Маленький принц и его припадочный Лис

      — Блэк Рок Шутэр, но я больше так не могу! Я хочу зажечь звезду, что разгонит эту тьму! Поэтому я вновь… с тобою убегу-у-у-у!       — Как думаешь, как быстро она заметит, что мы сбежали и бросили её? — шепчет Александр и пытается угомонить свою подпрыгивающую бровь.       Они думают, что я их не слышу. Наивные. Продолжаю рвать свои гланды и пришиваю голубую звёздочку к рукаву светлой толстовки. Теперь я Блэк Рок Шутэр, только не Блэк, а Вайт. Толстовка есть, теперь бы достать здоровую пушку и высокие сапоги. О да, я крута.       — Мне кажется, с ней что-то случилось, после того, как мы переехали в Японию, — напряжённо выдыхает бабушка и зажимает меж своих губ тонкую сигарету. И когда это она начала курить?       — Да, кризис семи лет. Я уверен дело в этом, все признаки на лицо. Нам об этом в школе толкуют на уроках психологии, — Александр усиленно закивал головой и состроил умный вид.       — На тех, которые ты обычно пропускаешь? — Даниэла усмехается и снисходительно смотрит на своего сына.       — Я был на одном, но, правда, уснул на середине. Но это точно кризис семи лет! — настаивал на своём дядя.       — Ей же уже восемь, — закатывает глаза женщина.       — Запоздавший кризис!       — По-моему у неё просто не все дома.       — Мама!       Вот и подоспели летние каникулы, а мы с Савадой закончили второй класс Младшей школы. Александр приехал на летние каникулы и таскал меня за лапку по всяким увеселительным местам. Для детей, я имею в виду, хотя я была бы не против посмотреть на японские бордели. Но увы, росточком не вышла.       Стоило бабушке вернуться и забрать меня обратно домой, как мои фильмы ужасов в полудрёме снова вернулись. Снова припарки, вонючие травы и попытки меня вырубить надолго хотя бы сковородкой по темечку, но увы, ничего не спасало. Ни меня, ни Саваду Тсунаёши, который после моего переезда обратно в свою халупу устроил акцию протеста и отказывался нормально спать без моего худощавого бледного тельца под боком. Поэтому, наши родичи, недолго посовещавшись, вновь заселили нас в одну комнату и были спокойны. Ночью я спала в доме Савады, а рано утром тикала в свою обитель.       Насчёт моего пламени. Бабушка отказывалась что-либо рассказывать и пояснять, и поэтому в течение всего этого месяца я пыталась её вывести на разговор, но всё было тщетно, поэтому в этот раз я решила зайти немного с другого угла.       — Кстати, насчёт скрипки, это была какая-то тренировка? Ну, тренировка моих способностей, я имею в виду, — напяливаю свою апгрейдную толстовку и вопросительно смотрю на Даниэлу.       — Нет, я просто хотела, чтобы ты красиво играла, — как ни в чём не бывало, выдаёт та. Кстати мои муки со скрипкой вернулись вместе с этой дамочкой.       — Подожди, правильно ли я понимаю, что вместо того, чтобы начать тренировать моё пламя с детства, ты заставляла меня пиликать на скрипке в надежде, что я стану вторым Паганини? — моя бровь скачет как ошалелая, а стоящий рядом Александр заливается смехом.       — Да, — выдаёт женщина и что-то усиленно ищет под своими ногтями. Совесть ли?       — А тренировать ты меня начнёшь, когда меня за первым же углом изобьёт парочка мафиози? — мои нервы начинают сдавать, по большей части от осознания того, что я могла бы обзавестись стадом рабов значительно раньше. И хоть Даниэла и сказала, что это невозможно, я не переставала время от времени вспоминать Димку Билана:       Я знаю точно - невозможное возможно!       — Я хотела, чтобы у тебя было нормальное детство, — Даниэла смотрит на меня как на маленького несмышленого телёнка и улыбается кончиками губ.       — О да, бабуль, у меня было прекрасное детство, особенно как вспомню парочку отрезанных пальцев в нагрудном кармане, так и тянет весело рассмеяться. Мои первые, почти живые игрушки! — я демонстративно хохочу и ловлю на себе напряжённый взгляд Александра. Я хотела выставить это всё как шутку, но, похоже, только я в этой комнате с иронией отношусь к прошлому.       — Алиссандрея, — с укором произносит мой дядя.       — Нет, ты не подумай, я вам очень благодарна, но может ты меня, хотя бы научишь, как правильно бить по коленке, так, на всякий случай. Мы ж скрываемся как-никак, — пристраиваю свой задочек на столешнице и думаю только о том, что если случится та же ситуация, что и с малолетним пацаньём, то хрена с два моя сломанная бормашина даст мне что-то сделать. Нужно решать как-то мою проблему и не только эту. Надо что-то думать и по поводу своих кошмаров, ведь не могу же я вечно липнуть к Саваде.       Иногда я представляла в своей голове, как буду лежать третьим лишним между ним и Сасагавой Киоко лет через двадцать, например.       Она на меня с удивлением посмотрит, а я, в свою очередь, скажу ей:       — Киоко-чан, ты не переживай, я просто морально искалеченный человек, а твой любимый муж просто помогает мне нормально спать и не сойти с ума. Но вы продолжайте заниматься тем, чем занимались пару минут назад, я тут тихонько полежу, подожду.       — Конечно, Алисс-чан, без проблем, — улыбнётся мне Киоко и согласится на такую авантюру.       Я пытаюсь сдерживать смех, потому что меня и так едва не записали на приём к психиатру.       Хотели, да вот, водить некому, понимаете? Ох уж эта взрослая, тяжёлая жизнь, совсем на детей времени нет.       — Бог с тобой, хочешь тренировки, значит, будут тебе тренировки. Но для начала перестань задыхаться хотя бы когда бежишь стометровку, — раздражённо выдаёт Даниэла и закатывает глаза.       — Начнём с бега? Уже неплохо, — радостно улыбаюсь и про себя отмечаю, что сама могла бы устроить себе подобную тренировку. Могла бы, да не устроила.       После, всему моему семейству приходит в голову мысль о том, что неплохо было бы устроить день военных советских фильмов. Я не согласна, но кто меня спрашивает? Из всего этого безумия меня вытягивает Тсуна, который доселе томился в своей одинокой комнатушке, и тащит по направлению к игровой площадке. Мы усаживаем свои пятые точки на качели и полчаса смотрим на заходящее солнце.       Иногда я задаюсь вопросом, что было с тем Савадой Тсунаёши, который жил без меня. Он сидел здесь один? Или он не был одинок в детстве? Были ли у того Савады Тсунаёши друзья, с которыми он мог играть и веселиться? А если и были, то жаль, что в его жизни появилась такая как я. Поехавшая крышей двадцатитрехлетняя девка. Пардоньте, мне уже по идее двадцать четыре.       Тсунаёши, которого я знала когда-то, как персонажа, всегда стремился к спокойной и размеренной жизни, стремился к маленькому семейному счастью с Сасагавой Киоко, а тут нарисовалась я. Здравствуйте, я испорчу вашу жизнь и заставлю вас проходить вместе со мной все круги Ада. Хотите быть избитыми в восемь лет? Пф, пожалуйста. Хотите в те же восемь наблюдать за тем, как вашей подруге пытаются выколоть глаз? Да нехуй делать! А может, вы хотите реветь, как раненый тюлень каждый раз, когда она уходит от вас, якобы по своим делам, эдакая эгоистичная дрянь, да пожалуйста!       Тсуна смотрит на меня и улыбается. Мы же теперь Маленький принц и его лучший друг Лис. Хотя мне кажется, что Савада всё-таки немного попутал и умничаю тут по большей части я, а он моментально приручился и ластится ко мне как молодая самка льва.       Ну да ладно. Пусть пухлощёкий забавляется, мне-то что.