***
Франция слушал Америку в пол уха, его нахождения у себя в дворце опускал из виду и единственным его желанием было стать могущественней всех в Европе, особенно мировую Державу с заглавной буквы «д» – Британскую империю, которая, по всем рассуждениям француза, должна быстро схлопнуться после освобождения США. Он забывал про его главную и страшную мощью и силой проблему – его собственный народ и города, которые, как заряженное ружье французского оружейника, были на волоске от выстрела, ознаменовавшего начало ВФР. Британия рвал на себе последние волосы и был в замешательстве. Его упрямство и набожность не позволяет сходу признать американскую выскочку с большими идеями, перечащими старому порядку, как независимое государство; ему нужны были доказательства того, что его не устранят в первый же год после признания желанной независимости. Как не крути, но англичанин был заинтересован в развитии США, хоть не признавал это нигде, кроме своего разума, говорящего, что у него нет шансов на выигрыш против этого юнца. На его стороне влиятельные, ненавидящие Англию люди, которые будут лить кровь, но добьются свободы, а у него самого – коррупционеры, эгоисты и люди высокого разбора людей, тех, кто похож на самого короля. Британия сидел в своем кабинете и смотрел в зеркало с осознанием того, что с этого дня, девятнадцатого апреля, его сила пойдет на спад. Ему нужна была срочная поддержка со стороны братьев по Европе, которые имели мощь. Так в его кабинете оказалась бесстрашная русская дева, сама империя Севера. Они выдерживали долгую паузу перед тем, как начать свою беседу. – Россия, ты прекрасна. – Взгляд исподлобья заставил перестать любезничать перед этой правительницей Британию – стрельба в небо, лесть не поможет. – Ты же помнишь свои невероятные победы и заслуги? Завоевания и резкий скачок в развитии земель? Полтавская битва, где ты заявила себя как невероятного полководца? Россия, я прошу тебя, – он глотнул совершенно не английский напиток, – не связывайся с Америкой. Ты же совсем недавно приобрела владения на Аляске, ты же не хочешь лишние ручонки на материке? Мы можем, – он дважды стукнул по столу пальцами, – договориться о ненападении на землях Нового Света и нам обоим будет это выгодно, не думаешь? Россия думала. – Или же ты будешь за меня? – это предложение империя Севера восприняла живей. – На это я точно не соглашусь, прошу прощения. Ты ведь знаешь, что почти вся Европа за Америку? Я только окрепла, но сильна и портить отношения с ними не хочу, даже если это ничего не изменит. А это, my sir, изменит, запомни мои слова. Когда она уже собиралась вставать и покидать его покои, Британия раскис. Он молил ее, он угрожал ей, и Россия, сама являясь потомком создателей безумных идей, смотрела на него как на чудика. Возможно, их род совсем исчах, будучи поголовно деградирующим по генам (инцест). – Россия, слёзно молю тебя. Мы же связаны чем-то большим, чем просто местонахождением на Евразии. У нас общая культура и торговые связи. Кто вытащил тебя из твоего Севера и соседства с моржами, вместо всеобщего прогресса? Где бы ты была без моего сострадания? Моей информационной щедрости? Отблагодари меня тем, что не вступишь в войну против меня, этого будет достаточно. Он посмел тряхнуть ее за плечи, и Россия дёрнулась. Вымолвив кроткое: «Я подумаю», – она вышла из душной комнаты. Через некоторое время с Севера пришло известие – Российская Империя объявила нейтралитет в войне за независимость США.***
Британия принял все как есть. Он старался выиграть время и имел тщетные попытки сохранить свою репутацию. Франция насмехался над несчастным на протяжении всей бойни. Он приходил к нему, он нависал над ними и морально унижал своими словами, отрывками из фронтовых газет. Он говорил это все на английском языке, чтобы сделать ещё больней. Через скрежет зубов хозяин острова терпел и даже смеялся над ним в ответ – как же он, черт возьми, глупо поступает! Он помогает самоназванной республике скинуть королевскую руку с плеча, сам являясь королем. В момент, когда они остались одни в комнате, и француз вновь принялся опускать англичанина, тот рассмеялся от глупости его действий и предложил выпить чаю. Прими врага как друга, а друга как семью – француза угости, России отдарись. На Север был привезен подарок «для личного использования императрицы», который та с криками выкинула, ведь зачем ей этот ткацкий станок, сделанный на западе? Францию от решил напоить чаем и угостить эклером. Они сели за стол и обедали как ни в чем не бывало. Говорили на французском и хвалили бога за лучший обед, после чего у них снова возник спор, старый конфликт, на тему «правильного» христианства. – Ох, Англия, чего же ты подаёшь мне свой напиток? Воруешь и паразитируешь на своем приближенном. Ты же так называешь силой взятую Индию? – Франция поднимал острые темы. – Он тоже попытается скинуть твою власть, если узнает, что творит США. – Зачем же ты продолжаешь ссору во время обеденного мира? Насладись едой, а потом уже и унижай. Ты глупо себя ведёшь поступая так. Как ребенок без манер. Франция обращал внимание на то, как растятся его дофины: без ограничений, правил, этикета – хотя в прошлом он сам завел эдакое понятие о том, как нужно себя вести. Английский двор же поголовно элегантен и манерен, красив и скромен. – Некрасиво, когда ты корчишь из себя заучку, рассказываешь о себе как чистый эгоист. «Мое вино, мое вино» – да, твое, я признал, успокойся. Разве плохо заимствовать какие-то предметы, элементы культуры и вещи у других? Появляется новый стиль, его история сочетает в себе и без того богатые две. Француз был оскорблен. Он, не доев ни эклера, вышел из залы и пошел в сторону своей свиты, стоящей у кареты. Британия мог видеть в окно то, как он на кого-то прикрикнул, сел в экипаж и покатился в сторону заката. Этот день разделил их отношения на до и после, но в хорошую или плохую сторону сам виновник раздора не знал.***
Как и ожидалось, Англия пал с огромным позором и потерей репутации. Он впал в меланхолию на долгий срок, и никто не возымел желания помочь ему хотя бы морально. Его теории, которые лежали на поверхности, подтвердились – Францию начало трясти. Только в отличии от остальной ветреной Европы, Британия пытался помочь и проявить сострадание. Понятие о том, почему существует желание не проявлять равнодушие по отношению к предателю, который был им долгие века, было. Быть может, что в английских любимчиках напитков чай сместило хваленое французское десятилетие вино?__________
Слово «любовь» не передаёт чувства неизвестной односторонней привязанности