В одиночестве есть свой плюс - никто тебя не предаст.

Кошелева зачеркивает последний день из семи и печатает короткое сообщение с пожеланием хороших снов. Заснуть, как назло, не получалось. Представление свободной жизни накрывало с головой. Быть рядом без рамок интерната. Анисимов сидел в пустой квартире, допивая бутылку знатного вискаря, который Серёжа оставил специально для него. Оставалось пережить последние сутки и все, к чему он стремился всю неделю, осуществится. Целых семь дней лишь разговоры по телефону и краткие сообщения [а ещё пара фотографий Кошелевой, с весьма неприличным контентом, она не оставляет попыток его соблазнить]. Максим пашет ночами в клубах, чтобы хоть как-то отдать огромный долг. Но мало известному парню, с каким-то непонятными для алкашей песнями, мало заплатят в любом случае. Он выходит из дома в одиннадцать ночи, закидывая несколько шоколадок в рюкзак и заводя машину. Курс на интернат за городом и уже срывающиеся с места нервы. Водители гневно сигналят Максиму, когда он обгоняет их по встречной полосе. У въезда уже стоит знакомый силуэт в чёрной худи, а недалеко сидит Назима, которая радостно улыбается, заметив машину. — Здорова, как там? — Трущев отвечает на крепкое рукопожатие и опять хрипло смеётся. Сколько блондин его помнит, он всегда пускает свои шутки и действует всем завистникам на нервы своим смехом. — Обжился, а мои где? — Они сейчас выйдут, Крис собирает Даню. — Джанибекова обнимает друга, тихо шепча о подарке, который она положила в чемодан Кошелевой. Двери главного входа со звучным скрипом выпускают троих, и брюнетка лишь заметив блондинистое каре, бежит к нему, чуть не сбивая с ног. — Привет, Мартышка. — сильные руки сжимают в объятьях хрупкое тело и это именно та идиллия, которую все так долго ждали. Никита добирается до них быстрым шагом, отдавая все вещи Серёже, чтобы тот загрузил их в машину. Хватает лишь взгляда, который сможет передать Лукашеву насколько он прекрасный друг, поэтому Максим только тянет ему руку и крепко сдавливает сухую ладонь. Даня своевременно часто трет глаза, зевая и пряча взгляд в асфальте. Анисимов оседает перед ним, заглядывая в зелёные глаза. Прошла неделя, а взгляд брата настолько изменился, что, кажется, прошёл год. Чёрные крапинки в детских глазах несли какое-то осознание и взросление. — Готов свалить отсюда, братан? — Я спать хочу. Компания дружно смеялась над мальчишкой, которого Максим увел в машину. Директриса вышла через несколько минут, неся в руках две зелёных папки с документами, за которые блондин отдал бешеные деньги. — Вот, Даниила оформили твоим сыном, иначе никак. И хватит тут толпиться, по комнатам. — она оглядела взглядом троих, остававшихся тут, и в последний раз бросила взгляд на Анисимова, скрывающего за своей спиной Кристину. — Ладно, набери, когда будете дома. Мась, не просри её. — Серёжа крепко сжал друга в объятьях, и они пошли туда, куда ни Максим, ни Кристина, ни Даня никогда больше не вернутся. — Поехали домой. — она так долго ждала этой фразы, что дыхание на несколько секунд перехватило от бурлящих внутри эмоций. Даня спал на заднем сидении, укутавшись в капюшон своей кофты, а Кошелева внимательно изучала ночную дорогу, искоса наблюдая за блондином, который уверенно держал её тонкие пальцы. Ни слова, ни звука. По радио какая-то попсовая новинка, которая играет лишь для фона горящих чувств. Многоэтажка виднелась лишь светящимися окнами, а на часах доходило три ночи. Максим вышел, отдавая ей ключи и доставая из багажника вещи. В коридоре было темно и пусто, пока туда не поднялась Кристина, и не запнулась об стоящий в углу столик. — Принеси подушку из спальни на диван, я сейчас Даню занесу. — она быстро кивнула и пошла по комнатам, чтобы понять, где спальня. Мягкая подушка с огромной кровати полетела на диван в гостиной, а в шкафу был найден клетчатый плед. Даниил продолжал мирно спать, не обращая внимания на смену места. А брюнетка, схватив за руку его брата, вышла в коридор. — Я по тебе скучал. — крепкие руки обвили талию, и на её лице засияла улыбка. Она холодными пальцами забиралась под его футболку, кусая сухие губы блондина. — Сегодня ты мне не откажешь. — Мелкая стерва. Он покорно шёл за ней в спальню, поддаваясь всем её манипуляциям. Каждому взгляду, поцелую, вдоху и выдоху. Кровать прогнулась под увесистым телом парня и сверху мелькнуло тёмное каре, которое тут же упало на его лицо. Ладони непроизвольно сжали её ягодицы, и она заманчиво улыбнулась, будто поймала добычу в свою клетку. Мужская футболка слетела на пол, а пухлые губы прошлись дорожкой по оголенному торсу, чрезмерно часто переключаясь на губы. Ей нравилось видеть, как он наслаждается каждым её касанием, закрывает глаза и тяжело выдыхает, раскинув руки в сторону. Ремень на джинсах противно заело, и ему пришлось помочь с ненужным элементом. В паху становилось крайне тесно, поэтому он был только рад, когда джинсы упали на гладкий паркет, а Кошелева прогнулась, подобно кошке, снимая майку. Он резким движением поднимается, перекидывая её под себя, что Кристина даже не успевает выдохнуть. Горячее дыхание обжигает ухо, а она внимательно вслушивается в сексуальный шепот. — Ты сама напросилась. Обтягивающие джинсы летят на пол, а она со звуком вдыхает поток застывшего воздуха. Голубой взгляд в мгновение становится красным, словно из него вылазят все демоны, которых он несколько недель успешно держал на цепи. Длинные пальцы волной проходят по её телу, спускаясь, а жаркий поцелуй на ключице срывает первый стон с её губ. Анисимов с дикой ухмылкой отодвигал ткань белого нижнего белья и наблюдал, с какой скоростью она закатит глаза и вцепится в хлопковую простынь. Ей вдруг критически стало не хватать воздуха, а лёгкие застыли, что она готова была задохнуться, лишь бы он продолжал. Напряжение вокруг превысило все возможные нормы, потому что Максим сходил с ума, и заставлял её слетать с катушек вместе с ним. И когда в секундах до пика её наслаждения - он замер, она готова была закричать уже охрипшим голосом. — Макс, пожалуйста. — Скажи, что тебе понравилось. — Макс, мне понравилось. Ещё секунда и её протяжный хрип разрезал повисшую тишину, а блондин шумно вдохнул. На каждом сантиметра её изящного тела уже побывали губы парня, оставляя бардовые отметины, которые она ещё долго будет скрывать. Между их телами не было и сантиметра. До бесконечности близко, что каждый её прогиб отпечатывался на его теле. Он всеми органами чувствовал её сбитое дыхание, которое прерывалась рваными стонами. Мягкие губы с короткими промежутками требовали влажных поцелуев, что он наизусть выучил каждый миллиметр её языка. Воздух стал настолько горячим, словно они развели здесь костёр из своих напрочь связанных чувств. Восходящие лучи кистью водили по оголенной спине блондина, указывая на каждую царапину, которую оставили там ногти Кошелевой. Он с силой сжимал её бедра, стараясь держать спину, чтобы ей было удобно держаться ногами за его шею. Его тяжёлый рык слетел, когда она уже обессиленно смяла на кровати всю простынь и решительно переплела их пальцы на руках. Кровать рядом прогнулась, и сухие губы с жадностью прижались к липкому виску девочки с каре, которая уже не казалось такой маленькой и невинной. Она молча переложила голову на его руку, продолжая рвано дышать в шею блондина. — А если бы Даня услышал? — Не услышал бы, здесь идеальная шумоизоляция. Проверено. В душ пойдёшь? — Если ты меня понесешь. — Малая, ты вообще борзеешь. Горячая вода волной ударила в лицо, смывая с лица противные капли пота. А ей до сих пор было его мало, словно не было ночи, и она нежно целовала его потрескавшиеся губы, стоя на цыпочках и крепко держась за шею, покрытую мурашками. На балконе пахло утром и свежим кофе, который Анисимов готовил собственноручно. Крепкий дым сигарет прожигал лёгкие, а сухая ладонь оставляла мурашки на хрупкой талии. — Я тебя люблю, Мась.