***
Благородные юноши не были очарованы волшебством бала, присущим девицам. Они готовились: прибирали прическу, с фрейлинами выбирали августейшей платье и каблучки. Юные дворяне, как назвала бы их Речь Посполитая, шляхтичи были увлечены на празднествах юными ученицами женских школ для богатейших особ. Одним из таких балов был bal de l'automne. Изысканная Франция не поскупилась устроить пиршеский стол еды, пригласив к себе главных лиц Европы. На происшествие прибыла Империя русов во всей своей красе; он имел томный взгляд зелёных глаз и слегка припухшие губы. Дамы стали шептать. – Скоро, – говорили они, – из страны севера приедут послы от его императорского величества, будут они сыскивать девиц, подобных возрасту наследника московитов. Пруссии как никогда было спокойно, ведь его уверенность стопроцентная и оправдана. У француженок, испанок и англичанок не было и шанса против сестер немецкой августейшей особы, которые были супругами царскими многие поколения*. Это было традиционно. Все императрицы российские – грациозные немки с красивыми лицами, кудрявыми волосами и складным умом. Подойдя в московиту*, немецкий князь подал ему сосуд вина. Отпив глоток, он начал свою речь: – Ты слыл красавцем на следующее века у европейцев*. Подойдя к любой мелкой графине, свергнешь ее наповал, но... – он закусил куском хлеба, – понимаешь, что тебе в жены подходят немки. Это выгодно тебе как стране и как человеку традиций. Многие поколения наши родственники сочеталися законным браком. Что ж? – Россия кивнул. Он не хотел жениться по статусу, но перспектива, что это поможет, и что он может сам выбрать одну из предложенных девушек успокаивала. Пруссия постучал ложкой по стакану с вином из знаменитой французской винодельни. Шепоты мелких дворянок прекратились, а, завидев они немецкого государя, приуныли он своего несчаства. Он представил свою сестру – Её Величество графиня Гессен-Дармштадтская. Идеальная осанка, выделяющиеся бедра, темные глаза и слегка пышное платье в пол. Она, проронив легких реверанс брату, прошла мимо него в бок. Она смотрела на других с непониманием, как будто не знала французского, на котором говорит все образованное общество. Тогда цесаревич впервые завидел герцогиню, которую немедленно захотел сделать Великой княгинею, супругой наследника. Он подошёл, как будто боясь этого маленького и нежного создания, которое будто боялось здесь всех. Он протянул свою руку к ее и, сняв перчатку, поцеловал тыльную часть ладони, томно глянув в эти глубокие глаза, присущие каждой немке дворянской крови: –Вitte tanzen Sie mit mir? – и повел ее в центр залы. Кружась и порхая как бабочка, она была почти невесома, каждый шаг давался легко. Партнёр был неопытен в танцах, что сразу возникает мысль: «Его августейшей супруге будет нелегко с ним». И пробивает стрела: мысль была на русском, а желание побыть на этом самом месте есть. Встретившись глазами, они томно смотрят друг в друга, точно изучая навсегда, ещё только надеясь на это. Она влюблена в его почерк и привычку говорить цитатами Гёте в переписке, он – в ее произношение буквы «е». Он зачарован ее голосом, она – идеей стать русской императрицей. Я своих письмах, после очередной встречи, она писала: «Я совершенно влюбилась в него, он прелестный, он очаровательный молодой человек. Я танцевала с ним вальс. С ним приятно и весело танцевать. Он невероятно сильный, так смело кружит, что я едва поспевала. Мы мчались вихрем! Маленький бал окончился около двух ночи. Никогда прежде я не была так счастлива... До пяти утра не могла уснуть»*. Вспоминая каждый раз тот разговор француженок, которые, наверное считали ее не говорящей по-французски, понимает, что послов ещё не было, и на глазах наворачиваются слезы, будто этот факт ранит в сердце. Читая эту переписку понимает, что этот статный правитель московитов интереснейший человек, читавший многие книги и бывший во всех уголках Германии. Ее дверь отпирается, а на пороге фрейлина, тяжко дышащая. – Дорогая княгиня, где же вы так утомились, милейшая? – она подошла с пудреницей в руках, собираясь припудрить ей нос. – Герцогиня, к вам посол из России.***
Будучи юной девушкой лет шестнадцати и только встретив русского правителя, она была заворожена его красотой, строением тела и манерами. Он не был ни эгоистичным, ни бесчувственным. В первый день месяца колокола гремели постоянно, прославляя новую немку, ставшую частью истории России. Тогда она не могла представить, что спустя всего десять лет, она будет лить слезы над слухами. Газеты верещали «Государь русский, женатый и имеющий детей, завел роман грязный при живой супруге»*. Гессен-Дармштадтская не знала правда это или ложь, она знала лишь одно: ее предали как предают дети, неосознанно и больно. На сердце была тоска, и даже преданные фрейлины чтением на немецком не могли поднять ей настроение. Придворные врачи сказали, что августейшая особа в тоске и пожелали ей съездить к брату. Немецкие виды и вправду немного помогли, по крайней мере душевная боль ее утихла. Из садов она слушала новости о ее второй родине и о том, как Российская империя был в ярости на авторов, по его словам, отвращенной и мерзкой газетенки. Немка решила, что не все так плохо, и возможно любезный супруг всё ещё испытывает к ней нежные чувства.***
Дармштадтскую в России встречали радостно. Она была мягкой и доброй ко всем, люди ее любили невероятно, а поэты восхваляли стихами со словами богиня и благочестивая матерь русская. Она радовалась искренне и все дурные мысли о неправильном замужестве, бывшие у нее в гостях в Пруссии, отпали. Её дом тут, а супруг – светлейший мыслитель нового века. Как только доложили, что Гессен прибыла, РИ побежал к главным дверям. Крепко обняв особу, он положил голову на плечо, шепча что-то о неправедных изменниках. Ударом было заявление о выводах врачей – ее императорское величество отправить на лечение к Италии из-за проблем с лёгкими и нервами*. РИ в следующий же час приказал собирать вещи жены, а сам изъявил желание отдать бразды правления своим наследникам, со словами: «Да путь они решат, кто главный будет, а меня не позорят, даже превзойдут».***
Мирно отдыхая на балконе дома, Российская Империя и Гессен-Дармштадтская герцогиня слушали новости о становлении Советского союза, и они были спокойны. Главное для них – то, что они смогли провести почти всю жизнь вместе.______
Слово «любовь» не передаёт всего трепета и преданности