***
Памятуя о коварстве Рейстлина, Даламар не слишком доверял его пусть и сводной, но все же сестре. В кого пошел добрый, открытый и всегда готовый прийти на помощь другу, Карамон, эльф сказать не мог, но опыт общения с оставшимися двумя членами этой семейки, заставлял постоянно держаться настороже.***
С момента появления магов и жрицы в Сильванестрии прошло чуть более трех дней. Но за это время они успели несколько раз поругаться с Рейстлином. Последняя сора была столь серьезной, что Крисании пришлось восстанавливать некоторые части вечно молодой, но не защищенной от сотворенных Рейстлином молний, кожи. Ими шалафи запустил в Даламара после попытки того поцеловать его. Лорана и Танис не вмешивались, хоть обоим было очевидно, что все трое запутались в собственных чувствах и желаниях до такой степени, что сложившееся положение угрожает не только их семейному благополучию, но и всему миропорядку. Рейстлин не понимал, что он делает, зачем позволил втянуть себя в очередную авантюру, почему взобравшись на верного дракона, не повернул назад к тиши и спокойствию его башни? Он действительно не знал, что делать дальше, что говорить, как себя вести. Возникнув из ниоткуда, он рассчитывал на более теплый и дружественный прием. Сейчас же, трясясь на этом жалком подобии лошади, маг был совсем не уверен в том, что сделанный под влиянием кендера и Палладайна выборы, был верным. Крисания и Лорана ехали впереди небольшого отряда и о чем-то тихо шептались. Даламар был уверен, что предметом их женских тайн ни он, ни Рейстлин не являются, поэтому эльф без зазрения совести пустил свою лошадь в галоп, обогнул удивленных девушек и умчался прочь по хорошо просматриваемой среди опавшей листвы лесной дороге. Рейстлин сделал движение, говорившее о его желании последовать за эльфом, но вместо этого его конь поравнялся с лошадью Таниса и маг вовлек того в интереснейший на его взгляд разговор. Старый друг всегда лучше других понимал его. Иногда Рейстлину казалось, что полуэльф видит его насквозь и это заставляло мага чувствовать себя крайне неловко. Рейстлин неохотно отвечал на вопросы о своей жизни в Башне, встрече с Карамоном и знакомстве с дочерью. Было неприятно осознавать, что Танис знает об Аше намного больше, чем он сам. Полуэльф между тем незаметно наблюдал за магом, специально рассказывая ему о том, как счастлив он и Лорана и какой пир закатил в Утехе Карамон в честь рождения своей единственной племянницы. ― Ты знаешь, Карамон все еще любит тебя, хоть ты и поступил с ним не лучшим образом, ― тихо, так чтобы не услышали остальные, произносит Танис. Полуэльфу не было известно в точности, что же именно произошло между магом, его учеником и жрицей. Но встретив Карамона спустя несколько недель после его возвращения в Утеху, он был поражен теми изменениями, которые произошли в могучем воине. Он обрел ранее не свойственную ему уверенность и даже жесткость, напоминая все больше своего близнеца, а не самого себя. Со временем эти изменения стали заметны еще больше. Карамон словно переродился. Нет, он не утратил свойственной ему доброты и открытости души, но все чаще в его глазах мелькало отчуждение и какая-то растерянность. Отказавшись от брата по собственной воле, он страдал сильнее, чем, когда маг бросил его по завершению войны Копья. ― Я знаю, ― Рейстлин отвернулся и как-то весь сгорбился. ― Я понимаю. Нет, правда, понимаю, ― полуэльф положил руку на холку лошади мага, заставляя ее сравнять шаг с его конем: ― Ты знаешь, что я всегда верил в тебя, хоть и не всегда принимал твои поступки. Маг ничего не успевает на это ответить. Впереди раздается предупреждающий об опасности отчаянный окрик Даламара и Танис наблюдает за тем, как бледнеет лицо Рейстлина. Маг с силой ударяет по крупу лошади, заставляя ее перейти с медленного аллюра в галоп. Последовавшим его примеру путникам открылась ужасная картина. Окруженный драконидами Даламар вот-вот должен был свалиться с лошади. Из глубоких ран на его руках и груди сочилась кровь. Вооруженные копьями и длинными мечами дракониды брали числом. Их было не меньше полусотни. Брошенный Рейстлином магический сгусток энергии рассеял лишь нескольких из нападавших. Оставшиеся невредимыми дракониды бросились на Таниса и Лорану, Крисания, не имевшая при себе меча, очевидно, их не интересовала. Орудуя посохом и разбрасывая вокруг себя заклятия, Рейстлин с трудом пробивается к Даламару и, подхватывая его, помогает удержаться на обезумевшей лошади. Эльф практически без сознания. Его тело изранено, а сам он истощен магически. Танис и Лорана при поддержке Крисании, умевшей владеть мечом не хуже Карамона, бывшего ее учителем, расчищают дорогу перед магом. Под натиском их враги отступают, не обращая никакого внимания на уже успевшие окаменеть тела товарищей. Путь свободен, но путники не расслабляются. Крисания на ходу залечивает раны Даламара, но он все еще в бессознательном состоянии и Рейстлин перетягивает безвольное тело на собственную лошадь, устроив впереди себя.***
Раннее утро давно сменилось полднем, усталые путники разместились в тени деревьев, укрывших их от взора предполагаемых врагов. От драконидов удалось отбиться, но Даламар все еще не приходил в себя, несмотря на то, что раны его были излечены. Крисания старалась держаться ближе к мужу, не показывая своего ужаса и беспокойства, но пребывая в напряжении. Рейстлину сложившееся положение напомнило случай двухгодичной давности, когда Даламар умирал под воздействием темного проклятия, ставшего следствием разрыва магом брачного ритуала. Маг не мог поговорить с учеником, но он понимал, что жизненные силы того явно на исходе. ― Крисания, послушай, я должен провести один ритуал, в котором мне потребуется твоя помощь, ― Рейстлин подошел к девушке и неожиданно для себя самого заключил ее в объятия. Жрица вздрогнула, но сопротивляться не стала. ― Я готова, что нужно сделать? ― Даламару отчего-то не хватает собственных сил, хоть он и искусный маг. Если бы он был моим учеником, я мог бы поделиться своими силами с ним, но он со своей стороны разорвал эту связь. Я хочу, чтобы ты помогла мне восстановить утраченное.***
Даламар очнулся в полной темноте, но боли не чувствовал. Очевидно, Крисания излечила его. Воспоминания о сражении постепенно возвращались. Он помнил искаженное испугом лицо Рейстлина и страшные крики погибающих драконидов. Уже ночь, а значит, без сознания он провел довольно много времени, но почему так холодно? Эльф с трудом поднялся на ноги и огляделся. Он лежал прямо посреди безлюдного проулка. Сырая стена каменного дома была увита плюющем и покрыта мохом, откуда-то со стороны светлого пятна, очевидно являвшего собой выход, слышался шум оживленной улицы: «Почему он здесь? Где остальные? Они ведь были так далеко от города». Накинув на голову капюшон теплого плаща, Даламар направляется к источнику шума, решив, что оставаться в темном проулке, по крайней мере, опасно. Внезапно дорогу ему загораживает человек в черной мантии: «Темный маг? Откуда он здесь?». Незнакомец поворачивается и проникнувший сквозь непроглядную тьму проулка луч света падает на его лицо. ― Рейстлин? ― едва слышно произносит эльф. ― Да, это я, ― слышится в ответ. Даламар уже бросается было к магу, чтобы расспросить о случившемся, но понимает, что лицо шалафи слишком молодо, а зрачки глаз все еще являют собой подобие песочных часов. Все, что он делает и говорит дальше, происходит словно и не с ним. Даламар покидает свое тело и со стороны наблюдает за тем, как его телесная оболочка рассказывает магу о себе. Рейстлин не верит, но и не уходит. Видя это и внезапно осознав, что сейчас решается его судьба, Даламар делает то единственное, что всегда заставляло шалафи поступать в несвойственной ему манере. Поцелуй выходит таким же жарким, как и два года назад. ― Шалори, ― Даламар сам не понимает, что говорит, но это так правильно. Он тянется за очередным поцелуем, но тьма проулка рассеивается также внезапно, как и пришла, Рейстлин исчезает. Эльф открывает глаза и видит перед собой обеспокоенное лицо Крисании. Глаза ее покраснели, на щеках видны дорожки слез. Как и в этом странном сне, Даламар осторожно приподнимается, но на жену не глядит. Все его внимание сосредоточено на Рейстлине. Маг сидит в сторонке и делает вид, что происходящее его не касается. Но Даламар помнит отчаянный крик, сбивающиеся слова заклинания и объятия. Он подходит к Рейстлину и произносит: ― Шалори? Рейстлин вскидывает опущенную на руки голову, и эльф получает возможность заглянуть ему в глаза. ― Шалафи, глупый ученик, ― голос мага дрожит. Не обращая на эти слова никакого внимания, Даламар берет руки Рейстлина в свои и прижимается к ним губами. ― Пускай будет шалафи, теперь уже навсегда? ― этот вопрос не требует ответа, эльфу он и без того известен. Рейстлин отдал ему большую часть своих сил, он мог умереть, и только это заслуживало того, чтобы все происходящее ранее было позабыто. Крисания держится в стороне. Она понимает, что этим двоим нужно дать побыть вместе. Она любит обоих и несколько минут назад едва их не потеряла. Ей достаточно того, что они живы, со своими чувствами и обидами она разберется потом. Танис и Лорана замерли, и подобно Крисании не решаются подойти к магам. Друзья подозревали о том, что проводимый Рейстлином ритуал ученичества был опасным. Но никогда не думали, что настолько. Маг упал замертво и не приходил в сознание на протяжении получаса. Уже не скрывающая своих слез Крисания, объяснила, что Рейстлину через нее удалось восстановить магическую связь ученика и учителя и передать Даламару часть своих сил. Если по поводу Рейстлина и его умения любить у Таниса все еще оставались сомнения, он откровенно не верил в наличие у мага такой способности, стараясь своим недоверием, впрочем, ни с кем не делиться, то сейчас мнение Таниса о маге изменилось в лучшую сторону. Именно так он бы повел себя, угрожай опасность его возлюбленной Лоране. Сделав знак жене, Танис скрылся в глубине леса. Воссоединившейся семье нужно позволить побыть наедине.