Уэльс не находила Англию гениальным создателем многих повседневных вещей, как большинство людей, с ним общающиеся редко, она признавала в нём вытеснение неё и её исторических родственников. Культура Шотландии, Ирландии и Уэльса постепенно стираются или рукой англичанина становится исконно английской, валлийский язык подвергается страшным манипуляциям и извращениям: не любящий индивидуальность Британия жёстко наказывал города, подченённые Уэльса. Возможности раскрыть глаза странам не было, ведь она всего лишь провинция. Она спрашивала и у Голландии, и у Андалусии о их отношениях со своими странами, но они были или терпимы, или сравнимые с мифической «дружественной» любовью с городом, где нет ни одного изъяна.
Единственным, кто разделял мысли и догадки Уэльса, был восходящий на вершину славы Советский союз. Его предположения насчёт Англии доказывала подруга, тем самым опуская представителя в глазах русского союзника.
Такая странная штука, как телефон, появилась не так уж и давно. Это совместное Чудо изобретательского гения были рук дела в будущем фашистских стран: Германия и Италия. Эту вещицу Англия выделил всем своим провинциям и городам, чувствуя в телефоне будущее. На что, на что, но на подобные вещи у британца была, как её называет российское государство, СССР, чуйка. Эта не самая мобильная коробка была в старом имении Уэльских земель на самом видном месте, по заклинанию англичанина, и валлийка не была против: ей нравилась идея того, что можно пообщаться с кем-то, кто находится на другом континенте. Для неё такой страной был Аргентина. Началом их взаимоотношений стал некий курьёз и, как потом сказала европейка, эгоистичный поступок с женской стороны их пары.
Валлийка должна была поехать с Англией на встречу с латиноамериканскими странами для поддержки отношений, где провинция была как спутница своего культурного мучителя. Прибыв, она уже была в унынии и, утратив из виду страну, села на стул у стены. Ещё вчера она узнала о новой порции наглости со стороны английских городов: Ливерпуль подговорил англичанина на публичное наказание валлийских подчинённых за использование родного для этих мест языка. В данный момент Денби находится под наказанием под названием «Welsh not», которое было введено даже в школах, и покровительница даже не имеет возможности проявить поддержку своему городу.
Проходящий мимо кавалер с жарким южноамериканским нравом не мог не заметить печали на её лице, особенно имея привычку произвести впечатление на всех.
– Почему вы такая грустная, сеньора? – аргентинец поинтересовался.
– Прошу не звать меня сеньорой. Я не состою в брачных узах для такого обращения. – Она довольно грубо ответила на вежливо сформулированный вопрос. Американец смутился.
– А я не думал, что чопорные англичане могут грубо выражаться.
Уэльс опустила глаза и обняла себя за плечи. Девушке хотелось крикнуть, что она не англичанка, чтобы разрушило бы все планы её страны, и она резко отпрянула от этой идеи – наказания для своих городов не хочется, ведь именно такое он и устроит – лучшая пытка для Уэльса – пытка валлийских подчинённых.
– Сеньорита, да? Буду звать вас так, если не узнаю как вас зовут обычно. – латиноамериканец присел на соседний стул и приготовился к долгой беседе с европейской провинцией.
– Уэльс.
Кинув дружелюбное: «Вот и славненько, хотя бы что-то», он представился.
– Аргентина. – Позволив поцеловать свою руку, Уэльс смутилась таким хитроумным названием этой южной страны.
– Arian – серебро.
– Argento – серебро. Ты же знаешь о предположении, что кельтские и латинские языки связаны? Слова несомненно похожи.
Уэльс не была очарована этим риторическим вопросом и опять опустилась в свои дебри печали, – но не вышло. Заявление Аргентины заинтересовало европейку, и они мило разговорились обо всем, о чем могли с их явно разными кругами знаний. Но после этой встречи она точно решила для себя: она сможет посмотреть в глаза Англии и спасти остатки своей культуры.
Многие валлийцы после того вечера либо переехали в Аргентину насовсем, либо жили там до становления Великобритании, которая была плодом, воспитанным в условиях уважения ко всем. Диаспоры кельтских групп появились именно в Южной Америке из-за отсутствия, как им казалось, главной проблемы для языка – носителей английского, культуры – национальных угнетателей, для истории – псевдоучёных, наученных возвышать Англию любыми способами – даже поступая как крыса.
***
На дне своей жизни валлийка оказалась по приходе этнически германского правителя на её исторические владения. Тогда она не была провинцией, которая просто существует, числиться в списках для галочки, была общностью, нужной для её городов, преданных ей. Её эдакие подданные покуда всей истории были для неё важной частью, формирующей характер, ход мыслей, идеи и отношения с другими. И когда в очередной раз англичанин решил ударить по живому настырную валлийку, которая не хочет падать под кластерным натиском факторов языка, культуры, этноса и этики английского дома, в отличии от других кельтов, забрав у неё из валлийского дома всех жителей, кроме нее самой. Когда она осталась одна, когда все её подчиненные стали находится в месте, где их не любят и даже ненавидят – доме английских городов, она впала в уныние, а позднее её охватила паника.
Ей было жарко, слегка тошнило, была отдышка и нехватка воздуха, страх без особой причины, – не будет же Англия трогать хоть этнически валлийские, но федеративно свои города? – и, омыв лицо водой, она начала рассуждать здраво – или пытаться. Будучи у аптечки, она решила посмотреть себе успокоительное, чтобы восстановить своё мышление и с этим результатом шагать дальше по плану действий. Она взяла горсть из пяти штук, возможно, не думая о количестве, а о результате собиралась уже опустить из в рот, но телефонный ящик издал звук старой двери, которая открывается через раз и выглядит старше, чем этот мир, – зазвонил. Ватными шагами поднессясь к трубке, она приложила нужную часть к уху, попытавшись закрыть рот рукой, чтобы не издать ни одного стона или всхлипа.
– Приветствую! – радостный голос американца заставил ещё сильнее впасть в панику. – Могу ли я попросить к аппарату одну кельтскую страну, хозяйку этого дома?
– Да, это я. Привет. – Валлийка пыталась сделать голос уверенным и дружелюбным и даже улыбнулась, пока произносила это. Аргентина заподозрил что-то страшное не сразу, откуда он мог знать, что на том конце провода Уэльс стоит с сильнейшей дозой успокоительного в руке?
– Превосходно. Как ты поживаешь? Я слышал, что Англия опять у вас устроил там шабаш, что страшно в Европу глянуть. Что, собственно, случилось, не расскажешь, подруга? – Уэльс промычала что-то невнятное и начала мямлить к телефон, как будто сваливая виду на неидеальность аппарата.
– Уэльс? Если ты не хочешь говорить со мной, – её сердце кольнуло он переживаемого стресса, – ты можешь повесить трубку. Я жду.
Она сидела на полу с этой машиной послания голоса через океан и глотала появляющиеся слёзы.
– Британия... Он забрал у меня мои города, – вновь всхлипнув, сказала она. – Он не сделает им ничего плохого, но удар мне в спину он сделал большой тем способом.
Аргентина искренне пораздумывал над тем, что она сказала, и ещё сильнее опустил планку Британии в своих глазах. Ему было жаль беззащитную девушку.
– Хочешь поговорить?
– О! Если ты не занят. Только погоди, мне нужно выпить пару таблеток для спокойствия, и тогда я смо–... – она была перебита собеседником.
– Пару таблеток успокоительного? Английского, моментального, почти губительного? Он хотел сломить твою культурную силу, а не физическую, чтобы ты ему подчинилась, а не оставила свои города сиротами! Убери эту смертельную дозу к чёрту и поговори со мной! Я на твоей стороне и паниковать тебе не надо, у тебя всегда есть союзник в лице меня. Только попроси – и я уже у тебя, готов помочь, быстр, силён и бодр.
– Только спросить? Спрашиваю, можешь приехать ко мне на момент трудной полосы в жизни? Я боюсь, что не справлюсь одна, а мою единственную до сего момента поддержку силой забрали из под родной крыши.
Уэльс могла поклясться, что слышала на том конце провода всхлип.
– Аrian? Так в итоге? Если ты не можешь или не хочешь, то ты вполне можешь мне отказать.
– Отказать? Тебе? Человеку, что чуть только что не выбил десятикратную дозу препарата? Уэльс, сеньорита, я выезжаю.
– Знаешь, теперь резко захотелось стать сеньорой, – посмеявшись, она окончила звонок и стала ожидать гостя.
______________
Слово «любовь» не передаёт того невероятного чувства, что испытываешь при поддержке человека
