Правила кошачьей любви

      POV Минхек       Ожидание — самое тяжелое, что только может быть. Даже отрицательный ответ и то лучше, потому что определенность, потому что можно начать что-то делать, не стоять растерянно на месте. Почти две недели я ждал ответ от Кихена. Мне не было известно, точно ли возлюбленный читает мою мангу, понимает ли, что там наши отношения, неважно, что выдуманные. Но я набрался терпения.       Несмотря на порой излишнюю эмоциональность, умею подходить серьезно к задачам, заниматься скрупулезным трудом и даже усидчиво работать. Впрочем, не будь это любимым делом, вряд ли бы получалось. Теперь же сосредоточен на Ю: согласится ли ответить на мои чувства и ответит ли вообще?       Безусловно, буду любить дальше, продолжая наблюдать издалека, любуясь на экранах, вырезках из журналов, возможно, встречая на улице, но проходя мимо. Уверен, что чувства не исчезнут сиюминутно. Любовь так просто не проходит.       Стрелка часов пересекла рубеж в полночь, и наступило тринадцатое февраля, тогда как я наврал, что глава должна выйти двенадцатого. Никакой связи с Ю. А ведь уже подготовил два варианта сюжета — с согласием попробовать быть вместе и отказом.       До сих пор надеюсь на первое, но в душе начинаю мириться со вторым. Я не умею терять надежду, а потому просто решаю отвлечься на уборку, чтобы не лежать, считая секунды, приближающие утро.       Спасибо состоятельным родителям — мне есть, где развернуться. Не сказать, что я грязнуля, однако не очень опрятный человек. Если в голову приходит мысль с сюжетом или же сразу картинкой, то бегу рисовать, кидая прямо на пол то, что в руках, чтобы не мешало. Потому в кабинете, гостиной и спальне всегда есть шанс споткнуться об одежду, коробку из-под пиццы или потеряться в фантиках от батончиков, упаковок снеков.       Под рабочим столом нахожу даже не открытую упаковку, а у Суджи — вся корзина в фантиках от шоколадок. Проблемы людей с пониженным сахаром — живет буквально на сладком. Рассортировав и собрав пакеты, решаю, что ночь — отличное время для того, чтобы выбросить все лишнее со своими вновь пришедшими мыслями.       Он уже не придет все равно, и завтра «Лисьи прихоти» закончатся грустным финалом. Почему мне думалось до последнего, что шанс есть? Что искренние чувства достигнут Кихена, привлекут, что обязательно получу от него в полночь сообщение с вопросом: «И какой же ответ дал Дохен Минмуну?» Не умею терять надежду, а потому даже в главе с печальным концом, последняя фраза: «Буду ждать тебя вечно».       И я буду.       Неважно, сколько, пусть навсегда, но я верный человек. Разумеется, знать, что будет через года мне не ведомо, однако… На данном этапе представить, что изменить свои чувства смогу, кажется чем-то невообразимым. Надев большую черную толстовку, надеясь, что за короткий промежуток времени не околею в феврале ночью, выбрасывая мусор, выхожу и теряюсь на месте.       Испуганные карие глаза молодого человека напротив сначала вынуждают не верить в происходящее, аж руки пакеты не держат. Я лишь шепчу пропадающим голосом его имя, но, осознавая, что у меня не галлюцинации — восклицаю, бросаясь с объятиями.       Тону в его огромном капюшоне, слыша лишь упрекающую интонацию, пытаясь донести свои опасения, что не увижу больше, но понимаю, что и мой голос вряд ли достигает Кихена.       Разговор, который даст мне определенность, точку отсчета новому этапу — неважно уже каким он будет, однако… не просто же так Ю лично приехал сюда, а потому все внутри трепещет в предвкушении ответа, пока не слышу на сокровенный вопрос уверенное: — Нет, — Кихен серьезен, но такое ощущение, что разочарован во мне. Как ноги вообще держат, не знаю — все замирает в эту секунду, хотя думал, будто абсолютно готов к любому развитию событий. Больно, что даже хочется разреветься здесь, а Ю спокойно спрашивает: — Не спросишь, почему? — сил хватает лишь чтобы кивнуть, но уже спустя мгновение сжимаю в объятиях, ведь мне дан шанс.       Я был уверен, что хорошо знаю Кихена, хотя по сути лишь создавал его образ в своей голове по крупицам, вероятно, потому и не подумал даже о том, каково ему принимать чувства, по сути, незнакомца. Пусть это не согласие быть со мной, однако уже шаг вперед, возможность, которую нельзя упускать.       Я бесконечно благодарен за подаренный мне шанс, что страшно даже приглашать к себе домой — вдруг это отпугнет, заставит Кихена думать, что иначе осознал его слова… Однако, я понял правильно, а возлюбленный соглашается. — Такая большая квартира, — оглядывает прихожую-гостиную гость, передавая мне пуховик на вешалку и снимая обувь. — Не одиноко тут одному жить? — Бывает, но очень редко. У меня же есть миры фантазий, — Ю отводит взгляд, явно смущаясь, уже понимая, какого рода многие из них, но главное — все о нас. — И работаю с ассистентом, так что… — Кихен с большим интересом изогнул бровь, когда упомянул помощника. — Ревнуешь?.. — С чего бы? — хмыкает, — хорошо, что ты не один, — ведет ладонью по кожаному дивану, разглядывает с интересом интерьер. — Неплохие, оказывается, зарплаты у авторов комиксов. — Неплохие у родителей автора, — вздыхаю, расстраиваясь, что на самом деле не моя заслуга — эти хоромы — и похвастаться нечем. — А кто они? — Кихен в джинсах, белой рубашке и бордовом кардигане. Если так оценивать, то не знай я, что Ю — известный актер, ни за что бы не догадался об известности парня. Просто красивый молодой человек с прекрасным голосом и, невооруженным взглядом понятно, сложным характером.       Гость присаживается на диван, и тут до меня доходит — он же кот. Чувствую себя мальчиком, которому обещают показать невероятный фокус — все трепещет предвкушением внутри. Кихен ведет себя как настоящий кошачий: обошел помещение; открыл двери в кабинет, ванную, спальню; вымыл руки, даже не спрашивая, каким полотенцем можно пользоваться… Сразу решил, что это — его территория. Мой дом — его территория. И именно это вызывает трепет. — Хочешь что-нибудь? — увиливаю немного от вопроса, но встречаю недовольный этим фактом взгляд. — У меня завтра выходной, потому… не садись так близко, — пытается отодвинуться, но некуда, а мне так интересно, что же в его физиологии отличается от человека, как трансформируется, что в этот момент происходит. В голове заставка к Сейлор Мун, но уверен — тут все совершенно по-другому. — Ли Минхек, — смотрит исподлобья. — Извини, но… мне так многое любопытно, — отодвигаюсь чуть-чуть. Кошкам же нужна свобода, иначе убегут. — Я перебил, но, отвечая на твой вопрос, мои родители — владельцы завода в Тэгу. А теперь скажи, что же ты хочешь, раз завтра выходной? — улыбаюсь, смотря на краснеющего парня. — А они молодцы… наверное, хотели, чтобы ты перенял их дело… — Нет-нет, для этого есть умный старший брат, а не неудачник-художник, — несдержанно горько ухмыляюсь я, — если хочешь спать, дам сменную одежду.       Ю изучает мое лицо с минуту, пока у меня меняются эмоции из-за роя мыслей в голове: о родителях, профессии, ошибках и правильных решениях, но главное — о человеке напротив и том, как же хочется стать тем, с кем ему захочется остаться. — Да, я бы принял душ… — разрушает установившуюся тишину, — а потом бы не отказался посмотреть за твоей работой, ведь тебе надо закончить главу. — И начать новую — с тобой и здесь, — несу романтическую фигню, обращая внимание на легкий румянец. — Но не сейчас, — ухмыляется, — только если ты снизишь рейтинг сцен. — В данный момент я готов перейти на общение ноль плюс, лишь бы с тобой. Знаешь, моей потаенной мечтой было увидеть тебя в своей одежде после душа… — Воплотил же это в одной из работ… — Так ты читал? — искренне удивляюсь, потому что это очень старый комикс, совсем не популярный и, по сути, является лишь пробой пера.       Ю, понимая, что выдал больше, чем планировал, напоминает про полотенце и одежду, утверждая, что некомфортно дома в уличном сидеть. Как бы не переводил внимание, мое уже заострено. Раз Кихен читал подобную короткую и старую работу и «Лисьи прихоти», то, вероятно, прочел все. Он теперь должен знать обо всех моих мечтах, фетишах и даже мой характер!       Пока возлюбленный принимает душ, к сожалению, без меня, схожу с ума от мыслей. Наивно полагал, что, получив ответ, все будет гладко и спокойно, но в итоге теперь появляется столько условностей, вариантов развития наших отношений, а самое главное — отныне не я один в них участвую!       Ведь до сегодня Кихен, даже будучи вредным персонажем, все равно жил по моим правилам, теперь же — необходимо научиться общаться, понимать и принимать мнение настоящего. Это совершенно иные отношения, а не манга, сюжет которой можно развернуть так, как мне того хочется.       Сердце, погоди, что же ты так бьешься?! Эмоции зашкаливают. Пусть я лежу на диване и смотрю в потолок, кажется, будто меня на аттракционах катают, и мир переворачивается с ног на голову. Даже не верится, когда чужие пальцы начинают перебирать волосы, а я прикрываю глаза, погружаясь в ощущения. Будто сон. — Устал? — тихо произносит Ю, боясь резко вернуть меня в действительность. Однако. Она впервые за долгое время радует больше фантазий.       Парень остается сидеть на подлокотнике, я — наслаждаться легкими прикосновениями. Чувство, словно ему необходимо это, чтобы привыкнуть ко мне, познать неведомое нам, людям, потому и не двигаюсь, не пугаю какими-либо действиями. И все же язык-то держать за зубами сложно: — Кихен, почему ты решился? — хочу смотреть на него в этот момент, но не решаюсь — вдруг будет смущаться, а потому лишь слушаю. Больше не теребит мне волосы, словно действия мешали сосредоточиться и дать ответ. — Потому что ты мне любопытен, — вздыхает как-то тяжело, словно причин много, но все не рассказать. — Скажи… а почему именно я? — Ты — потрясающий, — не могу сдержать широкой улыбки и теперь уже открываю взор на молодого человека, лицо которого выражает одновременно смущение и сомнение. И я смущаюсь, потому что голубая пижама ему определенно к лицу, обидно лишь, что застегнулся высоко, не открывая ключиц. Ю замечает мою радость видеть его таким домашним и слегка улыбается. — Я был художником, знаешь, настоящим, сидящим за холстом, устраивающим даже выставки… — удивляется, забавно округляя глаза, — но потом все потеряло для меня цвет. Пока не стал смотреть кино… — Довольно ванильно, — усмехается и ерошит волосы. — Так и есть. Но ты представляешь — до двадцати лет я ни разу не смотрел сериалов! — Звучит дико в наше время, — не могу больше лежать, сажусь и гляжу в заинтересованный взгляд напротив. — Значит, твой мир расцвел? — рука впервые касается кожи, нежно очерчивая овал лица. — После «Destroyer». Ты давал интервью, где спрашивали о том, кем бы стал, если не актером… — Режиссером. — Ведь если не играть чей-то сюжет, то стоит создать свой. Вот только ты стал основным персонажем моих историй, был неразрывно со мной, подталкивал к совершениям, пусть и не мог даже о подобном предположить… — Сначала я решил, что ты сумасшедший, — улыбается, не пугается моей откровенности, — теперь же в этом убеждаюсь, — смеется, устраивая гнездо мне на голове. — Раз я с рассудком не дружу, мне все позволено? — немая сцена и игра в кто первый моргнет. Мы выжидаем, и как только Ю срывается с места — бегу следом, ловя прямо во время гонки и падая на ковер. — Ты убьешь меня! — Бьют, значит — любят! — обнимаю крепко сзади и руками, и ногами. Вздох смирения, — устал? — Очень, — переворачивается на спину, чувствуя, что моя хватка ослабла. — Знаешь, за свою искренность ты заслужил нечто прекрасное. — По-моему, это «нечто» сейчас рядом, — я боялся себя, а все оказывается намного легче.       Было страшно, что не сдержусь — буду пытаться целовать, обнимать, чтобы узнать как можно лучше, почувствовать, попытаться привязать к себе таким странным, животным образом. Или не так? Возможно, предполагая, что не будет у нас будущего, просто хотел хоть раз узнать близость с любимым мне человеком… Сейчас совершенно не тянет портить момент, и никакие даже внутренние барьеры не нужны. Просто все так, как должно быть. — Я люблю тебя. И все, что делаешь — особенно. Да, — замечаю недовольную мордашку, — буду говорить много очевидных слащавых вещей, однако… период такой, знаешь? — Не совсем, у меня не было подобного, — переворачивается на бок лицом к лицу, — научишь? — А не передумал подарить мне «нечто»? — улыбаюсь и разглядываю розовую сахарную вату на голове. — Пойдем в спальню? — совершенно без смущения спрашивает Ю. — Я думал, мы еще не встречаемся, — даже теряюсь немного от такой серьезности. — Так и есть, просто не о том ты думаешь.       Вообще перестаю думать, когда, лежа в кровати с самым желанным для меня человеком, смотря на налепленные на полотолок фосфорные наклейки в виде звездочек, планет и китов, слышу самое прекрасное, что только можно — его пение.       Есть верояность, что меня зовут сирены, и корабль будет потоплен. Однако, возможно — это Кихен так выводит из чащи моих чувств в реальность, где мы вместе, тихо и проникновенно напевая колыбельную.

Где бы ни был кот — он там хозяин. И Ю поселился в моем сердце