходчиво объясняю? Эндимион хотел что-то пробормотать, но не смог. У него в горле пересохло от возбуждения. Он никогда не думал, что женщина может вести себя так вызывающе и властно по отношению к мужчине. Однако сама мысль, что Берилл подавляла его, неожиданно привела Эндимиона в полный восторг. Сейчас он готов был пойти на что угодно, лишь бы она продолжила свою маленькую игру с ним. Любопытство, насколько далеко они могли зайти, сжигало Эндимиона изнутри и перешло в адское возбуждение, когда её тонкий пальчик прошёлся по розовой головке, размазывая сочащуюся из отверстия уретры прозрачную жидкость. Не прерывая зрительный контакт, Берилл облизнула свой палец, а затем ловко забралась к Эндимиону на колени и стала чувственно тереться своим влажным, жарким лоном о его эрегированный член. Король застонал. Сейчас он бы отдал что угодно за то, чтобы его руки оказались свободными и он мог с силой сжать её упругие ягодицы, насадить на себя и заставить Берилл вопить от наслаждения. Но, сидя на стуле с привязанными руками, у него не получалось даже пошевелиться, совсем как в их первую ночь. — Берилл… Берилл… — хрипел Эндимион, чувствуя, как бёдра его жены подались вперёд, жёстко вжимаясь в его пульсирующую эрекцию, отчего у него перед глазами что-то замерцало. Король скорее почувствовал, нежели услышал довольную усмешку Берилл, как будто её грудная клетка слегка завибрировала, пока она с отчаяньем тёрлась об него, да так, что Эндимион очень быстро почувствовал себя на грани. Его тело горело как в огне, его несло девятым валом и смывало в бездну, закручивая в водоворот невероятных ощущений. А ведь она лишь только прикасалась к нему, не позволяя войти внутрь, покусывая мочку его уха в исступлении. Ощущения её бёдер и истекающих влагой складочек. Бешеный ритм, который Берилл задавала сама, находили в нем невероятный отклик, как будто она точно знала, как доставить ему это странное и запретное удовольствие. Наконец, когда фрикции достигли верхнего уровня напряжённости, Берилл поняла, что оттягивать момент больше нельзя. Она медленно ввела его член в себя и резко качнула бёдрами. — О, Лунная Богиня! — простонал Эндимион, бурно кончая в неё. Берилл сделала ещё пару толчков, а затем, сжав рукой левую грудь и запрокинув голову назад, тоже достигла разрядки. — Что же ты со мной творишь? — прошептал Эндимион, когда она слезла с него, развязала руки и удобно расположилась между его ног на полу. Оба пытались привести своё дыхание в норму. — Мой король изволит быть недовольным? — промурлыкала Берилл. — Ты знаешь, что это не так… — медленно ответил он, закрывая глаза. И это позволило Берилл в очередной раз поглазеть на него. Эндимион, и правда, был очень красивым, и она трепетала при одной только мысли, что смогла добиться его расположения. Была ли это любовь, Берилл не могла сказать определённо. Но то, что Эндимион заставлял её забыть обо всём на свете в момент близости, было неоспоримой истиной. Спустя полчаса, когда она привела себя в порядок, совершенно вымотанная Берилл попрощалась с королём и поспешила к себе, больше всего мечтая рухнуть на кровать и забыться сном, ибо завтрашний день обещал полностью изменить её жизнь. Берилл должна была стать королевой.

***

Несмотря на то, что дело шло к вечеру и стало намного прохладнее, на улицах Камелота собирались толпы. На главной площади были сооружены праздничные столы с бесплатным угощением и вином. Все предыдущие дни в столице провозглашали, что король объявил большой праздник в честь коронации своей жены Берилл Сомерс. И поэтому сегодня мужчины, женщины и дети в своих лучших одеяниях смешались в крикливую и оживлённую массу. В Камелоте царила атмосфера ярмарочного гулянья и всеобщего веселья. В ожидании коронации новой королевы в главном соборе Храма Богини Луны бродячие артисты давали представления прямо на улице, чтобы развлечь толпу. А в это время в Холодном Дворце готовили Берилл. Стоя в центре гостиной, посреди вороха дорогих тканей, открытых ларцов с драгоценностями и баночками с косметическими средствами, она давала фрейлинам себя одевать. Платье Берилл было просто роскошным: с длинным шлейфом, сшитое из золотой парчи и дивной вышивкой. В нем она походила на идола, а не на живого человека, но задумка Эндимиона и была таковой. Увидев Берилл, суеверные подданные должны будут посчитать её сверхъестественным существом. Настоящей феей, которая станет верной опорой королю. Берилл была так впечатлена и возбуждена предстоящей церемонией, что совсем не боялась. Когда последняя застёжка на платье была застёгнута, фрейлины осторожно, чтобы не помять великолепную ткань, усадили Берилл на табурет и распустили её длинные, почти до колен, медные волосы, тщательно расчесав их и умастив благовониями. Берилл пытливо всмотрелась в собственное отражение в зеркале. Она, бесспорно, была прекрасна. Не хватало только одной детали — широкого золотого пояса, настоящего произведения искусства с бриллиантами и рубинами, который должен был завершить её наряд. Эндимион хотел, чтобы эта древняя реликвия Пендрагонов была на ней во время коронации. Именно за ней отправилась Мимет два часа назад, но так и не вернулась. — Церемония скоро начнётся, а госпожи Мимет все ещё нет, — вздохнула одна из фрейлин, словно озвучив тревожные мысли Берилл. И как будто в подтверждение её слов, за дверью послышался стук. — Ну, наконец-то! — фыркнула Берилл, когда гостью впустили в её покои. — И что могло тебя так задержать… — Слова застыли у неё на губах от удивления, потому что вместо Мимет в гостиную вошла одна из служанок королевы Анны с красивой резной шкатулкой в руках. Заметив, что Берилл смотрит на неё, девушка склонилась в почтительном поклоне. — Что ты здесь делаешь? — спросила её Берилл. — От имени королевы Анны я пришла поприветствовать вас, леди Сомерс, и преподнести вам дар от неё… Служанка протянула шкатулку, но Берилл лишь скривила губы. — Я не нуждаюсь в подарках твоей хозяйки. Забери его и передай ей наилучшие пожелания! Однако резкий тон вовсе не испугал девушку. Наоборот. Берилл увидела, как её хорошенькое личико исказилось в ехидной, злобной усмешке, и в какой-то миг будущей королеве стало не по себе. — Боюсь, вам все же придётся его принять, миледи, если не хотите печальных последствий, — сказала служанка с еле скрываемой дерзостью. Наступила полная тишина. Берилл спрашивала себя, не ослышалась ли она. Фрейлины переглянулись. Но Берилл быстро пришла в себя и нахмурилась. — Что ты хочешь этим сказать? — Ничего. Дар моей королевы скажет сам за себя… С этими словами девушка открыла шкатулку, при виде содержимого которой, Берилл невольно отшатнулась. Ей, конечно, и раньше доводилось видеть части тела, но чтобы так… упакованными в красивую обёртку, никогда. — У твоей хозяйки дурной вкус, — холодно заметила Берилл. — Не думаю, — покачала головой служанка. — Приглядитесь-ка получше, миледи… И тут до Берилл неожиданно дошло, что отсечённое ухо, палец и карий глаз, лежавшие на пропитанной кровью бархатной подушечке, принадлежали Мимет! Шок был настолько сильным, что она вмиг потеряла связь с реальностью. Берилл почувствовала приступ тошноты. Как же так?! Ведь ещё пару часов назад она видела Мимет в полном здравии, а теперь ей принесли в дар окровавленные куски плоти и заявили, что это её… Комната перед глазами Берилл закружилась и она схватилась за одну из фрейлин, чтобы не упасть. Лицо служанки королевы Анны осветилось дикой радостью. Каждой клеточкой своего существа она смаковала ужас Берилл. — Моя госпожа прислала вам этот дар не случайно, — произнесла она с расстановкой, чтобы каждый присутствующий в комнате мог её услышать. — Её Величество всего лишь хочет, чтобы вы отказались от коронации. И тогда она сохранит жизнь вашей сестре. Конечно, она уже не будет такой миленькой, как раньше, но всё же это лучше, чем умереть в страшных муках. Берилл не отвечала. Реальность продолжала кружиться перед ней, затягивая на дно персонального ада. — Советую вам, миледи, думать быстрее, пока Её Величество не отрезала ей ещё больше ненужных частей… — продолжила говорить девушка. Она просто наслаждалась тем, что сумела поразить Берилл в самое сердце. Но закончить свою мысль она не успела. Просвистела пара увесистых оплеух, и девушка оказалась на полу, придавленная весом двух фрейлин Берилл. Служанка королевы пыталась подняться, но фрейлины крепко удерживали её. — Да как ты посмела разговаривать так с нашей госпожой! — орали они на неё, хлеща с такой яростью, что Берилл испугалась, как бы они не её убили. Сделав знак другим фрейлинам растащить дерущихся по разным углам, Берилл, наконец, удалось взять себя в руки. Вся красная от ударов, с расцарапанным лицом, девушка королевы с рыданиями встала. Но её побитый вид вовсе не смутил воинственных фрейлин, которых едва сдерживали их товарки. — А ну, пустите! — орали они. — Мы хотим, чтобы эта дрянь ползала на коленях и вымаливала прощение у нашей миледи! Как она вообще могла сюда заявиться и угрожать ей! — Прощения?! За что?! — выкрикнула избитая девушка. — Я всего лишь выполнила волю своей госпожи! Илье появился на пороге гостиной, держа обнажённым свой меч. Он почти натолкнулся на поверенную королевы растрёпанную и всю в синяках. Бывший наёмник брезгливо оттолкнул девушку и направился к Берилл. — Что случилось? — спросил он, всматриваясь в её помертвевшее лицо. — Мимет… — только и могла произнести она, кивая в сторону шкатулки и разбросанных по полу кусочкам плоти. — Я… должна отказаться от коронации… иначе она умрёт… Находясь будто во сне, Берилл отодвинула Илье и направилась к служанке. Движения её были неловкими и медленными, словно у лунатика. — Скажи своей хозяйке, — пробормотала она, — что я немедленно откажусь от коронации. И пусть Мимет оставят в покое… Мгновенно оценив ситуацию, Илье подскочил к Берилл и с силой тряхнул её за плечи. — Ты совсем выжила из ума?! Нельзя отказываться от коронации! — Если я не откажусь, Мимет умрёт… — сказала она дрогнувшим голосом. — Где гарантии, что она уже не мертва? Отрезать палец, ухо и лишить глаза… Она вполне могла умереть от болевого шока… — Клянусь, что сестра леди Сомерс жива, — подала голос поверенная королевы, безуспешно пытаясь привести себя в порядок. — Она проявила чудеса стойкости. К тому же Её Величеству нужны гарантии, что леди Сомерс действительно откажется от короны и подпишет отречение. — Я подпишу, — согласно кивнула Берилл, чем вызвала новую вспышку ярости Илье. Он вновь тряхнул её, заставив посмотреть ему в глаза. — Не вздумай! Если ты подпишешь отречение, то никогда не сможешь… занять то место, которое твоё по праву! — зашипел он. — И пусть. Мне безразличен трон… Берилл сказала это так просто и искренне, что Илье поначалу не нашёлся, что ответить. — Ты не должна так говорить, — покачал головой он. — А как должна? Что если бы речь шла не о Мимет, а о тебе? Руководствуясь твоей логикой, я должна была бы пожертвовать тобой ради собственной выгоды? Как же плохо ты меня знаешь… Эти слова, казалось, распалили гнев Илье ещё сильнее. Он развернул её к себе спиной и заставил смотреть на фрейлин. — А как же быть с ними? — прошептал бывший наёмник. — Что прикажешь делать с теми, кто пошёл за тобой? Неужели ты не понимаешь, что если откажешься от власти, ты упадёшь на самое дно, а вместе с тобой и все верные тебе люди… Думаешь, Анна пощадит их, после того, что она сделала с Мимет? Будь уверена, она не успокоится, пока не уничтожит тебя и всех, кто служил тебе… Слезы брызнули из глаз Берилл, горькие, жгучие и полные отчаянья. — Я всё понимаю, но не могу оставить Мимет умирать… — Тогда у тебя есть всего лишь один шанс её спасти, — ответил Илье. — Отправляйся к королю. Если у кого и хватит смелости и силы осадить королеву, так это у него… *** Когда сменив своё великолепное золотое платье на простое тёмное и накидку с капюшоном, скрывавшую её волосы, Берилл спешила к Эндимиону, она чувствовала, что в ней ожила надежда. Он должен помочь ей. Только он! Берилл ничего не видела вокруг, перестала интересоваться городом, чьё праздное убранство ещё некоторое время назад до этого очаровывало её. Между тем спутники Берилл увлекли её в узкую улочку, через которую она смогла попасть в Храм Богини Луны через чёрный вход. Узнав в ней вторую жену монарха, охрана без препятствий пропустила девушку в главный молельный зал. Одетый в торжественные одежды из расшитого серебром черного бархата с золотой короной на голове, король молился в пустом храме, преклонив колени перед статуей Богини Луны. — Как?! Ты здесь?! — удивился он, заметив Берилл. — Почему ты не одета? Скоро начнётся твоя коронация! Сдерживая волнение, Берилл рассказала о том, что произошло. Однако когда она окончила свой рассказ, вместо слов поддержки, на неё взглянули холодные глаза Эндимиона Пендрагона. Леденящий ужас охватил Берилл. Ярость короля была менее ужасна, чем этот его ничего не выражающий взгляд! — Ты, должно быть, шутишь? — негромко спросил он. — Это не шутка. Моя… сестра сейчас находится в руках Анны. И если я не отрекусь от короны, она убьёт её! Король покачал головой. — Тогда тебе придётся смириться с её смертью. Потому что я не смогу сделать так, как ты хочешь. Заставить Анну отдать Мимет можно только силой. Но это означает объявить войну Тэтису. Я не пойду на это ради какой-то девчонки. — Она моя сестра! — И даже этот факт ничего не меняет! Рядом со мной не осталось ни одного родного человека! Но именно поэтому я сейчас стою перед тобой в короне, а не с верёвкой на шее! — Много ли стоит эта твоя корона, если ты не смог уберечь дорогих сердцу людей! Ради чего тогда тебе она вообще нужна?! Эндимион покачал головой. — Я не желал короны. Но обстоятельства сложились так, что иного пути у меня не было. Я мог идти только вперёд, если хотел прожить ещё день и в будущем отомстить всем обидчикам моих родных. Сердце Берилл остановилось. Внезапно ей показалось, что она падает на самое дно огромной расщелины. — Это и есть печальная истина Камелота? — спросила она горько. — Нет. Истина Камелота заключается в том, что путь до трона Пангеи устлан телами твоих близких. И если ты однажды ступила на него, то либо идёшь по ним, не оглядываясь, либо ложишься рядом с ними, чтобы послужить испытанием для кого-то иного. Мимет — это первая твоя жертва. И если ты не переступишь через её труп, завтра окажешься на её месте… Такова правда. Но вопрос в другом — хватит ли у тебя мужества продолжить свой путь рука об руку со мной? Берилл закусила губу. Значит, вот каков очередной жестокий урок Эндимиона! Ей придётся сделать чудовищный выбор: дать умереть своей дорогой подруге от чудовищных пыток или спасти её, но потерять в конечном итоге все, что она с таким трудом построила. Положение второй жены короля — ничто по сравнению с королевой. И Анна ей это уже доказала. Она посмотрела на Эндимиона. Такая холодность и отстранённость читалась на его красивом лице. Какие же чувства он питал к ней на самом деле? Ещё вчера Эндимион изнывал от страсти к ней, а сегодня с расчётливой жестокостью заставляет принести в жертву Мимет. Надежда спасти её таяла на глазах. Глубоко вздохнув, Берилл медленно опустилась перед ним на колени и склонила голову. — Ваше Величество! — прошептала она. — Умоляю вас… посмотрите на меня… Я стою на коленях у ваших ног… Отныне во мне нет гордости и самолюбия… Если вы хоть немного любите меня, прошу… не заставляйте страдать! Спасите Мимет! Я больше никогда и ничего у вас не попрошу… Она в мольбе обратила на него своё залитое слезами лицо, но Эндимион лишь презрительно поджал губы. — Встань и прекрати унижаться, — сухо сказал он. — Это недостойно будущей королевы. Ибо истинный правитель даже на собственную казнь идёт, высоко держа голову! Берилл закрыла лицо руками и отчаянно разрыдалась. С башни Храма раздался колокольный звон, заглушивший её всхлипывания. Резким жестом Эндимион поднял девушку с колен и указал на дверь, сурово бросив ей: — Нам больше не о чем говорить. Уходи к себе в покои и приведи в порядок своё лицо. Твоя коронация скоро начнётся. А мне нужно ещё немного помолиться… Берилл распрямила плечи. Её слёзы в одно мгновение высохли. — Молиться? — бросила она ему презрительно. — Отличная идея! Помолитесь тогда за души тех, по чьим трупам вам довелось пройтись, чтобы стать королём! Уверена, они пожелают Вашему Величеству долгих лет процветания и счастья! Подобрав свои юбки, Берилл вышла из молельного зала, высоко держа голову и не оборачиваясь. Она поняла, что в своей собственной борьбе могла теперь рассчитывать только на себя… *** Низкая дверь, через которую приходилось проходить, согнувшись, вела в подземелье Камелота. Переступив через порог, Берилл почувствовала, как холод стал заползать под её шерстяную накидку. Она знала, что солнце и тепло никогда не проникали сюда, в этот оплот страданий и боли. И для тех, кто попадал в темницу Камелота, надежда выбраться отсюда живым и невредимым угасала в первые же часы, проведённые здесь. В месте, где останавливалось даже время. Впереди Берилл шёл Илье с факелом в руке, освещая узенькую лестницу для неё и её свиты. По мере того, как девушка спускалась, до неё стал доноситься рокот человеческих стонов, отчего Берилл затаила дыхание, пытаясь распознать среди них голос Мимет. Спустившись вниз, королевские стражи молча пропустили её в одно из помещений с высоким потолком. Войдя туда, Берилл не смогла удержаться от крика. Перед ней двое палачей, одетых в коричневые одежды, истязали молодую девушку, прикованную к металлическому стулу. Берилл не сразу заметила Анну, сидевшую в золочёном кресле, смотревшую на экзекуцию со скукой на лице. Очевидно, она ждала большего зрелища, но обмякшая в своих оковах жертва уже не могла кричать, а только жалобно скулила. Её голова, покрытая короткими рыжими волосами, беспомощно болталась, а тело превратилось в бесформенный кусок окровавленной плоти, на котором не было живого места. Пол был залит кровью… — Мимет! — крикнула Берилл, бросившись вперёд, но её удержали королевские солдаты. — Я думала, ты придёшь быстрее, — усмехнулась Анна. Янтарные глаза Берилл повернулись к ней и встретили наглый и презрительный взгляд. — Твоя сестричка, конечно, показала чудеса храбрости. Но поскольку ты долго не шла, я уже решила, что ответом на моё предложение будет «нет». И тогда мои палачи немного перестарались… Удивлена, что она вообще ещё дышит! — Я убью тебя! Ты сдохнешь за это! И заплатишь за каждый миг боли, причинённый ей! — заорала Берилл, сотрясаясь от подступавших рыданий. Анна улыбнулась, обнажая окровавленные мелкие как у пираньи зубы, и Берилл тут же затошнило, когда она поняла, что эта кровь принадлежала Мимет. — Милая, если хоть один волос упадёт с моей головы, начнётся война. А ни Эндимион, ни принцесса этого не хотят. Им проще убить тебя, чем связываться с князем Тэтиса! Сейчас это не выгодно ни одной из сторон! Если же ты попытаешься забрать свою сестру силой, я раню себя кинжалом и обвиню тебя в покушении. Тогда вопрос о твоей казни будет решён в ближайшие пару часов. Так что, давай уже решай, оставляешь ли ты свою сестричку и дальше развлекаться с моими мальчиками или забираешь с собой. Уверена, у такой умелой знахарки, как ты получится подлатать её. Не гарантирую, что она сможет говорить и вообще стоять. Но, по крайней мере, твоя сестра останется жива! Увидев на лице Берилл ненависть, королева вновь улыбнулась. — Так что же ты выберешь? — Ни то, ни другое, — холодно ответила девушка. — Я пришла сюда, чтобы забрать отсюда тело Мимет, — она вытащила из-под накидки руку, сжимавшую глиняный флакон. — Здесь находится быстродействующий яд, который избавит её от страданий. Брови Анны взметнулись вверх. — И ты думаешь, я позволю тебе лишить себя удовольствия насладиться её предсмертной агонией? — Позволите. Потому что я своими руками дам ей этот яд. Я стану королевой и ничто этому не сможет помешать! Наступила тишина. Глаза Анны потрясённо расширились. Она взглянула на Мимет, потом перевела взгляд на Берилл, а затем звонко и от души расхохоталась. — Помилуй нас Лунная Богиня! — давилась королева от смеха, — А я-то все гадала, что это Эндимион нашёл в такой жалкой, безродной замарашке как ты! Но теперь я понимаю! Ты такая же, как и он! Бездушная и подлая тварь, каких ещё поискать! Немного успокоившись, Анна сделала знак страже пропустить Берилл к Мимет. Девушка подошла ближе и села на колени рядом с обезображенным телом подруги. Берилл потребовалось все мужество, чтобы побороть нахлынувшее отчаянье. Она не имела права поддаваться горю… во всяком случае теперь, когда она была так близко к своей цели. Берилл должна была смело и хладнокровно выдержать это испытание, чтобы Анна не заподозрила подвоха. Ведь настой из трав, содержащийся в глиняном флаконе, который она поднесла к губам Мимет, можно было назвать ядом лишь условно. Он замедлял сердцебиение и угнетал дыхание, но вполне мог сохранить жизнь при видимых признаках смерти, если не переборщить с дозой. Берилл хорошо знала эту дозу и сейчас молилась лишь о том, чтобы Мимет смогла выпить все до капли. Приготовление этого настоя требовало осторожности и времени, поэтому Берилл и задержалась, позволив Анне истязать её несчастную подругу. Дрожащей рукой она отвела со лба Мимет курчавые рыжие пряди волос. Израненное лицо девушки, покрытое запёкшейся кровью, шевельнулось. Мимет приоткрыла единственный оставшийся у неё глаз. Она пошевелила губами, промычав что-то нечленораздельное. И Берилл вскрикнула от ужаса, поняв, что той отрезали язык. — Выпей это… прошу… выпей… — пробормотала Берилл сквозь слезы. С величайшей осторожностью она зажала голову Мимет в своих руках и влила в рот зелье. Через минуту тело её подруги вздрогнуло и опало на стуле. — Похоже, отошла! — заявил один из палачей, проверив пульс своей жертвы. — Позвольте мне! — решительно заявил Илье, отодвигая палача в сторону. Бывший наёмник легко как пушинку подхватил безжизненное тело Мимет, которая в его руках походила на ребёнка, и понёс его по направлению к выходу. — Одну минуточку! — остановила его Анна. — Я передумала. — Что вы несёте?! — гневно воскликнула Берилл, стиснув зубы. — Вы уже и так утолили свою злобу! Моя сестра мертва! Что вам ещё нужно?! — Мне нужен сувенир, дорогая. На память о сегодняшнем дне, — улыбнулась королева. — У меня есть комната, где я храню высушенные сердца людей, чью смерть и агонию мне доводилось видеть. Но моя коллекция будет неполной, если я не заполучу сердечко вашей обожаемой сестрички. — На этот раз вы обойдётесь без сувенира! — жёстко сказала Берилл. — Я не позволю вам, уродовать тело Мимет! — Дорогая, на ней и так живого места нет! — фыркнула королева. — А сердце ей больше не понадобится! С этими словами она сделала знак и двое солдат схватили Берилл за руки, а четверо других преградили Илье путь. — Клянусь, я не задержу вас больше положенного времени, — пропела королева, вытаскивая из ножен кинжал с рукояткой в виде молящегося человека. — Знаете, на моей родине, Тэтисе, человеческая кровь когда-то лилась рекой. Под фундаментом наших замков лежат руины храмов, где когда-то десятки тысяч невинных были принесены в жертву древним богам. Мои предки верили, что смерть необходима ради сохранения жизни… Чтобы уберечь священную энергию, оградить мир от катастроф, не дать Солнцу погаснуть и воспрепятствовать приходу Королевы Проклятых, богам приносили в жертву человеческие сердца, а которых по поверью сохранялась часть души под названием Иб*. Однако, чтобы достать ещё трепещущее человеческое сердце из груди, требовалось особое искусство. Посмотрите на мой нож, — она помахала перед носом Берилл своим оружием, — его лезвие сделано из кремния. Он очень старый. И глядя на него, вы, леди Сомерс, наверное, задаётесь вопросом, как можно вырезать человеку сердце при помощи одного только кремневого ножа. Одно время меня этот вопрос тоже поставил в тупик. Но потом я наткнулась на записи могущественного жреца, которые он сделал на каменной плите, обнаруженной мной на руинах одного из таких храмов. Оказывается, при жертвоприношении жрецы делали надрез по фронтальной части грудины между рёбрами сверху и снизу. Кость выламывалась поперечно при помощи резкого удара. В результате образовывалась дыра, в которую жрец засовывал руку и вытаскивал ещё трепещущее сердце. Потрясающая технология! При таких условиях жертва быстро теряет сознание, но успевает осознать происходящее. В случае же с вашей сестрой Мимет мне будет любопытно проверить: действительно ли вы убили её или разыграли передо мной маленький спектакль с использованием трав, в которых вы безусловно разбираетесь! Берилл опустила голову. Итак, эта мерзкая сука обо всём догадалась. Она решила уже, что всё пропало, как внезапно за дверью послышался топот, а через мгновение в камеру пыток ворвались четыре генерала в сопровождении сенши и солдат из гвардии принцессы Софии. — Именем Его Величества Эндимиона Пендрагона и Её Высочества Софии Пендрагон, вы, Анна Мэльфлор-Пендрагон, арестованы и будете заключены под стражу! — объявил лорд Кунцит. — Что?! Вы совсем сбрендили, генерал?! — зарычала Анна. — Если меня арестуют, мой отец… — Ваш отец не пошевелит и пальцем, особенно когда узнает о вашем хобби, Ваше Величество, которым вы занимаетесь на досуге, — холодно отозвался лорд Кунцит. — К тому же вас никто не собирается бросать в подземелье, как бы сильно этого не хотелось всем присутствующим. Вас сопроводят в ваши покои до дальнейших распоряжений. — И что же моим конвоем станут сами сенши? — презрительно сощурилась королева, кивнув в сторону воительниц. — Вам ведь известно, что им запрещено вмешиваться в политику Пангеи! Такое поведение против княгини Тэтиса можно приравнять к объявлению войны! — Чтобы сенши стали вашим личным конвоем, для этого вы должны как минимум родиться в Серебряном Тысячелетии, — усмехнулся Кунцит. — Тогда зачем они здесь? — В качестве сторонних наблюдателей. Его Величество попросил их убедиться в вашей личной безопасности. На случай если вы захотите выкинуть какой-нибудь фокус, например, ранить себя. Так у нас хотя бы будут непредвзятые свидетели произошедшего. Ну, а солдаты из личной гвардии принцессы будут охранять ваш покой… От слов Кунцита лицо Анны неожиданно побледнело, а в глазах полыхнула ненависть. — Хотите сказать, что Эндимион попросил сенши и принцессу помочь, чтобы вызволить эту… эту ничтожную девку?! — Она указала на Мимет, которую бережно держал в руках Илье. — Да я в жизни не поверю, что он мог так поступить! — И тем не менее Его Величество это сделал! — заявил Кунцит, а затем не сводя своих льдистых глаз с королевы приказал солдатам. — Сопроводите Её Величество в личные покои. Скоро начнётся коронация леди Сомерс. И нам нужно торопиться. Приказ его был тут же исполнен. У хрипевшей от злости Анны отобрали кремневый нож и потащили на выход. — Я бы её с удовольствием прирезал, а не сопровождал в покои, — усмехнулся Зойсайт ей вслед. — Хотя не все ещё потеряно! Как думаете, князь Тэтиса поверит в слишком крутые ступеньки Камелота, если его обожаемая доченька внезапно споткнётся, а затем несколько раз напорется на наши обнажённые клинки? Нефрит вздохнул и покачал головой, однако не успел пожурить своего друга за дерзкую шутку, потому что в этот миг возле двери возникла потасовка. Словно во сне Берилл видела, как Анна достала из рукава спрятанный нож и, оттолкнув солдата, что есть силы метнула в сторону Илье, державшего на руках Мимет. А потом раздался крик, ужасный и раздирающий. И лишь мгновение спустя Берилл поняла, что это кричала она сама. Она застыла, словно заворожённая ужасающим зрелищем: в боку Мимет торчал нож, лезвие которого ушло по самую рукоять. Она поймала растерянный взгляд Илье. Бывший наемник даже не понял, что случилось. — Мимет! — закричала Берилл. — Мимет! Она подбежала к ней, заставив Илье осторожно положить её на пол. Нефрит так же бросился к раненой, отталкивая Берилл — Оставьте! Не трогайте её! — рявкнул мейстер, производя беглый осмотр Мимет. Берилл не стала ему мешать. Ей не было нужды смотреть на рану, потому что она уже знала вердикт, который он вынесет. — Ничего нельзя сделать, — в конце концов признался Нефрит. — Можно лишь продлить агонию. Она и так чудом осталась жива после всех перенесённых пыток. А сейчас её дыхание еле прослеживается и пульс очень слабый… — Я дала ей одну настойку, чтобы обмануть Анну, заставив поверить в её смерть… И всё это оказалось бесполезным… — пробормотала Берилл. Внезапно горло у неё перехватило. Она наклонилась к Мимет и с бесконечной печалью запечатлела на её лбу прощальный поцелуй, зная, что сердце подруги уже не бьётся. По телу Мимет прошлась последняя судорога, раздался резкий вздох, а затем она замерла. Наступила гнетущая тишина… Опечаленная до глубины души Берилл отвернулась от безжизненного тела и отчаянно разрыдалась на груди у лорда Кунцита. Он нежно обнял её рукой, накрывая своим плащом. — Поплачьте, леди Сомерс, — прошептал он. — Это поможет вам… — Он поколебался немного, а затем Берилл почувствовала, что его объятия стали ещё теснее. — Ваша… подруга была храброй девушкой… и она пала как самый настоящий воин, коим была не по долгу, но по духу своему… И это достойно восхищения… А смерть… смерть существует только для тех, кто не умеет любить… А вы не такая… леди Сомерс… вы умеете любить, а значит, пока вы живы, все, кого вы потеряли, останутся с вами навсегда… Плащ Кунцита соединил тепло их тел. И Берилл молилась, чтобы этот восхитительный момент длился и длился. Она не могла себе представить, что будет с ней, если он вдруг разомкнёт объятия и выгонит её на холод суровой действительности. Наверное, душа Берилл заледенела бы в тот же миг. Кунцит поддерживал её своей силой и тем, что было только в нем, что мог дать ей только он один… — Не отпускай меня… — прошептала Берилл. — Никогда меня не отпускай… Он не ответил ей, но сжал её тело ещё сильнее, почти делая больно, и тут Берилл вдруг поняла, что Кунцит боролся с искушением… Вокруг них стояли сенши, генералы и солдаты с замкнутыми лицами. Но Кунцит и Берилл продолжали стоять неподвижно, укрытые одним на двоих плащом, отделяющего их от всего остального мира. Через пару часов, согласно этикету и долгих утомительный церемоний, Берилл короновали на царство королевства Пангеи в главном Храме Богини Луны.