***
Отчаяние творит порою удивительные вещи. Решилась бы я идти в государственный храм Амна и признаться в том, что использую запрещённую магию, если бы не осталась одна? Вряд ли. Я до последнего не знала, рискнут ли талосианцы помочь мне. Ровно как и до последнего надеялась, что Аралис не заставит меня убить… Старый жрец распорядился собрать сопровождающих к полуночи, а до того времени велел мне убраться и не маячить перед городской стражей. Два раза просить не пришлось. Но какой у меня тогда был выбор? Выплаты из ордена едва хватало на оплату жалования мажордому и двум караульным; да, я не смогла бы дать отпор грабителям без применения своей магии, а дать разворовать мамину библиотеку… Да лучше сесть в тюрьму самой. Работать в городе я боялась. Конечно, Ойзиг всегда нашёл бы дело для меня в храме Хельма, но стоило ли ставить старика, спасшего мою никчёмную жизнь, под угрозу? В полночь я явилась в храм Талоса, как требовал того Аралис. Шум адской машины заставил отвлечься от биения собственного сердца, которое заходилось в пароксизме страха перед неизведанным. Двоих рыцарей бури, как мне и обещали, снарядили в поход в качестве сопровождения; хмурые и молчаливые, одетые в одинаковые латные доспехи с вычурными эмалированными эмблемами храма — тремя молниями на груди — они старались не смотреть в мою сторону, нервно переминаясь с ноги на ногу. — Вы должны понимать, что мы не несём никакой ответственности за то, как вас примут велшаруновцы, — строго заметил Аралис. — Ага, — потерянно отозвалась я. Удивил. Можно подумать, мне вообще кто-то рад в этом городе. — Я открою портал, который забросит вас в лес недалеко от храма, — продолжал жрец, сжимая в руке маленький мерцающий кристалл. — Как далеко от Аскатлы? — оживилась я. — Никаких расспросов. Если они посчитают нужным оставить вас в живых, объяснят сами, — отрезал он. Один из рыцарей протяжно вздохнул, погладив булаву, притороченную к поясу. Второй задумчиво почесал перья, несуразно торчащие из плюмажа шлема, будто они были частью его собственной головы. По всему выходило, что топать в святилище Архимага Некромантии им не хотелось совершенно, от чего моё нетерпение распалялось ещё сильнее. Мало кто мог похвастать тем, что вводил талосианцев в состояние ажитации. Разве что хельмиты… Умением явиться из ниоткуда в момент атаки на храм Латандера, будто из-под юбки самой Мистры. — Если вы готовы, я открываю проход, — скучающим голосом добавил Аралис. — Готова, — я рефлекторно сжала кулаки. Жрец воздел руки с кристаллом над головой, зычным голосом напевая песнь молитвы. Столп золотистых искр вспыхнул перед ним, преобразовываясь в огромное кольцо, трепещущее, урчащее. Затаив дыхание, я зажмурилась и сделала шаг вперёд. В нос ударил пряный запах влажной травы, после чего сама земная твердь довольно нагло ударила меня по лицу; вылетев из портала, я зацепилась ногой об корягу и нелепо шмякнулась. Рыцари, скользнувшие из магического прохода следом, неспешно помогли мне подняться, всё ещё не скрывая неудовольствия от ночной прогулки. Портал схлопнулся, растворившись в пространстве, и слух, измождённый городской суетой и людскими криками, жадно глотал шелест листвы, потревоженной ночным ветром. Я задрала голову; размашистые ветви густо переплетались меж собой в удушливых объятиях, как будто после долгой разлуки, почти не пропуская свет Селуны. — Тьма, хоть глаз выколи, — заныл один из рыцарей, поднимая ладонь, на которой вспыхнул магический необжигающий огонь, ставший спасением для зрительного анализатора. — Эй, — прикрикнул второй, обращаясь ко мне, — ты же, надеюсь, можешь призвать огонь для освещения пути? Или только птичкам шеи скручивать горазда? — Могу. Как, впрочем, могу и шеи скручивать не только птичкам, — огрызнулась я. — Ладно, — примирительно выдохнул первый. — Тут идти недалече, сейчас сдадим тебя этим трупоедам, и наши мучения закончатся. Я протянула руку вперёд, чтобы зажечь огонь для света. Пламя вспыхнуло, как будто хвороста в костёр подкинули; линии плетения здесь были настолько плотные, крепкие, размашистые, что смогли накормить бы армию магов. Они буквально истекали энергией, которой хотелось напиться до забытья. — Ненавижу эти места, Талос их порази. Ни одна молитва толком не работает, — опять заныл первый рыцарь, когда мы продирались по валежнику. — Серьёзно? — удивилась я, с недоверием поглядывая на огонь, игриво пылавший на моей ладони и почти не требовавший моего внимания для поддержания. — Ага. Они блокируют линии вокруг храма. Я чуть не вскрикнула от радости. Защитные заклинания приняли меня как свою, узнали во мне сторонника. Велшарун благоволит мне! Он знает, что я ступаю с чистыми помыслами! — Стоять! — талосианцы встали, как вкопанные, вскинув руки к поясам с оружием. Я отчаянно напрягла слух, чтобы понять причину тревоги, и ответ не заставил себя ждать — из ближайших кустов послышалось грозное утробное урчание. — Чтоб их, а, — выругался второй рыцарь. — Тут кругом захоронения, которые они поднимают для защиты территории. — Готовься читать щит от нежити, — ответил ему соратник. Кусты, нервно вздрагивая тонкими веточками, раздвинулись, выпуская странное создание. До того, как мы успели толком разглядеть его, нос уловил главный довод — сладковатый аромат трупного разложения, нагло вытеснявший все другие впечатления. Воины, вскрикнув, сделали шаг назад, выхватив оружие, а я осторожно протянула руку с огнём вперёд, чтобы разглядеть зомби. Его конец пришёл уж с неделю назад точно — кожа грязно-зелёного цвета, исчерченная гнилостной венозной сетью, была осклизлой и сплошь покрытой трупными пузырями, а высохшие роговицы глаз были похожи на пергамент. Мышечные волокна отзывались на магические команды, и мертвяк, вздрагивая при каждом их сокращении, неторопливо шёл к нам, продолжая урчать. Я успела дать по руке одному из рыцарей, собравшемуся молиться о щите от нежити; я знала, что должна договориться с охранником. В конце концов, мы гости. А я, как никак, девушка из приличной семьи, если не вдаваться в мои таланты. Тебе нечего бояться. Я пришла с миром. Маг, контролировавший зомби, был сильнее меня. Несчастный труп медленно двигался дальше, хотя и был удивлён тому, что кто-то из присутствовавших постарался установить с ним контакт. Во всяком случае, именно так я трактовала тот факт, что он склонил одутловатую голову и заворчал тише. Прошу, не надо агрессии. Я одна из тех, кого ты хочешь защитить. Мертвяк встал. Я видела, как сокращаются его мышцы, маг-призыватель был где-то неподалеку и продолжал подталкивать слугу. Я — друг. Пожалуйста, дай мне доказать тебе это. Я погасила огонь на руке и подошла к зомби, стараясь не терять ментальную связь с ним. Урчание перешло в бульканье, я мило улыбнулась и распростёрла свои объятия, показывая, что не собираюсь атаковать. Мертвяк поверил. Он уткнулся своим эмфизематозным лицом в мою грудь, радостно пустив слюни мне на платье. Позади послышался всхлип, после которого что-то излилось в траву. — Боги, ты опять! Я же говорил, не наедайся перед дорогой! — Это… Омерзительно… Гадкие противоестественные твари, а она с ним обжимается! Перепалку рыцарей прервала магическая вспышка, после которой открылся искривший портал. Я содрогнулась; я знала, что явился хозяин мертвяка и почувствовала всплеск силы, мгновенно высосавшей заряд энергии из линий и оставившей меня почти безоружной. — Что здесь происходит? — маг, грозно выставив вперёд резной дубовый посох, набалдашник которого служил источником света, скинул капюшон мантии и уставился на талосианцев. — Спокойно, Валид, — отозвался один из рыцарей. — Аралис прислал вам девку на подмогу. Принесла нелёгкая в наш храм, заявила, что она подпольный некромант. Вон, вишь, стоит с твоим питомцем обнимается. Маг повернулся ко мне и щёлкнул пальцами. Мертвяк упал, как подкошенный. Любопытство было сильнее страха; я жадно изучала его, разглядывала черную мантию, рукава которой были отстрочены вставками из серого бархата. На груди колдуна был вышит священный знак церкви Велшаруна — голый череп с выгравированным на лобной кости заковыристым значком, похожим на извивающуюся змею. Я застыла, разглядывая его лицо; он не был юным — седые короткостриженные волосы отливали серебром в свете магического факела, редкие морщины стремились вон от глаз, как лучи от солнца. Он не был похож на типичного южанина, кои населяли Амн; мертвенно-бледная кожа, ярко-голубые глаза, сухие скулы. Я не могла оторваться; он не казался мне красивым, но меня зацепила его манера держаться: достоинство и выдержка, холодный разум и неистовая сила, которую он был готов преобразовать в заклинание в любую минуту. — Подпольный некромант в Амне? — Валид сжал посох сильнее. — Как же ты выжила в государстве, в котором магофобия достигла немыслимых размеров? — Я — чародейка. А мать была диким магом. Она поняла, кто я, когда я была совсем маленькой. И скрывала мои способности от простого люда. А теперь я сирота, мне некуда податься. Я читала о Велшаруне и решила, что мне будет спокойнее среди мне подобных. — Сколько тебе лет? — Восемнадцать. Я знаю основные заклинания школы некромантии. Могу руководить нежитью. Аралис видел… — Ты действительно считаешь, что это — всё, чем наш культ живёт? — грубо перебил меня маг. — Нет, я… Я читала догмы Архимага Некромантии. Вы изучаете смерть, её причины, её влияние на окружающий мир. Занимаетесь бальзамированием тел и органов, и… — Довольно, — Валид взмахнул свободной рукой. — Пусть Тсанда разбирается. Я заберу девку, так и быть. Проваливайте. — С огромным удовольствием, — фыркнул один из рыцарей бури. — Весь ужин насмарку, — буркнул он в сторону. — Быстро за мной, — скомандовал мне маг, развернувшись и устремившись вглубь леса. — Отстанешь и потеряешься — искать не буду. Ясно? — Куда уж яснее, — покорно выдохнула я. Что не так с этим колдуном? Неужели заревновал к зомби, который так легко вышел из-под его контроля? Впрочем, меня подмывало задать и другие вопросы. — Почему ты так неласково говорил с талосианцами? Я думала, ваши боги — союзники. — Так-то оно так, — Валид усмехнулся. — Ты действительно думаешь, что политически выгодные союзы всегда основаны на личных привязанностях? Талос удачно потерял свои рукописи*, и после свершения ритуала, когда наш мертволикий владыка стал полубогом и начал своё восхождение, ему ничего не оставалось, как свыкнуться со своей рассеянностью и принять тот факт, что дружба с нами выгоднее, чем вражда. Ибо нет ничего незыблемее, чем смерть, и глупее, чем война с теми, чья жизнь только начинается с её окончанием. — Тогда мне повезло, что они и правда не сдали меня властям. — Не посмели бы. Если ты угодна Велшаруну, его ярость смела бы их с лица Фаэруна. Аралис не стал бы спорить с высшими силами. — Как узнать, угодна ли я Велшаруну? — Хвалёный** диктует свою волю через верховную жрицу. Пусть она и решает твою судьбу. Я вздохнула. Ощущение бессилия перед происходящим стало моим самым верным спутником, хотя я лелеяла надежду, что верховная жрица окажется мудрой и доброй женщиной. В конце концов, меня пощадил Ойзиг, меня пожалел Аралис. Неужели я не смогу очаровать руководительницу некромантов? Портал действительно выкинул нас недалеко от храма. Когда мы вышли из леса к священной твердыне, я чуть не задохнулась от восторга; величественные своды из темного мрамора сливались в массивный фронтон, украшенный акротериями, изображавшими скелетов-воинов. Вдоль антов*** стояли рыцари храма, облачённые в чёрные пластинчатые доспехи, отливавшие магическим голубоватым свечением. На нагрудниках красовались священные знаки церкви алого цвета, словно зияющая рваная рана. Валид сдержанно кивнул охранникам и шикнул на меня, чтобы я не замедляла шаг. Я жадно втянула воздух. Подул ветер, и от храма дохнуло многослойным фимиамом, состоящим из гнили, затхлости и терпкой нотки какого-то неведомого мне состава, от которого неприятно пекло в носу. Аскетичность внутреннего убранства привела меня в ещё больший восторг. Каменные стены, каменный пол, каменный потолок. Глиняные диносы****, сиротливо выставленные около лестниц и заполненные высушенными травами. Храмы Амна кичились своим убранством, требуя от прихожан скромности и жертвенности, и я не могла сдержать злорадства, что бог, к которому я решила обратиться, не был лицемером. Мой бог. Я увидела мозаику, изображавшую его, под сводом лестниц, ведущих на второй этаж, и почувствовала, как кровь забурлила в сосудах. Мумифицированное серое тело, частично укрытое кожаным секционным фартуком; ввалившиеся в глазницы черные высохшие глазные яблоки; острые углы ветвей нижних челюстей и зияющая дыра там, где должны были быть хрящи носа; нити блестящих сухожилий, оплетавших его суставы… Велшарун был именно таким, каким его изображали в моих книгах. Он яростно сжимал свой винтообразный посох, украшенный тем самым черепом со священным знаком на лбу, показывая, что готов к битве. Всегда. Каждую секунду своей нежизни. Валид поклонился Архимагу Некромантии, потом отвесил мне сильный подзатыльник. — Немедленно склонись перед нашим покровителем, богохульница! Он принимает наши страдания ради того, чтобы мы занимались наукой! Я грузно бухнулась на пол, ушибив колени. — О Велшарун, Хвалёный, Лорд Склепа, прости вторжение чужака на священную землю твою! — Валид воздел руки к изображению. — Валид, милый, оставь дитя. Неужели не видишь ты, как несчастна она была в своих поисках истины? Я вздёрнула голову. По лестнице спускалась высокая стройная женщина в церемониальном платье из синего шёлка, расшитом серебристыми узорами в виде кровеносных сосудов, сухожилий и костей. Традиционный знак веры алел на груди — служба богу, вот что всегда должно было быть ярче других аспектов жизни. Её белые, как снег, волосы были собраны в тугой пучок и перевязаны черной лентой, играя на контрасте с глазами, черный, как уголь, белок которых поглотил её зрачки. — Тсанда, её привели талосианцы. Чародейка. Я замерла и опустила голову. Я поняла, что явилась сама верховная жрица, владычица этого храма, и от её решения зависит моя жизнь. Хотя… В храме, в котором почитают смерть, это тоже могло быть положительным исходом. Она подошла совсем близко, с интересом разглядывая меня и улыбаясь. — Валид, это наш бог прислал нам её как знак своей силы! Чародей, погляди! Урожденный некромант, наш повелитель осеменил само плетение, чтобы это чудо получило жизнь! Его влияние растёт, да вырвет Мистра язык грязным келемворским шавкам за паскудные речи и обвинения в ложной вере! Мы должны выучить её и помочь прозреть, её воля — сталь секционного ножа, ведь она сбежала из города еретиков, не надломившись! Это меняло дело. Я с трудом удержалась, чтобы не улыбнуться во весь рот. Я — особенная. Не генетический брак, не проклятье семьи. Так-то! — Как скажешь, Владычица. Назначь ей наставника, пусть остаётся с нами, — Валид поцеловал руку верховной жрицы. — Мой друг. Велшарун зорок, он не просто так отправил тебя к ней. Твой мертвый прижался к её груди, я знаю, я почувствовала. Ты будешь её наставником. — Тсанда, — умоляющим тоном пробубнил Валид, — не надо, прошу. Ты же знаешь, я не могу… — Такова воля божья. Осмелишься ли ты отказать ему? Верховная жрица протянула руку ко мне, наклонившись. Несло затхлостью. Я рассмотрела пальцы — остатки сухой плоти с трудом укрывали суставы фаланг — и, вздрогнув от своей догадки, подняла лицо. Смелый вырез на платье открывал взору вид на грубый секционный шов. Черные глаза горели, словно сама Бездна. Тсанда была не просто верховной жрицей этой церкви, она являла собой высшее расположение Велшаруна. Она была личем. _____________________________________________________________________________ *Считалось, что Велшарун, бывший простым тэйским волшебником, стал полубогом благодаря найденным рукописям Талоса с описанным ритуалом перехода к божественной сущности. **Один из титулов Велшаруна. ***Выступы продольных стен здания, ограждающие вход. ****Крупный сосуд с полукруглым туловищем, выполненный из металла или керамики.4
3 мая 2019 г. в 15:11
Аралис устало откинулся в кресле. Быть верховным жрецом храма Талоса то ещё удовольствие; не паства прибежит головой биться в пол, так жрецы драку устроят. Словом, их бог мог быть доволен, буря с благостным урчанием поглотила каждый камешек этого громоздкого здания, и если бы не служители Хельма, царствующие в соседнем храме, насыщенные будни рыцарей стихии разбавились бы тщательно спланированными рейдами, направленными на уничтожение боевых единиц храма Латандера.
В дверь постучали. Шум грандиозного часового механизма, установленного в центральной зале во имя неутомимости силы разрушения, нагло пробирался внутрь помпезно обставленного кабинета жреца; Аралис скривил лицо, представляя, как гадкий скрежет выстрелит в его владения, когда дверь откроется.
— Кто там? Владыка Бури требует моего немедленного внимания, не отвлекайте меня по пустякам!
— Это важно, милорд, — вкрадчивый голос рыцаря бури Вандо отчаянно пытался перекричать безумную машину, — к вам пришла посетительница. С очень, э-э-э… Деликатным вопросом.
— Лич тебя поглоти, если ты соврал. Пусть войдёт!
Аралис подобрался в кресле. Духовный сан обязывал; женщина не встретит в этих стенах снисхождения или ласки. Владыка Бурь требовал действовать яростно и непоколебимо, какой бы… деликатной проблема не была.
Дверь громко хлопнула. Вошедшая девушка нагло к ней прислонилась, сложив руки на груди и сощурив один глаз. На вид ей было не больше двадцати лет, хотя её смазливое личико было напрочь лишено девичьей дурашливости, а движения — бессмысленной кокетливости. Пухлые губы и густые ресницы играли с острыми скулами и серыми, как талый лёд, глазами; южная амнийская кровь в ней была разбавлена дыханием самого льда, как утренний крепкий чай — молоком. Она отнюдь не была миниатюрной и женственной — плечистая, высокорослая, с невыделяющейся грудью, хоть и дюже ладная, что хотелось пожирать взглядом. Копна вьющихся тёмно-каштановых волос была собрана в строгий хвост, оставляя незащищённой тонкую белую шею. Аралис с удовольствием выжидал, делая вид, что даёт гостье собраться с духом перед обращением к верховному служителю. Выжидал и рассматривал, анализировал, наслаждался. Красотка молчала, как будто уловила его настроение; Аралис почувствовал, как забурлило плетение вокруг неё, как заструились линии, как заискрил сам воздух.
— Чародейка, — ласково проговорил верховный жрец. — Что же могло привести юную леди с таким потенциалом к служителям ярости и разрушения?
— Желание добыть информацию, — промурлыкала незнакомка, — и стремление к сотрудничеству.
— Занимательно. Это и есть деликатная проблема?
— Я — маг, но… Не совсем уместный в рамках законов этой страны, — она посерьёзнела. — Мне нужна ваша помощь. Я должна найти ближайшую церковь… Велшаруна.
Аралис поперхнулся.
— Милое создание, Амн — угодья Келемвора. Разве гоже искать дружбы с его злейшим врагом?
— Я — некромант, — сокрушённо ответила она. — Я много читала о Велшаруне. Я знаю, что Талос — один из его союзников, замешанный в сговоре против Келемвора и Латандера. И я знаю, что вы тайком поддерживаете связь с рыцарями некромантии. Помогите мне! Я ведь и ваш сторонник тоже!
Жрец осторожно сглотнул слюну. Плетение не могло врать, девчонка и правда была магом. Церковь Велшаруна отчаянно нуждалась в людях, но ровно настолько же опасалась пострадать от рук врагов. Кто мог дать гарантию, что гостья говорила правду? Амнийские законы сурово карали приспешников некромантии.
— Я слышу их голоса, — мрачно сказала чародейка. — Здесь умерло много ваших прислужников. Карл получил ножом под рёбра за отказ заставить полурослика убить неверную жену. Стерна отравили за чрезмерную любвеобильность и толпы девушек, пытавшихся содрать с церкви денег на содержание его ублюдков. Гарада вы убили сами, наложив проклятие болезни. Боялись, что он… попробует занять ваше место.
Аралис молчал, закусив губу. Чародейка, вздохнув, потянулась, сжав кулаки.
— Призовите животное, — тихо добавила она. — Призовите. Я умертвлю его на ваших глазах. Перстом смерти, Прикосновением упыря, Увяданием. Выберите сами любое заклинание школы некромантии.
— Хорошо, — сдался жрец. — Я вижу, что защитных заклинаний на вас нет. Если вы попробуете выкинуть какую-нибудь глупость, я ударю вас параличом и сдам властям.
— Идёт, — кивнула незнакомка.
Аралис, прокашлявшись, встал из-за стола. Песнь молитвы на пару мгновений заглушила отзвуки шума из зала, и с руки порхнула синица, радостным щебетанием ознаменовав успешный призыв.
— Прикосновение упыря. Прошу вас, юная леди.
Аралис видел, что девушка колеблется. Она протянула дрожащую руку вперёд, приглашая птичку сесть, и когда та начала доверчиво тереться клювиком о девичью ладонь, тяжело вздохнула.
— Прикосновение упыря. Прошу вас, не тяните время.
Чародейка накрыла пичугу второй рукой, буравя Аралиса ненавидящим взглядом. Плетение словно взбеленилось; жрец почувствовал, как сдавило голову и ухнуло в груди. Голубоватая вспышка слилась с хриплым писком создания, которое даже не успело понять, что умирает. Трупик с гадким звуком шмякнулся об пол.
Жрец не мог отвести глаз от лица незнакомки. Кем бы она ни была, он чувствовал — она пришла сюда в отчаянии, она не знала, где в земной юдоли найти пристанище и защиту. Талос не верил Велшаруну, но чтил соглашение; буря кормит смерть, и простым ли смертным решать, есть ли смысл в том болезненном союзе?
— Как вас зовут, о, убийственное создание?
— Химонас, — прошипела чародейка. — Так вы поможете мне?
— Пусть благословит Талос вашу дорогу. Скоро вы встретите своего бога.