Маленький принц и его припадочный Лис

      Перед тем как проводить меня до дома, Савада сказал, что придет сегодня ночью. Я немного покраснела, пошаркала ножкой и сказала, что мы же ещё детишки, рано нам таким заниматься. Тсуна весь раскраснелся, назвал меня чокнутой и убежал. Это было забавно. Дома на удивление было тихо. На кухне тихо шипел телевизор, шелестели карты и Дино с Александром переговаривались в полголоса. Я пролезла через задний двор, как какой-то шпион, и тихо потрусила к своей комнате. Но, моя пятая точка очень сильно чесалась и предчувствовала либо ремень… либо то, что случилось позже.       Не принимая душ, я уселась на свой футон, и принялась ждать Саваду, гадая, пахнет ли от меня чем-то или нет. Как-то раз из-за больницы я не мылась целую неделю, и никто даже не заметил. От меня не воняло потом, мои ноги, руки и ногти были чистыми, моя голова даже не была сальной. Может, я слишком худая, а худые не сильно потеют? Не знаю.       ...Тик-так-тик-так-тик-так-тик-так...       Мне показалось, что это идут часы, но в моей комнате их не было.       Тик-так-тик-так-тик-так-тик-так...       Ноготь.       Все это время чей-то ноготь тихонько стучал по стеклу.       Я напряглась, потому что Тсуна никогда не стучался так. Он мог швырять камешки, как дурачок или тихонько постучать, но уж точно не использовать свой ноготь в качестве звонка.       Это было первое, что меня напрягло.       Когда я подошла к окну и отодвинула штору, то увидела за окном Саваду Тсунаёши с какой-то приклеенной безумной улыбкой.       Видимо, выражение моего лица его напугало, потому что он всё пытался улыбнуться как нормальный человек, но у него выходило слабо.       Это было второе, что меня напрягло.       Но я откинула свою интуицию, просто потому, что она часто давала мне ложные сигналы и открыла окно.       — Привет, я скучал, — говорит парень и резким движением хватается за раму окна.       — Мы же виделись буквально час назад, — я резко дёргаюсь, когда он ловким прыжком, словно кот, преодолевает последнее препятствие между нами.       Интуиция орёт мне, что это не Савада Тсунаёши.       Моё дыхание становится неровным. В плохом смысле.       Я делаю два шага назад и даже думаю позвать Александра, но человек передо мной решает начать действовать. Он с силой бьёт меня в солнечное сплетение и мне кажется, что я умру на месте. Потому что я вдруг разучилась дышать, а боль была такой ослепляющей, что я сразу же грохнулась на пол и принялась царапать дерево ногтями, в попытке себе помочь .       Еще один удар.       Чудовищная боль пронзила мою голову насквозь. Удар был такой сильный, что меня сразу же затошнило, а съеденный несколько часов назад ужин грозился вырваться наружу. Меня охватило странное чувство. Как нелепо все может кончиться. Ведь еще несколько ударов такой силы, могут сделать из меня инвалида, или отправить на тот свет.       — Боже, она такая глупая, — тоненький мелодичный голосок послышался со стороны окна, но у меня не было даже сил подняться и увидеть кто мой второй ночной гость.       Еще один удар пришелся на мое лицо.       Мои глаза были открыты, но я совершенно ничего не видела. Мой лоб и щека буквально онемели от боли.       — Ши-ши-ши, Скуало, видимо переоценил эту девчонку. Давай, просто убьём её, — я услышала шипящий голос и поняла кто на моём пороге.       Когда мне было семнадцать, моя подруга показала мне аниме «Учитель мафиози Реборн», где она тащилась от маньяка с ножами. Она мечтала стать его женой и предаваться сладострастным оргиям в центре искровавленной простыни. Кровь кстати должна была быть, исключительно её. Она была чокнутой, к слову, истеричной психопаткой, мне кажется, они бы идеально смотрелись вместе.       Но главное, что я помню его имя.       Бельфегор.       Демон из Ада. Который сейчас избивает мелкую девчонку. Это кажется мне смешным.       Я должна что-то сделать, определённо должна. Кольцо всё ещё находилось на моём пальце, я его не снимала, а это значит, что мне придётся прибегнуть к этой способности. Лучше надрываться над туалетом, чем заставить других надрываться над моей могилой.       Я попыталась открыть глаза. Моя голова горела от боли, в горле стоял комок, а ноги и руки превратились в бесполезную лапшу. Мое лицо было все еще онемевшим и холодным, а в ушах появился странный гул. Но мне повезло, потому что мой убийца присел рядом со мной на корточки и всё так же жутко смеялся, проходясь пальцами по окровавленному лицу. Мне казалось, что он сейчас, словно голодный дворовый пёс начнёт вылизывать моё лицо, а потом вцепится в мясо и будет драть до костей. Мне удалось поднять руку и зацепиться своими пальцами за его и я успела только и подумать:       Я в серьезной беде.       И нас затянуло в пучину. В этот раз мне показалось, что конь не ржал вообще и волчок даже не собирался выполнять свою прямую функцию. Может, вся жизнь Бельфегора и так была сплошным кошмаром, и в ней нет моментов, где было лучше или хуже? Коридор был ярко-алого цвета и мне, в один момент, показалось, что мы спускаемся в Ад. Я не видела его глаз, но улыбка у него была всё такая же безумная. Для него всё это - Парк аттракционов, для меня же – Лабиринт ужаса.       В этот раз меня откинуло в бурлящий кипяток и мне на момент показалось, словно вся моя кожа сейчас вздуется пузырями. Боль была ослепляющей, а после, исчезла вовсе.       Я очнулась в странном месте. Тускло горела лампочка, которая почти ничего не освещала, висело мокрое белье на веревке, лежали какие-то доски и сено, воняло грязью, сыростью и чем-то скисшим. Я лежала на холодном бетонном полу и не могла пошевелиться. Всё помещение было залито темнотой и только несколько свечей по бокам открывали мне обзор на заляпанный чёрно-белый фартук горничной.       — Принц, — моя голова закружилась, а во рту появился привкус крови.       Я должна найти его. Обладателя этого кошмара. Но почему-то человек передо мной вселял в меня такой страх и ужас, что я просто не могла пошевелиться.       — Мы созданы друг для друга, мой принц. Вы и я, — её голос дрожит, а крик лезет из моего горла, когда я вижу лицо этой психопатки. Она была слишком грязной, слишком страшной, я даже не хочу смотреть на нее.       Черт подери, какая она страшная.       — Вы должны трогать меня, вы уже большой мальчик. Сегодня вам исполнится шесть. Мальчики быстро растут, правда? Я знаю… вы хотите трогать меня, — её голос скрипучий. Как у какой-то горной дикой ведьмы, а внутри меня всё холодеет.       Я слышу шуршание одежды и только и думаю о том, что пришлось пережить этому ребёнку в свои шесть лет.       Это ебучий пиздец.       Она заставляет меня трогать ее, и это очень… странно. Ее бедра были будто каменными, ледяными и мокрыми, покрытые мурашками, будто чешуей. Она водит моей рукой по своим бедрам и просит греть ее и как чокнутая шепчет «грей, грей принцессу» и натирает моей ладонью свои бедра. Потом, она перешла к животу. Он был пухлым и будто дряблым, колышущимся, и тоже черт подери, ледяным, и его я тоже должна была греть и растирать. Когда она подняла мою ладонь к своей груди, которой, к слову, не было, она приказала мне крепко сжать ее, но я не могла, потому что у меня не было сил. Я не могла сопротивляться, хотя мое тело не было повреждено. У меня не получалось держать её сиськи, и из-за этого она злилась и кричала: «ты можешь разодрать ее в мясо, но держи крепко, я знаю, мальчикам нравится это».       Гребанная психопатка.       А после, она заставила целовать её. Спускалась к моим губам и слюнявила их и это было самым мерзким из проделанных вещей. Я действительно пыталась облизать ее мерзкое лицо, потому что помада пахла вишней, а этот мальчик, и я вместе с ним, был страшно голоден.       Мне кажется, что она не кормила его несколько дней.       Я не моргала, не дышала. Возможно даже не думала. Потому что это было ужасно.       Она всё шептала про то, что мы должны быть вместе, что я стану королем, и мы будем вместе править и убивать неверных.       Эта чокнутая сука.       А потом она ушла, оставив меня наедине с удушающей темнотой и слабым детским телом. Я пыталась отыскать образ Бельфегора среди всего этого безумия, но я ничерта не видела, а после, вернулась эта сумасшедшая.       Она принесла торт и свечи и сказала задуть их, но когда я начинала дуть из моего рта не выходил воздух. Настолько этот мальчик был слаб. Я всё смотрела на торт и мечтала вцепиться в него зубами, мечтала заполнить воющий как одинокий кит желудок, но она не давала мне ни кусочка, пока я не задую сраные свечи.       Тупая тварь.       В общем, где-то с двадцатого раза я задула все свечи. Она ела его и кормила меня и это был самый вкусный торт в моей жизни, даже несмотря на то, что из ее рук. После, она начала требовать, чтобы я сказала о своих чувствах в честь Дня Рождения, но у меня не выходило. Она улыбалась, будто я младенец пытающийся сказать первое слово и всё гладила меня по голове. А потом, у неё окончательно поехала кукушка, она разозлилась и стала резать меня ножом, будто колбасу.       Боль просто ослепила меня и я начала кричать, и судорожно хватать ртом воздух.       Мне казалось, что я сейчас умру.       Но в одно мгновение, я увидела, как эфемерная рука пытается оттолкнуть эту сумасшедшую и я вцепилась в неё, как в спасательный круг и свет утянул нас обоих в ту реальность, где вместо ебанутой психопатки, чокнутый маньяк с ножами.       Внутри меня снова натянулась струна, а в мозгах стало тесно. Меня затошнило ещё сильнее, а в глазах заплясали звёздочки, но я пересилив себя, села на задницу и произнесла только одно:       — Бельфегор, убей этого крысёныша на окне, а после, и себя.       Безумный принц расхохотался и схватился за свою голову, а после, достал вереницу ножей.       — Бел, что ты делаешь? — напряжённо пискнул ребёнок в плаще.       — Ши-ши-ши, — зашёлся смехом принц и набросился на своего товарища.       Тот слетел с окна и понёсся прочь от своего товарища, а Бельфегор всё хватался за свою голову и орал как чокнутый.       Мне пришлось оборвать связь, потому, что мой организм готовился выпустить кракена и именно в этот момент дверь в мою комнату распахнулась и в неё влетели жители нашего маленького домика.       Бельфегор вылетел из моей комнаты, как пробка из-под шампанского. Он безумно смеялся и пару раз даже шлёпнулся на землю и всё кричал:       — Да! Да! Да!       И мне показалось, что я ему окончательно сломала мозги.       — Дрея, ты в порядке? — подскочил ко мне обезумевший от волнения Александр и принялся трогать моё лицо.       — Всё в норме, — промычала я, хватаясь за свою голову.       Боль неприятно пульсировала, но это – цветочки, по сравнению с тем, что было до этого.       — Я позову своих людей, — взволнованно сказал Дино и унёсся прочь.       — Кто это был, Дрея? Это кто-то из Вонголы, да? Если да, то мне плевать кто сильней, а кто слабей, я самолично вырежу всю их поганую семью, — злилась Даниэла и трогала мои руки и живот.       Мне показалось, что вся моя семья чокнулась, потому что я искренне не понимала, что это лапанье может им дать.       — Нет. Это не… они. Не знаю, кто это, но это не они, — я тяжело дышала и боролась с тошнотой.       Если честно, то сейчас меня больше волновала мысль о том, как бы не испачкать пол в своей комнате.       — Если они вернутся… — раздражённо прошипела Даниэла.       — Они не вернутся… Не знаю почему, но я уверена в этом, — я закивала головой. А после, увидела лохматую макушку Савады за окном. Благо, моя родня сидела к нему спиной и поэтому я, лишь отрицательно покачала головой, давая тому понять, что лучше сейчас не лезть в это пекло.       Тсуна обеспокоенно зыркнул на меня и скрылся из поля зрения. Иногда он бывает чертовски сообразительным, этот Савада Тсунаёши.       На следующее утро Тсунаёши ждал меня у дома. Он раскачивался вперёд-назад и как-то странно залипал на влажную поверхность земли. Ближе к утру начался сильный ливень, и небо до сих пор хмурилось, как и брови Савады. Я чувствовала себя почти нормально. Ночью прискакали люди Дино и принялись тыкать в меня своими кольцами с пламенем Солнца и поэтому, всё было не так уж и плохо.       — Что вчера случилось? — это было первое, что он сказал, когда увидел мой слегка потрёпанный видок.       — Мне приснился дурацкий кошмар, и я перебудила всех. Ты же знаешь, какой дурной я могу быть в такие моменты, — я решила солгать, просто потому, что не нужно Саваде знать о моих проблемах, ему и своих хватает.       Он мне не поверил. Весь надулся, как индюк и пошёл вперёд.       Я лишь пожала плечами и последовала за ним, радуясь, что сегодня у нас нет химии.       Целый день льёт дождь, а у меня в душе, будто мухи насрали и теперь летают и жужжат.       Тсуна дуется на меня, Гокудера весь на нервах, потому что сегодня бой Ламбо, а Ямамото всё хмурится и рисует какие-то непонятные иероглифы у себя в тетрадке.       Микото-сенсей всё распинается перед нами и рассказывает про Великую французскую революцию конца XVIII века.       — Прежде всего, до начала Французской революции мало кто думал собственно о революции — думали, конечно, о реформе…       Да, да, да.       Я думаю далеко не о Французской революции, а о том, что делали с безумным принцем в его шесть лет. И отмечаю про себя, что впервые в этом мире мне хочется курить.       Боги, как же мне хочется курить.       Кто бы знал.