12 февраля 23:59
Почему главы до сих пор нет? Чем занимается этот придурок Минхек? Нет, я, разумеется, за него не переживаю… просто… — Просто что? — неожиданно раздается голос Вонхо, — и кто такой Минхек? — мужчина присаживается на подлокотник дивана на кухне, держа в руках ароматный кофе, на что замираю. — Будешь? Я себе сделаю еще, — улыбается он и, передав чашку удивленному мне, отправляется к кофемашине, напоминания свой вопрос: — о ком ты мне сейчас телепатил? Возлюбленный? — Нет! — аж волосы дыбом встают, и чашку чуть не роняю от возмущения, — никакой не возлюбленный, это я ему нравлюсь. Бегал за мной, каракули свои посвящал, — вот тут мне, правда, стыдно — стиль его рисовки прекрасен. — И при этом… Кихен, — лукаво улыбается Шин, — ты ведь почему-то беспокоишься о нем? — Не улыбайся так, будто раскрыл что-то обо мне, — задираю нос прежде чем отпить кофе, — это беспокойство о том, что у меня больше нет назойливого фаната. Знаешь… это как… комар! Вот он пищит, летает, но ты хоть имеешь представление, что он рядом. А потом он затихает — и приходится гадать: то ли он исчез, и больше нечего переживать; то ли он в этот момент тебя кусает. — Такое чувство, что ты и не против, чтобы тебя этот комар укусил, — играет бровями, а мне треснуть хочется. — Мне страшно, что учудит что-то ненормальное, и это может сказаться на моей репутации, — говорю отчасти даже правду. — Или же, что оставил? — эту фразу Хосок произносит очень тихо, чувствуется, насколько человеку трудно представить себе расставание с любимым, как ему самому было тяжело в те месяцы. И пусть Шин не знает подробностей — понимает, какого быть одному. У нас разные ситуации, однако я вынужден признать: — Минхек — особенный фанат, — Сок смотрит заинтересованно, но не хочется ничего добавлять. А как еще его назвать? Он не любимый, но и не ненавистный. Мне не хочется, чтобы вился рядом, однако важно знать, что Ли до сих пор верен мне. Точно. Будто выдрессированный пес. И все же… должен признать: — Я влияю на него, и не хочу причинить этим вреда… — вздыхаю тяжело, ощущая крепкую ладонь на плече, а затем и объятия. — Даже если не планирую быть, я — уже весомая часть его жизни, и мне страшно от того, как могу влиять на Минхека. — Знаю, что это… Тебе стоит встретиться с ним. Правда, увидеть и убедиться — лучший способ. — Тебе легко говорить, потому что… — Шин с таким грустным лицом качает головой, что не смею спорить со старшим. — Когда не знаешь ответа на свои чувства — всегда страшно. И мне было, — мужчина смотрит внимательно, а мне неловко, ведь был уверен — у таких влюбленных точно все было с первого взгляда, — ты знаешь, что испытывает этот человек, и раз это — любовь, то ничего страшного. Люди, даже выглядящие больными на голову во влюбленности, не смогут причинить настоящий вред. А тебе просто станет спокойно за него, — и все это звучит по-взрослому и правильно, однако внутри что-то так и противится. — Если он мне не нравится, то зачем переживать? — Шин смеется, а я недоумеваю и хлопаю ресницами, будто у меня галлюцинация. — Раз переживаешь, значит — нравится. Вот и живи теперь с этим, Ю Кихен, влюбившийся в фаната! — заливается смехом брюнет, пока я становлюсь красным от гнева и смущения. — Да, и не так давно ты же сам подтвердил, что у тебя любовные проблемы! — Ничего подобного! — вскакиваю, оставляю чашку с кофе на журнальном столе и ухожу. Как бы быстро я не бежал от издевок старшего, от себя я не убегу. Не влюбился, однако… нравится. Думаю, что да. Почему? От того, что его эмоции такие яркие, чистые, настоящие. Их настолько не хватает в мире кино. А ведь Шин наверняка специально так нетипично для себя вел. Решил лишить меня равновесия? Невольно вырывается усмешка, ведь, оказывается, меня намного проще вывести на чистую воду, чем я предполагал. А все потому, что не признаю себя и свои чувства. Мне любопытен Ли Минхек. Пусть не любовь, но интерес — определенно. Вот только дальше что делать?***
Вопрос, что не давал покоя и привел меня к двери в квартиру Ли. Откуда у Шону его адрес — понятия не имею и знать не хочу, ибо чувствую сговор. Почему все, не зная даже Минхека, за то, чтобы мы общались? Словно у меня на лбу написано: «Сведи меня с психом-фанатом». Ладно. Я не знаю, насколько парень дружит с головой… Вот я точно ни капли не в ладах со своей, потому что минут двадцать шагаю по лестничной площадке. Хорошо еще, что меня охранник узнал и, растерявшись, пропустил. А то зимой вызванивать малознакомого человека, стоя под окнами посреди ночи — это слишком. Но мне невозможно любопытно так много вещей: как Минхеку удается описывать мой характер, совершенно не зная лично; что он за человек; от чего тянет узнать его; почему любит меня?.. И еще так много всего! Наверное, стоит думать в первую очередь, нормально ли все с Ли, однако мою голову начинают заполнять картины придуманных им историй. Наверное, я уже красный, словно рак, и все же… Какими бы могли быть наши отношения? Если предположить, что подобное вообще возможно. — Кихен? — Минхек хлопает ресничками с глупым выражением лица — тормозит. Осознает. — Кихен! — Попадаю в плен худых рук, никак не отвечая на объятия. — Ты мусор рассыпал, — делаю замечание в надежде, что заставит Мина меня отпустить, но тот лишь бурчит что-то несвязанное в ткань пуховика. Странно. Хочется отогнать от себя, потому что неправильно позволять подобное, а с другой стороны — оказывается, человеческие объятия настолько приятные, что начни парень гладить по голове, вылезут истинные ушки. И еще очень хочется спать от уюта, внезапно окутавшего меня. — Так тебя ждал, — шепчет прямо в ухо, и не позволяет сбежать, несмотря на то, что пытаюсь, ведь так смущает проникновенный голос и чужое дыхание в такой опасной для рассудка близости. Хочется провалиться со стыда, меня словно поймали на месте преступления, несмотря на то, что не собираются наказывать, вынуждают чувствовать неловкость. Что мне делать и как реагировать? Должен признать — рядом с этим человеком у меня не немного теряется здравый смысл. — Отпусти, — на удивление, парень отстраняется, оставляя лишь ладони на плечах. Сначала не решаюсь, но все же смотрю в карие глаза — там волнение, смешанное с буквально детским восторгом. — Тебе так идет розовый цвет волос, — будто мы старые знакомые, как ни в чем не бывало обращается ко мне. Вот оно что — Минхек не испытывает то же самое, что и простой фанат, у него все чувства более искренние, из глубины души. Он дорожит ими, и мне любопытно именно это — то, каким должен быть человек с подобными эмоциями? Что позволяет ему жить в этом лживом мире, оставляя в сохранности то сокровенное, что теряют миллионы других людей? — Спасибо, — он совсем немного выше, а смотрит на равных. Не трепещет, но определенно: дай парню повод — проявит свою симпатию незамедлительно. — Волновался? — улыбается с хитринкой в глазах. — Нет. — Врешь, — губы растягиваются еще шире. — Нет… — а я чувствую себя все больше теряющим уверенность. — Нет? — вскидывает брови. — Да. — Так волновался или да? — раздражает! — Да! Ой… — во все тридцать два расплылся довольной мордашкой, а я лишь вздыхаю, в уме признавая свое поражение. — Судя по всему, с тобой все в порядке, так что я пойду. — Подожди, — взволнованно останавливает Мин, — еще один вопрос, — киваю в подтверждение ответа, чувствуя подвох, сознательно соглашаясь на мучение. — Ты будешь встречаться со мной? Глаза блестят, губы сжаты в одну линию, и я замечаю, какие большие у него синяки под глазами, и кожа побледнела. Вид умоляющий и выжидающий. Не буду мучить, скажу сразу: — Нет, — замирает, будто готов рассыпаться здесь на осколки. Мне неловко от его вопроса, впрочем, он был таким самим собой напрашивающимся, что готов. И к своему искреннему ответу — тоже. — Не спросишь, почему? — кивает. Кажется, если скажет слово — эмоции польются со слезами. — Я совсем не знаю тебя. И это — то, что мы можем исправить… Удушье от объятий — вроде романтичная смерть, но как-то не прельщает. У Минхека предохранители слетели, будто и не было вовсе моего «нет». — Спасибо за шанс, — я впервые отвечаю ему, сжимая на боках огромную черную толстовку. Парень значительно худее, чем делают его эти объемные вещи. Впервые иду на такой осознанный контакт с человеком — не на мимолетную близость или дружеский жест. Неважно, что уже взрослый. Просто не встречал того, кому бы хотелось откликнуться. Ощущение, словно одновременно теряю и приобретаю нечто, неизмеримое в физических величинах. Падение «Великой кихеновской стены», ведущее к чему-то новому, неизвестно — хорошему или плохому, однако, вызывающее тот трепет, который не испытывал уже много лет.Мое любопытство меня же и губит, когда неосознанно начинаю доверять
И это — не что-то плохое. Просто тот Ю Кихен, к которому все привыкли, тот я, с которым свыкся сам, теперь готов меняться и впускать в свою жизнь новые эмоции, открывать для себя иные реалии. Ли Минхек оживил меня — вот почему так интересен. И мне предстоит ответить на множество вопросов именно вместе с ним. — Теперь я смогу закончить главу, ведь мне нужен был твой ответ. — Она должна была выйти… уже вчера… — замечаю я ему на всякий случай, а тот мотает головой. — Нет, на день Святого Валентина. Просто был уверен, что придется ждать до последнего. — Я настолько предсказуем? — грустно усмехаюсь, отстраняя парня от себя. — Просто мне кажется это нормальным, — пожимает плечами, открывает себя с иной стороны — более здравомыслящим. — Уже три часа ночи… зайдешь? — мне кажется, что слишком быстро, но действительно уже поздно, холодно, сил нет и еще миллион оправданий моей слабости.Так я попадаю в новый мир, переступая порог чужого дома