***
Бабушка встретила нас у порога, немного удивившись, что я привёл друга, и на её кухонном столе, как по мановению волшебной палочки, тут же появились сладкие пирожки с малиной и липовый чай. Промозглым осенним днём это было настоящим праздником. Я любил бывать у бабушки. Это место, как и она сама, излучало уют и заботу, к тому же бабушка всегда защищала меня от праведного гнева родителей, и я в самом деле не знал человека мудрее и добрее неё. Знакомство прошло более, чем гладко. Уминая за обе щеки угощение, мы то и дело перебивали друг друга, забыв о небезызвестной поговорке "Когда я ем, я глух и нем". Выложив все свои сомнения и страхи, мы с Фрэнком переглянулись и затихли. – Ох, сколько же вы натерпелись, мои дорогие! Как хорошо, что пришли ко мне... – Елена отложила в сторону вязание, и тихо произнесла: – Я знаю, что такое депрессия, дети. Во всех смыслах знаю. Когда-то я там бывала. То самое состояние, когда проваливаешься куда-то и жизнь теряет краски. И приходят беспомощность и страх. И нет поддержки. Или кажется, что ее нет. Никто не понимает. Тебя просто не видят. И говорить что-то нет сил. Или смысла. Двигаться незачем и некуда. Ничего из того, что ты мог бы получить, совершенно не хочется. И ты не знаешь, когда это закончится, и закончится ли. Тебе просто плохо. И все. Точка. Ты застрял в этом. Бабушка замолчала, давая нам время обдумать сказанное. Кажется, я не смог бы точнее облечь в слова то, что творилось с нами на данный момент жизни. – Но что я хочу сказать... Депрессия – не болезнь. Это – реакция на боль. На грубость. На перегрузку. Или просто на насилие. Физическое или эмоциональное. Потому то и лекарство от депрессии – бережность. И безопасный, чуткий телесный контакт. От этого человек размораживается, начинает дышать, хотеть чего-то. И очень этому радуется. Вот так вот просто. Мы с Фрэнком не сговариваясь переглянулись, и это не ускользнуло от пристального взгляда женщины. – А вы говорите – антидепрессанты, наркотики, алкоголь. Нет, мои дорогие. Человек кидается к обезболивающему в виде алкоголя, еды и различных наркотических веществ в моменты конфликтов, печали, тревоги, ярости, проще говоря, дискомфорта. Когда человек счастлив и радостен, ему нахуй это не упёрлось, простите за грубость. Айеро потирал виски, переваривая информацию, а я еле дыша слушал бабушку, и тихо радовался, что мы решились рассказать ей всё. Ну, почти всё. – Фрэнк, я понимаю, как тебе горько. Ты потерял любящую тебя семью. Но ты должен понимать, что наркотик – это условная мама для человека, который не может выдерживать дискомфорт и не знает, что дискомфорт это тоже нормально. И твоя задача – научиться проживать неблагополучное состояние самостоятельно. – Как? – Фрэнк с надеждой вгляделся в зеленые глаза женщины, ища так необходимой ему поддержки и совета. – Первое – это осознать, что случилось какое-то говно, малыш. И посмотреть этому говну в его говнистые глаза. Потому, что истерическое желание травануться алкоголем, таблетками, едой или чем-то ещё, никогда не возникает на пустом месте. – Второе – понаходиться в этом. Ты должен мысленно себе проговорить, что да, дерьмо случается и совершенно нормально тебе сейчас поговниться этим говном. Не бежать прочь, а вступить в это говно. Прочувствовать его, вдохнуть пары, помесить руками. Видишь? Оно не опасное. Просто говно. Мерзковато, но не смертельно. Этими же говнистыми руками можно поработать, поделать дела (ты же любишь играть на гитаре, вот и займись этим). Всё равно скоро высохнет и отвалится. Конечно, метафора с дерьмом весьма странная, но если подумать, бабушка права. Не нужно бояться называть вещи своими именами. – Третье – утешить себя. Нужно дать себе надежду. Осознать, что в принципе, у тебя неплохие прогнозы, в твоей жизни ещё будет много хорошего, ты вообще-то умный, и всё равно классный, пойди прогуляйся, послушай или поиграй любимую музыку, в общем и целом, старайся делать то, что тебе обычно нравилось делать. Фрэнк украдкой посмотрел на меня, и я опять вспомнил, чем мы занимались ночью. Как-то я не совсем уверен, что бабуля именно это имеет в виду... – Ещё раз. В момент когда остро хочется закинуться, надо осознать, что есть где-то тут дискомфорт и признать его право на существование, прожить этот дискомфорт, как часть нормы и дать себе утешение. Работает с оглушающим скрипом сначала, потом проще и быстрее, но работает только через многократное повторение. Как и любая привычка. Бабушка закашлялась, и поспешила промочить горло остывшим чаем. Фрэнк сидел с широко раскрытым ртом, и по его лицу можно было понять, что этот разговор был ему нужен, как воздух.***
– Теперь поговорим о тебе, мой внучек. Долго же я не решалась на этот разговор. Но я вижу, ты уже достаточно взрослый, чтобы попытаться понять и принять то, что я тебе сейчас скажу. – Ты пойми, родной, ни один родитель в мире не признается в том, что не любит своего ребёнка. Но, к сожалению, всё обстоит намного печальнее, и подобная ситуация встречается намного чаще, чем можно представить. Ни в коем случае не думай, что ты один такой... – Причин, по которым родители отказывают в любви детям, множество. Одна из самых распространённых – когда детишки появились "нечаянно". Их никто не планировал и не ждал. Не мечтал, в какой цвет покрасить детскую комнату и какую купить коляску. То есть "так получилось, одно неловкое движение". – В душе таких родителей не было места для любви к малышу, но они всё же подарили ему жизнь. Жизнь, но не любовь... Маленький человечек не в состоянии понять, что с ним не так, почему его не любят. – Ситуация ещё более усложняется, когда родители отказываются признаться даже самим себе, что они не любят своего ребёнка. При этом они пытаются придумать кучу отговорок и объяснений своему поведению и даже эмоциональному насилию. – В основном, они говорят о том, что их ребёнок просто несносный. Он сводит их с ума своим поведением, внешним видом и т.д. (нужное подчеркнуть). И если они излишне строги и наказывают его, так это для его же блага. Чтобы он вырос достойным человеком, а не хулиганом и неудачником. Такая стратегия родительского поведения приводит к тому, что ребёнок просто теряется в догадках, и приходит к выводу, что он плохой и делает всё не так. – Нелюбимый ребёнок очень быстро начинает понимать жестокую истину: что бы и как он ни сделал, всё равно им будут недовольны. Какими бы ни были его успехи и таланты, родителям всегда будет недостаточно. – А поскольку дети не способны объективно оценить сложившуюся ситуацию, их постоянно преследует комплекс вины. Они думают о себе всегда только в негативном свете, чувствуют незащищённость и опасность. Ведь они точно знают: что бы ни сделали, результат будет всегда одинаковым. Их в который раз назовут несносными, тупыми и невоспитанными, жирными и ленивыми, некрасивыми и бездарными. По моим щекам безудержно заскользили слёзы, и бабушка жестом пригласила меня сесть рядом с ней, доставая носовой платок из кармана. – Ребёнок, которого не любят, это очень больно. Когда ты маленький, невинный, а тебя почему-то не любят. Сердечки у таких деток разбиты с первых лет жизни. Нелюбимые дети пытаются стать "невидимыми". Чтобы их не трогали, не замечали, отстали. Им хочется исчезнуть, скрыться, "не существовать". – У нелюбимых детей часто не развиты социальные навыки. Как правило, они чувствуют себя некомфортно среди сверстников, и на подсознательном уровне ищут во всём подвох. Никому не доверяют, всегда растеряны и напряжены. Иногда они упрямы до безумия, иногда безвольные и податливые. Нелюбимых детей замечаешь с первого взгляда: они грустные, покорные и нуждаются в поддержке. – Человек не может жить без любви. Особенно остро это ощущает подросток. Он нуждается в объятиях, ласковых и тёплых словах. Это – сигналы, что нас любят, нас ждали, в нас нуждаются. Твоя задача, Джерард, найти такого человека. Который даст тебе ту заботу, которую не могли и не хотели дать твои родители. Я в который раз за вечер взглянул на Фрэнка, а он, в свою очередь, не отрывал напряженного взгляда от меня. – Я уже стара, и даже слишком. Но я благодарна тебе, родной мой, за то, что ты приходишь ко мне хоть иногда, ведь дети обо мне и не вспоминают... Пообещай, что когда меня не станет, ты будешь сильным, и не дашь себя в обиду никому. Я очень надеюсь, что этим разговором глупая старуха не разбила твоё сердечко на осколки, но, поверь, лучше горькая правда, чем сладкая ложь. – А твой печальный рассказ только убедил меня, что всё становится только хуже, и если ты не будешь двигаться дальше, катастрофы не избежать. Мне жаль Майки, который ещё не скоро сможет вырваться из под родительской опеки, но тебе, Джерард, через каких-то полгода восемнадцать, ты покидаешь школу и выбираешь свой путь... – Ты можешь стать кем угодно, талантливым художником, музыкантом, или кем только пожелаешь, только я тебя умоляю, не молчи, когда тебя унижают. Давай сдачи, когда задевают. И твоя жизнь заиграет новыми красками... Ты прекрасен, как внешне, так и изнутри... Поэтому никогда и никому не позволяй принижать себя, иначе я тебя выпорю, Джерард Артур Уэй, – её губы тронула еле заметная улыбка, и она продолжила свою самую трогательную речь, которую мне только приходилось слышать. – Ты должен плевать на всех, кто сомневается в твоих способностях, и тащит тебя назад. Отбросить всю шелуху, и оставить в своей жизни лишь то, что имеет значение лично для тебя. Вот твоя главная задача на ближайшее будущее, – бабушка ласково погладила меня по голове, и я увидел, как в её глазах блестят слёзы. – Бабуля, ты проживёшь ещё очень долго, и я клянусь, ты будешь гордиться мной, – с жаром прошептал я, целуя её морщинистые руки. Фрэнк сидел поодаль, и ревел, как сучка. На мой немой вопрос он молча встал с места, и заключил меня в крепкие объятия. – Я всегда думал, что иметь родителей, это наивысшее счастье, но сегодня я понял, что бывают случаи, когда лучше бы их вообще не было. Елена, спасибо вам огромное за этот разговор, я перед вами в долгу... Вы всегда можете рассчитывать на мою помощь, всё что угодно, – Фрэнк повернулся к женщине, и сжал мою ладонь. Бабушка ещё долго смотрела на нас своим пронзительным взглядом, а на её лице играла тёплая улыбка. Я был дома.