Королева Проклятых

Бесконечная лестница, ведущая в подземелье Камелота, где располагались тюремные камеры кончилась. Берилл попала в каменный мешок, в глубине которого виднелась низенькая дверца с маленьким окошком, закрытое тремя толстыми металлическими прутьями. Кунцит повозился с ключами и со страшным скрипом открыл дверь. Потом он зажег от своего факела другой и протянул его Берилл. — Держите, Ваше Величество. Теперь вы можете зайти. Только ненадолго. Я подожду вас на лестнице и постучу, когда вам нужно будет уходить… Берилл коротко кивнула ему и нагнулась, чтобы пройти в дверь. На мгновение ей показалось, что она погружается в могилу. Пройдя через дверь, королева оказалась внутри камеры. Она подняла факел, чтобы, осветить ее. — О, сама королева Берилл ко мне пожаловала! Какая честь! — послышался ядовитый голос Анны. Повернувшись направо, Берилл увидела ее. Анна сидела в глубине темной камеры на небольшой охапке гнилой соломы. Ее приковали к стене ошейником и еще для верности сковали цепями руки и ноги так, чтобы Анна не могла пошевелиться, а только слегка прислониться к холодной каменной стене. На ней было рваное и грязное бархатное платье, а темные волосы имели вид нечёсаной пакли. Замерев от столь неожиданного вида своей бывшей соперницы, Берилл так и осталась стоять у двери. Презрительный смех Анны, заставил королеву вздрогнуть. — Что вы смотрите на меня, словно коза на шелковый платок? — фыркнула Анна. — Неужели не признали? Насмешливый тон разгневал Берилл. — Не волнуйтесь, я прекрасно вас узнала, Анна! — жестко сказала она. — Но вы очень изменились и сейчас мало напоминаете надменную и грозную королеву Пангеи, княгиню Тетиса! — Не будьте вульгарны, моя дорогая. Сейчас вы похожи на деревенскую хабалку, которая радуется неприятностям соседки, — фыркнула Анна. — Если это все, чему вы научились, живя при королевском дворе, то я чертовски в вас разочарована. Ибо плебейкой вы были рождены, ей и помрете. А эта страна заслуживает другую королеву. — Намекаете на свою блестящую личность? Уж вы то наверняка заслуживаете трон Камелота! — холодно осведомилась Берилл. — Только вот с вашими хотелками вышла маленькая неувязочка. Завтра вас казнят. — И вы, конечно же, пришли позлорадствовать на сей счет? — спросила Анна. — Что ж давайте. Мне перед смертью отвели мало развлечений. Так что вперед. Получите столь необходимое удовлетворение и уходите! Берилл вздохнула. Она поняла, что если продолжит перепалку с Анной, то ничего не добьется. Королева воткнула факел в специальный разъем в стене и подошла к Анне поближе. — Я пришла не для того, чтобы злорадствовать. Вы причинили мне много зла, но я не держу на вас обиду. — Зачем же вы тогда явились ко мне? — Чтобы вы помогли мне остановить войну с Тетисом. Анна посмотрела на Берилл с любопытством. — И как же я смогу вам в этом помочь, сидя здесь, в камере? Вы забыли, что завтра меня казнят? — Поэтому, нужно действовать очень быстро, — затараторила Берилл. — Я думаю, можно подкупить тюремщика. Если предложить ему много золота или что-нибудь из ваших драгоценностей, то он выпустит вас сегодня ночью. Я найду верных людей, которые дадут вам лошадь. Вы покинете Камелот и вернетесь к своему отцу. — И что же вы хотите взамен? — Взамен вы пообещаете мне, что никогда не вернетесь в Камелот и отговорите своего отца от войны с ним. Я в свою очередь попытаюсь убедить Эндимиона и принцессу не преследовать и не искать вас. Вы проживете остаток своей жизни среди близких вам людей. Анна расширенными от потрясения глазами молча смотрела на Берилл. В ней не осталось и следа желчи. Затем тяжелая тишина сменила пламенную и немного сбивчивую речь Берилл. Ее нарушали только капли воды, сочащиеся с потолка. — Зачем же ВАМ это нужно? — наконец спросила Анна, прервав задумчивое молчание. — Что лично вы выиграете от мира Камелота с Тетисом? Ведь если Эндимион и София объединятся против моего отца, ему скорее всего не победить. Но он все равно попытается это сделать. Берилл поджала губы. Естественно она не хотела посвящать Анну в свои планы по поиску меча Экскалибура, но ей нужно было привести веский аргумент. Поэтому она сказала: — Я не хочу, чтобы Эндимион отрекался от трона в пользу своей сестры. Ответ Берилл поразил Анну. Она несколько мгновений смотрела на нее, открыв рот, словно не могла до конца поверить в то, что та ей сказала, а потом разразилась таким желчным и неприятным смехом, что Берилл пришлось зажать уши. — Вот оно что! — сквозь смех воскликнула Анна. — Так ты сюда явилась по указке Эндимиона! Ей богу, я чуть было не поверила тебе! — Эндимион не посылал меня! Я пришла сама! — возразила Берилл. — Да, ну? — ядовито ответила Анна и презрительно сплюнула на пол. — Так я тебе и поверила! Уж кому моя смерть больше всех сыграет на руку, так это тебе! Ведь ты станешь единственной женой короля! — Я вовсе не… — Не ври мне, ты, грязная потаскуха! — взревела Анна. — Убирайся вон! И передай этому говнюку, нашему мужу, пусть засунет мир с Тэтисом себе в задницу! Завтра я умру. Но умру как королева Камелота, а не жалкая изгнанница, которую отослали с глаз долой. Мой отец придет в Камелот и не оставит здесь камня на камне! Так и знай! Берилл попыталась возразить, но Анна не захотела ее больше слушать. На лестнице послышались шаги и голоса двух мужчин, один из которых принадлежал Кунциту. — Сюда уже идут! — проговорила Анна уставшим голосом, гневная вспышка лишила ее оставшихся сил. — Тебе нужно уходить. Но перед тем, как ты это сделаешь, я хотела бы кое-что сказать на счет Эндимиона. Этот человек очень коварен и жесток. Уж поверь мне, дорогуша. Я знаю, о чем говорю. Все Пендрагоны такие! Он любит только себя. Не знаю, зачем ему потребовалась такая как ты, но как только Эндимион получит это от тебя, то сразу же избавится. Так что радоваться тебе недолго… В это время дверь в камеру отворилась, пропуская лорда Кунцита и тюремщика. — Пора, — сказал инквизитор, обращаясь к Берилл. — Скоро к королеве Анне приведут священника. Ей нужно исповедаться ему. Берилл в последний раз бросила взгляд на узницу, но та не ответила на него. — Прощайте, Анна… Я помолюсь за вас завтра, — прошептала она. — Прощайте, Берилл… — криво усмехнулась та, — И не утруждайте себя ненужной жалостью. Королева Камелота не нуждается в ней! Когда Берилл покинула камеру, Кунцит приблизился к ней и кончиком пальцев дотронулся до ее глаз, отчего Берилл неожиданно вспыхнула. Этот простой жест взволновал королеву. — Вы плачете, Ваше Величество, — установил генерал. — Да, — ответила Берилл, отшатываясь от него, чтобы скрыть свое смущение. — Я сама того не ожидала. Но как будто вся желчь и ненависть к Анне ушли, оставив взамен печаль и горечь… Кунцит лишь пожал плечами: — Время поможет вам забыть. Однажды вы найдете мир и спокойствие. Она хотела ответить ему, что уже давно перестала в это верить, но не стала. Берилл коротко кивнула генералу Кунциту и, опираясь на его руку, покинула подземелье. *** На следующий день, Берилл, проведшая бессонную ночь, стояла у окна, выходящего на двор Камелота. День был пасмурным и серым. Накрапывал дождик. Однако, несмотря на непогоду люди спешили на городскую ратушу, где должна была состояться казнь королевы Анны. Берилл воззвала к Гекате, ища в ней поддержку и покой, которые давно потеряла. Она отказалась последовать на место казни и от всего сердца просила богиню облегчить последние муки смертницы. Мысли о предстоящей казни Анны пугали ее. И дело было вовсе не в опасениях, что после начала войны с Тетисом, посетить развалины замка Мунсальвеш станет практически невозможным. Берилл чувствовала, что со смертью ее давней соперницы, случится нечто ужасное, что навсегда изменит ее жизнь. Движение и суета во дворе вывели Берилл из задумчивости. Отряд гвардейцев принцессы в мокрых касках появился на улице, окружая телегу, в которой сидела закованная в кандалы Анна. Возгласы улюлюканья слышались в толпе, сопровождавшей Анну. В нее кидали тухлые яйца и гнилые овощи, но она даже не пыталась защититься, гордо снося насмешки. Ее жалкий вид настолько поразил Берилл, что та прикрыла веки, словно желая избавиться от наваждения другого видения из ее прошлого — когда везли на казнь Орку. После того как Берилл вновь открыла глаза, телега уже успела выехать за ворота. Ровно в полдень, время на которое была назначена казнь, все было кончено. Анне отсекли голову мечом, но об этом Берилл узнала только спустя пару часов, когда дворовые мальчишки стали распевать сочиненные о казни королевы памфлеты. День потянулся для нее бесконечно долго. Чтобы себя развлечь, Берилл пробовала читать, затем она ненадолго уснула, забывшись тревожным сном. А когда проснулась, за окном уже начало темнеть. Она ждала, что за ней вскоре придут генералы, чтобы сообщить об отречении короля, но их до сих пор не было и Берилл продолжали удерживать в покоях, принадлежащих принцессе. Наконец, когда королева совсем потеряла терпение и уже хотела потребовать объяснений у гвардейцев, охранявших ее, она услышала шаги. Последовал скрежет дверного замка и королева увидела восьмерых офицеров, находящихся на службе принцессы Софии. Один из них, капитан судя по нашивкам на мундире, подошел к ней и неожиданно надел на запястья кандалы. Берилл запротестовала: — Как вы смеете?! Совсем выжили из ума?! Я королева Берилл Пендрагон! Капитан сурово посмотрел на нее, но ничего не ответил. Так же молча он развернул свиток, который принес с собой и начал громко читать: — «Мы, Ее Высочество принцесса София Пендрагон, приговариваем к смерти королеву Берилл Пендрагон, уличенную в предательском сговоре против короны Пангеи…» — К смерти за предательский сговор? — переспросила ошарашенная Берилл. — Но ведь никакого суда не было! Гвардеец невозмутимо продолжил: — «Вследствии чего мы решили, что Берилл Пендрагон должна раскаяться в своих грехах, а затем умерщвлена через отсечение головы от тела на рассвете завтрашнего дня. Составлено в Камелоте сего дня…» Наверное, сердце Берилл перестало биться, тогда как кровь хлынула к щекам. Ее казнят как Анну? Отрубят голову? — Но… почему? Ведь король Эндимион и принцесса заключили соглашение, по которому он отречется от короны в ее пользу… — Так и было, — кивнул капитан. — Только вот Его Величество не отрекся от короны. Шок от услышанного оказался для Берилл настолько сильным, что она даже не шелохнулась, когда двое солдат подхватили ее под руки и без дальнейших церемоний потащили из комнаты. Очнувшись в тесной камере подземелья Камелота, Берилл почувствовала, что ее оцепенение спало, уступив место гневу. Возмущенная и негодующая Берилл начала кричать в тщетной надежде, что кто-нибудь придет ей на помощь. Но все было бесполезно. Уставшая и побежденная она рухнула на охапку соломы в углу, совсем как ту, на которой еще недавно сидела Анна и разрыдалась. Она пыталась осмыслить случившееся, но мысли путались. Неужели Эндимион самым коварным образом предал ее? Подумав об этом, королева почувствовала, как вокруг нее стали клубиться неясные тени, протягивавшие к ней свои когтистые конечности. «Госпожа… Одно только ваше слово, Госпожа… — шептали они мертвыми голосами» В этот момент Берилл оказалась близка ко Тьме как никогда. Она слегка пошевелилась. Ей нужно было знать наверняка… Сила прошла через ее тело болезненным разрядом. Она откинулась на склизкую каменную стену. Глаза Берилл закатились, оставив видимыми только белки. Вцепившись отросшими когтями в охапку соломы, она видела, как Эндимион шел по коридору Камелота. Она смотрела, как он вышел на балкон, как стоит там невыносимо долго, задрав голову вверх в сторону растущей Луны, как красиво серебрятся его волосы в ее свете. Эндимион разговаривал с Луной. Он улыбался Луне так, как никогда не улыбался ей, Берилл. Но самое странное было то, что этот холодный свет отвечал ему. Королева видела, как постепенно в нем материализуется обнаженное тело девушки, принадлежащее принцессе Серенити. Руки Эндимиона потянулись к ней и принялись ласкать. Затем он поставил ее на четвереньки, раздвинул ноги и медленно вошел в нее, склонившись над выгнутой спиной принцессы. Глаза ее блаженно закрылись, а голова упала на грудь. Она громко стонала и до крови кусала свои красивые губы, пока Эндимион брал ее сзади. Берилл закричала. Она думала: «Нет! Нет! Это не правда!», но кричала совсем не это. Видение исчезло. Королева подскочила, потом на миг замерла, задыхаясь и судорожно глотая слезы, хлынувшие по ее пылающим щекам. Тьма в камере сгустилась. Но ей было все равно. К черту Мерлина! К черту этот мир! Все к черту! Теперь ей было наплевать. И пусть все это неправильно. Но она никому и ничем не обязана! И не обязана всех спасать! О Богиня, не обязана! Главное, что Эндимион обманул ее, заставив поверить… а она… какой же дурой она до этого была! Тьма протянула Берилл свою костлявую длань, распахнув для нее свои объятия. «Прикажите нам, Госпожа» — шипели тени под ее ногами, словно призрачные змеи. Берилл почувствовала небывалую мощь. Окружавший ее жестокий мир совершенно исчез для нее. Все утонуло и сгинуло во мраке. Берилл захотелось прикоснуться к нему, стать его частью. И она уже подалась вперед, чтобы слиться с Темной Материей. Но эта попытка закончилась криком агонии. Острая боль разорвала ее внутренности. В глазах мутнело очень быстро. Слишком быстро. Но она все же опустила взгляд на свой живот. В мгновение ока Тьма вокруг рассеялась без следа, а в ее голове, как и по всем теле стала биться только одна мысль: Нет! Не теперь! Не так! Берилл рванула, встав на ноги, и тут же сползла по стене вниз на солому. Если бы она захотела, то избавила бы себя от боли и без всяких трав. Однако ей уже было все равно. Ибо тот, кого она продолжала любить, сейчас был в объятиях другой. И он совершенно не знал, что сейчас происходило в подземелье Камелота. *** Лорду Кунциту почти с боем пришлось прорываться в покои Его Величества Эндимиона Пендрагона. Сначала охрана не хотела его пускать. И Кунциту пришлось позвать дежурного офицера. При виде разъяренного генерала, лицо капитана караула побледнело, ибо ссориться с ним ему очень сильно не хотелось. Тем не менее долг перед королем был важнее: — Мне очень жаль лорд Кунцит. Но Его Величество распорядился никого к нему не пускать. Сегодня вечером он не в настроении для приемов. Приходите завтра… Кунцит наградил офицера суровым взглядом. — Капитан, — сказал он сухо, — мне совершенно не интересно настроение Его Величества. То, что я хочу ему сказать, касается его королевы и его чести. И если вы боитесь ему доложить о моем приходе, я это сам сделаю. И не советую меня задерживать, если дорожите своей головой и остальными нужными вам частями тела! С этими словами инквизитор отодвинул ошарашенного офицера в сторону и вошел в покои короля. Эндимион даже не обернулся, когда генерал поклонился ему. Король стоял лицом к окну, откуда открывался вид на залитый лунным светом сад. На нем был широкий темно-синий бархатный домашний костюм. По-прежнему не оборачиваясь, Эндимион бросил: — Дорогой мой Кунцит, твое стремление побеспокоить меня, когда я даю четкий приказ этого не делать, выглядит очень странно. Любой другой из моих подданных уже давно бы был брошен в подземелье за такие проделки. Впредь знай, что в следующий раз наша дружба не станет этому помехой. Еще пару часов назад лорд Кунцит бы провалился сквозь землю от подобной отповеди. Но страх за жизнь Берилл был сильнее всех этих условностей, показавшихся ему теперь до оскомины нелепыми. — Прекрасно, Ваше Величество. В следующий раз можете делать со мной, что хотите! Но знайте, что Ее Высочество принцесса София бросила королеву Берилл в подземелье. Если вы ничего не предпримите, то на рассвете ее казнят! Эндимион, наконец, обернулся. Но выражение его спокойных и безмятежных глаз совершенно не понравилось Кунциту. — Мне кажется, мой дорогой друг, — мягко улыбнулся король, — что иногда ты заботишься о судьбе моей жены гораздо больше, чем того требует от тебя твой долг вассала. Не находишь? У генерала возникло жгучее желание бросить ему в лицо правду, потому что в этот момент он ненавидел Эндимиона от всей души. Он ненавидел это его надменное спокойствие, его мягкую улыбку и лучистые синие глаза, которые бы больше подошли какой-нибудь смазливой девице, а не мужчине. Но он боялся, что за такую дерзость Эндимион вполне мог бросить его в подземелье. Поэтому придав своему лицу безразличное выражение, инквизитор пожал плечами. — В том, что верный слуга беспокоится о своей госпоже нет ничего удивительного, Ваше Величество. Наоборот, мне кажется странным, что вы, ее законный супруг, не проявляете надлежащего за нее беспокойства. — Мое беспокойство за королеву Берилл, дорогой друг, не должно тебя каким-либо образом волновать, — улыбка короля стала еще шире, но взгляд оставался по-прежнему непроницаемым. — В таком случае, мне не стоит переживать о том, что завтра вас будут называть самым бесчестным монархом за всю историю Пангеи? Эндимион не изменился в лице, но на его бледных щеках выступили красные пятна. — Думай, что говоришь! — сказал он грубо. — Я ведь вполне могу забыть о нашей давней дружбе, Кунцит! — Сомневаюсь, что она когда-то существовала, Ваше Величество! Если вы так легко пожертвовали своими двумя женами ради трона, то на что надеяться мне, вашему генералу? Кунцит развернулся, чтобы покинуть королевские покои, но голос Эндимиона пригвоздил его на месте. — Остановись! И давай-ка объяснимся! Да, действительно, мы заключили с Софией договор: она казнит Анну, а я отрекаюсь от престола в ее пользу. Но сегодня моя сестра поменяла свое решение. София отказалась от моего отречения. — Но почему? — Сам подумай — если я отрекусь от короны, народ и Королевский Совет не примет Софию в качестве правителя. Она не очень то популярна среди народа. А значит, начнется смута. И все это накануне войны с Тэтисом. Мне жаль Берилл, но сделать я определенно ничего с этим не могу! Если я выступлю против Анны, князь Тэтиса получит преимущество в войне. И тогда вполне вероятно, что произойдет смена династии и он станет королем Камелота. А тебе ли не знать, что из себя представляет отец Анны. Он утопит половину Пангеи в крови, пока не уничтожит память о Пендрагонах и всех, кто им служил. Ты этого хочешь? Кунцит покачал головой. — Я не хочу кровопролития. Но мне не понятно, зачем казнить королеву? Пускай, принцесса не приняла ваше отречение. Но в чем смысл смерти королевы Берилл? — Я не знаю, Кунцит. — Так выясните! Назначьте выкуп… Или лучше пошлите нас с генералами — мы вырвем королеву из тюрьмы! — с горячностью воскликнул Кунцит. — И сколько ваших людей погибнет, ты берешься предсказать? — нахмурился Эндимион. — Думаешь, я не думал об этом? Так вот думал много раз. Но София так просто не сдаст Берилл. А я не хочу провоцировать ее. По последним сообщениям, моя сестра стягивает всю свою армию в Камелот. А она пока намного превосходит мою! — Но это войско пока еще не в Камелоте! А королеву казнят на рассвете! Вы не смеете вот так ее бросать! Эндимион резко дёрнулся и посмотрел на Кунцита испепеляющим взглядом. — «Не смею»? Я? Что это за выражение, генерал?! Перед тобой король Пангеи! КОРОЛЬ! Единственный законный правитель, волею Лунной Богини помазанный на царство! Я… Кунцит рассмеялся, и в его смехе сквозило презрение, почувствовав которое, Эндимион прервал свою речь. — Значит, вы совершенно забыли, каким образом получили свою корону? — прошипел Кунцит, сузив глаза. — Или мне напомнить день свадьбы вашего старшего брата, когда вы искромсали мечом помазанного на царство законного правителя и его молодую жену? Или тот день, когда загадочным образом умерли ваши младшие братья? Я не столь уж наивен и внимательно следил за вашей двойной игрой, которую вы весьма ловко ведете вот уже столько лет. Но на предательстве и крови, Ваше Величество, ничего не создашь… и королевство, которым вы хотите править, никогда не станет вашим! — Замолчи! — заревел Эндимион, машинально схватившись за свой меч. Его до этого такие безмятежные глаза теперь горели безумным огнем и говорили о желании убить генерала на месте. Но Кунцит не испугался. Он больше ничего не боялся и глядел прямо, с вызовом. И король дрогнув, отвел взгляд. — До чего же мы дошли, Кун, — глухо сказал Эндимион, опустив меч. — Что же теперь ты мой враг? — Только от вас зависит, станем ли мы вновь друзьями, Ваше Величество. Все это время, зная, что вы убийца, я продолжал верно служить вам. Я надежно хранил эту тайну и даже не обмолвился о ней ни с Зоем, ни с Джедом, ни с Нефом. Пангеи нужен был король. И сейчас он нужен. Как и королева. Ведь она столько сделала для вас… Она любит вас… по-настоящему искренне любит… Эндимион не мог в полной мере оценить его слова. Но они заставили его на мгновение потерять дар речи. Затем король прошептал: — Нет… Берилл казнят на рассвете. Она должна умереть, Кун… София ее ни за что не отпустит. Каким-то образом ей удалось выяснить, что моя жена принадлежит к семье Мэлори и ведет свой род от самой Морганы. — Тогда дайте мне позволение самому спасти королеву Берилл. В случае провала всю ответственность я возьму на себя! — Нет, Кунцит! Я не могу дать тебе такого позволения. Скоро начнется война и ты будешь нужен мне… — Это ваш окончательный ответ? — Да. Другого не будет. — Даже если я попрошу вас как друг и пообещаю, что увезу королеву из Камелота и вы никогда о ней не услышите? — Даже так. Мне жаль Берилл, но теперь ее судьба в руках Высших Сил. Встань на мое место и пойми меня… Лорд Кунцит медленно развернулся и направился к выходу. Он проиграл этот бой. По одной единственной причине проиграл, устранить которую было невозможно для инквизитора: Эндимион опасался за свою власть. Узнав, что Берилл из Мэлори, он как и София испугался, что станет всего лишь бледной тенью при сильной и справедливой королеве, у которой было намного больше прав занимать трон Пангеи, чем у родовитых Пендрагонов, чье родство с Артуром можно было поставить под сомнение. К тому же простой народ обожал Берилл, ведь она так много сделала для них. Вот почему Эндимион боялся… очень боялся этой необычной девушки с рыжими волосами, воистину посланной Высшими Силами, чтобы привести в смятение весь Камелот. И этот страх заглушал все остальные чувства короля. Любовь и страсть, которые ему внушала Берилл оказались бессильны перед перспективой потерять свою корону. А могло быть и такое, что никакого отречения со стороны короля и вовсе не планировалось. Он просто заставил поверить Софию в свою любовь к Берилл, чтобы та казнила Анну, захватив ее в заложницы. Ведь Эндимиону нужно было разрушить союз своей сестры и Тэтиса. Берилл же сыграла роль разменной монеты. И ее тоже смели с поля шахматной доски, как какую-то пешку, ненадолго возомнившую себя ферзем. А теперь, когда открылось ее происхождение, Эндимион просто получил удобный предлог, чтобы казнить свою жену без суда и следствия. Гнев и отчаяние наполнили душу инквизитора. Остановившись у двери, Кунцит сказал: — Понять вас? Я слишком долго это делал. Но теперь не хочу. Если вы позволите вашей сестре казнить королеву Берилл, то я оставлю свою службу у вас. Мои солдаты не пойдут воевать под знамёнами предателя и убийцы. Прощайте, Ваше Величество! Он вышел и даже не обернулся на зов своего имени. Кунцит сжег последний мост. Больше он не пойдет за этим человеком, отказавшегося сделать для него то единственное, что имело для него значение. Во дворе Камелота он увидел своего коня и генералов, поджидавших его. — Ну, что мы поднимаем восстание против принцессы? — спросил его Джед. Кунцит покачал головой: — Нет… Эндимион запретил нам спасать королеву… — Но почему?! — воскликнул Нефрит. И Кунцит пересказал своим друзьям недавний разговор с Эндимионом, умолчав об убийстве его братьев. Инквизитор хорошо понимал, что эта информация может стоить им жизни. Эндимион пощадил Кунцита, но только потому, что в тот миг, застав его на месте преступления, когда их глаза встретились, король понял, что Кунцит будет молчать. Однако ни за Нефа, ни за Зоя или Джеда он поручиться не мог. Узнай они правду, чтобы тогда было? Захотели бы они служить такому королю, который выстлал свой путь к трону телами родных? И если нет, то Эндимиону ничего бы не оставалось, как расправиться и со своими друзьями, чтобы эта правда умерла вместе с ними. Кунцит посчитал, что тайна Эндимиона не нужна была им тогда, а сейчас тем более, когда жизнь Берилл висела на волоске. Особенно сейчас. — И что же во имя сисек Лунной Богини мы будем делать?! — воскликнул Зой, выслушав рассказ Кунцита. — Конечно, я подозревал, что наша рыженькая малышка, волею судьбы ставшая королевой, не так проста… Но предположить, что она ведет свой род от самой Морганы… Такого неожиданного поворота не выдержала бы даже жопа королевы Серенити! — Не знаю… — вздохнул Кунцит. — Для начала попробую подкупить охрану. Может, кто-то из них позарится на золото… — А если не получится? — Придется устроить королеве побег, — ответил Кунцит. — Отлично. Тогда мы в деле, — заявил Джед. — И думать забудьте, — покачал головой Кунцит. — Если нас поймают, то повешают как собак без суда и следствия. — Задери меня Лунная Богиня, кузен! — фыркнул Зой. — Решил присвоить все лавры себе? Ну уж дудки! — Это опасно, Зой. И есть всего один маленький шанс, что удастся вызволить королеву и вывезти ее из Камелота. — Если шанс есть, то это уже звучит весьма оптимистично! — улыбнулся Джед. — Мы пойдем с тобой, — сказал Нефрит. — Тебе явно потребуется наша помощь… Кунцит посмотрел в решительные лица своих друзей и понял, что отступать они были явно не намерены. — Бес с вами! — махнул он рукой. — Только, чур не жаловаться, если нас все-таки всех арестуют и отправят на дыбу. — Заметано, кузен. Только и ты не жалуйся, что под пытками я расскажу, как ты по пьяни бегал голым по улицам, демонстрируя всем прохожим свой… — Я понял. Закрыли тему, — поспешно отозвался Кунцит. — Давайте спустимся в подземелье и найдем начальника охраны. Возможно, никакого геройства не потребуется, если мы сторгуемся. — Все это конечно замечательно. Но нужно придумать, где мы спрячем королеву, если нам удастся ее вызволить, — заметил Нефрит. — Мой замок Кайлас вполне подойдет, — ответил Кунцит. — Он находится на Севере среди неприступных скал. Солдатам Софии придется несладко, прежде чем они сумеют его взять, если дело дойдет до осады. На том они и порешили. Однако, когда генералы спустились в подземелье от их уверенности не осталось и следа, ибо там творился настоящий переполох. Вооруженные до зубов солдаты, словно перепуганные курицы носились туда-сюда. Где-то вдалеке камер слышался женский крик. — Мейстера! Зовите мейстера, идиоты! — громыхал тучный мужчина с усами, в котором Кунцит признал начальника охраны. — Лорд Олеандр, — громко сказал Кунцит, пытаясь привлечь к себе его внимание. — Что здесь происходит? Тот поднял на инквизитора налитые кровью глаза и дыхнул на Кунцита таким перегаром, что генералу пришлось призвать на помощь все свое самообладание, чтобы сохранить на своем лице маску учтивой любезности. Ведь от этого толстяка могла зависеть жизнь Берилл. — Это не вашего ума дело, господин инквизитор! — рявкнул Олеандр, смерив Кунцита презрительным взглядом. — Принцесса запретила людям короля здесь находиться до особого распоряжения! Так что, если не хотите очутиться в одной из этих камер, убирайтесь отсюда по добру по здорову! — Но я слышал, что вы искали мейстера. А лорд Нефрит член Ордена, — примирительно сказал Кунцит, с трудом сдерживаясь, чтобы не порубить эту падаль в капусту. Мгновенно потеряв к Кунциту интерес, начальник охраны переключился на Нефрита. Оглядев его с ног до головы подозрительно прищуренными глазками, он одобрительно ему кивнул. — Если вы мейстер, то скорее пойдемте, — сказал Олеандр, делая знак Нефриту следовать за ним. — Ваша помощь сейчас была бы кстати. Но только вы сможете пойти. Ваши друзья останутся здесь и подождут вас! — Конечно. А что случилось? — поинтересовался Нефрит. — Да, шут разберет этих баб! — презрительно сплюнул начальник охраны. — Привели ее, значит, была тихой как мышка. А тут ни с того ни с сего как давай орать во всю глотку. Переполошила всех. Уж если до принцессы дойдет, так она нас со свету сживет, ведь на завтра эту пташку казнить надо, а она вон что вытворяет… Его слова потонули в новом крике агонии. Нефрит бросился со всех ног прямо по коридору, но он уже знал, что увидит в камере. Бледная словно мел Берилл лежала на полу, обхватив руками колени и стонала, словно раненое животное. Мейстер склонился над ней, желая поддержать голову, но в то же мгновение тело Берилл выгнулось дугой в приступе новой боли. Когда приступ прошел, королева задышала часто-часто. Она бросила на Нефрита умоляющий взгляд. Что-то теплое потекло у нее по ногам. — Я… я… — ей не хватало воздуха, чтобы сказать ему, но Нефрит понял все. — Носилки! Живо! — заорал он гвардейцам, — У нее начинается выкидыш! — Эй! А чего это вы тут раскомандовались?! — рявкнул Олеандр. — Эта бабенка завтра отправится к праотцам. Делайте что хотите, дайте каких-нибудь капель, чтоб не орала, но она не покинет этой камеры! — Это ты отправишься к праотцам, тупая образина, если ее немедленно не перенесут в лазарет! — гневно заорал Нефрит, теряя терпение. — Перед тобой королева Пангеи и в ее чреве сейчас находится наследник престола, твой будущий король! И если она его потеряет, то ваша принцесса сегодня же казнит вас всех! Слова Нефрита произвели на начальника охраны должный эффект. Очевидно, в его воспалённом пьянкой мозгу все-таки появилась капля здравого смысла. Оценив ситуацию и свои дальнейшие перспективы в случае смерти королевского наследника, Олеандр накинулся на солдат: — А ну, чего рты пораскрывали, ротозеи! Не слышали, что сказал лорд мейстер?! Носилки сюда, да поживее! А то я с вас три шкуры спущу! Под трибунал пойдете, канальи! Пока гвардейцы искали носилки, Нефрит нашел влажную руку Берилл и пожал ее. Королева подняла на него полные признательности глаза. Значит, она не осталась совершенно одинокой в этом жестоком мире с разбитым сердцем и истерзанным телом. Позабыв о том, что еще совсем недавно она хотела уничтожить планету, Берилл схватилась за Нефрита, словно испуганный ребенок. Охваченная новым приступом боли, она ощутила как ее осторожно подняли и куда-то понесли. Когда боль отпустила, Берилл открыла глаза, чтобы вновь ощутить поддержку Нефрита, но вместо него увидела Кунцита. Окружающий их мир ненадолго исчез. Остался только этот человек, ее жрец, безмолвно смотревший на нее, тяжело дыша. Берилл чувствовала, как сильно билось его сердце. Ей захотелось прикоснуться к Кунциту, обрести в его такой странной и холодной силе долгожданное убежище. Она протянула ему свою руку, чтобы привлечь к своей щеке, но тут же вздохнула и погрузилась в бездну беспамятства.